– Я руку пережму! Тихо! Тихо!
Следователь продолжал вопить и кататься. Виктор выматерился, ухватил его левой рукой за лацкан пиджака и прижал спиной к земле. Затем навалился на него и дважды обернул оторванную руку ремнем. Когда Виктор с силой затянул концы, кровотечение из раны резко уменьшилось. Однако все равно оставалось довольно интенсивным.
А с каждой потерянной каплей крови шансов выжить у следователя становилось все меньше и меньше. Виктор стянул концы ремня как можно туже и заорал:
– Кто-нибудь! Жгут! Жгут сюда, мать вашу! Скорее!
Красовский уже не вопил, а всхлипывал.
– Спокойно! Все будет хорошо! – соврал ему Виктор, после чего снова заорал: – Мать вашу, кто-нибудь, жгут несите! Скорее!
Из-за микроавтобуса послышался топот. Виктор повернул голову и увидел совсем молодого полицейского сержанта с аптечкой.
– Молодец! Жгут доставай! Быстрее!
Полицейский при виде оторванной руки Красовского мгновенно побелел и остановился.
– Открывай аптечку! Ну же! – крикнул Виктор.
Полицейский кивнул. Однако руки у него дрожали так сильно, что открыть аптечку сразу не удалось.
– Быстрее! Быстрее, боец! – попросил Виктор.
Красовский начал затихать. Наклонившись, Логинов быстро заглянул ему в глаза. В них были боль и ужас. В уголках рта выступила пена.
– Все будет хорошо! – снова соврал Виктор.
В этот момент сзади послышалось:
– В-вот!
Полицейский все-таки открыл аптечку и протянул жгут.
– Перетягивай руку выше ремня! Давай! – кивнул Виктор.
Полицейский сглотнул и наклонился.
– На колени встань! – сказал Виктор.
Полицейский опустился на одно колено и кое-как обернул жгут вокруг плеча следователя.
– Молодец! Теперь затягивай! – кивнул Логинов.
Следуя его командам, полицейский обернул жгут вокруг руки Красовского еще дважды, каждый раз завязывая узел. Кровь почти остановилась.
– Все! Дальше я! – сказал Виктор, отпуская ремень и перехватывая жгут. – А ты запиши время на какой-нибудь бумажке!
Завязав жгут еще на один узел, он наконец разогнулся.
– Нашел, на чем записать? – спросил Виктор, поворачиваясь.
Полицейский успел достать из кармана блокнот. Он держал его вместе с ручкой в левой руке. Правую же прижимал к животу.
– Тихо! Тихо! – сказал Виктор, вскакивая. Выхватив у полицейского блокнот с ручкой, он развернул его к кустам: – Подальше отойди!
Бледный как мел полицейский кивнул и сделал шаг по направлению к кустам. В этот самый момент его и вырвало. Виктор отвернулся и негромко сказал:
– Ничего, боец, когда-нибудь привыкнешь…
Посмотрев на часы, он записал в блокноте время, после чего наклонился и сунул лист за наложенный жгут. Полицейский майор тем временем попытался встать, ухватившись за задний бампер микроавтобуса. Однако вестибулярный аппарат подвел его, и он рухнул на землю задом.
В этот момент к микроавтобусу подскочили еще двое полицейских. Они с ходу попытались поднять майора. Виктор повернул голову и сказал:
– Да не трогайте вы его, пока врачи не приедут! Просто подложите что-нибудь под голову и следите, чтобы не захлебнулся кровью…
4
– Здравия желаю! – протянул было Логинову руку следователь, но в последний момент ее отдернул.
– Что, Фомичев, брезгуешь? – с ухмылкой посмотрел на него повернувшийся Виктор.
– Да нет, просто тут руки помыть негде. Да и времени на это нет. Ты что, ранен, Логинов?
– Да нет. Я цел.
– Уверен? Ты же залит кровью…
– Да это я твоему коллеге из СК первую помощь оказывал.
– Понятно, – сказал Фомичев, доставая из кармана подсоединенный к микрофону диктофон. – Тогда, прежде чем поедешь мыться и переодеваться, введи меня в курс случившегося.
Говоря это, Фомичев включил диктофон и сунул его обратно в карман.
– Тебя замдиректора что, не ввел?
– В общих чертах, но меня как следователя интересует конкретика. Чем конкретнее, тем лучше.
– Тогда прикури сигарету, – попросил Виктор. – У меня в кармане возьми, вот здесь…
– Я лучше тебя угощу! – мотнул головой следователь.
