Он схватил со стола стеклянный графин с водой и вылил на пышную прическу менеджера. Пока француз отфыркивался и отряхивался, Сергей пытался понять, что происходит. Глядя на буйного молодого человека, думать о «тайном оккультном обществе» или «ордене избранных», тем более о «всемогущих черных магах» было не только неразумно, но и смешно.
– Я все равно н-не отдам тебе ее, – вздрагивая и смаргивая с ресниц капли воды, упрямо твердил менеджер. – В-все равно не отдам. Так и знай! Тебе н-не на что надеяться! Совершенно н-не на что! – От волнения он слегка заикался. – Убирайся! Ты меня не з-запугаешь!
– В чем дело, черт возьми? Почему я должен выслушивать твой бред? Чего ты мне не отдашь? Разве я у тебя что-то просил? Сядь! – Горский сгреб хозяина кабинета в охапку и бросил на мягкий диван, опускаясь рядом. – Говори толком! Я вхожу, ты на меня бросаешься, как сумасшедший, орешь чего-то. Да я тебя первый раз в жизни вижу! И ты меня, надеюсь, тоже. Не стучи ты зубами, не трону… На кой ты мне нужен? Если бы не адрес…
Он плюнул с досады. Ему очень захотелось курить, впервые после смерти Алены.
Француз злобно сверкал глазами, порываясь встать.
– Сиди! – прикрикнул на него Горский. – А то получишь.
– Ты же ее бросил! – выдохнул хозяин кабинета, откидываясь на спинку дивана. Он смирился со своей участью, и в его голосе появились нотки покорности.
– Кого?
– Лили…
– Лили?! – Сергей едва не вскочил с дивана, порядком напугав молодого человека. – Господи помилуй! При чем тут Лили?
– Как? Разве ты не из-за нее пришел?
– Из-за нее? С чего ты взял?
– Я видел тебя на фотографии, – устало вымолвил менеджер. – Вместе с Лили. Вы стояли на палубе прогулочного катера обнявшись. Я узнал вдали очертания Марселя.
Горский вспомнил, что однажды они с Лили ездили на пару дней в Марсель, провели там выходные. Ели устрицы в ресторане на Ла-Канбьер, а потом наняли прогулочный катер. Как давно это было!
– Так ты…
– Я Франсуа, жених Лили. Она обещала, что выйдет за меня замуж. Ведь ты ее бросил. Ты негодяй! Чему я очень рад! Я люблю Лили… с детства. А она не хотела и глядеть на меня. – Он тяжело вздохнул и провел рукой по лбу. – Эта строительная фирма принадлежит моему отцу. Мы прилично обеспечены, и Лили будет хорошо со мной. Тебе она не нужна.
Он смотрел на Горского глазами побитой собаки.
– Послушай. – Тот не знал что и думать. – У меня с Лили давно все кончено…
– Так ты пришел не за тем, чтобы отнять ее у меня?
В голосе Франсуа прозвучала надежда. Увидев на фотографии Горского, он понял, что этому красивому мужчине, который обнимает на палубе катера счастливую, улыбающуюся Лили, он не соперник. Куда ему? Такой самец уведет из-под носа любую женщину, не то что Лили, которая влюбляется как кошка…
Франсуа знал историю о неудавшейся свадьбе девушки и был на седьмом небе, когда Горский уехал в свою Россию. И вот… Кто бы мог подумать?! Он вернулся, набрался наглости прийти прямо в кабинет Франсуа, чтобы… Чтобы что? Следовало не кидаться на него с кулаками, а выяснить, чего хочет этот плейбой с похотливыми глазами и железными бицепсами.
Франсуа потер запястья, которые все еще болели, и промямлил:
– Ты ведь пришел не затем, чтобы заявить свои права на Лили? Мы уже договорились, что поженимся. Она обещала…
– Прекрати скулить, – оборвал его гость. – Ты мужик или нет? Не нужна мне твоя Лили! Понял? Уймись!
Горский напряженно размышлял о чем-то, и до Франсуа начало доходить, что Лили, скорее всего, действительно его не интересует. Может, он хочет заключить контракт с фирмой на строительство магазина? Дела у него идут в гору, капитал растет…
– Тогда… зачем вы пришли? – робко спросил хозяин кабинета. Он присмирел, стал вежливым, всю его воинственность как ветром сдуло.
