– У вас есть только мое слово, – напомнил он с мрачным видом.
– А в вашем слове нужно сомневаться? – осторожно спросила она, бросив на него вопросительный взгляд.
Гейбриел нахмурился:
– Моя милая Диана, будь я в самом деле таким чудовищем, каким меня все считают, я бы наверняка солгал, сказав: нет, не нужно.
Она ласково улыбнулась:
– Я так не думаю. По-моему, вы такой человек, который предпочитает говорить правду и… похоже… вам безразлично мнение окружающих!
Да, в самом деле, она точно описала его характер. Он всегда был таким, и прошедшие восемь лет лишь усугубили его черты. Ну не поразительно ли? Эта девушка уже настолько хорошо его изучила, что поняла и приняла его характер…
– Что же случилось с… той девицей? – робко продолжала Диана.
Гейбриел процедил сквозь зубы:
– Мой отец щедро заплатил тому, кто женился на ней.
– А ребенок?
На виске у Гейбриела снова запульсировала жилка.
– Умер не родившись.
Диана с грустью покачала головой:
– Как печально!
– Теперь вы все знаете и по-прежнему желаете стать моей супругой? – прямо спросил он.
После недавнего поцелуя лицо у нее побледнело, волосы слегка растрепались, но в ее небесно-голубых глазах он прочитал уже знакомую ему решимость.
– Вы не больше в ответе за то, в чем вас несправедливо обвинили, чем я – за поступок моей матери, бросившей мужа и трех дочерей.
Гейбриел хмыкнул.
– Представляю, какую пищу даст сплетникам сообщение о нашей помолвке!
Она улыбнулась немного печально:
– Вне всякого сомнения. Возможно, если вы надеетесь снова войти в высшее общество, в котором когда-то вращались, вам все же не следует связывать свою судьбу с одной из дочерей Харриет Коупленд?
Лицо Гейбриела помрачнело.
– Меня совершенно не интересует высшее общество, я не желаю снова в нем вращаться, и мне все равно, как будут обо мне думать представители этого общества. Меня не интересует, что представители так называемого света подумают обо мне и о женщине, которую я намерен сделать своей женой, графиней Уэстборн.
– Значит, мы обо всем договорились? – В ожидании его ответа Диана затаила дыхание.
– Я позабочусь о том, чтобы объявление о нашей помолвке появилось в газетах в самое ближайшее время. – Он резко склонил свою надменную голову.
Вот чего добивалась Диана; она знала, что помолвка не только спасет ее гордость после предательства Малкома, но и поможет вернуть сестер. И все же при мысли о том, что она стала невестой несгибаемого и непокорного лорда Гейбриела Фолкнера, чье прошлое затмевает даже поступок ее матери, она невольно вздрогнула. В груди снова возникло странное томление, когда она вспомнила, как лорд Гейбриел Фолкнер совсем недавно с такой страстью целовал ее.
Она по-прежнему не понимала, вызвана ли ее дрожь мрачными предчувствиями или предвкушением чего-то хорошего…
Глава 3
– Я всерьез начинаю сомневаться в том, что ваша тетя Хамфриз существует на самом деле, – сухо заметил Гейбриел на следующее утро, когда они с Дианой вдвоем сидели в малой столовой за завтраком, поданным молчаливым и расторопным Соумзом.
Почти весь вчерашний день прошел у Гейбриела в разъездах. Он побывал в редакциях нескольких газет, съездил в контору поверенного Джонстона и к одному старому боевому товарищу, которому Гейбриел поручил разыскать Доминика Вона. Впрочем, Гейбриел успел к ужину; переодевшись, он присоединился к Диане в столовой.
За ужином присутствовала только Диана. Миссис Хамфриз прислала свои извинения. Утром она снова передала через горничную, что не спустится вниз.
Диана улыбнулась:
– Уверяю вас, тетя Хамфриз существует, но ужасно страдает от нервного расстройства. По правде говоря, она вовсе не желала ехать в Лондон и согласилась только потому, что я настояла, – подчеркнуто добавила она.
