…В темном конце квартала, под разбитыми фонарями он заметил группу подростков на маленьких дешевых скутерах. Видимо, это было сборище по интересам – своеобразный байкерский клуб тех, кто не в состоянии купить себе полноценный мотоцикл. Подростки курили, пили пиво и нарочито мерзко хохотали. Вот они – подлинные хозяева этого душного мира.
Поджигатель ощутил сладкое предвкушение. Трудно пройти мимо такого маленького, но очень симпатичного Очага. А потому замедлил шаг и приблизился к урчащей и чадящей бензиновыми выхлопами и жженым маслом компании. Медленно осмотрел этих молодых зверьков, которые незамедлительно уперлись в него подозрительными и насмешливыми взглядами.
– Чего надо? – набычился один, крепко сбитый, выбритый наголо – явно любитель подраться.
Это хорошо. Очень хорошо.
– Чего уставился, дядя? – мерзким голосом спросил другой – прыщавый, худой и наглый, напротив, заросший длинными грязными волосами. – Давай, не маячь перед глазами, проходи мимо…
– Привет, ребята, – вкрадчиво сказал Поджигатель. – Я тоже люблю такие шустрые аппараты. У моего сына такой же…
– Ну и что? – зевнул кто-то.
– А то, что у него – тусовка, как тусовка, – скривившись, сказал Поджигатель. – Все одинаковые: и шмотки подобраны один к одному, и эмблема общая, и если уж стричься коротко – то всем вместе. Тогда это – сила! А у вас, смотрю – и серьезные ребята есть…
Он приветливо улыбнулся бритоголовому.
… – и всякая шваль, вроде этого панка…
Он небрежно указал на длинноволосого.
… – и вообще – нерусские какие-то среди вас затесались… Ну и сборище, смотреть противно…
Он презрительно кивнул на смуглого курчавого паренька, который немедленно вспыхнул, сжав кулаки.
– Да шел бы ты отсюда, козел! – крикнул курчавый.
– Дядя, ты чего – давно в рыло не получал? – поинтересовался кто-то хрипловатым голосом.
– Да все, ухожу уже, – примирительно сказал Поджигатель и, удалясь, бросил код-искру, – Вы бы уж как-то разобрались между собой…
Отойдя всего на несколько шагов, с удовлетворением услышал за спиной вопли и ругань, следом – грохот опрокидываемых мотороллеров, характерный фон уличной драки. Поджигатель не мог отказать себе в удовольствии обернуться и понаблюдать за тем, как бритоголовый отвешивал тяжелые удары смуглому парню, ну а затем – как валяли по земле самого бритоголового, меся его десятками ног – неумело, зато с искренней и неподдельной жестокостью…
Очаг маленький, но очень горючий. Через пару дней конфликтом будет охвачено несколько кварталов. До смертоубийства, может, и не дойдет, но зубов и ребер будет пересчитано немало.
Поджигатель любил подтверждать себе собственную квалификацию.
В хорошем настроении, достал из кармана куртки тяжелую металлическую пластину. Для землянина это просто кусок подернутого ржавчиной железа. Для Поджигателя же – универсальный навигационный прибор – панель образов. Которая, между прочим, показывала непосредственную близость цели, стандартно помеченной в момент отправки на место Воздаяния.
Поджигатель прибавил хода и вскоре вышел в сквер, обильно освещенный причудливыми фонарями, до которых не дошли еще беспокойные руки малолетней шпаны. Играла музыка – рядом был ресторан с летней верандой. Становилось довольно прохладно, и за столиками на воздухе народу было немного.
Оставалось только найти эту беглую слизь, что по уверениям прибора, находилась прямо здесь.
Странно, но Поджигатель не видел Обреченного. Он должен был находиться тут – но его не было.
– Неугомонный Мим… – растерянно процедил сквозь зубы Поджигатель. – Ну, посмотрим, что ты скажешь на это…
Гор шел по разбитой асфальтовой дороге, все больше и больше удаляясь от мест, где стрельба по живым мишеням была нормальным будничным делом. Шел – и с любопытством оглядывал окрестности. Все это он уже видел, находясь в шкуре простодушного парня по имени Гордей и прилипчивому прозвищу Балагур. Но теперь он смотрел на мир взглядом совершенно другого человека – Обреченного, присланного сюда доживать свой быстро сжимающийся, как высыхающая лужа, век.
Нельзя сказать, что вокруг все выглядело слишком уж благополучным. Но ведь и на родной Плацене хватало бедности, безысходности и страха. С поправкой на несоизмеримо более продолжительную жизнь и множество других вещей, которые, можно не брать в расчет, когда рассуждаешь о столь абстрактных понятиях.
Люди выглядят здесь так же, как и в нормальных мирах. И если сельская местность еще вызывает жалость и некоторую брезгливость, то, войдя в черту города, Гор с удивлением осознал, что эти краткоживущие в целом выглядят вполне довольными собственной участью.
Это было странно, даже страшновато, и выходило за пределы представлений Гора о норме. Это похоже на равнодушие скота, который ведут на бойню. Конечно, скот не осознает, какая участь ему грозит. Но ведь, если Гор бросится к этим людям и примется горячечно убеждать, что им осталось жить лет пятьдесят-семьдесят, и это еще в лучшем случае – его попросту не поймут!
