Кулаков не хотел идти к этому Коровину, но… кто его знает, вдруг действительно станет скакать по деревьям на каждом его занятии? И к тому же подсказать ему надо, как с собаками работать, чего ж он мучит и людей, и животных. Да и коллега все же. Жена Коровина тоже там работает, в их ДК. Лучше заглянуть на полчасика, чайку попить и распрощаться. Потому что… Потому что у него сегодня такое важное событие…
Кулаков оглядел двор – в двух шагах от него стояла палатка. Там точно конфеты продают. И он решительно направился туда.
Из подъезда выскочил высокий, худощавый молодой человек, похлопал себя по карманам и закричал на весь двор:
– Ма-а-а! Ма-ама! Ключи скинь, я забыл!
На балкон выбежала Мария Адамовна:
– А я знала! Когда ты перестанешь все не забывать?
Она резко швырнула тяжеленную связку ключей, но не попала в траву. Ключи приземлились прямо на машину Кулакова, оставив на капоте вмятину.
– Спасибо, мам! Я поехал, – радостно схватил ключи Андрей и устремился в модельное агентство на папиной старенькой машине.
– Сыночек, только недолго! – крикнула ему вслед заботливая мамаша и оглянулась по сторонам – вот-вот должны были прибыть гости.
Кулаков вышел из палатки с коробкой конфет и направился к подъезду. Правда, к новенькому автомобилю так и тянуло. Он подошел, чтобы еще раз проверить замки, и через минуту район огласился его гневными проклятиями:
– Блин! Да что ж такое-то?! Какая сволочь… – Он свирепо оглядывался по сторонам, но ничего, кроме удаляющегося хвоста стареньких «Жигулей», заметить не удалось. – Ну что за свиньи?! Блин, узнаю кто…
На его голос тут же высунулась Мария Адамовна:
– Борис Борисович! Вы нашу квартиру ищете? Мы на третьем этаже, квартира сбоку. Мы вас ждем!
Идти к Коровиным уже и вовсе не хотелось. Но, может, они успели заметить что-нибудь?
– Давайте, мы ждем! – зазывала Мария Адамовна.
– Да иду я!
Едва Кулаков переступил порог дома, как к нему сразу же кинулась баба Нюра:
– Боже мой! Какими судьбами? А мы вас и не ждали совсем!
– Мама! Что ты несешь? – возмутилась Мария Адамовна и тут же расцвела алым маком. – Борис Борисыч, проходите, мы вас заждались!
– Да я на минуточку…
– На минуточку! – весело подхватил Иван Михайлович. – Только на минуточку!
– Это вам, – протянул коробку конфет Марии Адамовне Кулаков. – К чаю.
– Давайте мне! – ухватила коробку баба Нюра. – А то… чего ж, на одном хлебе-то?
– Да хоть куда, – махнул рукой Кулаков. – Только уберите подальше… Я ее видеть не могу!
Иван Михайлович быстро уловил совсем не праздничное настроение Кулакова и широко раскинул руки:
– А давайте-ка к столу! А то, я гляжу, настроеньице-то пошаливает, а? Я говорю, шалит оно, настроеньице?
– Да какое тут, к черту, настроеньице? – не выдержал Кулаков. – Ведь только на секунду оставил машину возле подъезда, в палатку заскочил за конфетами… Провались они… А на капот кто-то камень бросил! Ну что за люди? Зараза! Ведь только машину приобрел!
– Молодой человек! Какие ваши годы! – кокетливо играла глазками баба Нюра. – Только бери да бери!
– Мама! – воскликнула Мария Адамовна. – Поставьте конфеты на стол! Борис Борисыч, а давайте я вам помогу пиджачок снять? Или вы в нем?
Она уже пыталась снять и куртку, и пиджак, но Кулаков будто ничего не замечал.
– И ведь только видел, как «Жигули» за угол завернули, – произнес он. Вот сердцем чую – тот мужик на «Жигулях» или видел, кто бросил, или сам к этому руку приложил!
– Ой, да что вы! – махнула рукой Мария Адамовна. – У нас здесь такие люди! Башку свернут, не то что на капот ключи бросят! Да вы проходите!
Кулаков вдруг пристально взглянул на Коровина:
– Иван Михалыч, а у тебя вроде бы такие же «Жигули» были? Это не твои?
– Совершенно верно, – влезла баба Нюра. – Наши это. Андрюшенька…
– Мама! – сверкнула глазами Мария Адамовна. – Посмотрите курицу! Ой, Борис Борисыч! Ну что вы такое говорите? Ну как же наши «Жигули» без Вани поедут? Хи-хи! Это вы шутите так?
