Глеб Львович потер лоб рукой.
– Слева – Марина. Я увидел рекламу с тобой в этом костюме в каком-то журнале, и меня позабавило ваше сходство. Ты в гриме и Мариша в жизни – просто одно лицо. Вот мы с ней и решили пошутить, купили в универмаге гору бижутерии. Веселились, как дети! До того дня Мариночка категорически отказывалась бросить работу. Меня злило, что она полирует ногти клиентам и скребет им пятки, а она говорила: «Я люблю свою профессию, помогаю людям стать красивыми». Но когда мы создали свою «Египтянку», Марина внимательно изучила фотографии и сказала: «Что особенного в этой Степаниде? Я не хуже ее могу справиться с ролью модели для макияжа». Я очень обрадовался этому заявлению и решил после нашего возвращения из свадебного путешествия поговорить с Романом на предмет устройства Марины в «Бак». Она потрясающе хороша собой!
Ну конечно! Творческое воображение, старчески слабое зрение и скудное освещение сделают из любого крокодила розового фламинго. Интересно, Глеб Львович всегда так откровенен? Только что престарелый мачо признался, как собирался лишить меня работы, пропихнув на мое место свою мадам. И после этого он надеется на помощь?
Еле сдерживая злость, я ткнула пальцем в изображение Гончаровой:
– Все дело в парике. Внимание моментально приковывается к черным волосам, само лицо, хоть оно и с ярким макияжем, «пропадает». Но я внимательно рассмотрела вашу сбежавшую невесту и хочу отметить: у нас разная форма носа, губ, подбородка и…
– Степанида, очень прошу тебя, помоги, – остановил меня мягкий баритон Романа.
Мне стало жарко. Можно ли отказать любимому человеку?
– Это моя личная просьба, – устало сказал Роман Глебович. – Могу тебе пообещать, что через неделю все забудут о пышной свадьбе, у прессы появятся новые герои. Моя служба безопасности уже начала поиски Марины. Илья ее из-под земли достанет.
Я машинально кивнула. Верю. Тихий, трогательно краснеющий при встрече с Асей Балакиревой Илюша некогда служил в организации, которая при всех режимах нагоняла на россиян страх. Уж не знаю, чем он там занимался, но у него большие связи, и он по-собачьи предан Роману. Полагаю, фото Марины уже отправлено во все аэропорты и на железнодорожные вокзалы, далеко она не уйдет.
– Ты покрасуешься в свадебном платье, – защебетала Инна Станиславовна, – торжественно отбудешь с Глебом Львовичем на Мальдивы, а когда вернешься, пресса будет обсуждать другие темы. Мы же к тому времени отыщем Марину, поговорим с ней. Короче, решим проблему.
– Пожалуйста, – прибавил Роман, – ради меня.
Услышав слова олигарха, я сразу потеряла способность соображать и снова кивнула:
– Хорошо.
– Умница! – заулыбался Глеб Львович. – Вот это будет приключение!
Я исподлобья взглянула на дедушку-жениха. Мне кажется или он в полном восторге от затеянной авантюры? Похоже, у него менталитет первоклассника. Мальчик мечтал о машинке, долго выпрашивал ее у родителей, наконец получил, быстро посеял и не расстроился. Игрушка была ему нужна, пока стояла в магазине, а став его собственностью, потеряла ценность. Глеб получил согласие Марины и мигом разочаровался в невесте. Правда, он не добрался до тела красавицы, но, вероятно, у старшего Звягина, в связи с возрастом, не особо хорошо с потенцией. А вот жажда приключений огромна.
– Сумеешь сама повторить макияж «Клеопатра»? – деловито осведомилась Инна Станиславовна.
– При наличии парика и необходимого набора грима – да, – кивнула я. – Конечно, для рекламной фотосессии моя работа не сгодится, но для тусовки сойдет.
– У Марины вот тут, в углу рта, есть родинка, – уточнил Глеб Львович. – Девочка потрясающе похожа на тебя в образе Клеопатры, но, чтобы сделать снимки идентичными, я аккуратно заклеил пятнышко пластырем.
– Нарисую отметину подводкой для глаз, – пообещала я.
– Можно и не рисовать, – запротестовал Роман. – Никто из приглашенных с Мариной не знаком, ни к чему лишние старания.
