Вадим перед отправкой сюда уже выслушал эту историю. Но не станешь ведь перебивать собутыльника! Тем более, старшего по званию. Тем более, выполняющего этим рассказом священный долг «орбитального офицера».
– За верность воинскому долгу! – провозгласил сержант, когда они наполнили кружки в пятый раз. Слушать сведения о Новой Либерии насухо было решительно невозможно. Тем более, излагать их. Поэтому Ярыгину пришлось дважды прервать рассказ для того, чтобы «промочить горлышко».
Едва они выпили за верность долгу и заели тост последними кусочками форели, как в каюту вошла женщина. Она была поразительно красива. Прямые черные волосы завешивали половину безукоризненного лица, аппетитно пухленькое тело слегка прикрывала бледно-голубая футболка и синие обтягивающие шортики из латекса. В женщине явно присутствовала европейская кровь, но не более четверти. Остальные части были родом с земного Востока. Китайские, скорей всего.
Вадим подавился галетой и вскочил, опрокинув стул.
– А это наша Лолита, бойцы. Я ж говорил, вы испугаетесь, – сказал Ярыгин и утробно загоготал. – Лола, познакомься с Вадимом и Ирвином.
Женщина отбросила с лица волосы и протянула сержанту руку. Тот едва не подавился вторично: прежде скрытая под волосами щека Лолиты была залита гигантским родимым пятном винного цвета.
– Счастлив р’зделить! – заплетающимся языком пробормотал он, абсолютно не соображая, что же именно желает разделить, и резко бросил подбородок на грудь. Зубы клацнули.
– Гусар! – оценил его порыв майор. – Кавале... гале... леград!
– Разделим, – загадочно пообещала Лола Вадиму. Повернулась к Ирвину.
– Привет, здоровячок.
– Хелло, мэм, – улыбаясь, проговорил тот и сделал попытку поцеловать женщине руку. Промазал и чуть не нырнул мордой в пол.
Лолита со смехом придержала его за плечи и сказала Ярыгину:
– Вики, плесни-ка мне из своей фляжки.
– Энзе! – покачал пальцем тот. – Непр... прикосновенный припас! Не имею права!
– Вики, не выводи меня из терпения. Иначе я решу, что в твоей каюте чересчур холодно и добавлю тепла. Градусов на двадцать. Или решу, что гравитация слишком велика и выключу ее вообще. Ты меня знаешь.
Похоже, майор знал Лолиту очень хорошо. Он немедленно отстегнул фляжку и налил всем. Во фляжке оказался вполне пристойный бренди.
К моменту, когда фляжка опустела, майор под страшным секретом поведал Вадиму о том, что на Новой Либерии обнаружены следы инопланетной цивилизации. И о том, что вероломные негры тщательно скрывают их от Земли, но от Ярыгина не скроется ничто! Особенно артефакты, которые стоят бешеных денег. Ревел он при этом так, словно хотел, чтоб секрет стал достоянием всей Галактики.
Лейле и Ирвину было не до инопланетян. Женщина уже сидела у Ирвина на коленях и трепала ему волосы, называя шалунишкой. Американец тыкался губами в мягкую грудь, крайне удачно выскользнувшую из-под растянутого ворота майки, и рассказывал, как здорово ему не хватало вот этой вот груди, именно этой, в школе диверсантов ЦРУ. Особенно перед тем, как произвести отбой после напряженного дня. Вадим был уверен, что негр бессовестно врет, но разоблачать его не хотел. Женщины любят шпионов.
Сержант снова и снова подливал себе «зайчика».
«Надерусь до беспамятства», – думал он. Боялся, как бы прекрасная китаянка не показалась чересчур соблазнительной. Настолько, что захочется забыть об Эльзе и броситься в драку с Хэмпстедом.
– Так ты разведчик, здоровячок! – хохотала Лола. – То-то я чувствую, как чья-то рука скрытно перемещается по моей попе.
– В район секретной дислокации склада с боеприпасами! – орал Ярыгин.
– Пещеры с’взрывчаткой, – тряс отяжелевшей головой Вадим.
– Я неважно учился, – рассказывал тем временем Ирвин второй груди. Майка Лолиты успела куда-то исчезнуть. – Я плохой разведчик. Но классный минер-подрывник! Знаешь, как я ловко умею ставить трехразовую мину-огурец?
