Я вздрогнула и схватила коричневатую помятую упаковку.
– Геркулес уникальный. Получен из экологически чистого гороха, выращенного на полях фермерского предприятия. Деревня Ледяная. Баренцево море.
– Потрясающая каша! – обрадовалась Алла.
Я с сомнением повертела в руках страшненькую пачку.
– Маленькая деталь. Разве геркулес делают из гороха? И сомнительно, что бобовые могут произрастать на берегу холодного моря.
– Что ты, – воскликнула Алла, – там тепло! С одной стороны Крым, с другой Турция.
– Думаю, вы ошибаетесь, – осторожно сказала я. – Баренцево море относится к Северному Ледовитому океану. Что-то с этим геркулесом не то. И, повторяю, его производят не из гороха.
– Ладно, поставь гадость на место, – велела Алла. – Хлопья не производят из чего-то, они сами по себе растут, как пшеница или манка. Кругом обман!
– Манка – пшеничная мука грубого помола, а геркулес – это овес, – некстати продемонстрировала я эрудицию.
– Не может быть, – решительно возразила Аллочка, – ты путаешь.
– Почему тогда почти на всех пачках написано: «Овсяные хлопья»? – спросила я.
Алла решительно завернула в проход между стеллажами с разнообразными сладостями и тут же нашла ответ:
– Да потому, что люди так геркулес обзывают. Видишь печенье? И как оно называется? Хворост. По твоей логике, оно из сучьев?
– Просто напоминает валежник по виду, – из чистой глупости ляпнула я.
– А геркулес смахивает на хлопья из овса, – уперлась Алла. – Ну и какой смысл в нашем споре?
– Ни малейшего, – согласилась я. – Раз уж попали в кондитерский отдел, посмотрим конфеты?
– Кон-фе-ты?! – по слогам повторила Алла. – Вилочка, они же все напичканы ГМО и пальмовым маслом!
– Можно прямо сейчас шоколадку съем? – закричал рядом детский голосок.
Молодая женщина, стоявшая неподалеку от нас и рассматривавшая коробки с зефиром, устало ответила:
– Нет, Катюша, сначала надо товар оплатить.
– Хочу сейчас! – заканючила капризница.
– Нельзя, – измученным голосом сказала мамаша, – потерпи.
Девчушка оттопырила нижнюю губу, повалилась на пол, засучила ногами и завизжала.
– Дай, дай, дай!
– Прекрати! – занервничала мать. – Перед людьми стыдно!
Дочь на секунду притихла, окинула нас с Аллой хитрым взглядом, сообразила, что присутствие публики ей на руку, и добавила децибелов:
– Хочу! Сейчас! Шоколадкуууу!
Несчастная мамаша покрылась красными пятнами, схватила с полки батончик и протянула малышке:
– На, только утихни.
Цепкие пальчики схватили конфету. Катенька вскочила и начала сосредоточенно разворачивать добычу.
– Ужасно! – воскликнула Фокина. – Понимаете, что вы сейчас сделали?
– Успокойтесь, – мрачно ответила молодая женщина, – я не воровка. Непременно оплачу товар.
– Красть нехорошо. Но это ерунда по сравнению с тем, как вы только что поступили! – воскликнула Алла.
Мамаша непонимающе уставилась на нее. А Алла быстро подняла с пола брошенную ребенком обертку и громко заявила:
– Травите ребенка! Полюбопытствуйте, из чего сварганили эту гадость. «Стопроцентный растительный шоколад». Чушь! Разве конфеты в поле собирают? Состав: пальмовое масло, соя, э… раз, два, три… шесть штук «Е», ароматизатор идентичный ванилину, подсластители, следы арахиса. Боже, там еще и арахис наследил!
Мамаша молча моргала. Аллочка подскочила к девочке и попыталась отобрать у той с боем полученную конфету, приговаривая:
– Немедленно перестань жевать. Мама твоя неправильно поступила!
– Она няня Вера, мамочка на работе, – взвизгнула капризница. – Отстань! А! А! А!
– Вот съешь дрянь и превратишься в обезьянку, – пригрозила Фокина, – тебя отправят в зоопарк, посадят в клетку.
– Не порите чушь, – очнулась Вера. – Детей нельзя обманывать!
– Малышей нельзя травить! – ринулась в атаку Алла.
– Не ваш ребенок, вот и не лезьте, – топнула та ногой.
– И не ваш тоже, – мигом сориентировалась Алла. – Интересно, ее мать в курсе, чем наемная работница угощает ее кровиночку?
– Ха! Я Катьке реально родная мать! – заорала Вера. – Евгения домой за полночь является, ей дочь не нужна, просто выкачивает из бывшего мужа деньги на содержание общего ребенка. Отстаньте! Катя, Катя! Куда она подевалась? Не девчонка, а оторва. Шесть лет всего, а хитрости и коварства на троих подростков хватит.
Алла не упустила момента уколоть няню:
– Видно, кто-то прекрасно Екатерину воспитывает – баловница по полу катается, а ей за капризы не ремня дают, а сладкое. Это отрава, но ребенок конфету за награду считает. В следующий раз Катя еще громче завизжит.
– Отвали, бабка, чего привязалась? – со слезами на глазах потребовала Вера. Потом она посмотрела на меня: – Утихомирь свою старуху, иначе я за себя не отвечаю.
Я потянула Аллочку за руку.
– Пойдемте, нам надо купить геркулес.
– И разрешить безответственной особе калечить малютку? – сверкая очами, воскликнула мать Кости. – Катерина от употребления этой дряни вырастет генетически измененной, родит мутанта! Что будет с человечеством через сто лет? На земле снова распространятся обезьяны! Хвостатые, лохматые! Надо предотвратить катастрофу!
– Катя! Катя! – надрывалась Вера.
Я решила сменить тактику.
– Костя просил купить ему журнал.
– Катя! Катя! – вопила няня.
Аллочка поправила волосы.
– Помнишь название издания?
– Естественно, – обрадовалась я.
При упоминании имени любимого сына Фокина сразу забыла про малютку.
– Я тут, – запищал ребенок.
– Ну и где ты?.. А-а-а!!!
Вопль Веры взметнулся к потолку. Мы с Аллой одновременно обернулись и уставились на няньку. Она, продолжая издавать нечеловеческий вой, указывала куда-то вбок. Я посмотрела и взвизгнула, Аллочка схватила меня за руку, уткнулась в плечо и прошептала:
– Сгинь, рассыпься! Это кто?
Я не верила своим глазам. У стеллажа с печеньем стояла маленькая… обезьянка. Животное имело темно-коричневую шубку, грязные, похожие на мужские, ступни с оттопыренными большими пальцами, длинный хвост, круглые уши и человеческие кисти рук, перепачканные шоколадом. Личико тоже не напоминало мордочку мартышки, выглядело детским и сверкало улыбкой, обнажавшей неровные мелкие зубки шестилетки, а не желтые клыки звериного детеныша. Часть подбородка, щек и кончик носа странного создания были покрыты коричневыми пятнами.
– Ты кто? – спросила я.
– Катя, – отрапортовала малютка и потрясла хвостом. – Не узнали? Я теперь обезьянка, как злая тетя говорила. Хочу бананов!
Поскольку все взрослые находились в состоянии шока и молчали, девочка-мартышка весело завизжала и удрала прочь.
– Мне это показалось? – пролепетала Вера, цепляясь за стеллаж. – От жары глюки начались?
– Она реальная макака? – прошептала Аллочка.
– Этого не может быть, – неуверенным голосом пролепетала я, – человек не может превратиться в примата.
– Но у Кати хвост, – промямлила Вера. – И жуткие лапы. И шерсть по всему телу. Господи, что делать? Евгения меня убьет! Нет, я к хозяйке не вернусь. Боюсь.
– Главное, сохранять спокойствие, – выдохнула я, – безвыходных ситуаций не бывает.
– Тебе просто не довелось работать няней, – простонала Вера. – Во всем старуха виновата – накаркала Катьке стать обезьяной, и все сбылось. Ведьма!
– Я не желала ребенку зла, – всхлипнула Алла, – наоборот, хотела ей помочь, отнять вредную конфету.
– Перестаньте говорить глупости! – рассердилась я. – Обсуждаете ерунду, девочка не могла стать макакой.
– Вы же ее видели, – захныкала Вера, – хвост длиной с Каменный мост.
– Нам показалось, – уверенно возразила я. – Свет так в спину ребенку падал, что получился эффект продолжения позвоночника. Успокойтесь, зеленых человечков не бывает. Лохнесское чудовище – миф. Привидения не летают по замкам. Малышки не покрываются шерстью.
– Я тут! – заверещала Катя. – Ем банан!
Мы снова в едином порыве повернулись на звук. Я ощутила головокружение и тошноту. Тонкий, изогнутый, смахивающий на садовый шланг хвост был прекрасно виден. Круглые уши, коричневая шерсть, грязные ступни, похожие на руки мужика, занимающегося тяжелой физической работой…
– Раньше она даже не прикасалась к бананам, – закатывая глаза, простонала Вера, – говорила, они противные и невкусные.
Катя швырнула на пол шкурку.
– Я теперь обезьянка, а они кушают фрукты! У-у-у!
Издавая то ли вой, то ли стон, девочка опять унеслась.
Вера села на пол, прислонившись спиной к стеллажу с банками с какао, и начала молиться, приговаривая:
– Добрый боженька, подскажи, чего делать, а?
– Она существует, – в ужасе произнесла Аллочка. – Так, секундочку! Вилочка, у тебя же есть мобильный?
– Конечно, – кивнула я.
– Давай его сюда, – потребовала мать Кости.
– Хотите воспользоваться сотовым? – обомлела я. – Но он же вреден для вашего здоровья.
И тут ожило местное радио.
– Родители девочки-обезьянки. Ваш ребенок безобразничает в отделе фруктов. Убедительная просьба забрать дочь. Спасибо за понимание.
– Ее все видят, – зарыдала Вера, – значит, она взаправду превратилась. Это не глюк. Как мне вернуться к хозяйке? Евгении, конечно, на Катьку плевать, она и через год не заметит, что случилось! Мамаша месяцами в детскую не заглядывает, только спрашивает у меня: «Катюха о’кей?» Слышит утвердительный ответ и на очередную тусовку усвистывает. Но Семен Петрович, отец ребенка, совсем другой. Он девочку на субботу-воскресенье к себе берет. Как ему макаку показать? Ну ладно, в ближайшие выходные я могу сказать, что Катя заболела. Но это только отложит мою казнь. На следующей неделе Семен Петрович снова женится, бывшую супругу он на свадьбу не позвал, а вот Катька должна нести шлейф платья невесты. Кому понравится иметь в торжественный день в подружках обезьяну? Семен меня убьет.
Вера закрыла глаза руками. Я хотела поинтересоваться, кого же ей больше жаль: себя или несчастную кроху, которой предстоит жить хвостатой макакой, но прикусила язык.
Глава 9
Пару мгновений наша компания пыталась справиться со смятением чувств. Первой опомнилась Алла и повторила свою просьбу:
– Вилочка, дай телефон. А еще лучше сама набери номер. Я его наизусть помню, очень простой, почти все цифры одинаковые. Вера, не плачь. Сейчас попробую тебе помочь. Ну, сделай вдох-выдох! Вдох-выдох!
Няня послушно засопела, а я под диктовку Аллочки принялась нажимать на кнопки. Услышала мерные гудки, потом профессионально вежливое: «Клиника, здравствуйте» и передала телефон Аллочке.
– Девушка, – затараторила Фокина, – соедините меня с отделением косметологии. У нас случилась… э… некая странность. Девочка пяти лет покрылась шерстью. Можно ли сделать ей в срочном порядке, прямо сейчас, лазерную эпиляцию? Нет, не говорите цену, она не имеет значения. Прекрасно. Есть еще одна проблемка – у малышки в одночасье вырос хвост. Да, вы правильно поняли, была девочка, стала обезьянка. Есть ли возможность купировать отросток? Что? Вот нахалка!
Аллочка вернула мне телефон.
– Набери еще раз. Сейчас я потребую к трубке главного администратора, пусть объяснит невоспитанной сотруднице, как положено беседовать с постоянными клиентами. Я у них покупаю крем для рук, они его сами делают из экологически чистых компонентов. Выходит, когда я заказываю очередную банку, все там сладкие финики, а как возникла серьезная проблема, так хамят?
Вера перестала всхлипывать и неожиданно проявила живой интерес к ситуации.
– Что она вам ответила?
– Отправила в ветеринарную лечебницу, – кипела возмущением Фокина. – Сказала: «Обрез хвостов отсутствует в перечне наших услуг. Обратитесь в клинику «Сто попугаев».
Я спрятала трубку в сумку.
– Мы не имеем права отправлять Катю ни на какие процедуры без согласия ее родителей. И эпиляция не решит проблемы, шерсть быстро отрастет.
– Родители девочки-обезьянки, немедленно пройдите на первую кассу, где вас ждет заведующий, – засипело радио, – в противном случае вызовем полицию. Спасибо за понимание.
