…До 1932 года в мире было четыре крупных промышленных района: Донецкий в РСФСР, Рур в Германии, Пенсильвания в США и Бирмингем в Великобритании. В конце первой пятилетки к ним добавились еще два крупных промышленных района: Днепровский на Украине и Урало-Кузнецкий в РСФСР. Планировалось развитие еще нескольких крупных промышленных районов в ранее неосвоенных районах СССР.
Индустрия шагнула в те районы, в которых до этого не было крупного промышленного производства и которые, вообще-то говоря, считались совершенно непригодными для развития промышленности. Яркий пример – Сибирь. В 1932 году в самом центре Сибири, в Кузнецком районе, вступили в строй: мощный металлургический комбинат, завод комбайнов, мощнейшие угольные шахты, коксохимический завод. Еще чуть подальше, на Енисее, началось возведение мощного целлюлозно-бумажного комбината. В Северном Казахстане и на Южном Урале появился новый, мощный район цветной металлургии, стал разрабатываться Карагандинский угольный бассейн. Всю степную часть Зауралья, от Урала до Алтая и от Омска до Верного (Алма-Ата), пересекли новые железнодорожные магистрали.
Треть самого крупного материка – Евразии – оказалась площадкой для развития и работы крупного индустриального производства. Богатства ее центральной части, ранее практически не тронутые, теперь оказались доступны для разработки и использования»[3].
Обстоятельство второе. Именно в эти годы большая часть населения России шагнула в цивилизацию. Ведь индустрия – это основная часть современной цивилизации. Именно вокруг нее и на ее основе выросли те самые крупные культурные достижения последних двухсот-трехсот лет, которые ныне составляют главный опорный стержень цивилизованности. Это – грамотность и образованность подавляюще большей части населения. Это – городской образ жизни. Это – создание сложной и дифференцированной социальной системы с большими правами и свободами ее члена. Это – благосостояние и здравоохранение большей части населения.
До Первой мировой войны по-настоящему цивилизованными можно было назвать только небольшую группу стран Западной Европы. Их можно перечислить: Великобритания, Франция, Германия, Швеция, Норвегия, Дания. С некоторыми условными натяжками в эту группу можно включить Италию и Австро-Венгрию, а также восточную часть США. К этой группе относилась единственная неевропейская страна – Япония.
Во всех же остальных странах цивилизация проникала не дальше столицы и самых крупных городов. В России по-настоящему цивилизованными городами можно было назвать только Петербург и, с известными натяжками, Москву. Отдельные черты цивилизованности можно было заметить и в других крупных городах.
Индустриализация в корне изменила такое положение. Старое мелкокрестьянское хозяйство было уничтожено и заменено крупным коллективным сельским хозяйством. Крестьяне массами пошли в города и на заводы, чтобы стать индустриальными рабочими. Усиленными темпами среди них стала распространяться грамотность и элементарные привычки городского жителя. Правда, этот процесс раскрестьянивания шел медленно и далеко не так гладко, как хотелось бы, но тем не менее сегодня Россия – это определенно не крестьянская страна, какой она была в начале ХХ века.
Сколько бы ни критиковали советскую власть, но нельзя не признать того факта, что после трехсот лет самодержавия в России она впервые дала простому человеку хотя бы теоретическую возможность стать участником управления государством. Раньше этот путь был наглухо закрыт сословными и законодательными перегородками подавляющему большинству населения. Революция сломала эти рамки и перегородки, и впервые в истории власть отражала позицию не узкого, одно-двухпроцентного слоя общества, а большей его части.
Население стало сознательно участвовать в укреплении государства не только косвенно, через представительную власть, но и прямо – своим трудом, который награждался хорошими по тем временам заработками, но больше всего вознаграждался прославлением и продвижением вверх в обществе. Если сравнивать двух рабочих: русского при царе и советского при Сталине, то первый лучше был одет и лучше питался, но зато второй обладал очень широкими возможностями социального роста. Русский рабочий не обладал и десятой долей тех социальных возможностей, которые имелись у советского рабочего времен первой пятилетки.
Обстоятельство третье. «Первая пятилетка стала переломным моментом еще в одном аспекте – окончательно сложилась политическая и хозяйственная система. Именно тогда, в начале 30-х годов, появился тот Советский Союз, который стал известен всему миру»[4].
Сразу после переворота, в 1920-е годы, доживало свой век старое общество исторической России. Обезглавленное, изуродованное… Но уж какое есть.
Первые пятилетки, 1930-е годы – это время, когда сложилась политическая система Советского Союза и структура партийной власти. И советское общество.
