До событий 1917 г. православие было официальной религией Российской империи, религиозность была тогда нормой жизни. Политические события осени 1917 г. и их социально-экономические последствия активно способствовали разрушению традиционных религиозных основ российского общества, что привело к деморализации и нравственному разложению людей, отравлению их душ идеологией атеизма. Вирус атеизма поразил огромное число «революционеров». Многие большевики, их лидеры изначально не могли понять острую потребность большинства россиян в православии, сказывалось влияние их национально-конфессиональных корней. С первых лет советской власти началась антирелигиозная кампания, причем с особой жестокостью она была направлена именно против православия, его центров.
Главными идеологами атеизма и оппонентами православия стали Лев Давидович Троцкий (1879–1940 гг.; Лейба Бронштейн, см. текст далее), Феликс Эдмундович Дзержинский (1877–1926 гг.; называл православие вторым главным врагом коммунистов после самодержавия), Емельян Михайлович Ярославский (Миней Израилевич Губельман, 1878–1943 гг.). Главным автором советских трудов по атеизму и истории партии стал Е.М. Ярославский, член МК РСДРП(б) и военной организации большевистских боевиков, со временем – руководитель боевиков во всероссийском масштабе, первый комиссар Кремля, секретарь (с 1921 г.) ЦК РКП(б). Его жена, единомышленница и первый помощник К.И. Кирсанова, вместе с Яковом Михайловичем Свердловым (1885–1919 гг.; Янкель, или Янош Соломон Мовшевич возглавлял Уральскую областную партийную организацию, в 1917 г. был секретарем ЦК партии и председателем ВЦИК) в начале революционных беспорядков в России возглавляла на Урале организацию боевиков, тайную боевую организацию мафиозного типа, была одной из связных между боевиками, дружинами большевиков и возглавляемой Лобовым бандой «лесных братьев» – беспартийных грабителей (по Болотину Л., 1996, стр. 250, 251). Е.М. Ярославский за свои «труды» по атеизму и «обличению» православия в советский период почитался как видный историк, один из классиков идеологии атеизма, стал академиком АН СССР (1935), был удостоен государственной премии СССР (1943).
В 1918 г. был принят декрет об отделении Церкви от государства и школы от церкви. Этот шаг ужесточил гонение на верующих, ускорил конфискацию церковных ценностей и массовое закрытие церквей, монастырей, других религиозных центров. В 1918–1919 гг. начали проводить в жизнь государственную политику «воинствующего атеизма». Процесс вскрытия мощей в православных храмах сопровождался массовым сопротивлением верующих, воспринявших его как глумление над их религиозными чувствами, национальными историческими ценностями, прежде всего духовными.
Одна из церквей Костромской области, разрушенная во время гонений 1920 —1930-х гг.
В мае 1919 г. за подписями Председателя Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ульянова-Ленина (1870–1924) и Председателя Центрального исполнительного комитета Михаила Ивановича Калинина (1875–1946) вышло Указание № 13666 72 о том, что «необходимо как можно быстрее покончить с попами и религией. Попов надлежит арестовывать… расстреливать беспощадно и повсеместно. И как можно больше… Помещение храмов опечатывать и превращать в склады» (М.И. Калинина обязали подписать этот документ). По предложению Льва Давидовича Троцкого (1917–1918 гг. – нарком иностранных дел, 1918–1925 гг. – наркомвоенмор и председатель РВСР, с 1923 г. – Реввоенсовет СССР) были созданы газета «Безбожник» и журнал «Воинствующий безбожник», а также Центральный Совет Союза воинствующих безбожников. Троцкий стал главным идеологом политики по отношению к Русской православной церкви в России. Троцкий в 1922 г. подготовил секретную записку «О политике по отношению к Церкви», где обосновал целесообразность конфискации церковных ценностей под прикрытием лозунга борьбы с голодом, а также как меру умаления влияния церкви на людей.