Горский никак не мог понять, каким образом он оказался в кабинете Франсуа. Все выглядело очень глупо. Нужно придумать какое-то объяснение, что-то сказать. А что? Ничего соответствующего случаю в голову не приходило. Пауза затягивалась…
– Так в чем дело? – осмелел Франсуа. – Чем могу быть полезен?
– Я… Вам что-нибудь говорит имя Азарий Ерофеев?
– Абсолютно ничего… – растерянно моргал француз. – Кто это? Судя по всему, он ваш соотечественник, вы и должны знать… Почему вы пришли сюда?
– Он дал мне этот адрес: улицу, дом и даже номер комнаты – 51.
– Все правильно, – подтвердил Франсуа. – Но я не знаю такого человека. Может быть, это один из клиентов нашей фирмы? Мы предоставляем услуги иностранцам, и русским в том числе. Здесь их не так уж мало. А зачем он вас послал ко мне?
– Я бы и сам хотел узнать…
Не мог же он в самом деле заявить Франсуа, что ожидал найти в его кабинете сборище «черных магов» или, на худой конец, магистра какого-нибудь мистического ордена.
– Ладно, пока, – вздохнул Горский и направился к двери. – Привет Лили!
– Подождите, – пискнул менеджер, вскакивая с дивана. – А как же… В чем же все-таки дело?
Сергей, не оборачиваясь, махнул рукой и вышел в коридор. Дорогу назад он нашел гораздо быстрее. На первом этаже все так же монотонно жужжал вентилятор…
Город встретил его сумерками и запахом талого снега. Из окна ресторана раздавалась негромкая музыка.
Сергей глубоко вдохнул сырой воздух и зажмурился. Он ничего не понимал! Адрес Ерофеева оказался насмешкой, дурацкой, нелепой шуткой…
Он шел по улице словно во сне, безуспешно пытаясь проснуться. Сколько времени он пробыл в кабинете у Франсуа? Ему показалось, не более часа. А уже наступил вечер, горят фонари… Но этого не может быть!..
– Стоп, – пробормотал он. – Вдруг я адрес перепутал? Помрачение рассудка…
Сколько он уже в Париже, и никому нет до него никакого дела. Никого он не интересует. «Адрес Ерофеева – ловушка!» – мысленно повторил Горский и рассмеялся.
– Боже, у нас у всех развилась мания преследования! Это же просто смешно! Франсуа – «великий магистр ордена молчания»!
От смеха у него потекли по лицу слезы. Он просто сгибался от хохота, пугая редких прохожих, которые спешили по домам. Каким бы идиотом он выглядел, возьмись объяснять Франсуа, что не спал ночь перед посещением его фирмы… что едва не молился, прощаясь с жизнью, с Лидой…
Горский вспомнил «инструкции по безопасности», которые терпеливо втолковывал ему Сиур перед отъездом, и оглянулся, не идет ли кто за ним. Пустынная улица, освещенная старинными фонарями, вызвала у него новый приступ смеха… до судорог и колик в животе. Он корчился от хохота, когда перед ним остановилось такси.
– Вам плохо, месье? – спросил водитель, опустив боковое стекло. – Садитесь, я отвезу вас. Вам куда?
Горскому на ум пришли слова Сиура о том, что «ни в коем случае нельзя садиться в первую подъехавшую машину». И его снова прорвало. Задыхаясь от хохота, он плюхнулся на заднее сиденье. С мягким стуком захлопнулась дверца, и Сергея охватило приятное тепло салона.
– Мне в Париж…
– Назовите адрес, месье, – обернулся водитель, приветливо улыбаясь.
Автомобиль мчался по залитой призрачным светом трассе, поднимая фонтаны брызг. Горский вытянул ноги в сырых ботинках, только теперь ощущая, как он вымок и продрог. Проклятие! Что все это значит?..
Он расплатился с таксистом у своего дома и взбежал по лестнице. В квартире сразу поставил воду на кофе и отправился в душ. Горячая вода медленно изгоняла из тела озноб.
Эту ночь он будет спать спокойно, а завтра отправится в городок, где жила Нина Корнилина, поговорит с Жаннет, посмотрит на все своими глазами, подумает… Хватит быть идиотом! Бояться собственной тени, когда над ним просто смеются!
Уже проваливаясь в сон, он вспомнил, что в том же самом городке, кажется, проживала со своим странным мужем Мари. Мари… которая продала ему флорентийский медальон, а потом исчезла…
Глава 6
Лесной дом стоял засыпанный снегом. Лида проснулась и сразу бросилась к окну, – где-то среди сугробов жалобно мяукал котенок. Как он попал сюда?
