Диана в смущении воззрилась на сестру:
– Кто такой Чингисхан? О чем ты вообще толкуешь?
Ариэлла просияла.
– Я читаю книгу о монголах, Диана. Их история удивительна. Под предводительством Чингисхана они создали империю столь же могущественную, как Великобритания. Знаешь ли ты об этом?
– Нет, не знаю. Ариэлла, мама пригласила лорда Монтгомери и его брата – и все ради тебя.
– Разумеется, сейчас они занимают гораздо меньшую территорию, – продолжала девушка, не слыша слов сестры. – Мне очень хочется отправиться в центральные степи Азии, потому что там до сих пор живут монголы, Диана. Можешь ли ты вообразить, что их культура и образ жизни практически не изменились со времен Чингисхана?
Поморщившись, Диана направилась к платяному шкафу и, открыв его, стала перебирать висящие там наряды.
– Лорд Монтгомери твой ровесник и в прошлом году унаследовал титул. Его брат немного младше. Титул очень древний, и имения их процветают. Я слышала, как мама и тетя Лизи говорили об этом. – Она вытащила бледно-голубое платье. – Какая красота! Кажется, ты его еще не надевала.
Ариэлла не сдавалась:
– Я уверена, что тебе понравится эта книга по истории, если я дам ее тебе почитать. И тогда, возможно, мы поедем в степи вместе! Мы даже сможем своими глазами увидеть Великую Китайскую стену!
Диана повернулась и посмотрела на сестру.
Ариэлла поняла, что терпение Дианы на исходе. Ей сложно было принять тот факт, что никто в ее семье, даже отец, не разделял ее тяги к знаниям.
– Нет, я не надевала это платье. На мероприятиях, которые я посещала в столице, полным-полно академиков и реформаторов-вигов, а вот джентльмены почти не встречаются. Никому дела нет до моды.
Прижав наряд к груди, Диана покачала головой:
– Стыд какой! Монголы мне совсем не интересны, Ариэлла, и, честно говоря, не понимаю, чем они тебя так покорили. И в степи я с тобой не поеду – как и к какой-то там стене. Меня вполне устраивает моя жизнь здесь! Когда мы говорили с тобой в прошлый раз, ты переживала о бедуинах.
– Тогда я только что вернулась из путешествия по Иерусалиму, где мне довелось посетить лагерь бедуинов. Известно ли тебе, что наша армия использует их как разведчиков и провожатых в Палестине и Египте?
Диана прошествовала к кровати и положила на нее платье.
– Пришло время надеть этот милый наряд. С твоим нежным цветом кожи, золотистыми волосами и знаменитыми голубыми глазами де Уореннов ты без труда вскружишь головы гостям.
Ариэлла насторожилась:
– Кто, ты сказала, к нам приедет?
Диана просияла:
– Лорд Монтгомери – знатный жених! Говорят, он к тому же очень хорош собой.
Сбитая с толку Ариэлла скрестила руки на груди.
– Тебе еще рано начинать искать мужа.
– Но тебе нет, – парировала ее сестра. – Ты совсем меня не слушала, не так ли? Лорд Монтгомери только что унаследовал титул, он красив и образован. К тому же ходят слухи, что он намерен в ближайшее время найти себе жену.
Ариэлла отвернулась. Ей было двадцать четыре года, но она не спешила связывать себя узами брака. С детства она испытывала тягу к знаниям. Книги – и содержащаяся в них информация – составляли неотъемлемую часть ее жизни, сколько она себя помнила. Если бы ей предстояло выбирать, провести время на балу или в библиотеке, она непременно сделала бы выбор в пользу последней.
К счастью, отец души не чаял в своей старшей дочери и всячески поощрял ее интеллектуальные изыскания, что было вещью совершенно неслыханной. С тех пор как ей исполнился двадцать один год, Ариэлла большую часть времени проводила в Лондоне, где могла посещать библиотеки и музеи сколько душе угодно, а также присутствовать на общественных дебатах, касающихся важных социальных вопросов, проводимых радикалами вроде Френсиса Плейса и Уильяма Коветта. Несмотря на предоставляемую ей свободу, девушка мечтала о еще большей независимости – ей хотелось путешествовать по свету без сопровождения, посещать места и встречать людей, о которых она читала в книгах.