В апреле 1922 г. Политбюро ЦК РКП(б) утвердило «Практические предложения по изъятию церковных ценностей», что было сделано якобы для помощи голодающим. Троцкий ловко сумел использовать эти меры для борьбы с Русской православной церковью и для личного обогащения. Полученные от продажи конфискованных церковных ценностей средства лишь частично пошли на помощь голодающим, огромные суммы получил Реввоенсовет якобы на государственные цели, а на деле – на возглавляемую Троцким агитационно-пропагандистскую работу, иные «стратегические цели», известные только Троцкому. Самые ценные антикварные вещи, церковное имущество под наблюдением лично Троцкого попадали в Госмузей, который возглавляла его жена – Н.И. Седова, что означало решение их судьбы по воле самого Троцкого.
До того как в 1922 г. был издан декрет ВЦИК об изъятии церковных ценностей, в котором объясняли эту насильственную акцию необходимостью борьбы с голодом, годом раньше, в 1921 г., был основан Всероссийский комитет помощи голодающим, в котором Русская православная церковь вела результативную работу. Председателем Всероссийского комитета помощи голодающим был избран патриарх Тихон (В.И. Беллавин (1865–1925 гг.; патриарх с 1917 г.), который издал воззвание «О помощи голодающим», призвал к благотворительным пожертвованиям. Патриарх Тихон призвал церковно-приходские советы жертвовать для голодающих церковные ценности, кроме освященных предметов, что и было сделано. Тем не менее власти начали с 1922 г. насильственное изъятие церковных ценностей, что вызвало массовое недовольство и сопротивление верующих, многие из которых были расстреляны. Атеистическая пропаганда усилилась в 1923 г. В 1932 г. вышел декрет, который объявил начало «безбожной пятилетки», намечавшей, что к 1937 г. имя Бога в СССР (название нашей страны тех лет), будет забыто. В 1932 г. закрытие и разрушение религиозных центров стало рядовым делом, приняло массовый характер. В закрытых храмах устраивали гаражи, склады, тюрьмы, лагеря, клубы, бани, физкультурные и танцевальные площадки, размещали предприятия и конторские учреждения. В лучшем случае организовывали медпункты или жилые помещения.
Способные на здравый анализ событий члены ВКП(б) постепенно осознали разрушительную воровскую сущность деятельности троцкистов по отношению в первую очередь к Русской православной церкви. Так, Председатель ВЦИК М.И. Калинин 8 июля 1924 г. обратился с письмом в ЦК РКП(б) к его секретарю Иосифу Виссарионовичу Сталину (1878–1953 гг.; Джугашвили) о невыполнении на местах циркулярного письма ЦК РКП(б) об отношениях к религиозным организациям, писал, что «нарастает стремление захватить все большее количество храмов и обратно – растет сила сопротивления, нарастает раздражение широких масс верующих». Секретарь ЦК ВКП(б) И.В. Сталин осуждал в 1923, 1933, 1939 гг. снос храмов, их недостойное использование, аресты священнослужителей, проектирование застройки на месте намечаемых к разрушению храмов (документы ВКП(б); по Капову В.В., 2002. Т. I. С. 91, 97–99).
В Циркулярном письме ЦК РКП(б) № 30 «Об отношении к религиозным организациям» от 16 августа 1923 г., за подписью Сталина написано, что ЦК постановляет «воспретить закрытие церквей, молитвенных помещений…», «воспретить аресты “религиозного характера”, поскольку они не связаны с явно контрреволюционными деяниями “служителей церкви” и верующих…». 11 ноября 1930 г. Сталин подписал решение заседания Политбюро ЦК (протокол № 98 заседания от 11.11.1939 г.), где, в частности, указывалось: «1) Признать нецелесообразной впредь практику органов НКВД СССР в части арестов служителей русской православной церкви, преследования верующих; 2) Указание товарища Ульянова (Ленина) от 1 мая 1919 г. за № 1366672 “О борьбе с попами и религией” отменить; 3) НКВД СССР провести ревизию осужденных и арестованных граждан по делам, связанным с богослужительной деятельностью. Освободить из-под стражи и заменить наказание на не связанное с лишением свободы осужденных по указанным мотивам, если деятельность этих граждан не нанесла вреда советской власти».
