Возможно, этот сказочно богатый Адонис просто не обладал геном неловкости, как многие другие обычные люди…
– Может, вы хотите что-нибудь выпить перед началом занятий?
– Мы уже потратили несколько минут из нашего часа. Может быть, вы не будете тратить время на всякие любезности?
– Я позанимаюсь с вами немного дольше, чтобы восполнить это время, – поспешила оправдаться Кэсси, тут же почувствовав себя виноватой, в то же время понимая, что ей не за что себя винить.
– Договорились. – Странно, но его резкий тон немного снял с нее напряжение.
Или, возможно, это произошло оттого, что он пришел без своего окружения, чего она так боялась? Так или иначе, Кэсси стало немного легче.
Значит, никаких любезностей…
– В следующий раз, когда вы придете, можете не звонить, а сразу входить в дом, – предложила она.
Он прищурил свои глаза – потрясающе зеленые.
– Вы не запираете дверь? – Не дожидаясь ответа, добавил: – Я закрыл ее на щеколду.
Несомненно, такой человек, как он, инстинктивно запирает за собой все двери.
– Я удивилась, что вы приехали один, без охраны.
– У меня есть охрана, но я не живу на глазах у своих стражей. Вы были тщательно проверены, прежде чем мой помощник позвонил вам насчет расписания уроков. – Он бегло, но внимательно взглянул на нее: – И вы вряд ли представляете для меня угрозу.
– Да, я понимаю. – На секунду в желудке у нее заныло оттого, что ее подвергли проверке.
– В этом нет ничего личного.
– Да. Это было необходимо.
Точно так же и Кэсси проверила Нео Стамоса, отыскав информацию о нем в Интернете. Хотя наверняка ее проверяли гораздо более тщательно. Без сомнения, мистер Стамос знал ее историю. Он был в курсе того, что она страдала идиосинкразией, как назвал ее состояние психотерапевт. И все же он не обращался с ней как с душевнобольной…
– Совершенно верно. – Он демонстративно взглянул на свои часы.
Не «Ролекс». Кэсси показалось это интересным, но она воздержалась от комментариев. Он дал ей ясно понять, что приехал сюда заниматься музыкой, а не разговаривать с ней. И этот его бесцеремонный жест подействовал на нее неожиданно успокаивающе.
Оставшееся время прошло необыкновенно быстро. Несмотря на какое-то странное, неизвестное доселе волнение, которое миллиардер пробудил в Кэсс.
Нео не мог понять, почему его вдруг охватило нетерпение, когда, проснувшись во вторник утром, он вспомнил о том, что сегодня у него – второй урок музыки.
Кассандра Бейкер оказалась именно такой, какой ее описывали его агенты. Очень тихая, сторонящаяся незнакомых людей… И все же в ней было нечто, что очаровывало его. Сегодня у него была масса более важных дел, но именно встреча с известной всему миру пианисткой, которая отказывалась от публичных выступлений, сразу же пришла ему на ум.
Нео не мог поверить в то, что получил такое удовольствие от первого занятия с Кассандрой Бейкер.
Мисс Бейкер трудно было назвать красавицей, с ее каштановыми волосами, едва заметными веснушками и хрупкой фигуркой. Более того, она не относилась к тому типу женщин, которые нравились Нео. Это была более чем обычная, так сказать, среднестатистическая девушка. И Нео ни за что бы не встретился с ней, если бы не Зефир. Именно он познакомил Нео с музыкой Кассандры. Он подарил ему ее диски на день рождения и Рождество. Нео стал слушать их, когда занимался на спортивном тренажере, потом – во время работы на компьютере. И в конце концов, музыка Кассандры стала звучать в любое время, когда он находился дома.
Он не задумывался о том, кто же автор этой музыки, просто слушал ее, и все. Он даже не узнал ее имя на подарочном сертификате с уроками, пока его агенты не предоставили ему информацию о ней. И тогда впервые до Нео дошло, что она является автором большинства музыкальных произведений, которые ему так нравились.
