Богданов покачал головой:
– Ты ж вроде не пьяный…
– Да мне пить и нельзя. Контузило меня под Кандагаром… С тех пор от ста граммов крышу разносит вдребезги.
– Так ты воевал под Кандагаром? – спросил Богданов.
– Да. Наш ДШБ туда в восемьдесят третьем перебросили, – кивнул Виктор.
К подобным вопросам он был готов. В середине девяностых руководство приняло решение о внедрении Виктора в одну из крупных ОПГ. Это было то время, когда преступность буквально захлестнула страну, так что Департамент по борьбе с терроризмом вынужден был заниматься в том числе и ликвидацией крупных банд. Поскольку ОПГ имели весьма квалифицированные службы безопасности, подобные внедрения проводились по всем правилам. Виктору была подготовлена практически безупречная легенда и даже сделана временная, но неотличимая от настоящей татуировка на плече.
Этой-то легендой он и воспользовался теперь, в красках расписав, как воевал под Кандагаром. А Виктор там действительно воевал, только по линии КГБ. Богданов, словно бы невзначай, задал несколько вопросов о номерах частей и датах. Логинов на них ответил без запинки.
– А дети, семья у тебя есть? – спросил Богданов в конце разговора.
– Дочка есть, – опустил голову Виктор. – Только с женой я в разводе…
– Дурак! – покачал головой Богданов. – Теперь дочку жене самой поднимать придется. А сейчас это непросто…
– Дурак! – не поднимая головы, кивнул Логинов. – Потому что сам в Афган попросился. Думал, что потом без экзаменов поступлю в Рязанское десантное училище. А оно вон как получилось! Комиссовали меня после контузии…
Виктор обхватил голову руками. Богданов довольно долго молчал. Потом наконец сказал:
– Не отчаивайся. Я попробую тебе помочь, как выйду отсюда…
8
Сквозь сон Виктор услышал, как по коридору тюрьмы к камере приблизились шаги. Открыв глаза, он чуть повернулся. Топот двух пар ног замер у двери камеры. Затем окошко лязгнуло и с грохотом открылось.
– Нечитайло, на выход! – рявкнул вертухай, заглянув в камеру.
Виктор быстро развернулся и, опустив ноги, начал обуваться. Богданов, спавший лицом к стене, повернулся на спину и посмотрел на него.
– Доброе утро! – кивнул Виктор.
– Доброе! – сказал Богданов.
– Отставить разговорчики! – рявкнул как раз открывший дверь вертухай. – Нечитайло, в темпе! А ты чего вылупился? Подъем! Приступаем к утреннему туалету!
Логинов поспешно поднялся и направился к двери. Опустивший ноги со шконки Богданов ободряюще кивнул ему.
– Руки за спину! Лицом к стене! – велел вертухай.
Его напарник быстро закрыл камеру. После этого охранник защелкнул сзади на запястьях Виктора наручники и велел:
– Вперед! В темпе!
Путешествие по коридорам тюрьмы оказалось не слишком долгим. Логинова доставили в небольшую санчасть на медосмотр. Врач был испитым мужчиной лет сорока с потухшим взглядом.
Вошедшие в смотровую вертухаи сняли с Виктора наручники, врач тусклым голосом приказал раздеться до трусов. В тот самый момент, когда он подступил к Логинову со стетоскопом, дверь резко распахнулась. В смотровую вошел дородный подполковник с идеальной выправкой.
– Здравия желаю, товарищ подполковник! – хором поздоровались вытянувшиеся вертухаи.
– Здорово! – сказал вошедший так, что было понятно – он не в духе. – Что у вас за бардак в первой палате, капитан? Это санчасть или ночлежка для наркоманов?
– А что там, товарищ подполковник? – спросил врач.
– Сейчас покажу… А вы этого пока пристегните – и оба за доктором! – велел подполковник вертухаям.
Троица бросилась выполнять приказ. Капитан-доктор, опустив стетоскоп на шею, поспешно покинул смотровую первым. За ним быстро вышли оба вертухая. Подполковник, прежде чем вынырнуть за ними, вынул из кармана мобильник и протянул его Виктору. Отдав телефон, он показал три растопыренных пальца, после чего тут же покинул смотровую, прикрыв дверь. Коридор сразу заполнил его хорошо поставленный командный голос. Это и был доверенный «тюремщик» майора Каморина.
Три показанных им пальца означали, что у Логинова есть примерно три минуты. Поэтому он быстро по памяти набрал на мобильнике номер, оговоренный для связи. Время было раннее, поэтому замдиректора ответил слегка сиплым со сна голосом:
– Да!
– Это я, – быстро проговорил Виктор. – У нас около трех минут.
– Понял! Что там?
– Он держится очень уверенно. Настороже, но в меру. Так что поговорили по душам…
– И что?
– Мою легенду он заглотил, но о себе не рассказал ни слова…
– Гм-м… – невольно вырвалось у генерала.
– Но он обещал помочь мне, как выйдет. Вот вкратце и все.
– Да, негусто…
– Ну так а чего вы ждали? Что он выложит мне все как на духу? Я думаю, что, в принципе, и так все ясно. Он либо вообще ни с какой стороны к этому убийству, либо сделал это по заданию ГРУ. Но это навряд ли…
– Обоснуй.
– Он уверен, что выйдет. На сто процентов. Ни капли в этом не сомневается. Понимаете?
– То есть он абсолютно уверен, что его вытащат свои?
– Ну да, можно и так сформулировать. А это значит, что он скорее всего невиновен. Второй вариант: сделал это по заданию своих. Но это не почерк ГРУ. У них же есть штатные ликвидаторы. Да и нештатные тоже, которым какую-то журналистку чисто сработать под несчастный случай вообще не проблема!
– Логично, – согласился замдиректора. – Хорошо. Я понял. Тогда сейчас же докладываю директору, и будем тебя оттуда по-быстрому выдергивать.
– Понял! Жду…
9
– Ну что? – спросил Богданов, когда вертухаи вернули Логинова в камеру и ушли.
– На медосмотр водили, – махнул рукой Виктор, направляясь к своей шконке.
– И что, годен к строевой? – мрачно пошутил Богданов.
– Ага! – ответил Виктор, присаживаясь. – Там такой врач, что даже если бы я бился в конвульсиях, он бы все равно не заметил. С бодунища страшного! Зато я у него смог стырить пару сигарет… – понизил голос Виктор, глядя в сторону двери камеры. – Пока ему какой-то подполковник разнос устраивал за бардак в палате.
С этими словами Виктор выудил из кармана две примятые сигареты, одну из которых протянул Богданову.
– Держите!
Богданов взял сигарету и посмотрел на название.
– «21-й век»? Символично…
Виктор поднялся и приблизился к Богданову, чтобы прикурить, поскольку своего огня у него не было.
Однако Богданов покачал головой:
– Присядь! Сейчас пайку должны принести.
И действительно, полторы минуты спустя по коридору к камере приблизились шаги, и окошко с грохотом распахнулось. Завтрак представлял собой какую-то бурду, с виду напоминавшую испорченную баклажанную икру. К ней прилагался кусок черного хлеба и кружка с почти прозрачной жидкостью под видом чая.
Присев с тарелкой на шконку, Логинов осторожно принюхался, после чего посмотрел в сторону унитаза.
– Не дури! – сказал Богданов. – Без еды ты тут долго не продержишься. Тем более что передачи тебе носить некому. Правильно?
– Правильно, – вздохнул Виктор. – Сашке Ветрякову сейчас сюда лучше не соваться.
– Так его с тобой не взяли? – спросил Богданов.
– Нет, – мотнул головой Виктор. – Мы с ним немного отъехали и сразу разбежались. Он же, Сашка, с бомбилами не дрался и гаишника не трогал. Так зачем его впутывать, правильно?
– Правильно-то правильно, но его все равно найдут.
– А я скажу, что он ни при чем. Тем более что оно так и есть.
– Все равно потаскают твоего Сашку, – сказал Богданов. – Наделал ты делов… Ладно, давай есть, пока эта эрзац-каша совсем не застыла. Приятного аппетита!
– Взаимно!
Когда несколько минут спустя баландер забрал у них через окошко посуду, Богданов сказал:
– Ну что, теперь можно и покурить?
– Одну на двоих? – спросил Логинов.
– Да нет, побалуемся по целой. У меня еще три штуки есть, должно хватить.