Сунув папку под мышку, он выудил из кармана пачку тонких сигарет, прикурил и протянул Виктору.
– Тут никотин вообще-то есть? – с сомнением посмотрел тот на сигарету.
– В пределах разумного…
– Ладно, уговорил, – кивнул Виктор, затягиваясь. – Когда я приехал, вон на том столбе, возле которого сейчас стоит микроавтобус, висела человеческая голова…
– Как именно висела? – оглянулся Фомичев.
– Вместо фонаря, – сказал Виктор, снова затягиваясь. – В смысле фонаря не было, и голова была надета на стойку.
– Понял… И что дальше?
– Дальше я пошел мимо небоскреба, чтобы посмотреть, что там с камерами наружного наблюдения.
– И что высмотрел? – оглянулся на небоскреб Фомичев.
– Что камер, направленных на сквер, нет…
– Все равно надо проверить, – кивнул Фомичев. – Что дальше?
– Дальше я подумал, что те, кто повесил голову… Стоп! – спохватился Виктор. – Перед этим меня обогнала «Ауди» следственного комитета. С сиреной. И заехала в аллею. Тоже с сиреной. Так что сперва я подумал, что они придурки… А уже потом увидел, что камер, направленных на аллею, на небоскребе нет. И подумал, что те, кто повесил голову, наверняка знали об этом. То есть предварительно тщательно изучили обстановку.
– Логично, – снова кивнул Фомичев.
– Потом я свернул в аллею, увидел урну и вдруг подумал, что если они настолько тщательно изучили обстановку, то вполне могли сунуть в одну из урн взрывное устройство. Ну и побежал к столбу. По дороге крикнул, чтобы полицейские оттеснили зевак и отошли сами на безопасное расстояние…
– И тут рвануло? – спросил Фомичев.
– Нет, – мотнул головой Виктор. – Рвануло, когда полицейские оттеснили зевак и отошли. А этот приду… в смысле следователь следственного комитета приказал экспертам снять голову со столба. Я пытался их остановить, но следователь настоял. Даже на скамейку для этого выдрался…
– В какой именно момент произошел взрыв? – уточнил Фомичев.
– Когда эксперт попытался снять голову.
– Значит, это был не радиовзрыватель, – сказал Фомичев.
– Точно, – кивнул Виктор. – Так что среди зевак террориста не было. Если ты подумал об этом…
– Думать, Логинов, будешь ты. А я собирать доказательную базу и анализировать установленные факты.
– Договорились!
– Только сперва тебе нужно умыться, так что давай, а твоими операми я пока порулю. Вот они, кстати, подъехали…
Виктор повернул голову и увидел выбравшихся из оперативной машины миниатюрную девушку с восточным кукольным личиком и статного темноволосого кавказца.
– Это что за интернационал в стиле унисекс? – посмотрел на Фомичева Виктор.
– Наши опера, Логинов. Точнее, даже твои, – слегка ухмыльнулся Фомичев.
– Ты что, издеваешься?
– А я-то тут при чем? Состав опергруппы определил лично замдиректора. Все вопросы к нему!
– Не день, а светопреставление! – сказал Виктор. – Я сейчас!
Развернувшись, он отошел от Фомичева, чтобы приближающиеся оперативники не услышали его разговора. И позвонил замдиректора.
– Что, Логинов? – спросил тот.
– Виноват, товарищ генерал, но я не понял насчет опергруппы.
– Опергруппа выехала следом за следователем, сейчас подтянутся!
– Да они уже подтянулись…
– Ну так а чего тогда тебе еще?
– Мне бы оперов нормальных, только и всего!
– Теперь я, Логинов, не понял! В чем проблема-то?
– Вы что, издеваетесь?
– Я-то нет. А тебя случайно не контузило?
– Нет. Я в порядке.
– Ну так а в чем тогда проблема? Алан Джалилов участвовал в разработке и ликвидации более тридцати бандгрупп в Дагестане и на территории сопредельных республик. Прошел огонь и воду. Плюс в тонкостях знает менталитет…
– Да я не про Джалилова, товарищ генерал, я про эту девицу…
– Эта девица, Логинов, капитан Татьяна Ли. И она на Дальнем Востоке трижды внедрялась под прикрытием в организованные преступные группы. Трижды, Логинов! И это были не какие-то там шайки грабителей, а интернациональные группировки, на каждой из которых висело по несколько десятков трупов! Надеюсь, ты понимаешь, что это секретные сведения?!
