Трассеры метнулись из развалин быстрее, чем я ожидал – я только успел вскинуть винтовку. Догорающие жгуты огненных трасс впились в ночное небо, я успел рухнуть на колено за ксероксом, опирая винтовку на руки и крышку машины в более-менее удобное положение. И как раз в этот момент пулеметная очередь хлестнула со стороны высотки, через дорогу по подвальному этажу, развернул свою винтовку снайпер…
Ну-ну… Кто вы такие – непонятно. Но точно не свои…
Винтовка отдала в плечо – раз за разом, довольно слабо для такого патрона. Непривычно – в разведпоиске на территории противника необходимо пользоваться его оружием, чтобы не выделяться. Вот мы и пользуемся – винтовками знаменитой Fabrique Nacional из Льежа, новейшими FN SCAR, принятыми на вооружение североамериканских спецвойск и производящимися на североамериканской мануфактуре FN. В русской армии и ВМФ они тоже приняты на вооружение как оружие ограниченного стандарта – для спецподразделений, готовящихся действовать на территории противника…
Ослепительно белые фигурки в прицеле, прильнувшие к пулемету и снайперской винтовке, замерли, те, что были рядом с прибором наблюдения, сползли вниз по стене, одного отбросило назад и он исчез из поля зрения прицела. Ни один из них не успел выстрелить в ответ. В этом и есть современная война – никаких дурацких дуэлей, ты стреляешь первым и побеждаешь, стреляешь, прежде чем выстрелят в тебя…
Опережая возможный ответный огонь, метнулся вниз, на пол. Секунда, две, три – и я уже вне комнаты, вывалился со второго этажа на улицу, которую мы только что перебежали, завалился за изрешеченный пулями и стоящий на обгоревших дисках на асфальте внедорожник. Замер.
Ничего. Глухой грохот крупнокалиберных пулеметов с севера, ухающие разрывы гаубичных снарядов, расчерченное разноцветными трассерами небо, зарево пожаров на горизонте.
Все, как тогда…
Из полуподвального окна отсигналили трижды тусклым красным фонарем, я нашарил фонарь на разгрузке, мигнул в ответ один раз. Код опознания надо помнить так, как помнишь свое имя и свое задание; без него запросто нарвешься на огонь своих же. При очаговой обороне в городе – запросто…
Выключил прицел, снял его и убрал – нечего батарейки зря жечь. Закинул винтовку за спину, извиваясь ужом по асфальту, пополз туда, откуда отсигналил фонарем сержант. Пополз, осторожно ощупывая дорогу перед собой. Может быть все, что угодно – и растяжка, и провод под напряжением. Иногда пальцы попадали во что-то липкое – на это я уже давно не обращал внимания…
Перевалился через узкую щель в полуподвал, относительно целый. Сержант присел на колено у стены, высматривая что-то на улице…
– Что?
– Вон там, у противоположной стены, сэр… Мелькнуло что-то.
Еще, что ли, одна группа?
Сменил магазин.
– Почему тогда они меня не пристрелили, сержант? – высказал я мучившую меня мысль вслух.
– Не знаю, сэр…
Вот и я – не знаю…
Путаясь в каких-то трубах – котельная здесь была, что ли, переместились к ведущему наверх пролому, багрянеющему отсветом пожаров. Сержант принялся осматривать здания впереди, я стоял чуть позади с оружием на изготовку. Если откроют огонь – я ударю в ответ по вспышкам.
– Впереди посмотрел?
– Чисто, сэр.
– Как идем?
– Вон там бронемашина, подбитая посреди дороги. Броском – до нее. Вход – левее на двадцать.
– Там нас пулями не встретят?
– Нет, сэр. Посты дальше, в развалинах первого этажа. Там же – растяжки, но я знаю, как они стоят. И пароль знаю.
Растяжки могли и переставить.
Не доверяя сержанту, сам опустил на глаза ночник, осмотрел, что перед нами. К ночнику тоже нужны батарейки, но если что – обойдемся и без них, а вот тепловизор будет жалко, если сдохнет. С тепловизором ночь – твоя.
– На счет три. Я иду первым, ты – прикрываешь. Три, два, один…
Метнулся в пролом, под ногами захрустел битый кирпич, и тут буквально спиной почувствовал, что на меня кто-то смотрит – сверху и со спины. Кувыркнулся – как заяц от дроби охотников, прыжком завалился за машину, стоящую у самого тротуара.
