Ольга Панова
Особняк
История основана на реальных событиях…
Глава 1
Екатеринбург
Весна, 1880 год
Экипаж, запряженный ирландскими лошадьми, свернул на Тихвинскую улицу и остановился перед роскошным особняком: трехэтажным, с вытянутыми окнами, готическими башенками и зубчатыми стенами. Темный камень местами покрывал зеленый мох, кованую ограду обвивали ветки плюща. Это был поистине роскошный, хотя и мрачный дом графа Соболевского.
Из экипажа вышел седовласый мужчина невысокого роста с небольшим животиком. На лице – аккуратная бородка и тонкие очки. Одет он был просто: пальто из светлой материи, перчатки. Кожаный чемоданчик и трость с серебряной ручкой в форме шара довершали картину.
Бросив мимолетный взгляд на часы, он кивнул своим мыслям и вошел в кованые ворота.
Парадную дверь украшала ручка в виде пасти льва с кольцом в зубах. Мужчина взялся за кольцо и несколько раз громко постучал.
Массивная дверь медленно открылась. Перед ним появился невозмутимый дворецкий, пропуская доктора внутрь.
– Петр Петрович, доброго вам вечера! Прошу вас, – и он вежливо отступил вглубь дома. – Вас давно ждут-с.
От входа открылся вид на просторный холл с огромной люстрой из горного хрусталя, по краям которой были расставлены зажженные свечи. Каменные стены украшали картины, в углах холла стояли мраморные статуи. На полу лежал персидский ковер ручной работы.
Дворецкий склонился в поклоне и принял у гостя пальто, перчатки и трость.
– Прошу в кабинет.
Доктор, не мешкая пошел направо. Он раньше бывал в этом доме, а потому уверенно двинулся к высокой двери.
В кабинете графа было светло благодаря ярким лучам солнца. Всю стену занимал шкаф из темного дерева, на полках которого стояли многочисленные тома книг. У окна находился широкий стол с зеленым сукном, с кипами бумаг и газет. В широком кресле восседал хозяин особняка Алексей Александрович.
Это был статный мужчина с седыми волосами и бакенбардами. На кончике его носа размещалось тоненькое пенсне. Мужчина читал свежую газету.
– Добрый вечер, граф, – Петр прошел через все пространство кабинета и протянул ладонь для рукопожатия.
Алексей положил газету на стол, снял пенсне и поднялся с кресла.
– Приветствую.
Пожав руку доктора, граф предложил ему чашечку кофе и указал на кожаный диван в углу. На звон колокольчика явился слуга. Выслушав приказ, он едва слышно удалился за дверь.
– Итак, Алексей Александрович, на что жалуетесь?
Доктор поставил на журнальный столик свой чемоданчик и расстегнул замок. Внутри лежали многочисленные медицинские инструменты, ряды разнообразнейших пузырьков и склянок. В воздухе запахло лекарствами.
– Вчера все было как обычно, чувствовал себя хорошо. Однако ночью заболело горло и поднялась температура. Должно быть, простудился.
– Да, – кивнул в ответ доктор, – это не исключено. Вчера было промозгло. Вас могло продуть на улице.
Петр вынул из чемоданчика маленький замшевый мешочек со стальной стерильной ложечкой.
– Прошу вас, присядьте, я осмотрю горло.
Граф плотней закутался в домашний халат и послушно опустился на диван. После того как осмотр был окончен, Петр убрал назад инструмент.
– Чернила, пожалуйста.
Граф подал со своего рабочего стола чернильницу и перо.
– Благодарю, – и доктор стал что-то записывать на желтый листок. – Ничего страшного, это типичная простуда. В рецепте напишу вам основные лекарства, которые нужно принимать строго по времени. От себя добавлю: воздержитесь от прогулок, по крайней мере на сегодня.
Граф с видимым облегчением откинулся на спинку дивана.
– Доктор, вы не только успокоили меня, но и укрепили веру в собственное благополучие.
– О чем речь?
Алексей потер лоб и невесело улыбнулся:
– Весь прошлый год я вместе со своей семьей провел в Петербурге. Работы было слишком много, что, честно признаюсь, меня радовало. Возвращаться сюда мне не очень-то и хотелось. Однако дела в Екатеринбурге требовали моего личного присутствия, и мне пришлось вернуться. Моя супруга наотрез отказалась составить мне компанию. Она не любит этот дом. Боится его.