– Надо идти куда просят, – приняла решение Алла, – нужно уйти из торгового центра. Сядем в машину, Вера позвонит Евгении, а я встречусь с матерью Кати и попытаюсь ей все-все объяснить.
– Мне страшно, – затряслась няня.
Я подала ей руку.
– Нельзя же жить в супермаркете. Давай, будь мужественна.
У кассы нас встретил невероятно серьезный мужчина в костюме.
– Девочка-обезьянка ваша? – уточнил он. – Вон она, около охранника стоит.
Катя, прыгавшая на расстоянии метров ста от кассы, замахала руками.
– Наша макака, – шмыгнула носом Вера.
– Оплатите испорченный товар и впредь следите за дочерью, – отчеканил заведующий, протягивая няне листок.
Я успела схватить бумажку первой, начала читать список и возмутилась:
– Два кило бананов? Ребенку столько не съесть!
– Она их расшвыряла, – уточнило местное начальство.
– У меня денег мало, – перепугалась Вера, – Женя на хозяйство гроши выделяет.
– Не хотите платить, вызовем полицию, – гаркнул мужчина.
Алла взяла у меня список, глянула на бейдж менеджера, нежно улыбнулась и зачирикала:
– Что ж, уважаемый Вениамин, пусть полицейские приезжают немедленно. А я пока соединюсь со своим адвокатом, и он объяснит вам…
Тут ласковое выражение испарилось с лица Фокиной, она вплотную приблизилась к служащему и зашипела:
– И он объяснит вам, что за товар, случайно испорченный покупателем, несет ответственность магазин. А еще он поинтересуется, как девочка могла выпить пять бутылок элитного виски, выкурить шесть блоков самых дорогих сигарет… Что у вас там еще в перечне? Жареная индейка, два торта, три кило шоколада… Нет, я настоятельно требую сюда полицию!
Вениамин покраснел и попытался отнять список, но Алла быстро запихнула его за пазуху и пригрозила:
– Только сделайте шаг, и я обвиню вас в сексуальном домогательстве.
– Ошибочка вышла, – затараторил Вениамин, – я случайно подал вам записку от жены. У нее сегодня день рождения, надо продукты купить. Ваша обезьянка расшвыряла бананы, их собрали, претензий нет. Уходите спокойно. Спасибо за понимание.
Пока заведующий фонтанировал словами, я оглядывала посетителей, руливших с тележками к кассам, и не понимала, почему никто из них не тычет в Катю пальцем и не вопит: «Гляньте! Ребенок-макака!»
Хотя… наш народ каждый день смотрит по телевизору новости, и его такой ерундой, как девочка-обезьяна, не напугать и не удивить.
– Гриша, отпусти ребенка, – крикнул менеджер.
Секьюрити посторонился, Катя ринулась к выходу из магазина, достигла небольших ворот, через которые люди шли к дверям, и тут же раздался воющий звук.
– Вениамин Сергеевич, – забасил другой охранник, хватая отчаянно сопротивляющуюся Катю, – тут ребенок в маскарадном костюме удрать намылился! Бипер сработал.
– В чем? – хором спросили мы.
– Немедленно оплатите наряд! – обрадовался Вениамин. – Пугали меня адвокатом, а у самих дочка воришка. Маленькая, да удаленькая! Вон оно как! Сносилась малолетняя пройда в отдел «Все для карнавала», вскрыла пакет, переоделась макакой и дала деру. А вы делаете вид, что ничего не заметили! С невинными лицами про адвоката заявление делаете! Натренировали девку на разбой. Я думал, вы привели ее в макакином прикиде, а на самом деле…
– Костюмчик! – подпрыгнула от радости Вера и понеслась к Кате.
Мы с Аллочкой, снова лишившись дара речи, наблюдали за ней. Няня живо сняла с Кати наряд.
– Тетя сказала, что я мартышка, – громко вещала малышка. – Я хочу быть обезьянкой! Я пошла и нашла комбинезончик. И хвост. И капюшон. Купи! Купи! Купи! Я в Африке живу! Бананы ем! Сейчас покажу, как в джунглях кричать надо…
Примечания
1
Виола упоминает события, описанные в книге Дарьи Донцовой «Дьявол носит лапти», издательство «Эксмо».
2
«Мюръ и Мерелизъ» – российский торговый дом (1857–1922). В 1922 году был национализирован. В одном из его зданий, возле Большого театра, открыли Центральный универсальный магазин – ЦУМ. – Здесь и далее примечания автора.