– Так точно, но…
– Я тебе, по-моему, все сказал, Логинов! Так что работай сам и не отвлекай меня!
На этом генерал отключился. Логинов хотел было почесать переносицу, но вовремя вспомнил, что весь в крови. Развернувшись, он приблизился к Фомичеву, который как раз показывал рукой в сторону небоскреба.
Заметив, что Логинов возвращается, Фомичев повернулся и сказал:
– А это ваш непосредственный начальник на время проведения расследования – полковник Логинов. Послушаем, что он нам скажет хорошего.
– Рад, что будем работать вместе, – кивнул Виктор. – Извините, руки не подаю. Познакомимся позже, я поехал переодеться…
– Я тобой горжусь, Логинов, – кивнул Фомичев. – Серьезно.
– Что? – мрачно посмотрел на него Виктор.
– Говорю, что ты сегодня сама корректность. Так что предлагаю не портить первого впечатления. Я бы попросил своего водителя слить тебе на руки, но отпустил его на заправку.
– Я солью! – одновременно сказали Татьяна и Алан, после чего быстро посмотрели друг на друга и улыбнулись.
– Цени, Логинов! – тоже улыбнулся Фомичев.
– Я оценил! – кивнул Виктор. – Кому записи камер в небоскребе проверять, тот и сольет.
– Справедливо! – сказал Фомичев.
– А то! – пожал плечами Виктор, разворачиваясь к «Ауди». – Кстати, кинолог едет?
– Да! – кивнул Фомичев. – Как закончат проверку взрывотехники, сразу пустим собаку, не волнуйся. Только навряд ли она нас приведет к преступникам.
– Достаточно, чтобы она привела нас к месту, где они сели в машину.
– Не думаю, что они оставили машину там, где есть видеонаблюдение, – покачал головой Фомичев. – Но будем надеяться.
Виктор махнул рукой и направился к «Ауди». Оглядев пристроившуюся к нему Татьяну Ли, он спросил:
– Можно нескромный вопрос?
– Так точно, товарищ полковник!
– Сколько вам лет, капитан?
– Двадцать семь! А что?
– Выглядите молодо.
– Это плохо?
– С чего вдруг? Это всегда хорошо. Особенно учитывая три ходки под прикрытием.
– А вы откуда знаете? – удивилась Татьяна.
– Замдиректора звонил, спрашивал, кого он мне прислал. Ну он и рассказал. Но я никому не скажу, – подмигнул Виктор.
Несмотря на красноречивую фамилию, Татьяна была не чисто корейских кровей, а явно с большой толикой славянской. Так что при ближайшем рассмотрении Виктор обнаружил не только европейские черты на ее лице, но и крепкую сибирскую кость. При этом на миниатюрных кулаках девушки были заметны «набитые» мозоли.
– Тэквондо? – спросил Виктор.
– Всего понемножку, – сказала девушка. Немного выждав, она спросила: – А правда, что вас к Герою России трижды представляли?
– По-моему, четырежды, – сказал Виктор. – Но к увольнению меня представляли раз десять.
– За что, если не секрет?
– Да я уже и не помню точно. Но в основном за нарушение приказов. Ну и еще пару раз за то, что начальство посылал… Ладно, пришли, так что вечер воспоминаний будем считать законченным. Думаю, мы уже достаточно познакомились?
– Ну да…
– Тогда возьми, пожалуйста, Тань, у меня в кармане брюк ключ от машины. Это не сексуальное домогательство!
– Я поняла! – кивнула Татьяна. – В каком?
– В правом! – Когда девушка выудила из кармана Виктора мастер-ключ, он кивнул: – Теперь сними мое корыто с сигнализации и открой, пожалуйста, багажник. Вода там…
– Корыто – это «Приора», товарищ полковник, а «Ауди-80» – крутая тачка, да еще с таким движком, – улыбнулась Татьяна.
– Разбираешься в машинах? – прищурился Виктор.
– Я же с Дальнего Востока. А у нас там перевалочный пункт для японских машин. Так что разбираются все.
– А ты разносторонняя девушка, капитан.
– Это да, товарищ полковник. Давайте!
За разговором Татьяна открыла багажник и без видимых усилий одной левой извлекла из него пластиковую шестилитровую бутыль с водой. Логинов отошел под деревья, где по-быстрому и смыл с рук кровь.