Гейбриел сурово сдвинул темные брови:
– Хорошо, что ей хотя бы хватило здравого смысла не пускать вас в столицу одну! Но, поскольку сразу по приезде она удалилась к себе и с тех пор не покидает своих комнат, вряд ли она оказывает вам большую помощь. Более того, ее затворничество стало совершенно неприличным после того, как здесь поселился я.
Диана бросила на него вопросительный взгляд:
– Что же в этом неприличного, раз вы мой опекун?
– Опекун, который теперь к тому же официально является вашим женихом.
Гейбриел протянул ей через стол раскрытую газету, которую до того читал.
Диана взяла ее дрогнувшей рукой и стала отыскивать соответствующую колонку. Наконец она увидела то, что ее интересовало. «Настоящим объявляется о помолвке лорда Гейбриела Максуэлла Картера Фолкнера, седьмого графа Уэстборна (Уэстборн-Хаус, Лондон), и его подопечной, леди Дианы Харриет Беатрис Коупленд (Шорли-Парк, Хэмпшир). Бракосочетание состоится в ближайшее время в церкви Святого Георгия на Ганновер-сквер». И больше ничего. Ни имен родителей Гейбриела, ни ее родителей. Сухо и коротко… И все же, лишь увидев объявление напечатанным, она поняла, что помолвлена на самом деле. Сотни людей во всем Лондоне сейчас завтракают и, как и они, читают газеты… Нет, Диана не передумала после того, как вчера они обо всем договорились. Не покоробили ее и слова о том, что «бракосочетание состоится в ближайшее время». Она считала: чем скорее, тем лучше, и желательно до того, как Малком Касл обвенчается с Верой Дуглас! Нет, Диана не жалела о своем решении, но печатное объявление о помолвке заставило ее новыми глазами взглянуть на Гейбриела Фолкнера. Впрочем, она и в нем не испытывала сомнений после того, как вчера побывала в его объятиях и попробовала на вкус его поцелуи! При одном воспоминании о вчерашнем опыте она краснела, вчера, после того как она поднялась к себе, ей еще долго не удавалось уснуть…
Никакие рассказы тетушки Хамфриз о том, что происходит между супругами в спальне, не подготовили Диану к пьянящему восторгу, охватившему ее, когда Гейбриел обнимал и целовал ее. Жар. Трепет. Страстное желание испытать нечто неведомое – она еще не знала, что именно, но не сомневалась, что скоро все узнает в союзе с таким опытным и искушенным мужчиной…
Гейбриел украдкой наблюдал за ней. Вначале Диана сильно побледнела, но затем лицо ее раскраснелось и стало почти одного оттенка с платьем, которое было на ней сегодня; румянец сопровождался почти лихорадочным блеском небесно-голубых глаз, когда она взмахнула длинными ресницами и посмотрела на него.
– Может быть, вас встревожили слова «в ближайшее время»? – спросил он.
– Нет, что вы, – искренне удивилась Диана. – Конечно, вначале мне бы хотелось разыскать сестер, но я не буду против, если свадьба состоится сразу после того, как они найдутся.
– В самом деле? – Гейбриел смерил ее мрачным взглядом. – Я-то воображал, что вы, возможно, захотите дать вашему молодому человеку – надеюсь, он и в самом деле молод? – время одуматься. Он осознает свою ошибку, бросится к вашим ногам и признается вам в вечной любви!
Поняв, что Гейбриел ее дразнит, Диана залилась еще более густым румянцем.
– Да… он и в самом деле молод… и очень глуп. И даже если бы он поступил так, как вы говорите, я бы ни за что не поверила ему и не ответила на его притязания! – Она решительно сжала свои восхитительно полные и соблазнительные губы.
Гейбриел откинул голову на спинку стула и смерил свою невесту задумчивым взглядом. Невозможно отрицать, что Диана красива. Не приходится сомневаться и в том, что у нее сильная воля. Однако удивительнее всего то, что она и не думает прощать своего поклонника! Хотя вчера тут же поверила в невиновность Гейбриела, не получив ни единого доказательства, кроме его слова…
Он сжал челюсти.