Лида осторожно, стараясь не разбудить Элину, выскользнула из комнаты, спустилась по деревянной лестнице вниз, сунула босые ноги в валенки и вышла на порог. Ее охватила морозная тишина с запахом дыма. Баба Надя вставала ни свет ни заря, топила печку, ставила тесто на пирожки и оладьи.
Лида оглядывалась, стараясь определить, откуда раздается кошачье мяуканье. Почему это ее раздражает? Котенок не нашелся, и девушка вернулась в дом…
Все еще спали. Дед Илья кряхтел на печи: их в доме было две – одна на кухне, другая в большой горнице. Баба Надя гремела чугунами. Иван отправился в село – топить дом, приглядывать за скотиной. Кто-то же должен кур и кроликов кормить. Баба Надя все причитала, что он не справится, да бегала раз от разу на свое хозяйство. А как настоящий снег выпал, без лыж из лесного дома до села нипочем не добраться стало – делать нечего, пришлось полностью на Ивана положиться.
В погребе у бабы Нади стояла бутыль сахарной самогонки, чистой, как слеза, – но об этом она не переживала. Иван – мужик непьющий, дурной только. Фантазер! Помешался совсем на кладах, людям и себе голову морочит! Кабы худа не приключилось…
Ночью бабе Наде приснился страшный сон, будто пришла к ней ее мать, красавица-колдунья Марфа, грустная, простоволосая, в вышитой красными розами сорочке.
«Вставай, – говорит, – Надька, довольно спать! Твой сын в озере утонул. Настало время слез… Сначала Аленка, теперь Ваня… Просыпайся, дочка, беда в дом идет…»
Надька проснулась, села среди пуховых подушек, долго крестилась и молитву читала дрожащим шепотом. Она знала, что мертвые снятся к перемене погоды, и особо не испугалась. Но уж больно нехорошие слова Марфа сказала, легли они на сердце тяжелым камнем.
Баба Надя больше спать не ложилась, решила работой себя занять. Натаскала воды из колодца, печь растопила, тесто развела. На блюде росла горка румяных оладий, рядом самовар кипел. А на душе у Надьки было сумрачно и неспокойно…
– Вы об Иване думаете, баба Надя? – спросила ее Элина за завтраком.
– Об нем, бестолковом, – кивнула хозяйка. – Душа болит чего-то, ноет, как старая кость на погоду.
Лида молча пила чай, думала о своем. Ее замучили коты. То придет к дому приблуда какая-нибудь тощая, мяукает истошно под дверями, скребется, то котята мерещатся… Вообще-то Лида кошек любила, в детстве охотно играла с ними. Почему же сейчас они действуют на нервы? Под утро ей даже показалось, что огромный черный кот разлегся у нее на груди, придавил так, что стало нечем дышать. Никакого кота в комнате, конечно, не оказалось…
– Ешь, Лидка, потом думать будешь, – недовольно ворчала баба Надя. Удрученный вид внучки портил ей и без того скверное настроение. – Оладьи стынут!
Она все думала об Иване. Он в селе, на хозяйстве, – оттуда до лесного озера летом топать да топать, а уж зимой… Нет, не попрется он по снегу на озеро! С какой стати? Рыбу ловить он без деда Ильи не любит, позвал бы старика с собой. А клад искать подо льдом тоже несподручно…
Баба Надя и так и эдак уговаривала себя, но тщетно.
– Пойду полежу чуток, – сказала она и отправилась в горницу, на сундук, где любила днем отдыхать.
Лида с Элиной молча переглянулись. Чтобы баба Надя после завтрака лежать захотела – дело небывалое.
– Она об Иване думает, терзается, – прошептала Элина. – Ей, наверное, плохой сон приснился.
– Мне тоже, – ответила Лида. – Знаешь, к чему коты снятся?
– Коты? Какими ты их видишь?
Лида пожала плечами:
– Ну… то на грудь мне улягутся, то пищат, мяукают и скребутся. Как будто совсем рядом, под окном или под дверью… А на самом деле нет никого.
На улице разыгралась метель. Сильные порывы ветра раскачивали вековые ели. В доме стало темно, как в сумерки. Девушки зажгли керосиновую лампу.
– Ты вспомни, не причиняла ли вреда какому животному? – сказала вдруг Элина.
– Нет… я люблю животных. Даже рыбу чистить не могу, пока она еще шевелится…
– Подумай все-таки.