– Иди в мою спальню, – распорядилась Инна Станиславовна. – Я принесу туда платье, туфли, букет, украшения. Короче, все.
– Извините, я впервые нахожусь в вашем доме, – напомнила я, – в кабинет меня привела Лиза.
– Пошли! – велела Инна и потянула меня за руку.
Когда хозяйка привела меня на свою половину, я сразу поняла, что у нее с мужем разные комнаты. Почему, несмотря на огромную кровать, я пришла к такому выводу? В помещении не было ничего мужского, интерьер выполнен в нежно-бежевых тонах, на стенах висели не картины, подобранные дизайнером, а фотографии собак-кошек. Около уютного кресла, расположившегося под торшером, стояла корзинка с вязанием, и повсюду были разбросаны подушки разных форм и размеров.
– Осмотрись в ванной, подумай, что тебе может понадобиться. – Инна Станиславовна вдруг улыбнулась. – Я очень люблю животных, но не могу их завести – у меня аллергия на шерсть. У Розы Игнатьевны живет собачка Лялечка, мне из-за нее приходится постоянно пить таблетки.
– Неприятно, – пробормотала я.
Инна открыла дверь, ведущую в санузел.
– Давай не будем терять время, его у нас немного.
– Вот это да! – ахнула я, входя в просторное помещение, отделанное темной, имитирующей дерево, плиткой. – Сколько коробочек!
– Давно собираю антикварные шкатулки, – пояснила супруга олигарха. – Кое-что покупаю сама, кое-что мне дарят. В ванной лишь малая часть коллекции, те экземпляры, что некогда предназначались для туалетных принадлежностей.
– Какие красивые! – восхитилась я. – Надо же, есть совсем крохотные. Вон та, например, зелененькая – ну что в нее можно положить? Даже конфетка не влезет.
– Это так называемая блохоноска, – пояснила хозяйка. – Сделана во Франции в шестнадцатом веке. В те времена во дворцах не было ни водопроводов, ни канализации. Слуги даже во время балов приносили ночные горшки. Впрочем, некоторые гости без стеснения бегали во двор…
– Наверное, очень удобно зимой в кринолине выскочить на улицу, чтобы пописать под кустиком, – перебив ее, развеселилась я.
– Мылись тогда редко, поэтому никого не удивляло наличие блох в прическах. Волосы укладывали раз в два-три месяца, активно пользовались париками. Если во время танца на кавалера прыгала с дамы блоха, он брал ее, сажал в такую коробочку, а потом носил «сувенир» на шее. Очень романтично! – рассмеялась Инна Станиславовна.
– Да уж… – передернулась я. – Странно, что у них под платьями не жили мыши или хорьки. А вон та, красная?
– Вероятно, она предназначалась для пудры, – предположила хозяйка дома.
– Ой, а розовая с медальоном в виде ангела, какое чудо! – восхитилась я. – Похожа на современное изделие, но как здорово сделана! Не отличить от музейного экспоната.
Инна Станиславовна в задумчивости посмотрела на небольшой цилиндр, покрытый эмалью цвета зарождающейся зари, и задумчиво пробормотала:
– Наверное, надо ее выкинуть. Или подождать развития событий? Я не сторонница резких движений, разрубание гордиевых узлов одним махом – не мое хобби.
– Зачем выбрасывать такую красоту? – удивилась я. – Только из-за того, что она не старинная?
– Это подарок Марины. Коробочку, по ее словам, смастерили в семнадцатом веке, – нехотя пояснила Инна Станиславовна. – Девушка преподнесла ее мне со словами: «Вы обожаете старинные шкатулочки, и я специально приобрела уникальную. В ней чудесный крем, который волшебно действует на кожу».
– Марина хотела к вам подольститься, вот и притащила эту безделушку. Сильно сомневаюсь, что вещица ценная, – улыбнулась я. – Откуда у маникюрши деньги на раритет?
Супруга олигарха перевернула покрытый эмалью цилиндрик.
– Видишь, тут герб и дата. Коробочка не новодел, но она в прекрасном состоянии. И, что уж совсем странно, крем оказался великолепным. Надеюсь, ты понимаешь, мне не двадцать лет, кожа очень сухая, я перепробовала гору средств, но осталась недовольна. Первые пять минут после нанесения вроде все хорошо, а потом снова возникает ощущение стянутости. А этот состав дает увлажнение на сутки, результат виден сразу. Но теперь, после того как Марина столь некрасиво поступила с нами, сбежала буквально из-под венца, я испытываю большое желание отправить ее презент в мусор.