Виктор кивнул и встал, чтобы прикурить. Богданов выпустил дым чуть в сторону и негромко проговорил:
– В общем, ты не раскисай тут, держись. С хорошим адвокатом, учитывая твою контузию, думаю, можно попробовать добиться условного срока. Понял?
– Так это ж с хорошим, – вздохнул Виктор, присаживаясь на шконку. – А где я его возьму?
– Я тебе попробую с этим делом помочь. Обязательно!
– Понял, спасибо! – кивнул Виктор. – А что я должен делать?
– Да ничего. Если получится, он сам к тебе придет и скажет, что делать.
– Так ему ж платить надо…
– Не обязательно. Адвокат может защищать клиентов бесплатно. В общем, это не твоя проблема. Твое дело – ответить на его вопросы и делать, что он скажет! Понял?
– Да, спасибо!
– Не за что, – ответил Богданов.
Виктор опустил голову. Поведение сокамерника подтверждало его вывод. Тот явно собирался покинуть КПЗ в самое ближайшее время. Логинов подумал, стоит ли об этом экстренно сообщать замдиректора, но решил, что такой необходимости нет, поскольку переданная ранее генералу информация нечто подобное как раз и содержала.
После перекура Виктор занялся водными процедурами. Богданов, управившийся с ними за время медосмотра Виктора, спокойно сидел на своей шконке. Судя по его виду, в мыслях он был уже за пределами тюрьмы. Когда Виктор, покончив с туалетом, направился к своей шконке, к двери камеры приблизился вертухай.
Открыв окошко на двери, он покосился на лист в руке и сказал:
– Богданов! Приготовиться! Через пять минут на выход. В суд поедешь. Так что надень свое самое лучшее платье… Гы-гы. Так, – повернул лист вертухай. – И ты, Нечитайло, тоже. Все, готовьтесь, голуби! Чтоб через пять минут цвели и пахли, как после санатория!
Довольный собой вертухай захлопнул окошко и двинулся дальше. Так и не успевший сесть на койку Виктор оглянулся на Богданова.
– А чего меня в суд-то? Так быстро? – спросил он.
– Да успокойся, – сделал неопределенный жест рукой Богданов. – Это для того, чтобы тебе суд избрал меру пресечения в виде содержания под стражей. Ну, чтобы тебя законно тут держать. Видимо, у них прокурорская проверка намечается, поэтому они и суетятся с самого утра.
– А-а, понял, – кивнул Виктор.
Озвученная Богдановым версия имела право на жизнь, однако в случае с Виктором дело обстояло иначе. Наверняка это замдиректора уже запустил механизм по освобождению Логинова. Как именно этот механизм должен был сработать, можно только догадываться.
К примеру, Логинова прямо в здании суда могли вроде как задержать по подозрению в подготовке теракта местные «альфовцы». Вообще-то региональные подразделения «Альфы» были расквартированы в областных и республиканских центрах. Однако в Сочи, в связи с приближением Олимпиады, был создан свой сводный отряд. Его-то и могли задействовать для проведения «маски-шоу» по указанию из Москвы.
В оставшееся время Логинов с Богдановым еще раз по-быстрому перекурили – на этот раз одну сигарету на двоих. А потом к камере приблизился усиленный внутренний наряд. Сперва Богданова, а следом Виктора вызвали в коридор, где заковали в браслеты и через нескончаемые решетчатые двери по гулким лестницам отвели на первый этаж.
Там в специальной комнате пленников тщательно обыскал наружный конвой и принял под роспись у внутреннего – тюремного. А вот с посадкой в автозак вышла заминка. Вместо того чтобы вывести арестантов во внутренний двор, Логинова с Богдановым затолкали и заперли в крошечных камерах-«стаканах». Их размеры были примерно метр на метр, так что находиться в них было весьма неуютно не только психологически, но и физически.
Логинову происходящее показалось весьма странным, и он чутко прислушивался к доносившимся снаружи звукам. Однако его опасения оказались напрасными. Примерно через две-три минуты в спецкомнату спустили еще одного арестанта. Вернее – арестантку. Это была женщина. Покончив с формальностями, именно ее конвой первой вывел на посадку. После этого конвойные вернулись за Логиновым с Богдановым. Их одного за другим освободили из «стаканов», после чего вместе быстро препроводили во внутренний двор тюрьмы. Буквально в двух метрах от выхода стоял боком автозак на базе «Газели».