Потому что понятие «нормы» очень относительно. И здесь, на Земле, эта норма чудовищна.
…Гор тряхнул головой, усмехнулся: у него есть универсальное лекарство от всех страхов. Это любимые инструменты каждого Мима – самоирония и послушный, готовый в любую секунду сорваться с кончика языка, смех.
Что ж, он на Земле. Он быстро превращается в краткоживщего. Да, это малоприятно. Ну и что же?
Странно, но все оказалось не так уж и страшно. Да, у него появились некоторые неприятные ощущения, которых не было раньше. Однажды он простудился и несколько дней харкал какой-то отвратительной слизью, которая лезла через рот, через нос, наполняла легкие… Но он выздоровел – и с теперь усмешкой вспоминает об этом.
Все-таки, раньше свою участь он представлял куда как в более ужасном свете. И теперь даже благодарен Нейле за то, что она «подвела» его таким странным образом…
Гора вдруг обдало холодной волной, и он остановился.
Нейла… Ее отец – из Мудрой Линии. Эстет, элита. Он мог многое знать. И кое-что могла узнать от него сама Нейла и… спасти его?!
Гор задышал глубоко и часто. Неужто его внезапное прозрение – это и есть тот самый спасительный шанс?!
Мысли вновь принялись выписывать хаотичные хороводы, отказываясь укладываться в положенные им логические ячейки. Надо просто выждать – и понимание придет само…
Впрочем, надеяться на это неправильно. Надо вырваться отсюда любой ценой, найти Нейлу и узнать у нее правду.
Найти Нейлу… Само по себе это кажется совершенно безумным замыслом. Снова лезть в глотку зверю, едва выбравшись из его пасти?
Да полно – выбрался ли он? Он всего лишь осознал необходимость выбраться – и не больше! Что он знает о том, как устроен механизм отправки Обреченных на эту планету? Как ее посещают те, кому это позволено? Как найти их – и не оказаться при этом в ловушке?..
К множеству неразрешимых вопросов добавился еще один: вопрос голода. Гор не ел почти сутки – с момента бегства из части. Более того – прямо с секретного задания…
Черт возьми, да ведь он – самый настоящий дезертир! Выходит, теперь он преступник не только в глазах собственного мира, но и мира этого! Как же он не подумал, отдавшись этому спонтанному чувству, нахлынувшему, как бурный поток, смывший нормальную рассудительность, бросивший в объятия эмоций! Да, это было бы уместно в какой-нибудь мимической постановке, но никак не при планировании бегства…
Хотя – разве он что-то планировал? Планирование – это не самая сильная его сторона. Его верная союзница – импровизация. Остается надеяться, что и она не перешла на сторону врага.
Гор усмехнулся: он уже говорит об окружающих, как о врагах! Но разве у Мима могут быть враги? Ведь даже в собственном приговоре он не вправе винить кого бы то ни было, кроме самого себя! Просто не надо было переступать черту, Линию, к коей принадлежала та, в которую он столь неосторожно влюбился.
Душа Мима тонка – он может влюбиться и в девушку из высшей Линии, и в какую-нибудь богиню из сонма святых забытых Сервером планет. Может – но должен оставить эти чувства в себе. Растворить их, превратив в страдания – с тем, чтобы страдания помогли духовному росту, развитию мимических навыков, постижению секретов мастерства…
Проклятье! Когда он думает о Нейле – плевать ему на постижение любых секретов, кроме тех, которые таит в себе любимая женщина…
…Гор вздохнул и помотал головой, избавляясь от наваждения. Голод – вот главная проблема. Актуальная и насущная. Именно ее придется решить в первую очередь.
Конечно, можно ловко сыграть какую-нибудь простенькую роль, с тем, чтобы в легко и незамысловато присвоить себе немного еды в каком-либо магазинчике. Ирония в том, что он, Мим, не может использовать свои способности в преступных целях – тех, что способны навредить другим. Он не может просто украсть. Это также заложено в его наследственности, как и сами способности.
Но он может вызвать у людей желание одарить его – например, за поднятое настроение, подаренные им радость и смех. Но на это требуется время. Для этого нужен повод, и его игра должна быть уместной.
А ведь нужны еще силы и особенный настрой…
А он – беглец в форме незаконно оставленной воинской части…
Словно читая его мысли, из ближайшего переулка показался военный патруль. И офицер заметил его.
– Рядовой, стойте! – зычно приказал он, и двое сопровождавших его солдат заметно напряглись. – Проверка документов!
У Гора не оставалось ни малейших сомнений, что ищут именно его.
На этот раз он не стал испытывать судьбу мимическими приемами маскировки. Он просто бросился наутек. Сзади раздались свирепые крики. Нет сомнений – скоро район будет оцеплен, и за него возьмутся покрепче. Впрочем, Гор также не сомневался и в том, что легко пройдет сквозь оцепление, как вода просачивается сквозь тонкое сито.