– Сейчас дам что-нибудь вытереть, – развернулась к машине Татьяна.
– Да дальше я сам, – махнул рукой Виктор.
Татьяна отдала ему бутыль и кивнула:
– Ну, тогда я пошла!
– Давай! – кивнул Виктор. – Если охрана небоскреба начнет права качать, сразу звони Фомичеву. Он их быстро в чувство приведет.
– Да я и сама приведу, – пожала плечами Татьяна. – У опера, расследующего теракт, полномочий более чем достаточно.
– Это да, – кивнул Виктор. – Только в Москве процветают правовой нигилизм и кумовство.
– На Дальнем Востоке они тоже процветают.
– Хороший настрой! – кивнул Виктор. – Чувствую, на этот раз к увольнению нас представят вместе…
5
По дороге домой Логинов насчитал с десяток полицейских машин. А на развязке у «Динамо» его вообще тормознули и окружили два автоматчика.
Несмотря на то что он предъявил удостоверение, бдительные полицейские не отпустили его сразу, как обычно, а около пяти минут проверяли данные по рации.
После вынужденного перекура под дулами автоматов Виктор наконец добрался домой, где сбросил и надетую поверх окровавленной одежды спецовку, и саму одежду, и белье, так как кровью пропитались даже трусы.
Приняв душ, он переоделся и отправился на кухню поесть, поскольку обед ему сегодня не светил точно.
Не став мыть посуду, он торопливо запил съеденное полулитром обжигающего чая и вышел из квартиры. У лифта стоял тучный сосед-бизнесмен. Поздоровавшись, он оглянулся и приглушенным голосом спросил:
– Это правда, что на Соколе бомбу взорвали?
– Да, – кивнул Виктор.
Сосед пропустил его в лифт, потом не без труда протиснулся сам и нажал кнопку первого этажа.
– Когда уже это закончится? – вздохнул он.
– Мы над этим работаем, – сказал Виктор.
Лифт, опустившись на первый этаж, мягко качнулся на пружинах, и двери открылись. Бизнесмен выбрался из лифта и снова посторонился, пропуская Виктора:
– Удачи!
– Спасибо! – кивнул тот и быстро сбежал по ступеням.
Сев в машину, он запустил еще теплый движок и тут же тронулся с места. Выскочивший из подъезда сосед махнул ему рукой. Узнать о случившемся на Соколе он мог только из выпуска новостей, и Виктор включил приемник.
И сразу же услышал голос диктора:
– Согласно имеющейся на данный момент информации взрыв произошел около полутора часов назад в сквере на площади Марии Расковой, когда сотрудники правоохранительных органов пытались снять страшную находку. В Интернете уже выложена запись с мобильного телефона, на которой видно, что при этом пострадало как минимум четыре человека. Официальных заявлений пока не последовало, но в Москве введены антитеррористические меры. При поступлении новой информации мы будем немедленно озвучивать ее в эфире. Так что оставайтесь на нашей волне.
Диктор умолк, после чего в эфире зазвучала какая-то новая песня девочковой группы – про любовь-морковь и сопутствующие ей страдания. Виктор немного послушал, потом переключился на другую станцию. Там зажигали на непонятном языке «Бурановские бабушки».
Выбравшись под их бодрое пение на проспект, Виктор быстро направился к Соколу. На этот раз его тормознули за «Динамо». Выматерившись, он не без труда перестроился в крайнюю правую полосу, где и остановился. Подвывающий сиреной «Форд» причалил к бордюру следом. Виктор, не став ждать, выбрался сам и показал полицейским удостоверение. Поскольку крови на нем на этот раз не было, то отпустили его сразу.
Приблизившись к Соколу, он увидел, что сквер буквально облеплен машинами. Причем половина из них была увешана спецсигналами. Чуть в стороне стояли четыре или пять микроавтобусов телевизионщиков.
Развернувшись на развязке, Логинов приблизился к повороту. Тот был перегорожен машиной ГИБДД. Пробившись с помощью удостоверения через два кордона, Виктор обнаружил, что у въезда к небоскребу все заставлено машинами, так что припарковаться ему пришлось на тротуаре на противоположной стороне улицы.
Войдя в сквер, он преодолел оцепление и приблизился к месту взрыва.
Его уже оградили лентами. У развороченного столба и стоящего рядом с ним микроавтобуса работали эксперты. Фомичев, сидя на спинке расположенной в зоне оцепления скамейки, разговаривал с кем-то по телефону.