– Если угроза скандальной огласки реальна и цель автора – подорвать положение Элисон в обществе, почему просто не разгласить ее тайну? Зачем писать письма? Шепни на ухо нужному человеку, и все. В одном твой Тоби прав. Слухи распространяются по деревням, как лесной пожар.
– По его словам, Элисон именно это пугает. Она полагает, что автор сначала заставит ее попотеть, потом осуществит угрозу. По-моему, это свидетельство истинной ненависти. Но Тоби утверждает, что Элисон дружелюбная безобидная женщина. – Мередит обратила внимание на отстраненный взгляд Алана, зная, что за ним последует взрыв. И точно.
– Безобидная женщина, которую обвиняли в убийстве?! Мы с тобой уже смотрим на дело по-разному. Ты говоришь о ненависти, а я думаю о вымогательстве. Когда у людей столько денег, как у Дженнеров, тут просматривается мотив. Автор денег пока не просит, однако непременно попросит. Доведет супругов до кондиции. Когда впадут в полную панику и крепко попадут к нему в лапы, предложит откупиться, и бедняги ухватятся за предложение. Только один раз не откупишься. С них потребуют еще, и еще, и так далее. Я все-таки придерживаюсь теории шантажа.
– Тогда не похоже на старушку с мопсом, которая для развлечения строчит соседям анонимки, – тихонько сказала Мередит. – От запугивания до вымогательства большой шаг.
– Правда. Но иногда начинаешь с одной целью, а потом совершенствуешь оригинальный план.
– Возможно, – серьезно заметила Мередит, – Дженнеры предпочли бы шантаж. Легче стерпеть, что кто-то хочет выманить у тебя деньги, чем то, что кто-то тебя ненавидит и с радостью мучает. – Она глубоко вдохнула. – Они даже не понимают, как автор писем на них вышел… на Элисон, во всяком случае.
– Возможно, не такая хитрая загадка. Судебный процесс описывался, широко освещался. Любой мог наткнуться на репортажи. В том числе автор писем.
– Но как он догадался, о ком идет речь? По словам Тоби, Элисон тогда носила фамилию Харрис. А последние десять лет она Дженнер. Что связывает Элисон Харрис с Элисон Дженнер? Даже если в каком-то журнале были репортажи со снимками и автор оттуда черпал информацию, за двадцать пять лет люди меняются. Элисон сейчас сорок восемь, а тогда было двадцать три.
Маркби выслушал возражения и кивнул:
– Вполне справедливо. Инспектор Винтер из бамфордской полиции человек добросовестный, наверняка сделает все возможное насчет писем. Но будет несказанно рад передать следствие представителям регионального управления, отчасти потому, что поиски шантажиста – если это шантаж – требуют слишком много сил и времени. А еще потому, что персонами вроде Дженнеров сильно интересуются таблоиды. Богатый муж, молодая жена с темным прошлым… Кстати, Дженнер был раньше женат? По прикидкам, ему перевалило за пятьдесят на момент свадьбы с Элисон.
Мередит потерла нос.
– Не знаю. У Тоби спрошу.
– Пойдем дальше, – продолжил Маркби. – Сам Дженнер вполне мог нажить врагов за время своей долгой успешной карьеры. В бизнесе не достигнешь вершин без определенной жестокости. Возможно, кто-то пытается достать его через жену.
– Вообще-то он страшноватый, – признала Мередит. – По словам Тоби, в принципе хороший, только привык командовать.
– И не любит таких ситуаций, когда просто не знаешь, что делать… Ясно, – кивнул Алан. – Хорошо. Пообедаем с ними, послушаем. Я утром позвоню Винтеру, изложу свои планы. Не могу действовать у него за спиной. Попрошу также быстро меня уведомить о результатах криминалистического исследования письма. Для меня вопрос в том, кому поручить дело об анонимках, если им займется региональное управление. Жалко, что Дэйв Пирс теперь на другом конце графства и вряд ли к нам вернется. Конечно, на его месте Джессика Кемпбелл…
– Я ее знаю? – нахмурилась Мередит.
– Едва ли. Недавно прибыла вместо Пирса. Если посчастливится, станет неплохим членом команды. Вроде сообразительная. Наверняка уцепится за это дело. Только тут нужна осторожность. В подобных случаях вечно выскакивают неприятные сюрпризы.