И не ему одному: Кассандра Бейкер была самым продаваемым композитором Нового времени. Нео не ожидал, что такой популярный музыкант может быть таким застенчивым. Бесспорно, Кассандра была ничем не примечательной девушкой, но Нео отметил, какие удивительные у нее глаза – честные и открытые, янтарные. Такого необычного цвета не было даже у цветных контактных линз, столь популярных среди искусственных красоток, которые «цепляли его на крючок», по выражению Зефира.
Не будучи красавицей, Кассандра была в то же время пленительной, ранимой. Было нечто в ее замкнутости, что сильно привлекало его. Возможно, ему просто нравилось то, что она пишет такую замечательную музыку? Как бы то ни было, Нео захотелось получше узнать ее.
Когда через час он подъехал к ее дому, то обнаружил, что дверь не заперта, как Кэсси и сказала. Такое небрежное отношение к своей безопасности взволновало его, но еще больше взволновали звуки музыки, разносившиеся по коридору. Она даже не знала, что он вошел в дом.
Нео нахмурился, когда вошел в комнату, в которую она привела его неделю назад.
Оторвавшись от рояля, Кассандра замерла. Ее руки, приподнятые над клавиатурой, неподвижно застыли в воздухе.
– Доброе утро, Нео.
– Ваша дверь была не заперта.
– Я сказала, что так и будет.
– Это небезопасно.
– Я думала, вы оцените возможность беспрепятственно попасть на урок.
Не ожидая приглашения, он сел рядом с ней.
– Вы не слышали, как я приехал.
– Мне и не надо было слышать. Вы знаете, куда вам идти.
– Это не повод оставлять дверь открытой.
– Нет? – Она взглянула на него, словно действительно не понимала, в чем проблема.
– Нет.
– Хорошо. Давайте начнем с того, на чем мы остановились в прошлый раз.
Нео не привык, чтобы его сбивали с темы. Но сейчас, вместо того чтобы разозлиться, он не мог не восхититься тем, как эта застенчивая женщина тактично намекнула ему на то, зачем он находится здесь.
«Совсем не для того, чтобы читать ей лекции о безопасности», – напомнил он себе.
Начался урок музыки. Нео наслаждался тихим голосом Кассандры. Ее страстное отношение к музыке проглядывало в каждом слове, которое она произносила, и в каждом прикосновении к клавишам, когда она играла. Мужчина отдал бы многое за то, чтобы его возлюбленная прикасалась к нему с таким благоговением.
И Нео не мог объяснить, почему у него возникла сильная эрекция во время такого невинного занятия, как урок игры на фортепиано.
Глава 2
Кассандра прикрыла рот, зевнув – в третий раз за десять минут! Каждую ночь накануне занятий с Нео она плохо спала. И это продолжалось уже пять недель. В самом начале это было ее обычное волнение при общении с незнакомым человеком. Но оно медленно и странно перерастало в предвкушение. И она не понимала почему. Совсем не потому, что Нео стал дружески сближаться с ней. Он оставался для нее успешным бизнесменом, и не более того, но она обнаружила, что искренне наслаждается его обществом. Он занимался с ней прилежно и серьезно, хотя домашние задания явно не выполнял.
Удивительно, но, когда он находился рядом, Кэсси ощущала спокойствие, как ни с кем другим.
Он больше не возмущался ее «любезностями», как это было в первый раз. И не возражал, когда она отклонялась от темы урока и начинала обсуждать то, что любила больше всего на свете, – музыку. Он даже задавал вопросы, проявляя свой интерес.
– Вы сами водите свой «мерседес».
– Да. – Он явно приглашал ее к разговору, старательно играя аккорды, которые она только что показала ему.
– Вы не носите «Ролекс», но вы носите сшитый на заказ дизайнерский костюм.
– Вы наблюдательны, – сказал он с той полуулыбкой, которая так завораживала ее.
– Возможно.
– Но я не понимаю, почему это вас заинтересовало. – Он вопросительно взглянул на нее, и руки его замерли на клавиатуре.
– Я думала, что вы приедете на «феррари» или на чем-то подобном.
– А, понятно… – Он улыбнулся.
По-настоящему улыбнулся.
И все внутри ее перевернулось. В этом не было ничего хорошего. У Кэсси никогда не возникало такой реакции в отношении ее студентов или кого-то еще. В его улыбке сквозило предостережение. Что-то вроде: «Один взгляд – и ты пропала!»