В декабре 1939 г. Сталин потребовал от НКВД СССР отчета о результатах реализации в жизнь этого решения ВКП(б) (см. справку, представленную Сталину от 22.12.1939 г. за подписью Народного комиссара ВД СССР Л.П. Берии). В годы Великой Отечественной войны Сталин сполна осознал позитивную значимость Церкви для страны.
В 1943 г. в Кремле состоялась встреча Сталина с митрополитами Сергием (И.Н. Страгородским), Алексием (С.В. Симанским), Николаем (Б.Д. Ярушевичем), в результате которой в нашей стране возродилось патриаршество. Русской православной церкви разрешили открывать храмы и духовные учебные заведения, издавать журнал, для резиденции Патриарха Московского и всея Руси был выделен особняк в Чистом переулке на Арбате.
В 1970—1980-е гг. отношения советского государства и религиозных организаций стали более лояльными, а с конца восьмидесятых годов начался ощутимый процесс улучшения взаимоотношения государства и религиозных конфессий. В 1988 г. в церковном и государственном масштабах праздновали тысячелетие Крещения Руси (принятие православия), в 1989 г. отмечали четырехсотлетие учреждения Патриаршества на Руси. Особенно активизировался процесс нормализации отношений государства и религиозных конфессий с девяностых годов XX в. Пришло запоздалое осознание того, что поддержка государства со стороны религиозных структур является своего рода гарантом стабильности в стране в целом. Были сняты неразумные ограничения на регистрацию религиозных обществ, которым разрешили заниматься делами благотворительности и милосердия. В 1990 г. был принят закон «О свободе совести и религиозных объединениях», а в 1997 г. – более совершенный закон «О свободе совести и религиозных объединениях». За 1990–2010 гг. была проведена большая работа по возвращению православной церкви (и другим религиозным конфессиям), общинам верующих исторической собственности, возродились многие закрытые в советский период храмы и монастыри. Построены новые церкви и часовни, разрешено проводить крестные ходы и должным образом отмечать православные праздники, Рождество Христово и Светлое Христово Воскресение (Пасха) стали нерабочими днями. Руководители России с конца XX – начала XXI в. почтительно относятся к религиозным традициям России.
Как мы видим, очень много важного, познавательного, приятного и даже философски значимого можно почерпнуть от знакомства и поездки на Костромскую землю. Полезно отметить и то, что приближаются поучительные юбилеи, многообещающие празднества на Костромской земле.
Русская императрица Екатерина II (1729–1796 гг., российская императрица с 1760 г.) говорила, что больше пользы и радости доставляет не сам праздник, юбилей, а процесс подготовки к нему, ожидание его, мечты о грядущем приятном и полезном времяпровождении, делающих человека добрее, умнее.
Нужно не забыть и подготовиться к грядущим значимым юбилеям на Костромской земле:
2012 г. – 860 лет основания г. Костромы;
2013 г. – 400 лет царского Дома Романовых, то есть появления, рождения Августейшего рода Романовых (в 1613 г. в костромском Ипатьевском монастыре был призван на царство первый русский царь из династии бояр Романовых Михаил Федорович);
– 200 лет со дня рождения адмирала Г.И. Невельского, уроженца Солигаличских мест, знаменитого мореплавателя и исследователя Дальнего Востока;
2015 г. – 680 лет г. Солигаличу (а в 2011 г. нужно было справлять 170 лет созданному в нем курорту, но во всероссийском масштабе этого не сделали, поэтому придется задним числом справлять юбилей бальнеологического курорта, совместив его с юбилеем самого города);
2017 г. – 140 лет со дня смерти Ф.В. Чижова, уроженца Костромы, родоначальника российских профессионально-технических училищ. (в 2011 г. нужно было отмечать 200 лет со дня рождения Ф.В. Чижова, но этого не сделали; задним числом придется отмечать значимые события в его легендарной плодоносной земной жизни);
2019 г. – 580 лет Унженскому Макарьевскому Троицкому монастырю и поселению (слободе) при нем, а также 240 лет городу Макарьеву;
– 290 лет Ф.Г. Волкову, уроженцу Костромы, основателю русского театра. (В 2013 г. нужно вспомнить, что 150 лет назад он умер, помянуть его и его плодоносные дела как минимум добрым словом.)
* * *
Создание рукописи и публикация книги – дело трудоемкое и хлопотное. Мне одной было бы слишком трудно качественно оформить рукопись для сдачи ее в редакцию, непросто и выдерживать напряженный график редакционной подготовки книги к изданию. С большой искренностью я благодарю за тактичную помощь мне главного редактора издательства «Вече» Дмитриева С.Н. и других милых сотрудников этого издательства – Дмитриеву Н.С., Богачеву О.Н., Родякину Р.В., а также моего сына Соловьева Г.А. и названого сына Пашкевича А.В.
Возможно, читатели найдут некоторые частные расхождения текста книги и современных визуальных реалий. Все факты, явления, изложенные в книге, базируются на опубликованных данных, официальной статистической или иной информационной базе, которую я собираю много лет. Ныне жизнь очень динамична, изменения столь многочисленны и разнообразны, что даже СМИ не успевают обо всем рассказывать, неизбежно не все отражено в книгах и иных публикациях. Тактичные замечания и советы читателей мне дороги, я их постараюсь учесть в моей дальнейшей работе.
Сейчас книги стоят недешево (однако замечу, что издательство «Вече» назначает за свои книги гуманную отпускную цену, но потом книжные магазины делают свои прибыльные операции на изданиях). Я вынуждена кое-что повторять в своих книгах, ведь нет уверенности, что читатель или читательница прочитали все мои книги и знают, помнят все, что я написала. Покупка книг, тем более серии книг, теперь связана с ощутимыми тратами, приходится покупать обычно не все, что хочется. Данное обстоятельство заставило меня в этой книге повторить кое-что уже напечатанное ранее в разных моих книгах с 1983 по 2010 г.
Глава 1. Знакомимся с Костромской областью. История, природно-экологический, социально-экономический очерк развития области
1.1. Краткая история Костромской земли
История освоения и хозяйственного развития Костромской земли охватывает и продолжается много веков. При этом история этой части России и развитие ее экономики – это в большой мере историко-хозяйственное развитие ее главного города Костромы. С очень древних времен известны необозримые лесные дебри Костромской земли. Старинная летопись говорит о них так: «Те леса великие, страшные, дикие, непроходимые; во всем свете таких лесов мало, леса те подобны морю». Тем не менее Костромская земля была заселена в глубокой древности. Люди выбирали места для создания своих поселений вблизи слияния рек, прежде всего больших. Стоянки первобытного человека находились и при впадении р. Костромы в р. Волга. Позже, в I тысячелетии, когда в Верхнем Поволжье сложился финно-угорский племенной союз, известный под названием меря, территория современного города Костромы стала стойбищем большого рода. Представители финно-угорского племени меря селились по берегам рек, занимались охотой, рыболовством, сбором меда диких пчел, скотоводством и земледелием. Костромские меря поддерживали тесные связи с жителями соседних земель, обменивались с ними товарами, расширяли свою славу искусных ювелиров. Постепенно костромские меря сблизились с ильменскими и поднепровскими славянами. В IX–XII вв. в эти места пришли славяне и расселились здесь, они постепенно ассимилировались с племенем меря. Однако только с Х в. началась мощная славянская колонизация Верхнего Поволжья. Закабаленные феодалами крестьяне-смерды из южных земель бежали от притеснений на север и восток. Некоторые из них достигли места, где находится современный г. Кострома. Были они скорее всего жителями Среднего Поднепровья, так как назвали небольшую реку, впадающую в Волгу, Сулой – по имени притока Днепра; места, улицы своего нового расселения они называли так же как в южнорусских местностях, городах. Местные меря приняли пришельцев дружелюбно, поскольку земли, зверя, рыбы здесь хватало на всех. Территория, где со временем возникла Кострома, с конца I тысячелетия превратилась в укрепленные славянские поселения и долгое время (до основания г. Городца) была последним славянским форпостом вниз по течению Волги.