– Шкатулка не виновата, крем тоже. Закончится он – вымоете ее и добавите к коллекции. Хотя я сама не люблю пользоваться подарками от тех, кто мне неприятен, – призналась я.
– Пора одеваться, – спохватилась Инна Станиславовна. – Пойду за платьем. Пожалуйста, не выходи из ванной. Кофр принесет горничная, не надо, чтобы она тебя видела.
Глава 5
Я села в кресло у большого окна. Ну, дорогая Степонька, во что ты вляпалась на сей раз? Представляю, как отреагирует Белка, когда узнает о согласии своей драгоценной внучки стать женой Глеба Львовича Звягина!
Перед моими глазами возникло лицо бабули, в ушах зазвучал ее голос: «Степашка, ты хорошо подумала, соглашаясь на такую авантюру?»
Я поежилась, видение исчезло. Нет, бабулечка, я вообще ни о чем не размышляла! Но разве можно отказать любимому человеку? Я понимаю, мне никогда не связать свою судьбу с Романом, но от этого мое чувство к нему не стало менее острым. Собственно, что страшного случится? Я, загримированная под Марину, поставлю закорючку в книге и пройду под звуки марша Мендельсона рядом с «молодым» мужем к свадебному столу. Наверное, к белому платью будут прилагаться здоровенные «шпильки». Я не люблю высокие каблуки с того дня, когда увидела, как на показе одна модель, поскользнувшись, рухнула на подиум, а потом была увезена на «Скорой» с переломами разной степени тяжести. Но есть и хорошая новость: моему здоровью сегодня ничто не угрожает – из жениха будет сыпаться песок, поэтому подошвы туфелек получат отличное сцепление с полом.
Мне стало смешно. Да, в любой ситуации можно найти веселое приключение и что-то приятное. Я же не по-настоящему стану госпожой Звягиной, просто прикинусь на время Мариной, зато получу статус друга семьи, буду иметь возможность иногда видеть Романа в неформальной обстановке. Ради этого стоит поломать один вечер комедию.
– Галя, повесь платье сюда, – послышался из комнаты голос хозяйки дома.
– Сейчас, Инна Станиславовна, – ответил надтреснутый бас. – На стул?
– Конечно, нет! На вешалку. Что с тобой сегодня? Разговариваешь, как пьяный лодочник.
– Простите, охрипла, – просипела Галина.
– Не надо выбегать дымить во двор, не накинув на плечи теплую куртку, – менторски произнесла хозяйка, – уже не лето.
– Я еще в сентябре курить бросила, – возразила горничная. – Не знаю, где и простудилась. Вчера легла спать нормальной, а утром с трудом заговорила, и с каждой минутой все хуже становится. В горле словно ежи катаются. Ну вот, вечно мне замечания делают! Вы меня не любите. Да, совсем не любите!
– У тебя грипп начинается, – забеспокоилась Инна Станиславовна, – весь дом перезаразишь. Ступай и немедленно ложись в кровать. Первый раз вижу тебя в истерике.
– Температуры-то нет, – не согласилась Галина. – Наверное, мороженое виновато. Вчера после ужина из ресторана Карлотти прислали на пробу пломбир. Феликс, управляющий, сам десерт есть не стал, нам с Зиной отдал, мы по пять штук и схомячили.
– И как? – сердито остановила разболтавшуюся прислугу хозяйка.
– Очень вкусно, волшебно! – горничная закашлялась. – Мне досталось черносмородиновое с безе, кофейное с коньяком, ваниль, посыпанная цукатами…
– Зинаида тоже простудилась? – перебила ее Инна Станиславовна.
– Не-а, – протянула Галя. – С ней ничего, а я…
Послышался странный звук, словно на пол уронили мешок, набитый тряпками, затем раздался тихий вскрик жены Звягина.
– Ой, мамочка!
Я приоткрыла дверь ванной и приникла к узкой щелке. Инна Станиславовна наклонилась к чему-то на ковре. Я увидела бесконечно длинные ноги, обутые в туфли без каблука, и вышла из санузла, поняв, что горничная лежит на полу, странно вывернув руки.
– Что случилось? Вам помочь?