Вовремя! Справа, со спины, перебивая друг друга, ударили сразу несколько винтовок, пули разорвали асфальт, прошлись стальным градом по остову машины. Засада! Еще одна засада в доме, стоящем напротив и правее торгового молла, видимо, прикрывающая первую засаду. И какая засада! Увидев, как погибла первая группа, они не стали делать глупостей, они не стали демаскировать свою позицию, они просто подождали, пока мы не пойдем к моллу – если мы подошли отсюда, другой дороги все равно для нас нет. А сейчас они отрезали меня огнем и ждут, кто же придет мне на помощь.
Хорошо рассчитали. Молодцы. Но и я к таким расчетам готов.
Не дожидаясь, пока одна из градом летящих пуль заденет меня, я нащупал справа на разгрузке заветный цилиндр, достал его, едва не оборвав карман, рывком выдернул чеку и бросил гранату себе за спину…
Вспыхнуло – с нестерпимо ярким, режущим глаза светом полыхнул магний. Прибор ночного видения, сетчатка глаза – такая вспышка слепит все. Кто-то сразу заткнулся, кто-то продолжал стрелять, но уже неприцельно. Не дожидаясь, пока британцы придут в себя, я перекатился к капоту, уходя от пуль, и открыл огонь, ориентируясь по вспышкам выстрелов в четырехэтажном здании напротив.
Первым заглох пулемет – он давал более яркую вспышку пламени и сейчас лихорадочно бил левее того места, где я был, пулеметчика ослепило вспышкой, и он бил непрерывным огнем наугад, запарывая ствол и не давая мне подняться. Перевел винтовку левее, двумя быстрыми выстрелами погасил еще один огонек в оконном проеме. Азарт поднимался волной, делая неуязвимым. От молла по четырехэтажке лихорадочно застучал пулемет, поддерживая и прикрывая меня…
И тут – что-то разорвалось левее, в нескольких метрах, около кузова грузовика, пахнуло нестерпимым жаром. Словно локомотив разогнавшегося под гору поезда сбил меня с ног и прокувыркал по асфальту. Потом свинцовой тяжестью навалилась темнота…
Пришел в себя не сразу. Сначала появилась боль. Тупая такая, будто кто-то ритмично бьет меня большой киянкой – деревянным молотком по голове. Раз за разом, настойчиво и прямо по затылку. При каждом ударе перед глазами колышется красная пелена…
Не открывая глаз, приказал себе пошевелить пальцами ног. Осознал, что шевелятся – значит, не все потеряно. Потом точно так же пошевелил пальцами рук – шевелятся тоже и даже боли нигде нет, если не считать головы. Значит – пронесло, только контузия. Вытащили…
Осторожно сел, приходя в себя. Меня оттащили в подвал, или, возможно, это подземная стоянка, и положили на импровизированное ложе, состоящее из каких-то ящиков и спальника. Дали отлежаться – и спасибо.
Ощупал себя – пистолет на месте, в кобуре, винтовку забрали. Жаль, если пропадет, хорошее оружие. Впрочем – разжиться оружием в городе нынче не проблема, оно на каждой улице, подбирай и стреляй. Его нынче больше, чем стрелков…
Поднялся на ноги, оперся о ноздреватую бетонную стену, постоял так. Шатало, к горлу подступала тошнота…
Надо выпить.
Фляжку, которая была пристроена в нагрудном кармане, прикрывая область сердца, у меня забрать никто не догадался, хотя если бы знали, что там, – наверняка бы забрали. От первого глотка затошнило, едва не вывернуло прямо на месте, второй пошел уже лучше. Коньяк обжег рот, проскользнул подобно фокстерьеру в лисью нору.
Хватит…
Опираясь рукой об стену, я пошел искать командование…
Подвал. Большой, просторный, кое-где стены уже змеятся трещинами, но все еще держатся. Бухтит генератор, недобрым, зеленым светом светят химические источники, делая лица зелеными, как у упырей. Кое-где безжалостно светят переносные прожектора, из одного угла подвала второй не виден, большая часть его во тьме. Какие-то перегородки…
В подвале были люди. Люди в форме, с винтовками, солдаты, из последних сил обороняющие обреченный город. Расставив полевые компьютеры и информационные терминалы, они работали, напряженно вглядывались в бегущие строчки, пальцы мельтешили по клавишам. Рядом же стояли терминалы голосовой связи, пульсировавшие голосами с передовой. С линии фронта, проходящей в квартале-двух отсюда…
– Зулу-Браво шесть, наткнулись на сильное сопротивление по координатам дельта-один-три-один – восемь-зеро-зеро-девять-один. До роты противника, не менее двух единиц тяжелой бронетехники. Просим поддержки.
– Альфа-Браво, прорыв колонны противника, усиленной бронетехникой, в твоем секторе, левее монумента, на девяти часах от нас!
– Альфа-Браво два и Альфа-Браво три, обходим их с фланга, прошу поддержки огнем!
– Гризли два-один, снайперы в высотном здании левее от тебя на десять. Вопрос: наблюдаешь их?
– Голиаф, проще все здание обрушить, чем подавлять поодиночке. Прошу разрешения на использование термобарических боеприпасов, прием.
– Голиаф всем Гризли! Для подавления огневых точек противника в зданиях подтверждено использование термобарических боеприпасов, как поняли, прием…
– Внимание всем! Подтверждено наличие десантной группы противника в здании на точке Альфа-два-пять. Чарли-Альфа, приказываю выдвинуться к зданию для ликвидации десанта противника, как понял, прием…
– Альфа два-пять – это здание федерального резерва, огонь ведется с крыши и с верхних этажей здания, как поняли, прием…
– Эвакуационная площадка в секторе шесть под огнем, садиться не могу…
– Чарли-Дельта, приказываю подавить огневые точки противника в секторе шесть, ведущие огонь по эвакуационной площадке. При выдвижении на исходные прикроем тебя огнем, как сможем. Как понял…
– Я Альфа-Фокстрот, четыре «Харриера» прошли надо мной, направление двести семьдесят.
– Вас понял, Альфа-Фокстрот, готовим встречу…
– Голиаф, это Ромео три. Наблюдаю скопление живой силы и бронетехники противника. Прошу артиллерийский удар по координатам…
Рядом, у стен, до верха стоят зеленые ящики, кейсы с оружием, вскрытые пакеты с боеприпасами. Кто-то курит, воспользовавшись редкой свободной минуткой, кто-то чистит оружие, кто-то набивает магазины и пулеметные ленты. Тут же, прямо на бетоне, фельдшеры пытаются что-то сделать с ранеными – хотя на всех их явно не хватает. В углу – зеленые, застегивающиеся на молнию мешки, где нашли последний приют те, кто победы уже не увидит.
Будет ли она, победа? А зачем воевать, если не веришь в победу?
Только сейчас я понял, что молоток, бьющий мне по затылку, существует в реальности. Наверху, в промежутках между едва слышной отсюда автоматной перестрелкой, бормотанием пулеметов и грохотом скорострельных пушек, размеренно ухают разрывы. Накрывают район где-то близко отсюда – но и сюда весь ужас того, что происходит наверху, доносится в виде глухих ритмичных ударов, заставляющих едва заметно содрогаться стены…
– Коммандер. Коммандер!
Я обернулся…
– Сержант…
– Черт. Сэр, вам нельзя было вставать.
– Я уже встал. Где мое оружие?
Оружие мое было за спиной у сержанта, вместе с его штатным Ar-20. Хорошо, что нашлось, привык уже…
– Целы?
– Цел, сэр. Контузило только. Вас тоже, еще сильнее даже. Нас сюда затащили…
– Кто командует?
– Полковник Уилкинс, сэр. Я ему уже доложился.
– Ведите…
Штаб полковника Уилкинса располагался в самом углу, туда были направлены переносные прожектора, и несколько человек склонились над картой позиционного района обороны. Там же в пирамиде стояло их основное оружие, рядом работало несколько терминалов связи.
– Сэр! – я постарался вытянуться по строевой стойке, насколько мне позволяло мое состояние…
Невысокий, в грязной полевой форме без знаков различия человек поднял свой взгляд на меня:
– Вольно…
– Спасибо, сэр… Коммандер Рейвен, позиционный район Омега-Браво.
