– Правду говорят, что Мельникова видела снежного человека? Даже как будто в обморок упала?
– Не слушайте вы всякую чушь! – возмутился Николай. – Это бабские сплетни. Вам, наверное, Глафира наболтала? Глупости! Мельникову укачало в автобусе. Я же говорил, что она излишне чувствительна. У нее, вероятно, нервы никуда не годятся. Обычные галлюцинации. Такое бывает, особенно в горах. Горная болезнь, слыхали?
Этой же версии придерживался и доктор, молодой веснушчатый парень.
– У Мельниковой, вероятно, развилась горная болезнь, – сказал он. – Ее организм плохо приспосабливается к непривычным условиям. Это может вызвать своего рода психоз. Так что, если у нее ночью был приступ, она вполне могла выскочить из дому, побежать куда глаза глядят. А в темноте… сами понимаете.
– Значит, вы в голуб-явана не верите? Доктор смешно скривился.
– Я реалист. Предпочитаю более простые объяснения. Снежный человек – это заманчиво. Но я привык смотреть на вещи трезво. Кто его видел? По-настоящему никто. Огромные тени по ночам… могут оказаться игрой воображения. Если кто-то очень хочет увидеть монстра, он его непременно увидит.
– Вы считаете, что голуб-яван – фантазии любителей приключений?
– В значительной мере.
Опросив всех членов съемочной группы, Марат решил пройтись по кишлаку. Местные жители понимали его с трудом. Объясняться приходилось чуть ли не на пальцах. Горные таджики разводили овец, и в поисках пищи животные частенько забредали в укромные уголки. Но на овец никто не нападал.
– Весь хищник куда-то делся, – на ломаном русском говорил самый старый житель кишлака, который в молодости жил в Душанбе. – Барс нету. Овцы ходят свободно. Их никто не трогай.
Это единственное, что удалось установить Марату. Голуб-яван, если он здесь водился, животных не трогал. Сомнительно, что он стал бы нападать на человека. Наверное, Лариса действительно пострадала от горной болезни. Хотя… не такая уж тут и высота. Вот он, например, чувствует себя совершенно нормально.
Господин «Багров» вернулся в дом поздно ночью. По дороге он усиленно озирался в надежде увидеть «огромные тени». Увы, ему не повезло. Луна спряталась за тучи, и холодный ветер гнал одинокого путника поскорее в тепло человеческого жилья.
Николай с Глафирой еще не спали, пили чай из широких глиняных кружек.
– Мы вас ждем, – сказала администраторша. – Уже начали беспокоиться. Кабы вы куда не пропали.
– Думали, меня голуб-яван слопал? – пошутил Марат. – Видно, он только в полнолуние выходит на охоту. А нынче, на мое счастье, тучи. Темнотища, хоть глаз выколи.
Николай неопределенно хмыкнул, но ничего не сказал.
– В туннеле был взрыв, слыхали? – как бы между прочим обронил гость. – Что вы думаете по этому поводу?
– Откуда вы знаете? – угрюмо спросил Николай.
– Во-первых, на дорогах оцепление, а во-вторых, Глафира сообщила.
– Трещотка! – разозлился пиротехник. Администраторша поспешно вскочила.
– Я спать пойду. Спокойной ночи… Николай проводил ее тяжелым взглядом.
– Чаю хотите? – спросил он Марата.
– Если угостите…
Пока пиротехник наливал чай, гость задал следующий вопрос. В виде шутки.
– У вас фильм-катастрофа?
– Ну…
– Вы, кажется, устраивали взрыв в туннеле?
– Ну, я. И что с того? Это кино. По-на-рош-ку! Для съемок.
– Значит, и взрывчатку привозили? Николай злобно уставился на «Багрова».
– Это же обыкновенный фейерверк. Вы что, не понимаете?
– Все заряды использовали?
– Все. А в чем дело? Вы что имеете в виду? Марат невинно опустил глаза, улыбнулся.
– Ничего… Я просто так. Полюбопытствовал. Николай рассвирепел.
– Ладно, хватит! – заорал он. – Прекратите свои дурацкие намеки! Любопытный нашелся!
Он встал и вышел, громко хлопнув дверью.
Калитин спокойно напился чаю, посмеиваясь про себя, и отправился в комнату Глафиры. Та сделала вид, что спит. Постель Ларисы была пуста. Администраторша приготовила ее для гостя.
Марат лег и сразу провалился в сон…
Под утро его разбудил громкий шепот.
– Эй, Багров, проснитесь!
Над ним наклонилось заспанное лицо Глафиры.
– Что случилось?
– Я вам сказать хочу… Вдруг Ларисе это поможет? Она самородок нашла, настоящий, золотой…
Марат спросонья ничего не понимал. Бредит тетка, что ли? Какой еще самородок…
Глава 6
«Трудились они в болотах и топях».
(Шумеро-аккадский эпос)
Галактика SO-88, планета Арагил. Далекое прошлое
Драгия – небольшая планета на самом краю галактики SO-88. В прошлом эта планета-малышка выглядела довольно симпатично: буйная, сочная зелень трав и деревьев, великое разнообразие фруктов, поля ярких цветов, множество рек с теплой мутно – зеленой водой и крупными ленивыми рыбами, пестрые жуки, легкие бабочки, порхающие в лучах розового солнца…
Никто из сегодняшних жителей Драгии уже не верил, что все это великолепие, запечатленное на картинах «старых мастеров», существовало на самом деле. Приятный климат резко изменился. А вместе с ним изменилась и жизнь.
Сегодняшняя Драгия являла собою жалкое зрелище. Иссиня-черные тучи тяжело плыли над жидким болотом, в которое превратилась ее некогда благодатная почва. Воздух пропитался гнилостными парами. С низкого, затянутого тучами неба безостановочно лил дождь, то мелкий, то проливной. И лишь изредка небо светлело, но и тогда оно оставалось непроглядно – серым и унылым. Не осталось ни одного деревца, ни одного чахлого кустика – все сгнило и растворилось в жидкой грязи. Тучи мелких насекомых, которые раньше вились над зловонной жижей, простиравшейся от края и до края небес, и те исчезли. И только в глубине планеты, под солидной толщей грунта, искусственно освещенный и обогретый, жил большой подземный город Жад.
Все, что Драгия еще могла дать обитателям Жада – были воздух и золото. Остальное – продукты питания и сырье для изготовления необходимых предметов обихода – они вынуждены были обменивать на золото у соседей, жителей других планет.
Спрос на золото неуклонно возрастал. Особенно ценились крупные самородки, которые добывали на поверхности Драгии прямо из болота. Воды, размывая почву планеты, обнажали золотоносные жилы, которые тонкими пластами располагались у самой поверхности. Глубина болота только в некоторых местах была значительной; в основном, ее уровень позволял осуществлять добычу золота без всякой особой техники.
Собранное золото не требовало почти никакой дополнительной обработки. Жители соседней галактики, прилетавшие на Драгию с планеты Хелион, щедро платили за найденные самородки техникой и приборами. Затхлая атмосфера, насыщенная миазмами болот, не подходила хелионцам, и они использовали роботов, которые безукоризненно исполняли волю своих создателей. Хелионцы выполняли проектировку и расчеты для реконструкции Жада. Многие произведения искусства, декоративные рельефы и панно, украшавшие город, создавались на Хелионе. За короткий срок Жад чудесным образом преобразился. Однако добыча золота по-прежнему велась вручную.
Верховный правитель Драгии берег ресурсы своей планеты и постоянно ограничивал количество золота, подлежащее обмену. Кроме того, благодаря ручному труду, непомерно высокая цена на него оправдывалась.
Из – за медленного неумолимого ухудшения погоды на Драгии, условия добычи желтого металла становились все более тяжелыми: лил дождь, в воздухе накапливались испарения болота. Несмотря на высокую оплату труда, желающих выполнять такую работу найти не удавалось. Даже раньше, когда климат на поверхности планеты не был еще настолько суров, драгийцы считали добычу золота унизительным занятием. Попытки правителей силой заставить их работать вызвали жестокий бунт. Некоторые лишали себя жизни, лишь бы не копаться в грязи под проливным дождем. Произошло неслыханное: несколько покушений на самого Канто, верховного правителя Драгии. Численность населения планеты резко падала, многие семьи отказались от рождения детей.
Неожиданно проблема решилась. Как? Об этом не думали. Главное – горожане забыли о трудовой повинности по добыче золота и зажили припеваючи. Никому не хотелось выяснять настоящие причины счастливых перемен.
Изящный сетлей[4] мчался по особо охраняемой трассе на предельной скорости. По обеим сторонам магнитной дороги «росли» светящиеся искусственные деревья. Их ажурные кроны сплетались в сложные, замысловатые узоры, но Касс этого не видел. Для него все, несущееся мимо, сливалось в широкие световые ленты. Иногда на несколько мгновений они пропадали, а потом появлялись вновь. Мало кто вообще знал об этой трассе.
Касс был начальником колонии, существование которой держалось в строжайшей тайне. Он заслужил отдых и ехал домой. Касс устал видеть грязные, изможденные тела полубезумных идиотов, населявших колонию, слышать с утра до вечера предназначенную для них речь, которая призывала к подчинению и порядку. Он устал следить за тем, чтобы безмозглую толпу вовремя выводили на работу и загоняли обратно. Единственное, что Кассу нравилось делать, – принимать собранное золото. Созерцание насыпанного в специальные емкости блестящего металла действовало на него очень благотворно. Касс ощущал прилив бодрости и непонятную радость, словно все это богатство принадлежало ему. Хотя на самом деле ему принадлежала только зарплата начальника колонии.
В центре Жада у Касса был отличный дом, его ждала жена. Они с Лет давно не виделись, и Касс, кажется, слегка соскучился. Касс и Лет ладили с трудом. Вместе им было хорошо только сразу после разлуки, а потом очень скоро появлялось раздражение и взаимные претензии. Двух номов[5] вполне хватало, чтобы Лет смертельно надоела Кассу, а он ей.
Больше всего Кассу хотелось повидаться с Хеттом и узнать последние новости. Хетт – старый друг Касса, единственный, с кем ему всегда удавалось находить общий язык.
Перед водителем сетлея на панели приборов вспыхнуло табло. На нем настойчиво мигала надпись: «немедленно ответить».
– Касс, – отозвался водитель.
Его голос прозвучал умеренно громко, ровно. Каменное выражение лица тоже не изменилось. Он привык быть собранным и предельно внимательным, иначе его жизнь могла оказаться в опасности. Одно лишнее слово, оброненное не там, где надо, и… какой-нибудь трагический несчастный случай положит конец его карьере.
– Ваш код для въезда в город – 20105. Срок пребывания – два нома, – отчеканило табло.
– Понял.
Дважды прозвучал громкий неприятный сигнал, и табло потухло. У определенного знака на трассе Касс должен набрать код. Если он немного замешкается или ошибется, его сетлей на одном из темных участков дороги налетит на невидимую преграду и превратится в обломки. Любого, кто мог случайно обнаружить эту трассу, ждала неминуемая смерть. Только смерть по-настоящему гарантирует сохранение тайны.
Показался знак, и Касс набрал код. Несколько темных пролетов дороги его не покидало неприятное чувство страха, потом он расслабился. Еще немного, он выедет на трассу общего пользования и станет таким же, как все, гражданином Жада.
Касс подумал о том, как хорошо быть простым и незаметным горожанином. Обыкновенные драгийцы не пребывают в постоянном напряжении, могут позволить себе лень и беззаботность. Касс им завидовал. Все так легко, – живи и ни о чем не думай! Почему же он раньше не понимал этого? Он всегда старался выделиться и преуспел. Теперь его жизнь уже не принадлежит только ему. Касс подчинил ее чужим интересам.
Ярко освещенные улицы города вызывали ощущение праздника. Повсюду сияли огни и звучала музыка. Только теперь Касс до конца поверил, что у него начался отпуск. Целых два нома он сможет развлекаться и получать удовольствие!