– Пока нет. Однако надеюсь узнать.
– Но ведь здесь нет таких мин! – горестно восклицал негр. – Проклятое эмбарго!
– А мы поищем, – успокаивала его Лола. – Пойдем в мою комнату. Если на этой чертовой посудине и можно обнаружить мины-огурцы, то только там.
– Тогда вперед! – объявил Ирвин и немедленно вскочил. – Up your fucking ass!
Лола сейчас же грохнулась на пол, майор зашелся в хохоте. Вадим подал женщине руку, та поднялась и сказала американцу:
– Ну, мой милый здоровячок, теперь ты тремя фугасами не отделаешься.
– Оставь его в живых, девочка! – икал Ярыгин и грозил Лолите пальцем. – Растяни удовольствие, а то погубишь солдата.
– Удовольствие имеет свойство растягиваться. Конечно, если это понадобится, – двусмысленно хихикала женщина.
Когда Лола и Ирвин ушли, на столе возникла вторая или уже третья бутыль с «зайчиком». Ее нужно было опустошить, желательно в течение часа. Так заявил майор, спорить с ним не было ни сил, ни желания. Да и субординация не позволяла. Кажется, они управились быстрее. Майор вновь и вновь возвращался к теме инопланетных следов на Новой Либерии. Выяснилось, что наличие упавшего звездолета подтверждается не только болтовней новолиберийцев, но и неумолимыми фактами. Именно через Ярыгина на Землю уходят артефакты, с великим риском добытые на корабле Чужих.
– Выж-живает один из десяти добытчиков! Остальные дохнут как мухи. Даж-же после смерти Чужие умеют защищать свои богатства. Да и хрен с ними! С добытчиками тоже! Баб у негров много, новых нарожают! Главное, что все эти штуковины попадают к моим людям. Те переправляют сюда, а я через А-канал – кому следует. Однако тс-с-с!
– Тс-с-с! – соглашался Вадим. – Шпионы п’всюду. И главный американск’й лазутчик Ирвин. Хор’шо, что его увела эта нимф’манка.
– Да! Поэтому я тебе покаж-жу кое-что. Ведь ты мой земляк, значит не трепло! Мы, русские, не метём языком попусту.
Поковырявшись с застежкой, майор выудил из кобуры небольшой обрывок матовой полупрозрачной пленки. На взгляд Вадима, ничего инопланетного в ней не было. С виду она напоминала кусок упаковочного пластика.
– Говорят, эта хреновина лечит любые раны, – сообщил Ярыгин. – Махом. Я сам не проверял, но вялого побеждает только так. Я бы без этой пленки от Лолки еще год назад на Землю сбеж-жал. Вот смотри. Щас оберну своего голубчика, и он ка-ак вскочит!
– Не надо, т’рищ майор. Я верю!
– Добро, не буду. Все равно ширинка не расстегивается, зар-раза!
Потом перед Вадимом качался коридор, лифт, снова коридор, стены казармы. Потом он рухнул на койку, которая тоже раскачивались, раскачивались, раскачивались...
ГЛАВА 1
– Ну и жара! – выдохнул Стас Федоров, входя в самую прохладную комнату блокпоста. Он утер мокрое лицо пропыленным рукавом и двумя глотками выпил ковшик теплой воды. Затем плюхнулся на продавленную кровать и принялся сдирать ботинки. Духоту тут же дополнил богатый запах солдатских носок. – Вперед, сержант, твой черед настал.
Вадиму жутко не хотелось под жаркое солнце Новой Либерии, на котором, кажется, растаяла бы даже вечно холодная Эльза. Он протер лицо влажной тряпкой, сдирая остатки тяжелой дремоты. Подхватил тяжеленный импульсный парализатор типа «Параллакс» (плазмоганов миротворцам не полагалось) и выбрался на крышу блокпоста, стараясь не высовываться ни за границу полинялого тента, ни за мешки с песком, наваленные вдоль краев. По всем правилам требовалось вдобавок включить активную надстройку бронежилета, но Вадим пренебрег уставом. Регулятор отвода влаги второй день барахлил, из-за чего внутри защитного кокона очень быстро образовывалось что-то вроде плотного тумана. При сложении с наружной высокой температурой из кокона получался паровой котел в миниатюре. Быть сваренным заживо Косинцеву хотелось меньше всего.