– Могу поспорить, – с неожиданным озорством вставила Мередит, – старику Джереми Дженнеру не понравится, что такую ответственность возложили на женщину.
Маркби в ответ улыбнулся тигриной улыбкой.
– Старику Джереми, как ты его называешь, придется примириться, что если я берусь за расследование, то я и командую!
– Стой спокойно! – приказала Джесс Кемпбелл. – Не вертись.
– Тогда скорей. Свет уходит.
Аппарат щелкнул, одновременно сработала вспышка.
– Готово.
– Наконец-то! – Молодой человек спрыгнул с подиума, наблюдая, как сестра прячет камеру в холщовую сумку, которую закидывает на плечо. – Пришлешь мне снимок?
– Конечно. Папе и маме тоже отправлю.
Садившееся солнце коснулось голов, волосы вспыхнули одинаковым рыжим пламенем. Они всегда были похожи. Все сразу понимают, в чем дело. «Что значит быть близнецом?» – спрашивают у них с младенческих лет.
Джесс часто отвечает: «Не знаю, что значит не быть близнецом, поэтому не могу дать ответа».
Хотя иногда грустно быть близнецом. Они зашагали по каменистой дорожке к машине Джессики.
– Замечательно, что ты вырвался на пару дней, – вздохнула она. – Но уже уезжаешь…
Слово повисло в тихом вечернем воздухе. В кустах справа что-то зашуршало, почти под ноги выпрыгнул маленький кролик, побежал, перескакивая через кочки, наконец белый хвостик исчез в овраге.
– До норманнского завоевания в Англии не было кроликов, – сообщил Саймон. – Знаешь?
– Это из разряда тех фактов, которые люди выкладывают в неловких паузах за скучным обедом, – хмыкнула Джесс. – Кролики приплыли на кораблях Вильгельма Завоевателя?
– Их завезли, чтобы разводить на мясо. Кроликов ели только богатые. За кражу кролика предусматривалось суровое наказание. – Саймон ухмыльнулся. – Голова битком набита бесполезной информацией.
– Никогда не знаешь, – возразила сестра. – Не угадаешь, когда что пригодится.
– Не пригодится, когда сидишь в душной палатке, гоняешь мух, изо всех сил успокаивая вопящих младенцев.
Вновь настало молчание.
– Не стану говорить, до чего мне не хочется, чтобы ты уезжал, – сказала наконец Джесс. – Знаю, какое ты делаешь важное и нелегкое дело. Я навидалась жутких кошмаров на службе в полиции. Ты, работая с беженцами, видишь картины в сотни раз хуже.
– Конечно, это угнетает, – согласился брат. – Надеюсь, никогда не перестанет. Только на месте некогда переживать. Поминутно что-то происходит, слишком много событий, каждый раз принимаешь решение или импровизируешь. Ничего другого для себя не желаю. Чувствую себя виноватым, выпросив две недели отпуска. Впрочем, получил возможность кое с кем здесь поговорить, объяснить, с чем мы имеем дело.
– Я тебя видела утром по телевизору. Хорошо поработал.
Саймон криво усмехнулся:
– Спасибо. Кажется, больше боюсь телекамер, чем шайки так называемых солдат с мачете, которые выскакивают из зарослей, требуя у нас наркотиков.
Джессика содрогнулась:
– И поэтому, среди многого прочего, я ужасно боюсь за тебя.
– Слушай, – сказал Саймон, – если я буду об этом думать, то не смогу работать. Полагаю, ты тоже. Особенно когда в субботу вечером сидишь в патрульной машине, глядя, как хулиганы бьют стекла и колотят друг друга.
– Больше не приходится. Когда только пришла в полицию, отработала свою долю.
– Знаю. Ловишь теперь настоящих, серьезных преступников. Мама с папой гордятся тобой беспредельно.
– Правда? Не надо гордиться, пусть просто признают. Знаю, папа желал бы мне «не столь опасной профессии», а мама решительно не понимает, зачем я в полиции. Папа против полицейской карьеры не возражает, хотя видит меня за компьютером в отдельном кабинете, – вздохнула Джессика. – Не поверишь, но иногда я из-за компьютера не вылезаю.
– Они тобой гордятся, – настаивал Саймон, – можешь мне поверить! – И добавил: – Временами я тоже.
– Временами?.. – Она бросила на него притворно-возмущенный взгляд.
