Он спокойно обыскал карманы своих противников. Кроме оружия, только у водителя нашлась книжица удостоверения. «Почему-то я вовсе не удивлен! – пробормотал Аракчеев, вглядываясь в тисненую надпись: «Управление Федеральной службы безопасности». – Очень знакомый «почерк».
Стараясь не слишком испачкаться в крови, Вадим перелез через бессознательного стража и покинул салон внедорожника. Сильно тонированные стекла машины полностью скрывали от случайного любопытного наблюдателя весь внутренний «натюрморт».
«А лезть без спроса в такую крутую тачку вряд ли кто отважится! – Не задерживаясь на обочине, он направился в сторону трассы, размышляя на ходу: – Обратно в санаторий путь заказан, там еще «сослуживцев» до хрена осталось. Да и что мне у них делать? И так все ясно: Истратова «изъяли» и через подставу попытались выйти на его контакты. Пиджак только жалко, совсем новый был. – Аракчеев припомнил, что могло оказаться в карманах этой части его одежды, которую, безусловно, подобрали и тщательно обследовали чекисты. – Ну, вряд ли им может многое поведать моя фальшивая визитная карточка. По крайней мере, на поиски вымышленного персонажа уйдет достаточно времени. Я вполне успею, не торопясь, закончить все свои дела и скрыться. Все равно сейчас дорога на Питер перекрыта, прорваться не удастся. А водный путь... – Вадик посмотрел в сторону мелькавшего за редким сосняком залива, – меня не прельщает, укачивает. Значит, будем возвращаться в Выборг. А по дороге, как и обещал, отзвонюсь командиру».
* * *
– Вот так обстоят дела с вашим другом, профессор.
Отдохнувший Валерий Павлович выглядел посвежевшим и бодрым. Талеев же, наоборот, казался утомленным. Он на самом деле чувствовал себя неважно. Так бывало всегда, когда ему приходилось несколько часов подряд проводить за компьютером. Несмотря на энергичность поисков во Всемирной паутине и важность добываемого из нее материала, деятельная натура журналиста требовала активных действий.
– Я не стану вас успокаивать, вы достаточно мужественный человек и сами наверняка здраво оцениваете реальные факты. Истратова «держали под колпаком» еще на месте его работы. Вероятно, он прокололся, добывая необходимые сведения. Оттуда «хвост» потянулся в Санкт-Петербург. Ваш друг или сумел заметить его уже в последний момент, или, так ничего и не заподозрив, просто благоразумно предусмотрел запасной вариант действий, который вывел вас, профессор, из-под удара. Правда, думаю, что лишь временно. Сам Истратов попал в руки своих преследователей. Похоже, как-то договориться с ним они не сумели, а чтобы выявить его связи, поместили в санаторий своего человека. На него и вышел мой... э... товарищ, которому самому с трудом удалось избавиться от «опеки» и связаться со мной, предупредив об опасности.
– Да-да, Гера, так все и произошло, вы правы. Будем надеяться, что Истратов жив и нам удастся каким-нибудь образом... – Черемных замолчал, сознавая малую вероятность такого благоприятного исхода. – Да-а а, не зря Володя осторожничал. Похоже, что в этом деле замешаны очень могущественные силы. Даже не рискну предположить, в какие «верхи» тянутся ниточки... – Но старый подводник до конца оставался бойцом. – Я сообщу вам еще одну подробность. Чисто техническую, но... А промолчал я о ней потому, что мои обоснования пока достаточно... э... сыроваты, надо внимательней поработать с диском... И, главное, боюсь, что эти сведения не только не добавят ясности, но еще больше запутают ситуацию. По крайней мере, со мной так и произошло. Короче, определенная часть импульсов с наших фазированных антенн из-под Комсомольска-на-Амуре поступала не к созданному плазмоиду и, после отражения, непосредственно на объект воздействия, а в абсолютно «посторонние» точки пространства...
– Зачем? – недоуменно поинтересовался Талеев.
Профессор закивал головой:
– Я тоже этим заинтересовался. И кое-что сопоставил... В состав интересующего нас американского проекта, кроме основных... э... сухопутных РЛС на Аляске, в Норвегии и в Гренландии, входят специализированные крейсера «Вирджиния» и «Висконсин», а главное, плавучая платформа ХАРП. Она постоянно базируется в Сиэтле, но регулярно совершает «морские круизы» по всем океанам. Причем всегда передвигается в составе АУГ – авианосной ударной группы. Это уже настораживает, правда? Зачем бы мирному исследовательскому плавучему объекту такое грандиозное военное прикрытие? Так вот, вся эта «занимательная группа» оказывалась то у европейских берегов в момент итальянского тайфуна, то в Индийском океане во время катастрофических цунами, а перед японской катастрофой эта АУГ в полном составе направлялась в Южно-Китайское море. Разумеется, для проведения каких-то важных совместных морских учений со своими партнерами по НАТО. Вы, наверно, уже догадались, в какие это «посторонние» точки пространства направлялись импульсные сигналы с нашей РЛС.
– Но зачем?! – чуть не выкрикнул Гера, а Редин успокаивающе похлопал его по плечу.