Ариэлла родилась в одном из Берберийских государств, ее матерью была еврейка, плененная берберийским принцем. Женщину обезглавили вскоре после рождения Ариэллы, потому что у малютки оказались светлая кожа и голубые глаза. Отцу удалось тайно вывезти дочь из гарема, и с тех пор она воспитывалась при нем. Клифф де Уоренн сейчас стал одним из величайших корабельных магнатов своего времени, а в те дни был капитаном капера. Первые несколько лет жизни Ариэлла провела в Западной Индии, где у отца был дом. Когда он познакомился с Амандой и женился на ней, они переехали в Лондон. Ее мачеха столь же страстно любила море, как и сам Клифф, и к тому времени, как Ариэлла достигла совершеннолетия, она уже вдоль и поперек исследовала Средиземное море, была в Соединенных Штатах Америки и во всех крупнейших городах Европы. Она даже посетила Палестину, Гонконг и Восточную Индию.
В прошлом году девушка отправилась в трехмесячное путешествие с посещением Вены, Будапешта и затем Афин. Отец согласился на эту поездку с одним условием: чтобы Ариэллу сопровождал ее сводный брат. Алексей шел по стопам своего отца на поприще купца и искателя приключений и был счастлив отправиться в компании сестры. Уступив ее просьбам, они ненадолго заехали в Константинополь.
Ее любимым местом была Палестина, а любимым городом – Иерусалим. И больше всего она ненавидела Алжир, потому что именно там ее мать казнили за любовную связь с ее отцом.
Ариэлла понимала, как ей повезло с родителями, которые позволяли ей путешествовать по миру, безоговорочно доверяли и гордились ее интеллектом. В высшем свете подобное поведение молодой девушки вовсе не было нормой. Диана, к примеру, не получила образования и лишь время от времени почитывала дамские романы. Сезон она проводила в Лондоне, а в течение остальной части года жила в праздности в деревенском имении семьи в Ирландии. Помимо занятий благотворительностью, дни Дианы протекали в перемене нарядов, посещении званых приемов и чаепитий, а также визитах к соседям. Такое поведение молодой девушки из высшего общества считалось пристойным.
Вскоре Диана окажется на ярмарке невест и станет искать себе подходящего мужа. Ариэлла знала, что ее красавица сестра, не обделенная к тому же приданым, без труда сделает хорошую партию. Но себе Ариэлла прочила совсем иную судьбу. Браку она предпочитала независимость, чтение книг и путешествия по свету, а лишь крайне неординарный мужчина мог бы позволить ей продолжать вести привычный образ жизни, поэтому она и помыслить не могла, чтобы выйти замуж и распрощаться с нынешней вольной жизнью. Замужество никогда не значилось в числе ее приоритетов, хотя она и выросла, видя перед глазами пример родительской великой любви, преданности друг другу и равенства между супругами. Ее тети и дяди могли бы также похвастаться счастливым браком. Если Ариэлла и станет чьей-то женой, то лишь в том случае, если встретит свою настоящую любовь, единственную и на всю жизнь, чем так славилось все семейство де Уоренн. Тем не менее к двадцати четырем годам девушка не испытывала ничего подобного и ничуть не чувствовала себя обделенной. На что ей было жаловаться? В ее распоряжении были тысячи книг для чтения и сотни мест, манящих своей таинственностью. Ариэлла сомневалась, хватит ли ей жизни, чтобы осуществить все свои задумки.
Медленно она повернулась к своей сестре.
Диана улыбалась, но черты лица ее омрачало беспокойство.
– Я так рада, что ты дома! Я очень скучала по тебе, сестричка, – заискивающе произнесла она.
– И я тоже, – ответила Ариэлла не совсем искренне.
В заморских землях, окруженная экзотическими запахами, видами и звуками, а также людьми, которых она стремилась понять, Ариэлла совсем не тосковала по дому. Даже живя в Лондоне, она могла долгие часы провести в музее, не замечая течения времени.