– Может быть, вы соизволите сообщить, как зовут этого молодого человека? Тогда, если он вздумает явиться к вам с визитом, я с радостью откажу ему от дома, – добавил он, когда Диана устремила на него подозрительный взгляд.
– Мне кажется, в подобном случае, если он, конечно, возникнет, я и сама сумею постоять за себя, – высокомерно возразила она.
Гейбриел прекрасно понимал, насколько у Дианы сильный характер – да и как могло быть иначе, если ей с одиннадцати лет пришлось совмещать роли хозяйки в отцовском доме и матери для двух младших сестер? Имя молодого идиота, отказавшегося от Дианы, интересовало его из чисто эгоистических побуждений; узнав, что Диана не намерена отказываться от своего слова сама, Гейбриел решил удостовериться в том, что ее никто не переубедит. Во-первых, если их помолвка расстроится сразу после объявления в газетах, они оба окажутся в чрезвычайно глупом положении. И во-вторых, после вчерашнего поцелуя он понял, что семейная жизнь с Дианой сулит не одни лишь заботы…
Под внешней холодностью и той практичной распорядительностью, какую она выказала, готовя Уэстборн-Хаус к проживанию, Гейбриел разглядел нежную и страстную молодую женщину, которую он с радостью познакомит с миром физических наслаждений. И он определенно не позволит какому-то молодому идиоту, охотнику за богатым приданым, вновь морочить Диане голову. Он никому не позволит украсть свою невесту из-под самого носа… и других частей тела!
– Тем не менее вы обязаны будете доложить о нем мне, если он появится, – возразил Гейбриел, сжав губы.
Его диктат, видимо, раздосадовал Диану.
– По-моему, мне следует напомнить вам, милорд, что я привыкла сама решать все вопросы, связанные со мной.
Он смерил ее задумчивым взглядом и сказал:
– По-моему, раз мы теперь помолвлены, вам придется оставить свою привычку.
Диана впервые поняла: согласившись стать женой Гейбриела, она круто изменила свою жизнь. И едва ли перемены придутся ей по вкусу. Целых десять лет она не отчитывалась ни перед кем, кроме себя самой; годы ответственности за отца и сестер развили в ней определенную независимость, от которой ей, возможно, нелегко будет отказаться. Даже ради мужа.
– Я не привыкла к тому, чтобы кто-то принимал решения за меня, – повторила она.
В последнем Гейбриел нисколько не сомневался, более того, он без опасений думал о будущей семейной жизни именно потому, что Диана не оказалась ни жеманной старой девой, ни дебютанткой с наивно распахнутыми глазами, которая только и жаждет влюбиться и надеется, что ее избранник будет так же страстно влюблен в нее, как она в него.
– Не сомневаюсь, со временем мы оба привыкнем и приспособимся друг к другу.
Диана понимающе улыбнулась:
– По-моему, вы имеете в виду, что со временем я приучусь принимать ваше мужское превосходство!
Неожиданно для себя Гейбриел улыбнулся в ответ.
– А вы не согласны? – спросил он.
Она покачала головой:
– Я не верю, что вы хотя бы чуть-чуть превосходите меня лишь потому, что вы мужчина. Да и по характеру своему я не способна на рабское, беспрекословное подчинение.
После знакомства с Дианой Гейбриел понял: меньше всего ему хочется, чтобы жена беспрекословно и рабски подчинялась ему. Когда около недели назад Гейбриел делился с Озборном и Блэкстоуном своими планами, он заверил друзей, что женится лишь по необходимости и по расчету. Во-первых, он решил расстаться с холостой жизнью потому, что ему, носителю графского титула, нужна жена, а во-вторых, из чувства долга по отношению к сестрам Коупленд, оставшимся после внезапной смерти отца без средств к существованию. В этом случае Гейбриел, естественно, рассчитывал обрести покорную жену, которая будет беспрекословно ему подчиняться. Но вчера, разглядев огонь, таящийся под холодной внешностью Дианы, Гейбриел осознал, что, по крайней мере в брачной постели, покорности ему совсем не хочется!