Петр неловко заерзал на месте. Откровение графа его несколько смутило. Действительный статский советник Соболевский служил в главной конторе Екатеринбургских заводов. Он был известной фигурой в городе. К нему относились с почтением и уважением. Люди такого положения редко обсуждали свои личные дела с кем бы то ни было.
Тем не менее граф продолжил:
– Особняк несколько мрачен для меня. Я не чувствую себя в безопасности. Здесь неуютно и как-то холодно. В многочисленных коридорах вместо людских голосов и смеха шумит ветер. Иногда мне кажется, что кто-то за мной наблюдает. Причем делает это в основном поздним вечером, когда вся прислуга спит. Днем его присутствие не так ощущается. Простите, должно быть, я вас утомил своими разговорами?
– Нет, что вы, – доктор мягко улыбнулся в ответ, – наоборот, это весьма любопытно. О вашем доме ходят легенды, и мне интересно услышать все из первых уст.
Граф поднялся с дивана и направился к окну. Подбирая слова, он сложил руки за спиной и спустя несколько минут задумчиво продолжил:
– Вам хорошо известно, что особняк достался мне совершенно неожиданно. С тех самых пор, как его предыдущий хозяин покинул этот мир, государь даровал мне его за особые заслуги перед отечеством. Мне ничего не оставалось, как принять сей подарок. Моя супруга долго не могла поверить в это. Ей хорошо была известна слава этого дома. Глупенькая, она умоляла меня отказаться от проклятого особняка, но это было невозможно. Государю не перечат. Размышляя над тем, как поступить дальше, мы решили останавливаться здесь не более одной недели, по приезде, а то и вовсе снимать номера в гостинице.
Доктор внимательно смотрел на широкую спину графа. Он хорошо понимал его сомнения и страх.
Предыдущий хозяин особняка умирал мучительно медленно от чахотки. Один на один с тяжелой болезнью без поддержки близких, которые ушли из жизни немного раньше. Каждый член семьи скончался при неожиданных и странных обстоятельствах. Вся семья была похоронена на Михайловском кладбище. Никого не осталось в живых. Особняк долгое время пустовал.
Граф тяжело вздохнул и опустился в кресло. Затем, словно опомнившись, широко улыбнулся Петру:
– Иногда я сам начинаю в это верить, хотя убежден, что все это не более чем просто выдумки.
В кабинет бесшумно вошел слуга, который принес поднос с кофейником и двумя чашками. По мере того как он разливал напиток, божественный аромат бодряще защекотал ноздри доктора.
Слуга протянул вторую чашечку с напитком графу, после чего забрал пустой поднос и удалился.
– Потрясающе, – Петр Петрович прикрыл глаза от удовольствия, наслаждаясь кофе, – просто великолепно.
Граф был весьма доволен такой реакцией. Кофе привозил ему купец Агафуров из далекой Бразилии. Сам Алексей не мог прожить без кофе и одного дня. Для себя требовал только настоящего в зернах. Обжаривала и мельчила уже дома его кухарка Мария.
Мужчины некоторое время молчали. Каждый погрузился в свои мысли. Через некоторое время граф осторожно поставил пустую чашку на блюдце и откинулся в кресле:
– Останетесь на ужин?
Петр покачал головой:
– Я бы с удовольствием, но у меня пациенты. По весне много простуженных, которые требуют моего внимания.
– Да, да, – граф понимающе кивнул в ответ. – Возможно, вы заедете ко мне в ближайшие дни?
– Я навещу вас в пятницу, будьте уверены.
Глава 2
На следующий день Петр Петрович читал истории болезни пациентов у себя в кабинете. Это была светлая комната с высоким потолком и огромными окнами, в углу которой стоял добротный стол из сосны и мягкое кресло, обитое потертой кожей. Простенький шкаф у окна с многочисленными папками бумаг и медицинских энциклопедий дополнял картину.
В дверь тихонько постучали. На приглашение войти в кабинет заглянул худенький паренек со светлыми волосами и лицом, усеянным многочисленными веснушками.
– А, это ты, Митрий. Входи, входи. Давно тебя жду. Ну, принес справку?