Богданов с Логиновым быстро нырнули в него, и их запихнули в одно отделение. При этом сидевшей в соседнем женщины они так и не увидели. Что, впрочем, ни Логинова, ни Богданова особо не опечалило. В отличие от обычных арестантов, для которых поездка в суд была всего лишь короткой увертюрой перед долгими годами тюремного заключения, для них она была путем к свободе…
10
За свою довольно длинную жизнь в спецслужбах Логинову не единожды приходилось путешествовать в автозаках. Причем как в качестве сопровождающего, так и якобы арестанта. И в том, и в другом случаях удовольствие было ниже среднего. Советские, а потом российские автозаки были тряскими, грохочущими и дымными.
В этом смысле поездка на «Газели» стала для Виктора приятным сюрпризом. По мягкости хода автозак практически ничем не уступал добротным легковым автомобилям. С другой стороны, сочинские дороги находились в идеальном состоянии. В дополнение к этому выхлопные газы не поступали внутрь и не резали глаза, так что Логинов даже невольно подумал, что Россия, что бы там ни говорили недоброжелатели, приблизилась к мировым стандартам хотя бы в узком сегменте перевозки заключенных.
Поскольку время было довольно раннее, автозак ехал практически без остановок. Примерно минут через пятнадцать-двадцать водитель сбросил скорость и, свернув, посигналил. Снаружи донеслись голоса, потом протяжно ухнули отпираемые ворота. И автозак, газанув, въехал во двор суда.
Сделав разворот, он остановился и медленно сдал назад. Потом двигатель умолк, и «Газель» замерла. Открылась дверца кабины, и на землю спрыгнул командир конвоя. Его шаги протопали мимо арестантского отделения и вскоре замерли. Следом послышался приглушенный звук звонка.
Богданов, сидевший напротив Логинова, подался вперед и негромко сказал:
– Ну что, сейчас нас растолкают по отдельным карманам, так что больше не свидимся. Давай, десантура, держись! И помни, что я тебе…
– Эй, а ну отставить разговорчики! – рявкнул сидевший под передней стенкой арестантского отделения конвойный. – А то я вам сейчас поговорю!
– Понял? – одними губами спросил Богданов, подаваясь назад.
– Да, – чуть слышно ответил Логинов.
Конвойному это не понравилось, и он, вскочив, подался к решетке.
– Я сказал: молчать! Что-то неясно?
В этот момент дверь автозака распахнулась. Возникший в проеме командир конвоя спросил:
– Что за крик, Никитенко?
– Да арестанты страх потеряли! Разговаривают тут!
– Давай их на выход. Сейчас по стаканам распихаем, там пусть и говорят.
– Есть! – Развернувшись к двери отделения, конвойный вынул из кармана ключ и сунул его в замочную скважину. – По команде по одному на выход! Ты, пошел! Быстро!
Конвойный указал на Богданова. Тот поднялся и, вынырнув из отделения, со скованными за спиной руками быстро прошел к распахнутой двери автозака. Конвойный сопроводил его, ухватив за предплечье.
– Давай! Не боись! – прикрикнул он, когда Богданов притормозил перед проемом.
Полковник встал ногой на ступеньку, и его тут же принял стоявший внизу второй конвойный.
– Вперед! – скомандовал начальник конвоя.
Оставшийся внутри конвойный ждал, пока его коллеги заведут в здание суда первого арестанта и вернутся за вторым. Логинов спокойно смотрел на него через приоткрытую дверцу. Его вынужденное заключение подходило к концу. И он невольно подумал, что первым делом, как только сможет, примет душ, чтобы смыть с себя грязь и запахи тюрьмы…
В этот самый миг все и началось. Что именно, Логинов сразу и не понял. И дело тут было вовсе не в его расслабленном состоянии, а в том, что в первый момент он просто увидел, как ждущий коллег в автозаке конвойный слегка дернул головой и повернул ее влево. В принципе, это движение могло означать что угодно – от застарелого хронического прострела шеи до укуса зловредной тюремной блохи.