– Мало кто из людей способен прямо высказаться насчет того, что нечто в облике богатого человека не соответствует его статусу.
– Я не умею юлить.
Его улыбка превратилась в откровенную усмешку.
– Приятно слышать. Но возвратимся к вашему вопросу. Ведь это был вопрос, не так ли? – Нео говорил с легким греческим акцентом, который казался ей восхитительным.
Ей хотелось узнать о нем больше. Да, именно так. Она сдержала вздох. Согласно информации, которую она раскопала в Интернете, Нео оставил Грецию совсем молодым человеком. Тем не менее, как говорилось в статье, он разговаривал на греческом со своим бизнес-партнером и финансировал несколько проектов в сфере недвижимости также и в своей родной стране.
– Может быть, и нескромный, но да, – кивнула Кэсси.
– Я не возражаю против такого рода нескромности. Нескромность папарацци, желающих знать имя и размеры моей последней подруги, – это совсем другое дело.
Щеки и шея ее покраснели.
– Да, понятно. Обещаю вам, что не буду задавать подобного рода вопросы.
– Ваше любопытство гораздо более невинное.
Кажется, ему нравилось это. Странно… Лично ей ее невинность совсем не нравилась.
– Отвечу на ваш вопрос. Считаю, что человек зарабатывает деньги не для того, чтобы тратить их впустую. Моя одежда являет собой некий фасад для наших инвесторов и покупателей. Мои часы технически ничем не отличаются от «Ролекса», но стоят несколько сотен долларов, а не несколько тысяч. Мой автомобиль достаточно дорогой, чтобы произвести впечатление на других людей, но не слишком дорогой, ведь мне всего-то и надо, чтобы я на нем мог добраться из пункта А в пункт Б.
– В отличие от многих других мужчин, автомобиль не является для вас игрушкой.
– Я перестал играть в игрушки еще в приюте… Она читала о том, что Нео жил в сиротском приюте, прежде чем уехать из Афин. Сотрудники его пресс-службы не скрывали от общественности того факта, что у их шефа было тяжелое детство.
И это она могла понять. Например, официальные биографы Кассандры сообщали о том, что родители ее умерли, но ничего не говорили о продолжительной болезни ее матери. И никто не догадывался о том, какие мучения пришлось пережить им с отцом: несколько лет их дом был погружен в тишину и окутан страхом потери самого близкого и любимого человека.
Смерть отца была неожиданной – сердечный приступ мгновенно унес его. И жизнь ее изменилась. «Восходящая звезда», как все ее уже называли, Кассандра Бейкер, уединившись дома, перестала выступать на публике.
– Некоторые люди пытаются восполнить потерю своего детства, снова становясь детьми.
– Я слишком занят.
– Да, действительно.
– Но ведь у вас тоже не было детства. – Он сказал это так, словно это был непреложный факт.
Словно это ничего не значило. Но разве она не решила уже давно, что это действительно ничего не значило? Прошлое нельзя изменить.
– Почему же вы решили заняться уроками музыки? – спросила она Нео, желая говорить о чем угодно, только не об этих мрачных годах.
– Я проиграл пари.
– Своему бизнес-партнеру?
Он поднял брови при упоминании Зефира Никоса:
– Да.
– Если это так, то он такой же богатый, как и вы?
– Да, ну и что?
– Он потратил сто тысяч долларов на уроки музыки, которыми вы не хотели заниматься. Мне это кажется очень легкомысленным.
– Да, не хотел… – Нео, казалось, и сам был шокирован этой мыслью. – В молодости я хотел научиться играть на пианино, но у меня не было возможности. А теперь мое время гораздо дороже, чем деньги… Правда, Зефир не считает, что легкомысленно потратился. Он уверен, что в моей жизни должно быть что-то еще, кроме работы, что помогло бы мне расслабиться.
Но такая баснословная цена за один урок казалась Кассандре совсем не расслабляющей.
– Но он почему-то не захотел найти более дешевого преподавателя.
– Мы с Зефиром считаем, что нанимать надо самых лучших специалистов. А вы – первоклассная пианистка.