Парнишка подошел к столу и протянул доктору листок бумаги.
– Как вы велели. Прибежал в госпиталь к доктору Морозову, и как только получил справку, сразу назад.
– Хорошо, – доктор внимательно изучил содержание документа, – судя по всему, все многим лучше, чем следовало ожидать.
Ночью привезли рабочего с визовского завода с рвотой и высокой температурой. У Петра было подозрение на острую инфекцию, однако, если верить справке, пациент просто отравился жареными грибами, что съел дома.
Петр удовлетворенно сложил листок в тоненькую папочку и деловито сложил руки в замок.
– Митрий, у меня для тебя новое поручение. Ты должен сходить на Главный Проспект в Аптеку и купить лекарства по списку, который я тебе сейчас напишу. Это для моего подопечного, что живет на Пушкинской улице.
Доктор взял из нижнего ящика стола маленький желтый листочек и стал заполнять его ровным размашистым почерком.
– Купи и отвези по указанному адресу.
Паренек, переминаясь с ноги на ногу, громко шмыгнул носом.
– Что с тобой? – доктор внимательно посмотрел на Митрия.
– Ничего, просто устал немного.
– Ну, ничего, ничего. Выполнишь поручение и можешь быть свободен до самого вечера. А после почитаешь труды Сократа.
Петр протянул ему заполненный листок и кожаный мешочек с монетами. Митрий убрал мешочек в карман и направился к двери.
Десять лет назад Петр случайно заметил мальчика на Торговой площади. У того были взъерошенные волосы, в которых кишмя кишели вши, перепачканная мордашка, изодранные штаны и босые ноги. Ребенок был сильно истощен.
В поисках еды он блуждал в узких рядах рынка. Заглядывал за прилавки, где стояли мешки и ящики. Оглядывал торговые палатки и столы. Иногда громко просил милостыню у покупателей, но те только отмахивались от надоедливого попрошайки.
Полная продавщица в чепце и фартуке вынула из прилавка таз с отходами и плеснула содержимое на мальчугана.
– Кыш! Отребье.
Мальчик едва успел отскочить, но босой ногой наступил на башмак одной из покупательниц. Та заверещала и замахнулась на мальчика огромной корзиной. Ребенок чудом увернулся от удара и бросился бежать.
Петру стало жаль маленького беспризорника. Опираясь на трость, он уверенно последовал за мальчуганом в проулок.
Ребенок сидел на лестнице дома и тихонько плакал. Петр Петрович медленно приблизился и сложил руки на трость. Чтобы привлечь внимание ребенка, мужчина откашлялся.
Мальчишка поднял голову и испугано посмотрел на незнакомца. Он хотел уже бежать, но добродушное лицо и мягкая улыбка благородного мужчины не дали ему этого сделать. Незнакомец просто стоял и смотрел ему в глаза.
– Давно околачиваешься на городских улицах?
Мальчик молчал. Ему было страшно и в то же время любопытно. Доктор продолжил:
– Сколько тебе лет?
– Шесть.
– Хорошо, – Петр удовлетворенно улыбнулся, – для шестилетнего ты неплохо бегаешь.
Ребенок продолжал на него смотреть во все глаза.
– У тебя есть родители?
– Да, родители, еще четыре брата и три сестры.
Ребенок говорил внятно и четко.
– Далеко живут?
– Нет, здесь рядом.
Что-то было в этом мальчике такое, что задевало глубоко внутри. Что-то совершено особенное.
– Проводи меня к ним, я должен с ними кое-что обсудить.
Мальчик встал и вытер нос тыльной стороной ладони.
– Вы, наверное, хотите им на меня пожаловаться? Если так, то это совершенно напрасно, я ничего такого не сделал.
– Нет, нет, нет, – Петр продолжил серьезным тоном. – У меня к ним другой разговор.
Мальчик нерешительно почесал затылок, но все-таки сделал несколько шагов в сторону рынка.
– Отец все время пропадает с дружками на Хлебной площади. Мать должна быть дома. Обещайте, что не станете на меня жаловаться, а то мне несдобровать.
Петр пообещал, и мальчик направился вперед, показывая дорогу. Вместе они обошли рыночную площадь и свернули на Симановскую улицу.