– Вы все-таки сугубо гражданский человек, господин журналист, и вам позволительно не разбираться в военных премудростях... – При этих словах профессора Сергей слегка отвернул в сторону лицо и незаметно усмехнулся. – Чем, по-вашему, достигается максимальная эффективность применения оружия? – Талеев промолчал. – Правильно: силой поражающих факторов и точностью... э... прицеливания...
По выражению лица журналиста Черемных понял, что не стоит дальше углубляться в теоретические дебри военного искусства.
– ...Считайте, что плавучая платформа ХАРП – это идеальный механизм прицеливания, этакая универсальная «мушка», которую можно перемещать в практически любое требуемое место. Как поворачивать ствол снайперской винтовки, – добавил профессор, не совсем логично предполагая, что «сугубо гражданский журналист» больше знаком с таким видом оружия. – Кроме того, на платформе, безусловно, имеется целый комплекс устройств для усиления поступившего сигнала...
– Я отлично вас понимаю, – перебил собеседника Талеев. – Приняв поступивший сигнальный импульс, фазированные антенны на плавучей платформе значительно усиливают его и направляют в нужное место...
– Причем учтите, что платформа всегда находится весьма недалеко от места... э... поражения!
Все замолчали, переваривая неожиданное сообщение профессора. А он сам, первый, озвучил пришедший всем в голову вопрос:
– Я бы мог понять, если бы наша станция подобным контрударом пыталась как-то нейтрализовать воздействие американской ХАРП, но ведь вырисовывается совершенно другая картина! Просто-таки идеальное коллективное творчество. Но это же – нонсенс! Этого не может быть!
Талеев невесело усмехнулся:
– Видите, профессор, вы уже второй раз употребляете «нонсенс» и «не может быть», а тем не менее...
Журналист замолчал, не желая продолжать свою мысль, и заговорил совсем о другом:
– Валерий Павлович, сейчас Виталий отвезет вас в одно безопасное место, о котором я уже говорил. Там вы сможете спокойно продолжить свои изыскания. Если что-то потребуется или откроются новые подробности, незамедлительно связывайтесь со мной в любое время суток.
Черемных покивал и отправился собирать нехитрый скарб. Ему самому не терпелось продолжить изучение материалов на диске Истратова. Гера позвал Снайпа:
– Отвезешь профессора на мою дачу. Покажи ему там все... – Виталий вопросительно посмотрел в глаза Талееву, – ну-у у, в необходимых и разумных пределах. Для его работы, связи и... жизнедеятельности. Сам вернешься обратно. Дело принимает нехороший оборот, и на счету будет каждый из нас.
– Может, мне стоит быстренько смотаться в Питер?
Если с предложением выступил обычно молчаливый Виталий, значит, его всерьез обеспокоило положение, в которое попал его друг Вадим.
– Пожалуй... нет, – после короткого размышления решил Гера. – Вадик сам выпутается. – И, помолчав, добавил: – Думаю, что самое опасное там уже позади...
Вот в этом Талеев категорически ошибался!
Глава 3
Ленинградская область,
город Выборг
Сменив три попутки, Аракчеев без малейших эксцессов добрался до конечной цели своего путешествия.
«Что, господа чекисты, устали дожидаться меня на подъезде к Питеру? Логично мыслите: трасса-то одна, куда ж этому идиоту деваться? Хотя, скорее всего, до вас уже начало доходить, что «этот идиот» мог рвануть и к финской границе. Наверно, сейчас быстренько организуете там надежные кордоны на таможенных пунктах. Молодцы! Только и на такой вариант у меня найдется свой неадекватный ответ, как говорит наш президент. Впрочем, я ведь вовсе не тороплюсь».
Действительно, Вадим попросил высадить его неподалеку от главной достопримечательности Выборга – старого средневекового замка. Строительство этого уникального памятника архитектуры начинали еще шведы в XIII или XIV веке. И хотя за прошедшие столетия цитадель неоднократно горела и разрушалась, основные элементы ее конструкции оставались неизменными, а сам замок, расположенный на бывшем Воловьем острове, до сих пор сохранил свое гордое каменное величие.
Доминантой замка и всего города продолжала оставаться великолепная башня Святого Олафа. Когда-то, судя по старым чертежам, ее высота составляла чуть больше 86 метров. А кто это видел, а? Нынешних 48,6 метра ей вполне хватало, чтобы заслуженно красоваться на гербе города и величаво возвышаться над редкими суетливыми новостройками, отражаясь в хмурых, холодных водах Финского залива.
В отличие от своих немногочисленных уцелевших собратьев Выборгский замок не постигла судьба заброшенного и медленно разрушающегося каземата. Наоборот, он стал одним из культурных центров своего города. Сюда не только регулярно водили все экскурсии, но и организовали постоянные музейные экспозиции и регулярно сменяющие друг друга выставки. На фоне могучих каменных стен одинаково хорошо смотрелись и авангардистские фотографии вперемежку с конструктивистскими творениями современных ваятелей и художников, и яркое разноцветье диковинных экспонатов флористики или уникальные коллекции каких-нибудь экзотических бабочек Амазонии.