Жад состоял из сети туннелей, переходов с одного уровня глубины на другой, многочисленных лестниц, навесных тротуаров с ажурными решетками – поручня – ми, мостиков, соединяющих здания, арок, выложенных разноцветными полированными плитками. Город сиял чистотой, неоновым светом и переливами красок.
Синий сетлей Касса медленно и плавно скользил вдоль зданий, примыкающих к стенам узких туннелей. Сами здания располагались в толще грунта; наружу выходили только их фасады, украшенные орнаментами из керамической мозаики. Светящиеся таблички с символами указывали на предназначение сооружений. Как правило, каждое здание имело несколько парадных входов. У лестниц, на поворотах улиц, в углублениях ниш, подсвеченных изнутри, стояли скульптуры. Раскрашенные цветной эмалью, они являли собой дивное зрелище. Скульптуры изображали инопланетян, фантастических животных и птиц.
По туннелям бесшумно скользили разноцветные сетлей. Вереницы прохожих праздно слонялись вдоль зданий по навесным тротуарам. Жители Жада не знали, что значит одеваться по погоде. Они привыкли к одной и той же комфортной температуре, слабому движению воздуха, уюту, налаженной жизни. Население города становилось все более изнеженным и слабым, но никто всерьез не задумывался об этом.
Касс обратил внимание на лица драгийцев. Их нельзя было назвать счастливыми. Начальник колонии вспомнил свои размышления о беззаботной жизни простых горожан. Теперь они не казались ему такими уж правильными. Во всяком случае, он гораздо больше знал о реальной жизни на Драгии, чем все эти двуногие «земляные черви». Наверное, они даже не представляют себе, как на самом деле выглядит их планета. Большинство из тех, кто родился и вырос в Жаде, ни разу не бывали на поверхности Драгии.
Нет, ему не подходит такое существование! Уж лучше знать правду. Впервые Касс задумался: возможно, он тоже знает далеко не все.
Сетлей остановился у лестницы, ведущей наверх, к входу в одно из узких серых зданий жилого района. У дверей красовались два больших цветка, вырезанных из камня.
Касс вошел в дом. Хотелось пить. Неужели он волнуется? С каждым приездом собственное жилище казалось Кассу все более чужим. Он не понимал почему.
Его никто не встретил. Хорошо, что код замка остался прежним, иначе ему пришлось бы стоять под дверями. Или разыскивать Лет. Интересно, где она?
Широкий пустой холл был слабо освещен. Кассу захотелось немного вздремнуть. Он посмотрел на трейл, миниатюрный аппарат связи, по которому можно поболтать с Хеттом, узнать последние городские новости. Нет… сначала он отдохнет как следует.
По дороге в гостиную Касс продолжал осматриваться. Почти ничего не изменилось с тех пор, как он был здесь в последний раз. Разве что Лет приобрела несколько новых светильников и безделушек непонятного назначения. Она была помешана на безделушках.
Касс вошел в столовую. Сквозь прозрачные дверцы камеры для хранения продуктов виднелись спелые фрукты, разные напитки, стеклянная посуда с какими-то блюдами. Он открыл камеру и взял мягкий оранжевый плод с желеобразной зеленой сердцевиной, откусил кусок в надежде утолить жажду и скривился. Ему в рот брызнуло что-то неимоверно жгучее, то ли кислое, то ли горячее – он не смог разобрать. Касс все выплюнул и с опаской посмотрел на остальные продукты.
– Что это такое? Что за гадость? – пробормотал он.
Как жаль, что Лет отсутствует. Он бы высказал ей все, что полагается.
– Неужели кто-то ест такую мерзость? Где она это взяла? – ворчал Касс по пути к кухонной машине.
Он нажал голубую кнопку. Механическая рука услужливо подала керамическую чашу, наполненную ароматизированной водой. Он поспешил прополоскать рот.
– Убери это! – приказал Касс кухонной машине.
Механическая рука забрала чашу. Потом она принялась вытирать пол. Касс плавал в теплой желтоватой воде бассейна и все еще слышал, как машина щелкала и гудела, выполняя работу.