Пока шли, мужчина смотрел на тоненькую фигурку мальчишки и думал о том, что должен сказать его матери. Должно быть, она будет совсем рада его предложению.
Мальчик свернул к двухэтажному дому и остановился перед лестницей черного хода.
– Нам наверх, – и двинулся по ступенькам, не оглядываясь на спутника.
– Твои родители снимают комнату?
– Нет, нас приютил двоюродный брат отца. Он управляющий этого дома.
Наверху из-за тоненькой двери послышался детский плач. Очевидно, дома кто-то был. Петр остановился у двери и посмотрел на мальчика. Он заметно нервничал, хотя и старался не подать вида.
Тоненькая рука толкнула дверь вперед, и та с громким скрипом отворилась. Внутри было темно, пахло затхлостью и грязным бельем.
– Мам, я дома, – однако вовнутрь он так и не решился войти.
В глубине квартиры послышались торопливые шаги. Что-то со звоном упало на пол, снова заплакал ребенок и послышался женский голос:
– Ну сколько раз было сказано, не трогай со стены таз, прибьет ведь! Митрий, зараза, ты где?
– Я здесь, мам, – отозвался мальчишка, продолжая стоять на месте, – выйди на улицу.
– Я что тебе, сопливая девчонка бегать туда-сюда? Вот как уши-то сейчас надергаю, враз поумнеешь.
Наконец из квартиры, на ходу вытирая руки о фартук, вышла костлявая особа с выцветавшими голубыми глазами, растрепанными волосами и раскрасневшимся лицом. Женщина была уставшей, если не сказать измотанной.
Мать сначала кинулась к Митрию, но в последний момент заметила незнакомца, который с большим интересом наблюдал за ней, и вдруг остановилась:
– Вы к кому?
– Разрешите представиться: Петр Петрович Шепелев. Доктор.
И он приподнял свою шляпу в знак приветствия. Женщина кокетливо отступила назад, при этом поправляя растрепанные волосы.
Между тем Петр продолжил:
– Я пришел именно к вам, с важным делом. У вас найдется минутка, чтобы выслушать?
– Да, конечно, – и она повернулась к мальчугану. – Митрий, пошел в дом!
Мальчик быстро прошмыгнул внутрь. Мужчина продолжил:
– Ваш ребенок очень способный. Вы думаете отдавать его учиться?
– Ну это навряд ли. У меня много детей, и мы живем впроголодь. Денег на еду-то не хватает, что уж об остальном говорить. Не до образования нам, без него проживем.
– Я так и понял. Мальчик ваш очень истощен и нуждается в хорошем питании. У меня к вам предложение.
– Слушаю.
– У меня много работы и мне нужен помощник. Посыльный. Человек, способный доставлять пакеты, выполнять мелкие поручения и, главное, делать это быстро. Ваш мальчик мне подходит.
– Митрий? – женщина усмехнулась. – Да, что и говорить, бегает он быстрее любого бегуна.
– Так вот, – доктор не обратил на ее комментарий ни малейшего внимания, – я хочу нанять его в свои помощники. Буду платить восемь гривен. Что скажете?
Женщина глубоко задумалась. Предложение было весьма заманчивым, если не сказать больше. В следующий миг она прикрыла дверь в квартиру и почти шепотом ответила:
– У меня восемь детей. Каждого надо кормить. Мой муж трудится и денно и нощно носильщиком, получая по пятнадцать копеек в день, но этого нам все равно не хватает.
Петр не понимал, к чему она клонит, а потому молчал. Женщина продолжила:
– У меня к вам встречное предложение.
– Слушаю.
Ее глаза заблестели:
– Десять рублей – и Митрий ваш.
Петр Петрович нахмурил брови. Такой поворот дела был для него неожиданным. Он просто был к нему не готов, хотя виду не подал.
– Вы продаете мне мальчика, – это прозвучало скорей как утверждение, нежели вопрос.
– Именно. Ну так как?
Мужчина несколько минут молча смотрел на женщину. Многие семьи умирали от голода и нищеты. Чтобы прокормиться, они не гнушались ничем: ни грязной работой, ни проституцией, ни продажей собственных детей. Кто знает, какая жизнь ожидает мальчугана, если оставить его в семье.