Однако главным «блюдом» культурного замкового меню стало другое. Здесь проводили рыцарские турниры. Причем подходили к их организации с максимальной ответственностью и серьезностью. Это были не «потешные игрища», а предельно достоверное действо. Устроители постарались не только точно воспроизвести саму атмосферу Средних веков, но и, безусловно, соблюсти ритуалы и правила тогдашних рыцарских турниров. Разумеется, в пределах современного понимания дошедших до нас манускриптов. Надо сказать, что им это удалось.
Еще одним точным «попаданием в цель» стало привлечение в качестве участников турниров не дилетантов, а настоящих профессионалов: спортсменов, «трюкачей» и прочих. К этой категории, безусловно, относились и «штатные» участники реконструкции исторических событий. Ну разве мог Вадик пропустить такую великолепную возможность?! Поэтому и стремился он сейчас на небольшой внутренний Кузнечный дворик Выборгского замка, где все уже было готово к началу представления: до отказа заполнены не бедной публикой только что возведенные разборные трибуны, развевались на приморском ветру десятки причудливых разноцветных флагов, слышалось завывание боевых флейт и нетерпеливое ржание лошадей...
«Ну не могу же я подводить своих товарищей по древнему оружию, – уговаривал себя Аракчеев. – Да без меня там весь праздник псу под хвост пойдет. А ребятки из органов пусть подождут. Впрочем, вряд ли они меня теперь скоро увидят».
В словах Вадима не было никакого зазнайства. Благодаря своему цирковому прошлому, он был настоящей находкой для устроителей турнира, главным действующим лицом во всех категориях состязаний. Аракчеев великолепно держался в седле и управлялся с длинной пикой, владел мечом не хуже записного самурая, прекрасно стрелял из лука и был вне конкуренции в метании тяжелого боевого топора.
Маленький суетливый администратор, подпрыгивая на обеих ножках и задыхаясь, встретил его у подъемного крепостного моста:
– Ой... ай... эх-х х... Ва-вад-д дим, ну куда же вы пропали?! Это немыслимо: на трибуне сам МЭР!!! И неожиданные гости из Петербурга. Такая ответственность, такая ответственность! Музей могут закрыть!!! Катастрофа-а а...
– Спокойно, Пржевальский! Выводи своих лошадок. Катастрофа отменяется. Так можешь и мэру передать, – на ходу успокаивал Вадик разволновавшегося чиновника, быстрым шагом направляясь к низкому каменному сараю, скрытому в тени замковой куртины: там находилось помещение, отведенное под раздевалку и склад для хранения амуниции и вооружения.
* * *
Первый конкурс проводился под громкую музыку из оперы Джоаккино Россини к «Вильгельму Теллю». Нетрудно догадаться, что здесь «рыцари» соревновались в стрельбе из лука. Занятие это неторопливое, требует собранности и хладнокровия, поэтому и поставлено первым номером программы. Какая же может быть точность в стрельбе после дуэли на пиках или поединка на мечах? Помимо трясущихся от напряжения рук и ног, участники частенько получают в них нешуточные травмы и вряд ли могли бы претендовать на лавры известного героя, хотя и целились не в легендарное яблоко на чьей-то голове, а в мишень вполне приличных размеров.
Вадик отстрелялся очень успешно, хотя и не занял первого места, пропустив вперед незнакомого ему молодого парня в костюме Робин Гуда.
«Вот проныра! – подумал Аракчеев об администраторе. – Наверняка откопал где-то олимпийского призера. – К сопернику он претензий не имел, хотя после первого же выстрела отметил его профессионально-спортивную подготовку и великолепный лук с балансирами. – Готов на что угодно побиться об заклад, что не увижу этого молодца ни на лошади с пикой, ни с мечом в руке!»
Как видно, и сюда, на рыцарское ристалище, проник дух наживы. Поговаривали, что тут даже работает тайный тотализатор с приличными ставками. И хотя общее правило гласило, что каждый участник должен выступить во всех поединках, заинтересованные люди научились обходить закон, выставляя на отдельных этапах разных бойцов под одним именем, пользуясь тем, что внешность можно прекрасно скрыть под причудливым костюмом и шлемом или маской.
Аракчеев бился честно. В атмосфере подлинного единоборства он чувствовал себя как рыба в воде, истово погружаясь в захватывающий мир настоящей рукопашной схватки. И лишь в перерывах между подходами к лучной мишени мог позволить себе оглядеться по сторонам, рассмотреть публику и даже послать воздушный поцелуй заинтересовавшей его даме.
Однако сейчас его заинтересовало совсем другое. Стационарные сидячие зрительские места располагались вдоль дальней стороны Кузнечного двора. Их было немного, а желающих посмотреть на турнир – вдвое больше. Поэтому организаторы пристроили вплотную к ним еще несколько разборных деревянных конструкций в три или четыре ряда, на которых столпились все остальные зрители. Вот Аракчеев заметил мэра города – на самых почетных местах в первом ряду. Он не знал лично этого человека, но, судя по царившему вокруг него оживлению, не ошибался.