– Чтоб нос не задирала! – Он дотянулся, взъерошил короткие темно-рыжие волосы сестры.
– Жирный шанс для полицейского, – горестно вздохнула Джессика.
– Ах! Слышу жалобную нотку, – нахмурился Саймон. – Не понравилось на новом месте?
– Мне моя работа нравится. Надеюсь, понравятся и коллеги, как только перестанут рассказывать о предшественнике. Знаешь, что получается, когда в трудовом коллективе женщина заменяет любимого всеми мужчину? На каждом шагу цитируют высказывания того самого Дэйва Пирса. Словно он самый популярный полицейский в истории, да к тому ж еще местный. Такой просто не мог ошибаться!
– Эй! – воскликнул Саймон.
– Знаю, склочничаю, только это от нервов. Разумеется, виду не подаю.
– Я полагаю, все и так понимают. А босс? Суперинтендент… как его… Мальтби?
– Маркби. Я его редко вижу. Еще один супермен, чище Пирса. Его тоже без конца цитируют. Я встречалась с ним на минуточку по прибытии. Кажется, ничего, не совсем обычный полицейский.
– Не совсем? А какой? С переломанным носом регбиста, с проницательным прищуром?
– Не знаю, играет ли он в регби. Нос не переломан. Сам довольно симпатичный, высокий, светловолосый, с примечательными голубыми глазами. Без прищура.
– Господи помилуй, – охнул Саймон. – Надеюсь, ты на него не запала? Это сильно осложнило бы дело.
– Безусловно, поскольку он скоро женится. Только я на него не запала. Просто при первой встрече он слегка меня поразил. Я ждала обыкновенной приветственной беседы вместе с лекцией о снижении уровня преступности и необходимости вовремя представлять рапорты. А было больше похоже на собеседование с директором неплохой школы. Кстати, как мне стало известно, он окончил хорошую школу. Но хотя вел себя очень мило, не хотелось бы с ним поссориться. Выразил надежду, что мне здесь понравится, удастся найти приличное жилье, и, похоже, одновременно очень точно меня оценил. По-моему, крутой, как кирзовый сапог, но только никому этого не показывает. – Джесс помолчала. – Он меня даже напугал.
– У тебя все будет хорошо, – заверил брат, взяв Джессику за руку. – У меня тоже.
Небо на миг затмила стая скворцов, направлявшаяся к ближайшим деревьям. Джесс посмотрела на Саймона, который запрокинул голову, провожая птиц взглядом.
– Я слишком часто бывал в таких местах, где птицы слетаются к мертвым телам на земле, – тихо пояснил он.
Она прикусила губу. Они молча дошли до машины и поехали, прыгая по ухабистой колее. У выезда на шоссе увидели паб на другой стороне, приветливый, с гирляндой из разноцветных лампочек на фасаде под шиферной крышей.
– Выпьем? – предложил Саймон. – Знаю, копы на службе не пьют, да ведь ты сейчас не на службе.
– Не на службе, но за рулем.
– Ну ладно, по рюмке? Или, если предпочитаешь, посиди с томатным соком, погляди на меня.
Джесс с усмешкой свернула на стоянку и, уже приготовившись вылезти, вдруг воскликнула:
– Ох, нет, только не здесь!
– Почему?
– Невозможно… верней, я зайти не могу. Видишь вон тот БМВ? Это машина Маркби.
– Точно? – Саймон вгляделся в лобовое стекло.
– Номера узнаю. Нас среди прочего учат запоминать номера. Если не возражаешь, не стану пить томатный сок на глазах у суперинтендента.
– Может, он там с невестой? Не любопытно взглянуть?
– Нет, – отрезала Джессика. – Я не любопытная. Ты, по-моему, тоже, старый проныра!
– Даже не знал, – вздохнул Саймон, глядя на сестру с жалостью, – что у копов такая нелегкая жизнь.
«Ты многого не знаешь о жизни копов», – подумала, но не сказала Джесс.
Глава 3
Первое впечатление от поместья Овервейл оказалось для Мередит неожиданным. Поднявшись на холм и спустившись в долину по лесистой местности, они внезапно очутились на вершине крутого подъема, откуда открывалась расстилавшаяся внизу равнина. Пейзаж тут и там был усеян пронзительными желтыми пятнами рапсовых полей. Сурепка растет по обочинам, кивая лимонными головками проезжающим автомобилям. В низком закрытом месте буйно цвели в саду вишни и сливы. Руководствуясь начерченной Тоби картой, Алан свернул в сторону на дорогу чуть шире с безобразным покрытием, оставив позади живописные виды и углубившись в лесную тень.