– Так она сгорела, наверное, курица-то, – опять влезла баба Нюра.
Иван Михайлович теперь уже и вовсе по-балетному изогнул руку и торжественно пригласил:
– Прошу к столу!
– Да я на минутку, какой стол, – поморщился Кулаков. – У меня сегодня дел столько… Да еще с этой машиной…
– Только чашечку чаю! – прижала руки к груди Мария Адамовна. – На минутку!
– Только на минутку, – подтвердил Иван Михайлович. – Чего уж дольше-то засиживаться?
Когда Кулаков вошел в гостиную, плечи его непроизвольно опустились. Перед ним стоял накрытый стол, который по самым скромным подсчетам за минутку осилить было невозможно.
– А вы ждете кого, что ли? – растерянно спросил он.
– Вас! – улыбнулась Мария Адамовна.
Кулаков смутился. Это надо ж – к его приходу такое пиршество устроить! Совсем к ним люди не заявляются, что ли?
– И все же я… Недолго, – на всякий случай предупредил Кулаков и безнадежно плюхнулся на стул.
Поздно вечером изрядно пьяненький Кулаков настойчиво допытывался у Коровина:
– Вот ты скажи мне, Михалыч! Вот почему у тебя и собаки нет? И как это ты… как ты можешь жить без этих… без живых огра… организьмов?
– У меня есть… огра… огранизьмы! – клевал рюмку носом Иван Михайлович. – У меня… жена! И мама. И сынок… огранизьм!
Мария Адамовна не могла усидеть на месте. Настал подходящий момент – вон какие они уже пьяненькие! Самое время для любовных знакомств, а Евгения все никак не приходила. Мария Адамовна замучилась ей звонить, но телефон не отвечал.
– А вот у меня, Борис Борисыч, есть одна моя знакомая… – уже в который раз начинала она заочное знакомство. – Так вот она жутко, просто жутко любит собак!
– Кто это?! – ошарашенно спросил Кулаков.
– Да это Маша, наверное, про Вику, подружка у нее есть, – вздохнула баба Нюра с кресла. – Та всех кобелей к себе волокет.
Баба Нюра уже давно дремала в кресле, но уходить не хотела – все же не часто у них гости бывают. Да и послушать интересно, о чем мужчины говорят.
– Мама! Ты спалила всю курицу! А сейчас мечтаешь спалить всю судьбу Борису Борисовичу? – воскликнула Мария Адамовна и снова обратилась к гостю: – Так вот я и говорю, одна моя подруга…
– Нет, так скажи, Михалыч, – все допытывался Кулаков. – Так ты чего собак-то не держишь?
– Не держу… – пьяненько мотнул головушкой Михалыч. – А потому что… Я их боюсь, вот!
– А ты Фишера читал? – прищурился гость. – Он же целые книги написал! Три!
– Это который с шахматами? – проявил эрудицию Коровин.
Кулаков задумался, потом уставился на Ивана Михайловича:
– А он чего – еще и в шахматы? Я думал… Я думал, он собачий психолог.
– Так он чего – еще и с собаками? – поразился Коровин.
– Голова-а-а, – протянули оба. – За это и выпьем.
– Слышь, а ты вот этого… Цезара Миллана читал? – снова уставился на Коровина Кулаков.
– Милан? Не… не видали… Сейчас не до него, потом съездим… Нам бы с арендой расплатиться.
– Расплатитесь, – кивнул гость. – А потому что… потому что тот… тоже голова!
– За это и выпьем! – встрепенулся Коровин, и рюмочки вновь опустели.
– Так я вам чего говорю, вот эта подруга… – все еще надеялась на сердечный разговор Мария Адамовна. – Она та-а-ак вами интересовалась! Борис Борисыч, я ж вам говорю!
– Прально, Михалыч, – тянул свое Кулаков. – Нельзя тебе собак. У тебя… Ты какой-то… размазня!
– Я-я?! – грозно крикнул Коровин. – Я… солидный! Хозяин!
– Ну вот рыкни на меня! – требовал гость. – Рыкни!
Иван Михайлович подумал минутку, а потом нерешительно произнес:
– Гав!
– Нет, ты не гавкай, – поморщился Кулаков. – Ты вот так… Ты скомандуй: «Стоять!!!»
Задремавшая бабушка вскочила с молодецкой лихостью и браво вытянулась в струнку. Правда, оглянувшись, снова уселась и мирно заклевала носом. Иван Михайлович поднапрягся и визгливо заверещал:
– Стоять!
Бабушка опять подскочила.
– Да что ж ты скачешь, мама, как дрессированный пудель? – не утерпела Мария Адамовна. – Прямо неловко за тебя.
Марии Адамовне уже изрядно надоели и сами гости, и их команды, и звон рюмочек, который раздавался все чаще. Она бы уже распрощалась с дорогим гостем, но надежда на то, что Евгения Петровна все же зайдет, теплилась до последнего.
Мария Адамовна вышла из комнаты в кухню и набрала номер. На сей раз ей ответили.
– Евгения Петровна! Ну что ж вы не приехали? Мы вас так… Да я все понимаю, у вас свои планы, но… А я не могу! Я… Да заболела я жутко! Да! Заболела! Так что ждала вас больная, а вы… Приедете? Ой, как хорошо! Тогда я буду вас ждать!
Евгения сидела дома одна, и глаза ее блуждали по спинкам кресел, на которых были развешаны костюмы, платья, изумительная светлая кофточка… И это все великолепие привезла ей Ирочка! Девочка совсем стала взрослая… да и понятно, девчонке двадцать семь лет. Как же Евгения по ней скучала! И ведь приехала дочурка всего на день, ну что ж такое?! Будто специально, чтобы завалить мать подарками, разбередить душу, а потом снова унестись в свой далекий французский город Лилль… Сама Евгения за всю жизнь ни разу за границей не была, хотя и возможности имелись, а вот не тянет ее путешествовать, и все. Нет, дня на два можно куда-нибудь слетать, однако за два дня жаль выбрасывать деньги. А на дольше Евгения уезжать не хотела. А вот дочка окончила институт туризма, устроилась в замечательную фирму и стала разъезжать по странам и континентам. Во Франции судьба свела ее с любимым человеком. И Иришка уехала. Сначала не хотела мать одну оставлять, а потом… Евгения ее убедила, что она не одна. И Иришка поехала с легким сердцем. Теперь вот приезжает, привозит подарки, но надолго у нее тоже не получается, девочка работает… А так хотелось бы, чтобы Иришка побыла дома подольше. Они бы с ней первую ночь только просидели бы и проговорили. Да, уж они нашли бы о чем поговорить – Евгения до сих пор плохо знает зятя. Только на свадьбе и видела. Вот и пусть бы Иришка рассказала, как они живут, как он к ней относится и когда, наконец, Евгении ждать внуков. Она спрашивала, но Иришка лишь смеялась. А потом они бы… Эх, да чего теперь говорить, что бы они вместе с Иришкой делали, все равно дочка уже улетела. И Евгения осталась одна.
Раньше, когда вся семья жила вместе, Иришка была маленькая, а муж Евгении еще не решил бросить ее ради молоденькой вертихвостки, в доме постоянно звучал смех, шумел телевизор и играла музыка, у Евгении каждая минутка была занята, она так хотела тишины и спокойствия. Ей так мечталось, что муж заберет дочку хотя бы на один день и увезет к бабушке на дачу, а она, Евгения, останется дома и… и просто будет отдыхать! Она очень любила свою семью, очень! Но… Но ей хотелось немного отдохнуть, один денечек! А потом она бы снова… Но каждый раз, когда муж собирался на дачу к родителям, он брал жену с собой. Потому что… Потому что он ни дня не мог без нее прожить. И она тоже… Наверное. А вскоре оказалось, что он может… У него молоденькая красивая девочка…
Мечты сбываются. Теперь Евгения целыми вечерами одна. У нее хорошая квартира, неплохая зарплата, она многого достигла, но семью свою растеряла по дороге ко всему этому благополучию.
Уже в который раз звонила Коровина и приглашала к себе. Просто удивительно, что за бредовая идея поселилась в голове у этой женщины – чтобы, видите ли, Евгения сама пришла к ней домой за деньгами! Сама, главное, задолжала за два месяца, а теперь Евгении ходи, собирай долги по всему городу! И ведь звонит и звонит! Евгения ведь и не обещала ничего! Она знала – приедет Иришка, а уж в таком случае она точно никуда не потащится! Теперь придется завтра идти – Мария Адамовна изволит недужить!
А ночью Евгении приснился томительно-чудесный сон. Она еще не замужем… Она даже не знает, нравится ему или нет, но сама влюблена в него по уши! У нее день рождения… Да, как тогда, много лет назад. Она пригласила всех друзей, и даже Федьку. Федька ей никогда не нравился. Вернее, она его боялась за острый язычок. Почему-то именно над ней Федька больше всех шутил, чаще других разыгрывал ее и больше всех ставил в неловкое положение. В любой другой раз она бы его ни за что не позвала, но сейчас… Сейчас пригласила, потому что только так, с другом Федькой, можно было пригласить ЕГО! И Он пришел! И сразу день заиграл всеми красками. Нет, Евгения, конечно же, на Него даже не смотрела. А вдруг Он что-нибудь поймет? Она специально заигрывала со всеми парнями, весело смеялась и не сидела ни одного танца. А Он… Он просто сидел и смотрел на нее прищуренными серыми глазами. Ей казалось, что вся ее игра ни к чему, Он видит и понимает все! И так сладко было смеяться под Его взглядом! Так тепло было от Его слов, которые Он говорил кому-то, такие надежды рождались в душе, что Евгения понимала: именно это и есть счастье!
Прозвенел будильник… И хоть сегодня был выходной день, Евгения стала собираться. Все же надо зайти к этой Коровиной. Кто ее знает, вдруг та действительно заболела, возьмет больничный, а потом и вовсе никаких денег не дождешься. Да и просто проведать сотрудника не помешало бы.
Мария Адамовна спала бы еще часиков до двенадцати, если бы в десять часов утра в их спальню не заглянула свекровь.
– Машенька! Маша! – позвала она. – Маша, вставай! Там тебя какая-то женщина спрашивает. Говорит, что с работы.
– Мама, она лжет, – сонно пробурчала Мария Адамовна. – Мои женщины сегодня отсыпаются.
– Она говорит, что Евгения Петровна.
– Кто-о-о? – недоверчиво протянула Мария Адамовна и тут же подскочила, суетливо сунула ноги в тапки, попыталась найти халат, но тот, как назло, куда-то запропастился.
– Ваня! – в панике заверещала она. – Ваня! Вставай немедленно! Евгения Петровна жениться пришла, а твоего Кулакова куда-то унесло! Евгения Петровна! Я уже иду!
Мария Адамовна выхватила из комода чистое полотенце, нацепила его себе на голову и повесила на лицо гримасу страшной боли.
– Ваня! Не вздумай из спальни выйти! – на всякий случай предупредила она и направилась в комнату.
Хорошо, что вчера вечером Мария Адамовна вместе со свекровью все убрали и вымыли! Вот была бы картина – Евгения пришла к больной, а та вся в винно-водочных бутылках!
Сейчас за чисто убранным столом сидела Евгения Петровна в строгом деловом костюме и, видимо, ждала больничный лист.
– Как хорошо, что вы зашли, – пролепетала Мария Адамовна. – А я уж так болею, так…
– Что с вами?
– Да кто ж его знает, – безнадежно махнула рукой Мария Адамовна. – А почему вы вчера не пришли? Мы вас очень ждали!
– Вчера, когда вы позвонили, было уже поздно. Зачем же я за деньгами по темноте пойду?
– Так я и раньше звонила! – вытаращилась Мария Адамовна, забыв про «болезнь». – Я с утра звонить начала! А вы трубку даже не поднимали!
– У меня были дела, – сухо произнесла Евгения.
– Дела, это да… У кого их нет, – вздохнула Мария Адамовна. – У меня вот тоже… Все звонят и звонят, а я все знакомлю и знакомлю. Даже в выходные покою нет. Я такая больная, а они…
– Я вижу, вам совсем плохо, – заторопилась Евгения. – Давайте тогда расплатимся, и я не буду вас больше задерживать.
– И правда… – немедленно поникла Мария Адамовна. – Я уж пойду прилягу… Мама! Проводи Евгению Петровну!
– А чего? – появилась в дверях баба Нюра. – Так скоро наговорились? И даже чайку не попьете? А то пошли бы в кухню, посидели… У нас после вчерашней-то гулянки много чего осталось. Полный холодильник угощений!
Лицо Евгении Петровны вытянулось.
– Простите, – насторожилась она. – А у вас вчера была гулянка?
– Мама! – крикнула Мария Адамовна. – Иди уже, ставь самовар… чайник! Евгения Петровна! Ну что вы такое говорите? Какая гулянка? Просто вчера сидели, вас ждали, вот я и… пересилила боль, встала, приготовила два салатика. Думала, посидим, поговорим о своем, о девичьем…
– Простите, – поднялась Евгения Петровна. – У меня нет времени.
– Ну что ж, очень печально, – вздохнула Мария Адамовна и снова крикнула: – Мама! Проводи гостью!
Но и Евгения Петровна была не лыком шита.
– А, простите, деньги вы отдадите или мама? – поинтересовалась она.
– Мама! – взвизгнула Мария Адамовна. Денег у нее не было. – Да где ты там? Неси же чай! И конфеты!