Что за дерьмо это дневное дежурство! Жара такая, что даже мухи прячутся. Но вечером еще хуже. Температура почти не снижается, а из джунглей прилетают целые тучи гнуса. Особенно если им помогает южный ветер. Зато ночью тут валяться – одно удовольствие. Крылатые кровососы куда-то пропадают, лишь цикады трещат в траве, да взревывают порой хищники, завезенные первыми поселенцами Новой Либерии. Или местные, разве разберешь?
Хлопот тоже минимум. Посмотрел в прибор ночного видения, полюбовался пустой саванной да зелеными контурами мелких грызунов – и думай себе о вечном. Или с напарником разговаривай, если остались еще темы для обсуждения.
И все же в столице повеселее будет. Там хоть и приходится патрулировать улицы в любую погоду – даже тогда, когда и собака предпочтет сдохнуть на месте, чем высунуть нос из укрытия, но когда не твое дежурство – раздолье. Можно купаться, гонять мячик, можно в визор пялиться. А можно к америкосами наведаться. Обменяться беззлобными шутками, журналами с девочками, а то и продуктами. Янки, правда, жлобствуют, сволочи. Разъезжают на довольно-таки современных бронемашинах с кондиционированием, прямо на раздолбанные тротуары бросают банки из-под ледяной колы. На них даже смотреть-то обидно. Впрочем, нельзя сказать, что они законченные козлы. Иногда делятся с русскими парнями холодным дринком. Особенно черный Ирвин Хэмпстед, в чьей компании Вадим так славно побезобразничал на орбитальной базе.
Дорога, которую охраняло подразделение Вадима, лежала в некотором отдалении от основной магистрали, ведущей в столицу страны, Малелу. Была она ужасающе пыльной и ухабистой, поэтому ездили по ней редко. И уж практически никогда – днем.
Тем сильнее было удивление Косинцева, когда в нескольких километрах западнее он заметил движущееся облачко пыли. Если это не сумасшедший слон или взбесившийся носорог, то машина. Хотя крупное дагонское зверье тоже предпочитает передвигаться по дорогам, а не по пересеченной местности.
Угораздило же бестолковых негров навезти сюда «родных» зверушек с Земли! Построим, дескать, Новую Либерию взамен старой, погрязшей в междоусобицах. И будет у нас вместо земного ложного подлинный дагонский рай, с угодными Богу тварями. И что теперь? Да та же сама вечная история, когда одно племя душит другое, а третье в это время с завидным рвением пинает обоих собратьев. Одного поддых, другого в пах.
Сержант без большого усердия осмотрел в бинокль окрестности. Везде было спокойно. Вадим вновь навел окуляры на подозрительное облачко, постоянно подкручивая резкость. Наконец в просвете между пальмами промелькнул белый блестящий бок, и тут же – весь корпус массивного джипа, укрепленного спереди куском рельса. Машина неслась на удивление резво. Неужели на таран идут?
– Стас! – гаркнул Вадим.
Федоров не отзывался, и сержант метнулся вниз, задевая ступеньки прикладом парализатора. Солдат, конечно, спал и ничего не слышал.
– Вставай! – тряхнул его за плечо Вадим. – Гости пожаловали.
– А?.. Игоря позови... Или Петьку...
Те дрыхли в оружейной комнатушке, и зычный храп был тому свидетельством.
– Вставая, муха цеце, а то прихлопну! – рассвирепел Вадим. – Они после ночного, пусть поваляются. А ты и так семь часов до дежурства массовал. Ну, живо! Прикроешь из окна, понял? И не высовывайся.
Стас нехотя поднялся и напялил ботинки.
– Ты чего психуешь, сержант? Танки там, что ли?
– Джип. Укрепленный.
– Да мало ли таких джипов! Здесь других машин не бывает.
– Предчувствие у меня, – сообщил Вадим. – Нехорошее, понял?
– Иди к хренам со своими предчувствиями, – пробурчал Федоров, но оружие подхватил и прошел за Вадимом в боевой каземат. Там находилась единственная бойница блокпоста, которая выходила на дорогу. Впрочем, бойницей это отверстие можно было назвать лишь с натяжкой – слишком велико.