Попрыгав по ухабам и кочкам, машина снова вырвалась на открытый простор. Глазам предстала ошеломляющая картина. По ту сторону долины на возвышении стоял Овервейл-Хаус – белая прямоугольная георгианская постройка, сверкавшая среди зеленых полей и темных лесов. На лугу мирно паслись лошади, солнце бросало вокруг ослепительные блики. Мередит затаила дыхание. Алан съехал на обочину, они вышли, остановились на склоне, оглядывая прекрасный вид.
– Озеро, – указал Алан на пляшущие на воде вспышки. – Не очень большое, как видишь, искусственное. Устроено где-то в начале девятнадцатого века для лодочных прогулок и развлечения гостей.
– Ты-то, конечно, знаешь дом и поместье, а мне посмотреть не терпится. – Мередит пригладила растрепанные ветром волосы.
– Попросишь Дженнеров. Наверняка охотно покажут, – довольно сухо ответил Алан.
Мередит взглянула на него:
– Извини. Не следовало тебя впутывать.
– Не извиняйся, пожалуйста. – Усмехнувшись, Алан тряхнул головой. – На тебя не похоже. В любом случае извинений не требуется. Если выявится шантаж, дело все равно ляжет ко мне на стол. В определенном смысле я даже рад пораньше приступить.
Мередит сказала:
– Прелестный дом, и общая картина, и все остальное… Словно какой-нибудь сказочный заколдованный замок.
– Добрая или злая колдунья его заколдовала? – тихо молвил Алан. Мередит посмотрела на него с удивлением, он улыбнулся и поддразнил ее: – Не сильно похоже на дом викария в Бамфорде.
– Нет. Такого мы себе не можем позволить… тем более содержать. Да нам и не годится. Дикая глушь. Но, по словам Тоби, его кузен сколотил кучу денег. Будь я миллионершей, как Дженнер, купила бы. А ты?.. В любом случае, когда дом викария будет отделан, получится не так уж и плохо. Хоть с этим не сравнится.
Они вернулись к машине и поехали дальше, под горку, по равнине и опять по лесу. Дом скрылся из вида. После очередного подъема деревья поредели, показался коттедж из красноватого камня. Высокие ворота открылись предположительно специально перед гостями. Маркби провел машину между высокими каменными пилонами.
По всему судя, подъездная дорожка была проложена лет двести назад с расчетом произвести впечатление на визитеров, прибывающих в экипажах. Сначала стала видна только часть фасада, который прикрывали прямые ряды каштанов с обеих сторон, стоявших словно на страже. И лишь в последний момент глазам предстал изящный, не слишком большой особняк идеальных пропорций, с высокими узкими окнами, в которых отражалось весеннее солнце.
– Кажется, – сказала Мередит, кивая на портик с колоннами, – дверь сейчас распахнется, и оттуда выйдут сестры Беннет.
Полукруг перед домом засыпан гравием, из-под колес брызнули камешки. Дверь действительно распахнулась, и вышли двое – однако не сестры, а мужчины.
Тот, что помоложе, легко узнаваемый, бросился вперед с приветствиями.
– Как мило с вашей стороны! – затряс Тоби руку суперинтендента. – Мы страшно благодарны, вся семья!
– Алан приехал только послушать, – поспешно предупредила Мередит, уже видя на лице Маркби зачатки отчаяния.
– Нам и надо, чтобы кто-то послушал, – объявил Тоби.
– Инспектор Винтер в Бамфорде наверняка выслушал, – сухо заметил Маркби. – Рад снова вас видеть, – вежливо добавил он.
– А, Винтер… – Тоби высокомерно отверг инспектора. – Славный малый, только набит по горло инструкциями. Позвольте представить моего кузена Джереми.
Дженнер приблизился во время этой краткой беседы. Мередит с любопытством отметила, что он выглядит именно так, как она представляла. Высокий, со стройной фигурой – видимо, благодаря посещению дорогого частного оздоровительного клуба, – густые седые волосы аккуратно подстрижены, из-под кустистых бровей пристально смотрят глубоко посаженные глаза. Впрочем, низкий голос приветлив, манеры приятные.