Часть прежнего общества, целые пласты общественной системы были уничтожены – от царской семьи до «кулаков» – то есть самых работящих и самостоятельных крестьян. Если даже дворяне или священники не были уничтожены, их уничтожали политически – «как класс». Это очень точное определение: даже оставшись в живых, имея детей и внуков, эти люди не могли воспроизвести себя как представители своего сословия и класса.
Кстати, священники и купцы истреблялись гораздо свирепее, чем дворяне. Среди дворян было много сторонников большевиков. Такие известные большевики, как Чичерин, Тухачевский, Дзержинский, происходили из старых дворянских родов.
Кроме того, большинство дворян имели образование, были ценными специалистами. Многие из них были не столько дворянами, сколько интеллигентами. Владимир Вернадский, названный одним из десяти «людей двадцатого века», тоже происходит из старой дворянской семьи.
В результате одни дворяне были для советской власти страшными врагами, другие – «своими», третьи – «болотом», представители которого полезны. Дворянские корни имеют довольно многие жители современной России, в том числе и те, чьи предки вовсе не были большевиками. Самые известные из них – Никита Михалков и директор Эрмитажа Пиотровский.
Все это, конечно, не дворяне, а только потомки дворян.
Но потомки священников и купцов куда более редки – потому что для большевиков они были ненавистны поголовно. Одни – как носители «религиозного дурмана», другие – как владельцы собственности.
Судьба тех и других очевидна.
Не имеет смысла спорить, сколько именно миллионов людей загубили во время Гражданской войны 1918–1922 годов и массовых репрессий времен Сталина. Сейчас главное – истребление множества людей было частью политики строительства нового общества, своего рода «расчисткой площадки».
Это привело к разрыву культурной традиции, создало колоссальный психологический шок, последствия которого сказываются до сих пор (и будут сказываться еще долго). Но если писать об этом – то отдельные книги.
Не только истребление
СССР возник как эксперимент «прогрессивных людей», остро страдавших культом разума. В те времена было такое поверье, будто человек абсолютно все может, все в силах познать, все последствия своих поступков способен просчитать, и чем скорее заменит Господа Бога, тем лучше.
Культ разума, культ силы человека реял над ранним СССР.
Потребность в специалистах и культ разума соединились, создавая ауру веселого, бодрого созидания, строительства чего-то нового.
Власть поставила задачу в рекордно сжатые сроки наверстать свою отсталость; она остро нуждалась во множестве учителей, врачей, других специалистов.
В ходе индустриализации возникал очень многочисленный, в миллионы человек, класс квалифицированных промышленных рабочих и инженеров. Во втором поколении это были люди уже с совершенно городскими привычками в быту, с уважением к книгам, со стремлением дать детям образование. Большинство из них имели корни в деревне – но были это никакие не крестьяне, а потомки крестьян.
Новая интеллигенция жила тяжело, работала много, но она и видела плоды своего труда. На глазах людей, которые в молодости работали на стройке, а по вечерам учились «на инженера», вставали новые заводы, кварталы новостроек и целые города, железные дороги и мосты. С каждой пятилеткой она жила все лучше даже в самом простом смысле – сытее.
Эта интеллигенция и эти рабочие уже были людьми нового, советского общества. У них не было корней в прошлом, они связывали свою судьбу с СССР.
Глава 2
Какой СССР мы потеряли?
Вы тоже пострадавшие,
А значит – обрусевшие.
Мои – без вести павшие,
Твои – безвинно севшие.
А. Высоцкий
Новые сословия СССР
Тот Советский Союз, который мы знаем, возник не в 1924 году, когда приняли первую Конституцию. Он возник в 1930-е годы, и отец «нашего» Советского Союза – не Ленин, а Сталин.
В годы первых пятилеток родилось новое общество. Чаще всего его называют советским. В этом обществе не было старых сословий и классов, но были новые сословия и классы.
Только давайте уточним…
Сословия – это группы людей, которые различаются юридически и этнографически. То есть по своим правам и обязанностям и по своему образу жизни, поведению и одежде.
Классы – это группы людей, которые различаются по своему отношению к собственности и к разделению труда.
Дворянин – это принадлежность к сословию. Но дворянин может быть помещиком, служащим государства, предпринимателем или специалистом. Он может спиться, проиграть в карты поместье и пойти работать на завод. Тогда он будет принадлежать к классу рабочих, но одновременно будет принадлежать к сословию дворян.
В советское время людей часто уверяли, что мы живем в бесклассовом обществе. Это не совсем так, потому что хоть все принадлежало государству, но одни люди распоряжались этой государственной собственностью, а другие не распоряжались.
А уж сословия в СССР очень даже были! Население СССР всегда было разделено на великое множество каст, и границы между кастами были иногда совершенно непроницаемы.
Скажем, сын заключенного (даже отбывшего свой срок много лет назад) никогда не смог бы поступить в Московский университет. Формально – имел право. Фактически у него не было ни одного, даже самого маленького шанса. Скорее всего, у сына зэка с Сахалина и желания такого не возникло бы. А если бы и возникло, существовали, как теперь говорят, «подзаконные акты», в которых уточнялось – не могут поступать в столичные вузы всякие там дальневосточные зэки.
Так же точно дочь доярки могла выйти замуж за сына члена ЦК. Теоретически… Фактически они бы никогда бы не встретились, а если бы и встретились – поведение, внешность, образ жизни каждого из них вызывал только смех у другого. Этих людей разделяли бы не только богатство, но и этнография. К тому же для сына члена ЦК жениться на дочери доярки означало бы поставить под сомнение свое положение в обществе – не меньше, чем для дворянина – брак на собственной крепостной.
Высшее сословие СССР
Советским обществом управляли партийные чиновники. У этого слоя долгое время не было специального названия, оно появилось только в 1960-е годы: номенклатура. Слово это самое что ни на есть советское: каждое серьезное учреждение имело список должностей, на которые оно само принимало работников или «курировало» их трудоустройство. Скажем, на кафедру «Истории КПСС» сотрудников принимал любой институт, но «курировал» эти ставки местный обком или горком; любая кандидатура тут же согласовывалась именно с этим приятным учреждением.
Партийных чиновников было не так уж много.
Те самые черные коммунисты: из черных «Волг» и с черной икрой.
Эти люди были совершенно бесправны: кодекс законов о труде не распространялся на «номенклатуру край– и облкомов». Но эти люди имели особые условия труда, особые пайки и особые распределители. Они могли получать даром или покупать за очень низкую плату продукты, вещи и книги, которых остальное население даже в глаза не видело.
Для высшей, московской номенклатуры выпускались особые продукты, и в этой среде вполне открыто говорили о «колбасе для населения» – мол, эту «колбасу для населения» есть ведь нельзя, она вредная. А жили эти люди в особых поселках, отдыхали на особых дачах и пользовались особыми поликлиниками и больницами.
Абсолютно все – с приставкой «спец».
Низшее сословие СССР. Заключенные и потомки заключенных
Попасть в тюрьму для жителя СССР было не особенно сложно, особенно если он происходил из низов общества. От 5 до 8 % всего мужского населения СССР рано или поздно сидели в тюрьме – даже в спокойные 1970—1980-е годы.
Зэки были экономически очень полезным, даже необходимым слоем – даровой рабочей силой, которую можно было использовать на самой тяжелой, самой гиблой работе: на лесоповале, в горнодобывающей промышленности.
Офицеры УИНа – Управления по исполнению наказаний – гордились тем, сколько ценностей приносит стране их ведомство.
Выйдя из заключения, бывшие зэки даже после снятия судимости не имели тех же прав, что и остальное население. Их старались не допускать в крупные города и тем более в столицы, они сами и их дети могли учиться не во всех вузах. Если технический вуз – пожалуйста! Были даже случаи, когда заочно учились сами заключенные. В гуманитарный вуз… Это уже не везде. Сын или дочь зэка или бывшего зэка вполне могли поступить на истфак или филфак провинциального пединститута. Но конечно же, не в столичный университет.
Были ограничения и при приеме на работу, карьерные ограничения.
В некоторых районах СССР, особенно в Казахстане, в Сибири и на Дальнем Востоке, были районы, где значительную часть населения составляли бывшие зэки. Заметная часть детей зэков, по крайней мере мальчиков, тоже рано или поздно попадала в зону: не меньше 20–30 %.
А основная часть населения чуралась зэков и старалась не иметь с ними ничего общего.
Сословие военных
Военные в СССР были отделены от гражданских и местом проживания, и образом жизни. Многие из них жили в особых городках, нравы которых заметно отличались от нравов гражданских.
В пору «перестройки» публиковались интересные исследования о том, что женщине, воспитанной в семье гражданского человека, трудно быть женой военного: слишком разный образ жизни, разная система ценностей. К 1980-м годам до 80 % офицеров были женаты на дочерях военнослужащих. И чем выше было положение военнослужащего, тем чаще он был сыном, а то и внуком военнослужащего и женат на женщине из семьи военнослужащих. В Генеральном штабе таких было почти 100 %.
Сложный советский народ
Порядка 70 % населения СССР составляли люди, не входившие ни в низшие, ни в высшие касты. Советский народ – те самые красные коммунисты, которые
ели красную колбасу «для населения» и ездили в красных трамваях.
Но и эти люди жестко разделялись на касты.
Во-первых, они разделялись на интеллигенцию и необразованный народ. Внутри самой интеллигенции тоже были свои жесткие, порой почти непреодолимые разделения на интеллигенцию техническую и гуманитарную, столичную и провинциальную, с учеными степенями и без.