Отдернув противомоскитную сетку, солдат выставил наружу ствол парализатора и встал одним коленом на мешок, принимая позицию для стрельбы.
– Фокусировку сделай поуже, а то меня зацепишь, – сказал Вадим, привел свой «Параллакс» в готовность к пакетной стрельбе и вышел к полосатому шесту шлагбаума.
Машина, нещадно пыля и подскакивая на колдобинах, вывернула из-за пальмовой поросли, въехала колесом на кочку в придорожной траве и со скрежетом тормознула перед самой преградой. Когда пыль немного рассеялась, в ней проявился силуэт мощного негра, босого, в шортах и потной майке. На затылок он напялил широкую шляпу грязно-белого цвета. Стало видно, что джип чертовски не нов и местами так сильно ободрался, что из-под краски показалась металлопластиковая подложка.
«Носорогов по саванне гоняли, что ли?» – подумал Вадим, поводя стволом парализатора от машины к негру и обратно. Человек, который приближался к нему, оружия явно не имел. Зато сжимал толстыми словно сосиски пальцами пачку каких-то документов в темно-синих корочках.
– Привет, командир, – радостно оскалился абориген. Его французский был так плох, что Вадим с трудом разбирал сказанное. – Пусти в город по делу.
– Что везешь?
– Сестра рожать собралась, друг. – Негр просиял еще сильнее. – Вот, помогаю довезти Зейлу в больницу. Неспокойно сейчас на дорогах, точно? Если что, помогу от бандитов отбиться.
– И чем отбиваться будешь? Оружие имеется?
– Нет, что ты, командир! Ломиком, кулаками...
– Машина чья? Документы есть?
– Так общая. Одна на всю деревню! А бумажки потеряли, друг.
– Ну-ну. Не иначе кто-нибудь задницу подтер. За рулем кто?
– Так муж ее. Ну, поднимай палку, недосуг нам. А то родит еще!
Он громко хохотнул, махнув рукой напарнику в кабине – мол, сейчас тронемся дальше, все в порядке. Вадим взял у него пачку сальных документов и открыл первый, кося одновременно и в бумаги, и на физиономию негра. Паспорта, конечно, были донельзя истерты, но на первый взгляд выглядели как настоящие.
– Где запись о регистрации брака?
– А зачем? – обиделся негр. – У нас в деревне просто. Зачем нам записи, если без них все понятно?
– Надо досмотреть салон, – сказал Вадим и вернул документы. – Эй, выходи! – крикнул он мрачноватому водителю.
Тот неохотно покинул свое место. Комплекцией второй дагонец не уступал родственнику, одет был так же легко, только на ногах красовались разношенные сандалии.
– Ну, смотри, только не тяни, – поскучнел негр и как-то нехорошо осклабился, отчего Вадим слегка напрягся и бросил взгляд в сторону блокпоста.
Ствол Федоровского парализатора гости, конечно, уже заметили, но боец в засаде, кажется, ничуть их не волновал. Знают, сволочи, что Устав ООН запрещает применять оружие без явной угрозы для жизни военнослужащего или охраняемого лица. Против беременных аборигенок тем более, тут выговором не отделаешься. А если попадешь в лапы к родственникам жертвы, никто и не подумает вызволять тебя – для «мира на планете» куда важнее сохранить лицо всей конторы. И тогда прощай, неудачник. Крокодилам скормят. А то и сами сожрут. По слухам, кое-где в глуши нет-нет, да происходили случаи каннибализма.
– Стойте тут, – приказал Вадим и обошел джип, чтобы проверить багажное отделение.
Там валялись пустые канистры, лысая как вареная луковица запаска и какое-то вонючее тряпье. Вадим поворошил его стволом – касаться руками было неприятно. Кто знает, какие микробы кишат в этой грязи? Не говоря о насекомых. Мин и пулеметов под тряпьем не обнаружилось. Косинцев бросил взгляд в салон и действительно увидел женскую фигуру, неподвижно замершую на заднем сиденье. Сержант захлопнул багажник, приблизился к боковой дверце и распахнул ее. В нос ударил затхлый дух немытой кожи и какой-то плесени. Да, внутри было еще хуже, чем снаружи – обивка во многих местах порвалась, явив стальные жилы автомобильных внутренностей.