– Я так рада, что ты присоединилась к нам здесь, в Роуз-Хилл, – продолжала Диана. – Сегодняшний вечер обещает быть интересным. Я уже встречалась с младшим Монтгомери, и если его старший брат столь же очарователен, то ты очень скоро позабудешь о своем Чингисхане. – Помолчав немного, девушка добавила: – Не думаю, что тебе следует упоминать за ужином о монголах, Ариэлла. Никто этого не поймет.
Поколебавшись, Ариэлла ответила:
– В действительности мне бы хотелось отужинать в тесном семейном кругу. Терпеть не могу обсуждать погоду, розы Аманды, последнюю охоту или предстоящие скачки с незнакомыми людьми.
– Почему бы и нет? – запротестовала Диана. – Это отличные темы для светской беседы. Так ты даешь слово, что не станешь упоминать о монголах, степях и ужинах с академиками и реформаторами? – Она неуверенно улыбнулась. – В противном случае тебя сочтут радикалом – и чрезмерно независимой к тому же.
Ариэлла заупрямилась:
– Тогда мне останется лишь провести весь вечер в полнейшем благословенном молчании.
– Но это же ребячество.
– Женщине следует позволять высказывать ее собственные суждения. В городе я именно так и поступаю. И я действительно в некоторой степени отношусь к радикалам. Социальные условия в нашем обществе ужасны, не говоря уже о шумихе вокруг избирательной кампании. Что же до парламентских реформ… Диана прервала сестру:
– Разумеется, ты открыто высказываешь свои мысли в городе, где тебя окружают совсем не джентльмены. Ты сама так сказала! – Девушка в волнении вскочила на ноги. – Я очень люблю тебя и по-сестрински прошу обсуждать лишь подобающие в высшем обществе темы.
– Какой же ты стала консервативной, – застонала Ариэлла. – Ну хорошо, я не стану вступать ни в какие споры без твоего одобрения. Прежде посмотрю на тебя в ожидании поощряющего подмигивания. Нет, погоди-ка. Давай ты лучше будешь тянуть себя за мочку левого уха, чтобы показать мне, что я могу говорить.
– Не смейся над моим искренним желанием увидеть, как ты счастливо выйдешь замуж!
Ариэлла резко опустилась на кровать, пораженная словами младшей сестры. С чего это Диане так отчаянно желать ее замужества?
Диана примирительно улыбнулась:
– Также мне кажется, тебе не следует упоминать в разговоре, что папа позволяет тебе жить в Лондоне одной.
– Я редко остаюсь в одиночестве. В доме полно слуг, и граф с тетушкой Лизи часто бывают в столице, а дядя Рекс и Бланш и вовсе живут в получасе езды от Лондона в Херрингтон-Холл.
– Вне зависимости от того, кто наведывается в Хермон-Хаус, ты живешь там как независимая женщина. Наших гостей это шокирует – лорда Монтгомери шокирует! – твердо заявила она. – Папе нужно вести себя благоразумно, когда дело касается тебя.
– Не так уж я и независима. Мои имения приносят доход, но отец – мое доверенное лицо. – Ариэлла прикусила губу. И когда это Диана стала такой правильной? Когда превратилась в одну из типичных представительниц своего пола и возраста? Почему она не хочет понять, что свободное мышление и независимость нужно привечать, а не презирать?
Диана провела рукой по лежащему на кровати платью, разглаживая невидимые складки.
– Любовь к тебе отца не позволяет ему рассуждать здраво. Уже ходят слухи, знаешь ли, о твоем самостоятельном проживании в Лондоне. – Она посмотрела на сестру. – Я люблю тебя. Тебе двадцать четыре года. Папа не намерен принуждать тебя поторопиться, но ты уже совершеннолетняя, и время твое пришло. Я говорю из лучших побуждений.
Ариэлла заволновалась. Она поняла, что пора открыть сестре свои планы касательно лорда Монтгомери.
– Диана, пожалуйста, не планируй свести меня с Монтгомери. Я ничего не имею против того, чтобы оставаться незамужней.
– Но если ты не выйдешь замуж, чем станешь заниматься? А как же дети? Если отец отдаст тебе твою долю наследства, отправишься ли ты путешествовать по свету? И на какой срок? Будешь ли ты все так же странствовать, когда тебе исполнится сорок лет? Восемьдесят?
– Очень на это надеюсь! – воскликнула Ариэлла, захваченная высказанной сестрой идеей.
Диана лишь покачала головой:
– Но это же безумие!
Сестры отличались как день и ночь.
– Я не хочу вступать в брак, – твердо заявила Ариэлла. – Я выйду замуж, только если встречу родственную душу. Но с лордом Монтгомери буду вести себя предельно вежливо. Обещаю тебе, что не стану заводить разговора о волнующих меня вещах, но, ради всего святого, я не намерена «прекратить и воздерживаться впредь», как на постановлении суда. Не могу вообразить худшей доли, чем жизнь в подчинении какому-нибудь правильному до мозга костей джентльмену с узким кругозором. Меня вполне устраивает нынешнее положение вещей.
Диана отнеслась к словам сестры скептически.
– Ты женщина, Ариэлла, и твое предназначение перед Богом и людьми – выйти замуж и рожать детей. Верно, это подразумевает подчинение воле мужа. Что ты имеешь в виду, говоря о родстве душ? Кто идет на подобный союз?
Ариэлла была шокирована столь традиционными суждениями младшей сестры – даже несмотря на то, что общество одобряло такие взгляды.
– Не знаю, каково предназначение женщин перед Богом – и мое личное предназначение в том числе, – тщательно подбирая слова, сказала она, – но именно мужчины придумали, что женщины должны выходить замуж и рожать детей! Диана, постарайся понять. Большинство мужчин не допустили бы, чтобы я проникла в Оксфорд в мужском костюме, дабы украдкой послушать лекции моих любимых профессоров.
Диана ахнула от такого признания.
– Большинство мужчин не позволили бы мне проводить дни напролет в архивах Британского музея, – твердо продолжала Ариэлла. – Я отказываюсь от патриархального брака – если когда-либо решусь вступить в брак.
Диана застонала.
– Я предвижу твое будущее – ты станешь женой какого-нибудь радикально настроенного адвоката!
– Возможно, так и случится. Разве ты можешь представить меня супругой чопорного английского джентльмена, сидящей дома, меняющей платья к обеду и ужину и являющейся, по сути, лишь красивым, но бесполезным украшением? У меня будет шестеро или семеро детей, которых мне придется выносить, словно я племенная кобыла, чье призвание – продолжить род!
– Какие ужасные у тебя взгляды на семью и брак, – изумленно произнесла Диана. – Так-то ты думаешь обо мне? Что я всего лишь красивое бесполезное украшение? И моя мама, и тетушка Лизи, и Марджери тоже?
Вынашивать детей – это прекрасно! Ты и сама обожаешь малышей!
Как же это случилось? – недоумевала Ариэлла.
– Нет, Диана, прошу прощения. Ничего подобного я о тебе не думаю. Я обожаю тебя – ты моя сестра, и я очень тобой горжусь.
– Я же не глупа, – наконец отозвалась ее сестра, – и отлично понимаю, что ты выдающаяся девушка. Все в нашей семье так говорят. Ты более начитанна, чем любой знакомый нам джентльмен. Понимаю я и то, что ты считаешь меня дурочкой. Но я не думаю, что стремление удачно выйти замуж и иметь детей – такая уж блажь. Как раз наоборот, это похвально – желать заиметь собственный дом, мужа и детей.
Ариэлла пошла на попятную:
– Ну разумеется, так и есть – раз ты искренне этого хочешь.
– А вот ты нет. Ты мечтаешь в уединении читать книги о странных людях типа монголов. Но как же неразумно тратить свою жизнь на изучение судеб иностранцев и тех, кто давным-давно обратился в прах! Если, конечно, ты не намереваешься выйти замуж за джентльмена, в котором почувствуешь родственную душу! Неужели тебя никогда не посещала мысль, что однажды ты можешь сильно пожалеть о таком решении?