Выбирая себе позывной, я особо не мудрствовал. Ворон по-английски «рейвен», значит, пусть и будет Рейвен…
Полковник рассматривал меня больными, красными от усталости глазами. В безжалостном свете прожекторов его лицо казалось серым…
– Так вы и есть коммандер Рейвен…
– Так точно, сэр.
Полковник провел ладонью по лицу, зачем-то посмотрел на карту.
– Могу вам только выразить благодарность, коммандер. Вы здорово обеспечили наш фланг. Если бы не вы…
– Сэр, районом обороны командует майор Пикеринг.
– Бросьте… После гибели Вулби районом командуете вы. И если бы не вы – у нас были бы куда более серьезные неприятности, чем те, которые есть сейчас. Черт, никогда не думал, что буду благодарить за это русского…
– Спасибо, сэр…
– Перерыв, десять минут… – скомандовал полковник, – после перерыва приступаем снова. Передайте всем, чтобы сменили частоту. И выставьте новые датчики…
Про то, что я русский, знали уже многие. Наверное, и британцы тоже. Шила в мешке все равно не утаишь, да и смысл? В одних ведь окопах воюем. Суровая правда войны – ты поцелуешь любую задницу, что вытащит тебя из дерьма, кому бы она ни принадлежала. А среди североамериканцев ненависти к русским нет, даже среди военных, готовившихся воевать с нами. В этом я уже успел убедиться…
– Пойдемте, коммандер. Время познакомить Ромео с Джульеттой. Вы курите?
– Нет, сэр.
– Жаль… Сигара хороша только в компании…
– Это так, сэр…
Полковник присел на ящик, показал рукой на ящики напротив. Достал из нагрудного кармана толстый цилиндрик сигары, неспешно осмотрел ее.
– Знаете, коммандер… Если бы я попытался закурить в своем кабинете еще пару месяцев назад, начался бы страшный скандал. В Пентагоне недавно везде понатыкали детекторы дыма, в кабинетах, в коридорах, на лестницах, в лифтах… Даже в туалете. Если куришь – придется иметь дело с отделом HR, и плевать, какое у тебя звание и сколько наград. Все дело в том, что приняли закон, строго запрещающий курить в любом государственном учреждении. Черт, только чтобы избавиться от всего этого политкорректного бреда и быть по-настоящему свободным, стоит повоевать. А у вас в России есть такой закон, коммандер?
– У нас – нет, сэр. Кто хочет – курит, кто не хочет – не курит. В некоторых местах запрещено курить вне специально отведенных мест – но это все.
Полковник достал боевой нож «Ка-Бар», обрезал им кончик сигары. Зажег толстую, сигарную спичку, окунул коричневый кончик «Коибос» в колеблющийся огонек, запыхал дымом, раскуривая плотно свернутый табачный лист…
– Куба… Настоящие. Россия – свободная страна, более свободная, чем наша, если у вас действительно все так обстоит. Впрочем, я всегда не верил телевизору…
Хорошо бы не верили и остальные, полковник. Если бы не верили, если бы хоть немного подвергали сомнению то, что льется ежедневно на нас из этого ящика с дерьмом, – возможно, нам не пришлось бы сейчас сидеть здесь под обстрелом…
– Зачем вы здесь, коммандер? – спросил полковник, наслаждаясь дымом.
– По приказу, сэр. Мне отдали приказ, и я его исполняю.
– По приказу… Вам приказали воевать на нашей стороне?
– Не совсем так, сэр. Вообще-то мне нужен генерал Бэббидж. Это его уровень компетенции, извините, сэр…
Полковник выпустил клуб дыма, мы оба понаблюдали за тем, как он медленно плывет к подрагивающему от близких разрывов потолку…
– Генерал Бэббидж со штабом погиб вчера. Прямое попадание управляемой авиабомбы. Пещерная модификация, с задержкой взрыва, мать их так. Кто-то сдал…
Вот это номера…
– И кто сейчас командует?
Полковник снова затянулся дымом, прежде чем ответить.
– Пока что – ваш покорный слуга. Это – временный штаб обороны города. Эвакуация заканчивается на рассвете, после чего начнем отход и мы. Если останемся к тому времени в живых. Так что все, что вы имели сказать генералу Бэббиджу, вы можете сказать мне. Есть, конечно, люди и повыше меня – но не в этом городе…