Дед Илья свернул себе самокрутку из бумаги, вышел на порог покурить, но тут же вернулся обратно, весь засыпанный снегом.
– Ну и лютует! – произнес он удивленно. – Давно такой зимы не помню. То вода стоит по колено, то вьюга, как на Северном полюсе. Чудно это!
– Я вспомнила! – воскликнула Лида. – Вспомнила! Я же убила козу! Но… я не могла поступить иначе, я должна была… Она осталась в пещере, завернутая в одеяло…
Лида ощутила на губах вкус крови, которую пила, надрезав жилу на шее козы, и ей стало не по себе.
– Я ее похоронила. Ты думаешь, она все еще обижается на меня?
– Может быть… Дух животного надо успокоить.
– Как это сделать?
Элина села на лавке, скрестив ноги, закрыла глаза. Она тоже не знала.
– Сейчас что-нибудь придумаем! Садись рядом…
Они сидели на лавке, как два китайских болванчика. Лида не выдержала и прыснула со смеху.
– Представь себе образ козы, – нараспев произнесла Элина. – И поблагодари ее за то, что она отдала тебе свою кровь…
Лида послушно все выполнила. Ей показалось, что у нее получается.
– Ну что, она довольна? – спросила Элина.
– Кто?
– Коза.
– А… да. Кажется, довольна! Подожди-ка…
– Что?
– Коза не одна. С ней маленький козленочек. Веселенький такой! Беленький, с золотыми рожками. И прыгает. Он хочет, чтобы я пошла за ним. Идти?
Элина приоткрыла глаза и кивнула.
– Ой… – Лида беспокойно заерзала. – Он провалился…
– Куда?
– Сквозь землю…
* * *
Горский любовался древним собором из камня. По жестяным желобам стекала вода, с каменных фигур у входа капало. Франция – родина готики, и почти в каждом маленьком городке есть старинная церковь или монастырь, а то и остатки замка знатного дворянина, бывшего владельца здешних земель. Сергей любил эти маленькие селения, расходящиеся в разные стороны от соборной площади улочки с остатками крепостной кладки. Он сам некоторое время жил в таком городке, снимая квартиру с окнами, выходящими на рынок и мэрию. Когда стали позволять средства, он перебрался в Латинский квартал Парижа.
Сегодня высокое и стройное, летящее ввысь здание собора неожиданно напомнило Горскому замок Камелот, в котором собирались рыцари короля Артура.
«Кстати, в этом же городке жила Нина, – снова подумал он. – Надо непременно зайти, поговорить с хозяйкой дома, может, та вспомнит что-нибудь необычное… Но это потом. Сначала – Мари, ее таинственное жилище…»
Сергей вспомнил лицо Лили с округлившимися глазами, когда она рассказывала про «замок», в котором поселилась подруга после замужества, и усмехнулся. Сиур тоже пугал его «ловушками» и «капканами» – а что вышло? Попал в офис Франсуа, тот оказался женихом Лили, приревновал, подрались…
Не стоит преувеличивать опасности и злонамеренные козни неизвестных противников. Осторожность хороша, когда она в меру.
Улыбаясь своим мыслям, Горский шагал по улице, застроенной домиками, которые выглядывали из-за каменных заборов. Над черепичными крышами качались голые буковые деревья, по заборам вился дикий виноград… Эта мирная картина не менялась столетиями. Так же поднимались вверх дымы из труб, так же пастухи гоняли коз искать остатки зеленой травы на склонах…
Узкая улочка оборвалась внезапно, открыв взору зеленовато-бурые холмы, над которыми сияло солнце. Далеко в золотистом тумане текла река. Впереди мрачной громадой возвышался старинный рыцарский замок, вернее, его часть, отстроенная новым хозяином. Остальное лежало в руинах, темных от лишайника и сырости.
Горский подошел поближе. Замок стоял на холме. С обратной стороны был крутой обрыв, а спереди неглубокий ров, некогда заполненный водой. Деревянные сваи моста еще кое-где виднелись среди молодой дубовой поросли и кустарника, сам ров почти сровнялся с землей. Никакой ограды не было – прямо к массивным, окованным железом дверям вела усыпанная красным гравием дорога, напоминающая подъезд для карет и экипажей. Во всяком случае, гораздо легче было представить скачущего по ней всадника, чем современный автомобиль. Вокруг не было ни души… только неподалеку, позванивая колокольчиками, паслись козы…