– По крайней мере, так мне говорят. – Кэсси слышала об этом много раз в своей жизни.
– Кстати… Почему вы выставляете свои уроки на благотворительном аукционе? Ведь вы не учитель музыки, а известный и успешный композитор и музыкант.
– Многие талантливые пианисты хотят заниматься со мной. И я даю им шанс сделать это.
– Но вы прекратили давать концерты?
– Я предпочитаю тихую жизнь, без новых людей. Но все-таки иногда мне становится одиноко. Я не хочу становиться отшельницей. – Хотя во многих отношениях она ею уже стала.
– И вы расстроились, когда узнали, что ваши уроки купил новичок?
– Нет, не расстроилась. Хотя очень нервничала. На самом деле, пришла в ужас… – Она улыбнулась ему жалкой улыбкой. – Я была так напугана, что умоляла моего менеджера избавить меня от этого.
– Но он тем не менее не связался с Зефиром или со мной, чтобы отменить уроки.
– Нет.
Глаза его сузились, но она не понимала, что вызвало его недовольство.
– Почему же вы были так напуганы? Ведь вы и прежде давали уроки.
– Но не миллиардеру.
– Я такой же, как все.
Настала очередь Кэсси нахмуриться. Ей не понравилась эта ложь.
– Как человек, который ратует за правду, вы солгали очень легко. Вы нисколько не верите в то, что вы такой же, как все.
И снова эта полуулыбка тронула его губы.
– Вы более проницательны, чем я предполагал.
– Вы не склонны к самообману, насколько я поняла.
Он пожал плечами:
– Я сделал ошибку, поделившись некоторыми тревогами со своим доктором. Грегор – а он не только мой доктор, но и друг Зефира – рассказал ему о моих опасениях.
– Но эти тревоги мешали вам, не так ли? – спросила она, уже зная ответ.
– И как вы догадались об этом?
– Вы человек, находящийся в прекрасной физической форме и в то же время – в зените своей профессиональной карьеры. И вы были задеты, когда поняли, что существует некая сила, которую вы не можете объяснить.
– Я думал, вы пианистка, а не психиатр.
– Гораздо легче наблюдать за людьми, чем общаться с ними. И совершенно естественно, что такой любопытный человек, как я, постарается понять, почему они утрачивают душевное равновесие.
– Вы необыкновенно проницательны.
– Спасибо. Я тоже люблю честность.
– У нас есть нечто общее.
Она постаралась проигнорировать мгновенно вспыхнувшую реакцию, возникавшую в ней каждый раз, когда Нео был рядом.
– Да. И не только это. Еще мы оба хотим, чтобы вы научились играть на пианино. Давайте вернемся к нашему уроку.
Кэсс не знала, как относиться к этой своей реакции.
В двадцать девять лет она не обладала никаким сексуальным опытом. У нее не было времени для свиданий, потому что она постоянно ездила на гастроли, а гастролировала Кэсси с детских лет. Теперь ей под тридцать, и до сих пор еще никто не целовал ее…
Незнакомое возбуждение и сейчас охватило ее, вызвав дрожь в теле и заставив сердце бешено биться. Это надо было прекратить. Она должна справиться со своей реакцией, прежде чем выставит себя полной дурой.
Она попыталась сделать то, что обычно делала, когда ей становилось трудно жить: сконцентрироваться на музыке. Но это не всегда помогало. Тем не менее, прикоснувшись к клавишам, она заставила себя показать Нео новое упражнение.
– Вы извлекаете из инструмента феноменальные звуки. – Его глубокий одобрительный тон еще сильнее обострил все ее чувства.
Кэсс с трудом подавила в себе дрожь:
– Когда-нибудь и вы сможете так играть.
– Возможно, смогу.
– Попробуйте.
Сначала он сбился, но она положила свои руки поверх его и стала ему помогать. Для Кэсс это было серьезным испытанием: она с трудом сохраняла спокойствие, едва дыша, когда показывала Нео, как надо правильно держать пальцы. К тому времени как зазвонил будильник на его часах, сигнализируя о конце занятий, он хорошо усвоил упражнение, а она потратила массу нервной энергии на то, чтобы скрыть свою дрожь под невозмутимой маской учительницы музыки.