Звягина схватила телефон и быстро сказала в трубку:
– Феликс, поторопись в мою спальню. – Потом повернулась ко мне: – Галя потеряла сознание. Похоже, она подцепила вирус. Сейчас сюда примчится управляющий, тебе лучше удалиться в ванную. Надеюсь, в аптечке есть таблетки, стимулирующие иммунитет, надо их принять.
Я юркнула назад, но плотно дверь за собой не стала закрывать, решив подглядеть за происходящим.
Не прошло и минуты, как в комнату вошел невысокий коренастый мужчина, по виду одногодок Романа, в дорогом темном костюме и белой рубашке. Для завершения образа не хватало галстука, ворот сорочки не положено оставлять распахнутым. Но у Феликса шея была толще моей талии. Наверное, он просто не может найти рубашку, у которой удастся застегнуть воротник без риска оказаться задушенным.
Хозяйка молча показала на ковер. Управляющий присел на корточки, потянул ноздрями воздух и сделал вывод:
– Не пьяная!
– Хочешь сказать, что среди наших горничных есть алкоголички? – удивилась жена Романа.
– Нет, – качнул головой Феликс. – Я всегда тщательно проверяю человека, не сразу беру на оклад, сначала на испытательный срок, и если замечу тягу к спиртному, выгоняю безжалостно. Но даже положительный сотрудник может порой оступиться. На кухне бармены коктейли делают, официанты гостей, которые уже прибыли, ими обносят, вот я и подумал, может, Галя решила попробовать?
– Она заболела, – сердито произнесла хозяйка, – сделай что-нибудь.
Феликс взял горничную за руку, замер, приложил пальцы к ее шее и сказал:
– Унесу Галину, вызову к ней врача. Вам прислать Зину?
– Никого не надо. Пусть ей укол сделают, таблетки дадут, лечат хорошо, но если у Галины грипп, переведите ее в домик охраны, заразы только в особняке нам не хватало.
– Непременно, – пообещал Феликс.
Похоже, управляющий обладал немереной физической силой, потому что он поднял с пола не пришедшую в себя Галю, отнюдь не худышку, с такой легкостью, с какой я могу подхватить разве что недельного котенка. Инна Станиславовна подождала, пока за ним закроется дверь, и позвала меня.
– Есть стопроцентно верная примета, – вздохнула она, застегнув на мне роскошное платье. – Если вначале все идет через пень-колоду, то потом привалит большая удача. Лопнуло у машины колесо по дороге в аэропорт – значит, отдых у моря будет шикарным. Споткнулась утром перед выходом на работу о порог – день сложится идеально. Галина переела мороженого и потеряла сознание? Прекрасно, церемония бракосочетания Глеба Львовича пройдет без сучка без задоринки.
Я молча ее слушала. Хорошо бы так! Потому что у меня свои приметы. Вот если я споткнусь утром перед выходом на работу, то непременно шлепнусь, выбью передний зуб, поеду к стоматологу, у того в недобрый час дернется рука, и он поранит мне щеку. Врач начнет останавливать кровь, даст мне лекарство, таблетки вызовут анафилактический шок, меня повезут в больницу, от спешки уронят с каталки, и в конце концов я окажусь в палате, вся переломанная, на аппаратах, с трубкой в горле. Думаете, на этом все? А вот и нет! В клинике вырубят электричество, а потом в нее попадет метеорит, и она провалится под землю. В моем случае всегда срабатывает закономерность: коли день начался гадко, то к обеду он превратится в супергадкий, к полднику в мегагадкий, а к ужину в жуткий. Посмотрим, чья карма сегодня окажется сильнее, моя или Инны Станиславовны.
К моему огромному удивлению, дальше все понеслось, как сани по дороге, щедро залитой маслом. Платье село на меня так, словно его сшил сам Карл Лагерфельд. Оно было лишь самую малость тесновато в груди и широковато в талии. Как приятно осознать, что на свете есть девушки с более скудным, чем у тебя, бюстом и хуже развитыми косыми мышцами живота! Парик и макияж сделали меня дублем Марины Гончаровой, да еще фата плотно прикрыла лицо.
На подиум, где стояла тетка из загса, меня под бурные аплодисменты вывел Роман Глебович. Правда, минут за десять до начала торжества служащая загса вдруг занервничала и воскликнула: