Потряся перед носом друзей книгой, на которой значилось по-английски «Песни Джорджа Харрисона», Школьникова продолжала:
– Тексты пятидесяти девяти неизданных песен Харрисона с его собственными иллюстрациями. Кожаный переплет и компакт-диск. А еще, видите! – распахнула она титульный лист. – Подлинный автограф самого Джорджа! Восемьсот пятьдесят баксов! – с восторгом добавила она. – А тут, – продемонстрировала она вторую книгу, посвященную любви Джона Леннона к Йоко Оно, – вообще алюминиевый переплет. Тоже, между прочим, за восемьсот пятьдесят баксов.
– За такие деньги я сам алюминиевым стану, – пробормотал себе под нос Темыч.
Женька, напротив, в полном восторге вцепился в оба уникальных издания и, устроившись на диване, стал их листать.
– Таиландский славный святой моего папаши тоже хороший, – не хотел уступать пальмы первенства Марат.
– Он не таиландский. Он просто Будда, – вмешался Темыч.
– Какая разница, таиландский или не таиландский, – ответил Ахметов. – Главное, вещь полезная. И позолоты много наложено. А может, он и вообще из чистого золота. Мне папа точно не объяснил.
Темыч, отойдя к друзьям, прошептал:
– Чуяло мое сердце: зря мы сюда пошли.
– Заткнись, – шикнула на него Катя.
– Пожрем и смотаемся, – хищно листал в ожидании праздничного ужина страницы уникальных книг Женька.
– И вообще, новые впечатления полезны, – подмигнул друзьям Олег.
– Вы чего там? – не укрылось их перешептыванье от Моей Длины.
– Да так, ничего особенного, – быстро ответил Олег.
– Темка есть хочет, – подхватил Женька.
– Это не я, а он хочет, – возразил Тема.
– Потерпите, – отвечала Моя Длина. – Тимофея надо дождаться. Он сын компаньона моей матери. И еще подружка придет.
– И больше никого не будет? – с удивлением посмотрел Тема на огромный ломящийся от еды стол.
– Мы приглашаем домой только узкий круг друзей, – покровительственно сказала Моя Длина. – А если собирается большая компания, то надо устраивать банкет в ресторане.
– Понятно, – растерянно пробормотал Темыч.
– Порядок, – вбежал в комнату сияющий Пашков. – Если хочешь, Машка, можем проверить систему в действии.
– Слушай, давай-ка лучше потом, – строго взглянул на него Олег. – А то еще что-нибудь выйдет.
– Как хотите, – послушался Лешка. – Но вообще, там все четко.
– Вот поедим, тогда и посмотрим, ребенок, – сказала Моя Длина.
– Проходите, проходите! Они давно ждут!
Мгновение спустя в гостиную вошли невзрачная девица и коротко стриженный парень в ярко-зеленом свитере с аппликациями из белых ромашек, оранжевых семикарманных джинсах и желтых ботинках-гриндерсах с черной подошвой и черными шнурками.
– Тимофей! – восторженно воскликнула Моя Длина.
– Пойду установку выведу из рабочего состояния, – сгорая от ревности, Пашков скрылся в передней.
– Это чего, и есть твой ребенок? – вопросительно посмотрел Тимофей на Мою Длину.
– Для кого ребенок, а для кого и Алексей, – вспыхнул Пашков.
– И вообще, ты наших особенно тут не трогай, – сделал Марат Ахметов шаг в сторону Тимофея.
– Правильно, Марат, – поддержал Женька. – Покажи этому желто-оранжевому.
– Это мы можем, – оживился Ахметов.
– Да вы что? – разом скис Тимофей.
– Так, ничего, – продолжал медленно надвигаться Марат. – Сейчас буду тебя учить уважению к людям.
– Прекратите! – крикнула Моя Длина. – Вы, между прочим, в приличном доме.
– Ладно, – подчинился Марат. – Мы с ним потом на улице потолкуем.
– Не надо на улице, – запротестовал Тимофей. И быстро добавил: – Я вашего Алексея вполне уважаю.
– Давно бы так, Тимоша, – разом остыл Ахметов.
– Я не Тимоша, а Тимофей, – решительно произнес тот.
– Какая разница! – захохотал Марат.
– Между прочим, очень большая, – надулся зелено-желто-оранжевый парень. – Меня так назвали в честь прапрадеда. Он был купцом первой гильдии. Так что мы не какие-то выскочки, а потомственная российская буржуазия.
– Ты на кого по поводу выскочек намекаешь? – тут же завелся Марат, у которого не было прапрадедушки – купца первой гильдии. – Он, значит, потомственный, а мы, значит, так, шалупонь?
– Нет, нет, что ты! – с ужасом глядя на накачанный торс Ахметова, пролепетал Тимофей. – Никаких намеков. Просто я объяснил, почему меня нельзя называть Тимошей.
– Раз просто, то ладно, – еще раз проявил широту души Ахметов. – Только вообще я тебе советую: осторожней на поворотах. А то у нас с этим строго.
– Садитесь, ребятки, за стол, – пригласила Антонина Васильевна.
Все с удовольствием последовали ее совету. Но тут бабушка Школьниковой вспомнила:
– Нет, надо сперва Тимофею и Настеньке показать квартиру.
– Ох! – вырвался горестный стон у Женьки.
Но ничего сделать было нельзя. Пришлось всем еще раз вместе с ярким Тимофеем и невзрачной Настенькой обойти апартаменты Школьниковых. И только после того, как работа всех агрегатов, включая и чудодейственную сантехнику, была продемонстрирована, все наконец принялись за еду.
Первую четверть часа никто особенно не разговаривал. Затем Тимофей, отложив нож и вилку, изрек:
– Хорошо квартиру отделали.
– Главное, им теперь никакой вор не страшен, – поторопился напомнить о сигнализации Пашков.
– Воры – это еще полбеды, – вдруг помрачнел Тимофей.
– Ни фига себе полбеды! – выкрикнул Женька. – Вон в прошлом месяце их как вычистили! Если бы не мы…
Тут Олег наступил ему на ногу. Женька умолк.
– Интересно, ты когда-нибудь научишься не говорить лишнего при посторонних? – прошипел мальчик в очках.
– Да как-то вырвалось, – добродушно улыбнулся Женька.
– Так это вы, что ли, вора нашли? – с интересом уставился Тимофей на Компанию с Большой Спасской.
– Ну, в общем, да, – со сдержанным достоинством отозвался Темыч.
– Мы такие. Мы можем, – жуя пирожок, проговорил Пашков.
– Ты вообще, ребенок, молчи, – оборвала его Школьникова.
– Когда обыкновенное воровство, тут и делать особенно нечего, – высокомерно заявил Тимофей.
– А ты пробовал? – обиделся Темыч.
– Нет, – отвечал Тимофей. – Но просто вора, который куда-то залез, а потом с награбленным смылся, найти в принципе можно.
– Ты куда клонишь? – вдруг вскочил из-за стола Марат Ахметов.
– Никуда не клоню, – поежился Тимофей.
– Нет, ты уж прямо так и скажи, что наша Компания с Большой Спасской ничего не стоит, – заиграл мышцами Марат.
– Ничего такого я сказать не хотел, – принялся возражать потомок купца первой гильдии.
– Мальчики! Не ссорьтесь! – вмешалась Моя Длина.
– Нет, пусть скажет, – уперся Марат.
– Я пойду руки помою, – решил удалиться на время конфликта Тема.
– Ой, Машка, а я про подарок забыл, – двинулся следом за Темой в переднюю Тимофей.
Он почти тут же вернулся с огромным флаконом духов.
– Вот, Машка, твои любимые «Кензо».
– Тимофей! – радостно улыбнулась Моя Длина.
– Таиландский главный святой все равно круче всяких «Кензо», – тут же сказал Марат Ахметов. – И стоит дороже.
– Это еще неизвестно, – возразил Тимофей.
– Слушай, – потянулся к нему через стол Марат. – Что-то ты мне не нравишься.
– Ты мне тоже не очень, – вынужден был признаться потомок купца первой гильдии.
– Тогда пошли выйдем, – предложил Марат.
– Не собираюсь я никуда выходить, – уперся Тимофей. – Я, между прочим, к Машке на день рождения пришел.
– Вы что, крутые или бегать научились? – крикнула Моя Длина. – Я вас не для того звала.
– Тогда пусть не трогает наших, – потребовал Марат.
– Я и не трогаю.
– А что ж тогда говорил, что преступников ловить ничего не стоит? – напомнил Ахметов.
– По сравнению с тем, что у нас дома творится, действительно ничего не стоит, – подтвердил гость.
– А что у вам творится? – заинтересовался Олег.
– Даже не знаю, как и назвать, – медленно произнес Тимофей. – В общем, есть странности.
– Какие? – уставился на него Женька.
– Не знаю, – пожал плечами Тимофей.
– Что же тогда говоришь? – засмеялся Марат Ахметов.
– Где у тебя странности? – наседал Женька на гостя Моей Длины.
– В доме, – продолжал Тимофей. – У нас особняк на Сретенке. Вернее, не на самой Сретенке, а в Даевом переулке.
– Да, да! – встряла Моя Длина. – У них целый дом. Отец Тимофея жутко богатый.
– У нас не просто дом, – уточнил Тимофей. – Это семейное гнездо, которое построил мой прапрадедушка…
– Купец первой гильдии, – вырвалось у Кати.
– Именно, – не ощутил иронии Тимофей. – После революции дом отобрали. И сделали там коммуналки. А недавно всех прежних жильцов расселили в новые районы. Тогда мой отец дом выкупил.
– Это так круто, жить в собственном доме! – с большим уважением проговорила Моя Длина.
– Особенно, когда гнездо предков, – еще раз подчеркнул Тимофей.
– На, закуси, – изловчившись, засунул в рот Тимофею бутерброд с черной икрой Ахметов.
Тимофей вынужден был умолкнуть.
– Марат, не смей, – нахмурилась Моя Длина.
– А чего я такого сделал? – с хохотом отозвался Ахметов. – Вижу, он ест как-то мало. Вот и решил подкормить человека.
– Чай подавать не пора? – заглянула в гостиную Антонина Васильевна.
– Пора! – выкрикнул Женька. – А то существенное уже не лезет.
– Между прочим, ты тут не хозяин, – напомнила Катя.
– Какая разница, – отмахнулся Женька. – Мне уже сладкого хочется.
– А я еще тарталеток хочу, – спешно запихнул в рот сразу четыре тарталетки с гусиным паштетом Лешка Пашков.
– Кушай, кушай, Лешенька, – ласково посмотрела на него Антонина Васильевна. – Я тебе, если хочешь, еще с собой дам.
– И пирожков с капустой, пожалуйста, – согласился Пашков.
– Говорю ведь, совсем ребенок, – высокомерно заметила Моя Длина.
Пашков вспыхнул, но промолчал. У него теперь вся надежда была на сигнализацию. «Вот выйдем из-за стола, испытаем, тогда Машка поймет, какой я ребенок», – подумал Лешка и, сам того не замечая, запихнул в рот еще три тарталетки.
Антонина Васильевна сновала из гостиной в кухню, унося со стола остатки салатов, фаршированной рыбы и других закусок. Наконец она внесла чашки, а за ними – неимоверных размеров торт с шоколадом, сбитыми сливками и вишнями, на котором огромными шоколадными буквами значилось: «С пятнадцатилетием, Маша!»
– В итальянском ресторане делали на заказ, – немедленно прокомментировала появление торта Моя Длина.
– А у меня день рождения летом, – совершенно некстати объявил Тимофей. – Празднуем всегда на даче. В этом году мой предок фейерверк заказал в виде разноцветных букв, из которых складывалось сперва «Тимофей», потом год рождения, а потом сколько лет исполнилось.
– Улет, – прошептала невзрачная гостья и вновь затихла. Кажется, это было ее первое выступление за весь вечер.
– А то, что ты праправнук купца первой гильдии, фейерверк отразил? – полюбопытствовала Катя.
– Нет, – покачал головой Тимофей.
– Это вы зря, – мстительно ухмыльнулся Пашков, который видел в ярко одетом госте соперника.
– В общем-то, конечно, недосмотр, – не ощутил издевки тот. – Ничего. Я отцу скажу. В следующий день рождения предусмотрит и прапрадеда.
Катя и Таня украдкой фыркнули. Олег показал им кулак. Глядя на Тимофея, он и сам едва удерживался от смеха.
Антонина Васильевна подала чай.
– Слушайте, а куда Темка пропал? – спохватилась Катя.
– Да он же это… пошел руки мыть, – усмехнулся Марат.
– Что-то он долго, – вскочил со стула Женька. – Пойду проверю.
Минуту спустя он вернулся и, размахивая руками, выкрикнул:
– У Темки не получается!
Остальные грохнули.
– Ничего смешного, – продолжал Женька. – У него выйти не получается.
– Откуда? – осведомилась Моя Длина.
– Из туалета, – объяснил Женька. – Темка дверь не может открыть.
– Там же автоматически открывается и закрывается, – сказала Моя Длина.
– А у Темки не открывается, – упорствовал Женька.
– Не может такого быть, – возразила Школьникова. – Как только к двери подходишь, сенсорное устройство само открывает.
– А Темка сказал, что уже полчаса возле двери толчется, – пожал плечами Женька.
– Сейчас поможем, – устремился в коридор Пашков. – Меня любая техника слушается.
Остальные тоже поспешили на выручку. Дверь в туалет оказалась закрытой. С той стороны жалобно скребся Темыч.
– Ты как там? – заботливым тоном проговорил Пашков.
– Смотря с чем сравнивать, – уныло отозвался Темыч. – Не скажу, чтобы очень весело, но вообще терпеть можно.
– Чего же терпеть, когда весь туалет в твоем распоряжении! – заржал Марат Ахметов.
– Неостроумно, – ответили с той стороны.
– Не горюй. Сейчас выпустим, – заверил Лешка. – Перед Пашковым любые технические трудности отступают.
– В таком случае мне бы лично хотелось, чтобы они поскорей отступили, – сварливо изрек Темыч.
Тут к месту происшествия подоспела Антонина Васильевна.
– Неужто застрял? – полюбопытствовала она. – А я-то смотрю, занято и занято. Думала, у вашего Темы живот прихватило.
– Ничего у меня не прихватило, – внес ясность Темыч.
– И чего Зинка все этими штуками понапичкала, – запричитала бабушка Школьниковой. – Одни неудобства.
– Ничего, тетя Тоня, – заулыбался Пашков. – Сейчас откроем.
– Лешенька может, – доверчиво поглядела Антонина Васильевна на Пашкова.
– У меня с электроникой полный порядок, – заверил тот.
– Тогда открывай, – напомнил о своем существовании Темыч. – Потом с Антониной Васильевной поговоришь.
– Видимо, автоматика отказала, – с умным видом отметил Пашков. – Там, Темка, какие-нибудь кнопки есть?
– Полно, – отозвался тот. – Они все разноцветные.
– Тогда ищи красную, – скомандовал Пашков. – Красные кнопки всегда автоматику отключают.
За дверью послышалось сосредоточенное пыхтение, которое изредка прерывалось выразительными замечаниями типа: «Черт его знает. Понатыкали тут всего. Денег кучу угробили, а на деле одни неудобства».
– Ты можешь искать скорее? – поторапливал Женька. – Торт попробовать хочется.
– Мне, между прочим, тоже, – с упреком ответил Темыч. – И салат с крабами я доесть не успел.
– Будет тебе салатик, – ласково проговорила Антонина Васильевна. – Как вылезешь из туалета, отдельно подам.
– Нашел, – сказал Темыч.
– Салат с крабами? – засмеялся Ахметов.
– Нет, кнопку, – не разделил его веселья Темыч.
– Тогда нажимай, – распорядился Пашков. – Сейчас откроется, – окинул он горделивым взглядом всю компанию.
Но дверь не открылась. Зато изнутри раздалось свирепое шипение, а следом за ним послышались истошные вопли Темы.
– Ты там чего? – участливо обратился к нему Пашков.
– Ничего, – услыхали ребята сквозь шум бормотание Темыча. – Я теперь весь мокрый. И вода хлещет из крана.
– Жми ее снова! – крикнул Пашков.
– Кого? – не дошло до Темыча.
– Кнопку! – кричал Пашков.
– Он кран над раковиной поставил в режим душа, – объяснила Моя Длина. – Теперь весь будет с ног до головы мокрый.
– Жми на синюю! – велел Пашков.
Шум прекратился. Дверь отворилась. Друзьям предстал совершенно мокрый Темыч.
– Эк тебя угораздило! – посочувствовала Антонина Васильевна.
– Настоящий большой индейский вождь «Сухое тело», – вспомнилась Кате реклама детских подгузников.
– Пошли, – поманила Темыча в ванную Моя Длина. – У нас тут есть устройство, чтобы сохнуть без полотенца.
– Нет уж, лучше я мокрым побуду, – не хотел больше связываться с электроникой Тема. – Хватит с меня этих кранов, которые разворачиваются и прямо в морду.
Но Темыча все-таки запихнули в ванную, и десять минут спустя он, уже совершенно сухой, уплетал в столовой праздничный торт, который оказался удивительно вкусным. Каждый из присутствующих съел по три куска.
– Я сейчас лопну, – первой откинулась на спинку стула Катя.
– Ничего, – отвечала Моя Длина. – Музыку врубим, попрыгаем и все растрясется.
– Сразу после еды танцевать вредно, – вмешался Темыч. Сам он никогда не танцевал, но терпеть не мог, когда Катю приглашали другие мальчики.
Катя намеревалась ответить Теме очередной колкостью, но не успела еще открыть рот, как из дверцы массивного буфета без чьей-либо посторонней помощи с грохотом вылетело огромное блюдо.
– Что такое? – вбежала в столовую Антонина Васильевна. – Ох, жалость какая! – увидав осколки на полу, всплеснула руками она. – Зинкино любимое! То ли прошлый век, то ли позапрошлый. Ну, ничего. Еще купит.
Она подмела осколки и удалилась.
– У тебя что, Машка, полтергейст завелся? – с изумлением взирал на раскрывшийся сам собою буфет Женька.