– Что такое, милорд? – Диана пытливо взглянула на него, так как молчание затянулось. Неужели она сказала слишком много? Или чересчур откровенно проявила свой характер? Она искренне верила, что будущему супругу лучше заранее узнать ее недостатки, чем совершать неприятные открытия после свадьбы! Но может быть, она была непозволительно откровенна? – Наверное, я могла бы… скажем, несколько подавлять свою потребность в независимости.
Глаза его сверкнули.
– Уверяю вас, я не потребую от вас, чтобы вы подавляли свои естественные порывы, – ответил он, кивком отпуская Соумза. Дождавшись, пока дворецкий выйдет, он продолжил: – Диана, я ожидал, что в браке в лучшем случае буду скучать, – и вот теперь с облегчением понял, что в нашем с вами случае дело будет обстоять совсем не так.
Она наградила его изумленным взглядом:
– А может быть, вам не следует торопиться и найти себе жену, которую вы полюбите?
– Любовь! – хмыкнул Гейбриел.
Диана поразилась, как ему удалось вложить такую бездну презрения в единственное слово.
– Вы не верите в любовь? – осторожно осведомилась она.
Он презрительно изогнул верхнюю губу:
– Моя милая Диана, я узнал, что любовь способна надевать самые разные маски – и все они фальшивые.
Она понимала, в чем причина такого цинизма. В прошлом Гейбриела подвергли настоящему остракизму по ложному обвинению в том, что он якобы соблазнил и бросил невинную девушку. Интересно, любил ли он ее до того, как она решила его обмануть? Пожалуй, Диана сочувствовала своему жениху и в чем-то даже разделяла его отношение к любви. Малком Касл ведь тоже обманывал ее, уверяя, что до сих пор ее любит, хотя и собирается жениться на другой!
Она вздохнула:
– Наверное, вы правы и прочнее всего именно брак вроде нашего, в основе которого не лежит такое неуловимое и переменчивое чувство, как любовь.
Услышав в голосе Дианы печальные нотки, Гейбриел нахмурился. Его невеста очень красива и молода, ей всего двадцать один год. Не рановато ли для столь практичного подхода к любви и браку? Впрочем, пример собственных родителей и предательство бывшего поклонника наверняка способствовали развитию подобных воззрений. В конце концов, самому Гейбриелу исполнилось всего двадцать лет, когда ему преподали жестокий урок!
– Что совсем не подразумевает… – подойдя к ней, он взял ее за руку и без труда поднял на ноги, – что наша семейная жизнь будет лишена иных… радостей, способных возместить отсутствие любви.
Поняв, что он снова собирается ее поцеловать, она изумленно захлопала ресницами:
– Но… милорд, сейчас всего девять утра!
Гейбриел запрокинул голову и расхохотался:
– Дорогая моя, надеюсь, вы не будете налагать временные ограничения на то, когда и где мне изъявлять вам свою благосклонность?
Диана вспыхнула. В самом деле, Гейбриел Фолкнер вряд ли позволит кому бы то ни было хоть в чем-то себя ограничивать! Как же его нетерпение и пыл не сочетаются с рассказами тетушки Хамфриз о семейной жизни! Тетка внушала ей, что муж и жена, как правило, в течение дня занимаются каждый своими делами. Муж просматривает счета, почту, ездит в свой клуб. Жена же ведет дом: составляет меню, отвечает на письма, принимает гостей и сама ездит в гости, а в свободное время вышивает или читает. Вечера супруги, как правило, проводят вместе, либо дома, либо в гостях, а затем возвращаются домой и расходятся по своим спальням. Одну, а иногда две ночи в неделю супруги проводят вместе, и тогда обязанность жены – исполнять все прихоти своего мужа. На вопрос Дианы о том, что у мужа за прихоти, тетушка Хамфриз ответила весьма уклончиво. Она намекнула на некие мужские «потребности», которые жена должна удовлетворять «молча и не жалуясь»…
К счастью, Диана немного представляла, какими могут быть эти «потребности»; ее отец разводил в хэмпширском поместье оленей. Девушка полагала: то, что происходит между мужем и женой в супружеской постели, не очень отличается от процесса совокупления животных. Ничего удивительного в том, что тетка предпочла не обсуждать с ней столь недостойное занятие!