Ведь здесь, на Земле его противники – это совсем не люди. А голод, болезни и безнадежно утекающее время…
Вскоре новое чувство заставило его прекратить бег. Это было чувство опасности. Но не то, что исходило от землян в военной форме. Это было чувство НАСТОЯЩЕЙ опасности. Той, против которой бессильны его мимические навыки.
Это чувство он уже испытал однажды – когда за ним пришли… Тогда, на Плацене, он впервые столкнулся лицом к лицу с Мусорщиками. И испытал ужас.
Что-то похожее происходило и сейчас. Гор замер и буквально «вплыл» в новую роль…
– Неугомонный Мим! – донеслось до Гора. – Ну, посмотрим, что ты скажешь вот на это…
Гор краем того, что только что стало теперь его глазом, увидел силуэт крепкого мужчины, что смотрел сквозь него невидящими злыми глазами. Человек поднял руку: в ладони что-то светилось, и отблески «этого» бледно осветили черты его лица.
Следом пришла боль. Короткая, но настолько резкая, что Гор на миг потерял ощущение собственного «Я».
Когда он пришел в себя – то понял, что сидит на скамейке в скупо освещенном сквере, и за плечо его придерживает тот же странный незнакомец. Другой рукой он прятал в карман маленький предмет – похоже какое-то оружие. Какое именно – Гор не смог бы сказать. Он не был силен в знании оружия. Этого не полагается Миму из Грязной Линии.
– Ну, надо же, – усмехнулся человек. – Никогда не думал, что можно вот так запросто прикинуться кучей опавших листьев! Наверное, ТАМ ты был хорошим Мимом!
– Ну, почему же – был? – пробормотал Гор.
Человек тихо рассмеялся. Не тем смехом, который Мим любил слышать от своих зрителей. Совершенно чуждым смехом, в котором и от смеха-то было не много: лишь оскал и мелкие содрогания тела.
– Как это – почему? – бросил незнакомец. – О тебе вообще можно говорить лишь в прошедшем времени. Ты Обреченный – а значит, тебя просто не существует…
– Но я есть, – тихо сказал Гор. – Постойте… Вы – из миров Конгломерата? Вы – Мусорщик?
Человек брезгливо скривился.
– Ну, почему сразу – Мусорщик? – сказал он. – Нас, Сильных, на Земле немало. Наверное, ты уже понял, что эта планета не так проста, как тебе казалось до этого, верно? Земля – не только Точка невозвращения. Это еще и многое другое… Кстати, то, что я говорю тебе – тайна для непосвященных. И знаешь, почему я так спокойно делюсь с тобой этой тайной?
– Почему? – угрюмо спросил Гор.
Он уже знал ответ.
– Потому что ты давно уже мертв, – с удовольствием произнес незнакомец. – Мертвецы не выдают тайн.
– И вы нашли меня, чтобы ни у кого не оставалось сомнений в этом… – произнес Гор спокойно.
Страх медленно улетучивался. Взамен приходило новое, неуловимое пока чувство, которому Гор все еще не был готов дать определение.
– А сомнений ни у кого и нет, – пожал плечами человек.
Он отпустил Гора и теперь со сдержанным интересом рассматривал его. Словно прикидывал на глазок цену его жизни.
– Я могу убить тебя в любой момент, – сказал человек. – И сделаю это, не колеблясь – если ты поведешь себя неправильно. Например – решишь притвориться фонарным столбом или навозной кучей…
– Меня нельзя так просто убить, – возразил Гор, и почувствовал, что принялся дерзить свирепому хищнику. – Это противоречит Статуту. Я отправлен сюда по Воздаянию Высокого Трибунала. Это и есть моя смерть…
– Воздаяние… – рассмеялся человек. – Неужто ты думаешь, что Высокие Судьи спустятся сюда, на эту помойку, проверять соблюдение формальностей? Здесь я – и Трибунал, и Мусорщик. И тот, кто в состоянии ускорить твою затянувшуюся смерть, если сочтет нужным…
Гор внутренне сжался.
Этот человек нес ересь. За каждое слово, произнесенное сейчас, он должен был последовать как минимум, его, Гора, участи! Или что там положено выходцам из Линии Сильных? Но он не боялся, говорил спокойно, буднично, словно не было в нем Внутреннего Статута, который должен оповещать Сервер о каждом нарушении. И это – человек Сильной Линии – самой дисциплинированной и законопослушной, как принято считать в мирах Конгломерата…
– Неужели ты еще способен удивляться? – оглядывая Гора, поинтересовался человек. – И это после всего того, что с тобой сделали Судьи? Вижу, что не ошибся в своем выборе…
– О чем вы? – пробормотал Гор.
– Понимаешь, приятель, – довольно развязно произнес человек. – Жизнь на этой планете учит многому. Скоро и ты поймешь, о чем я говорю. Если, конечно, мне не придется убить тебя…
– А что, – осторожно спросил Гор, – это часто бывает, что к Обреченным возвращается память?
– Не столь часто, но случается, – небрежно сказал незнакомец. – Все пытаются обмануть смерть. Только какая разница – если Обреченный все равно остается в Точке невозвращения? Кого-то приходится ускорять. А кто-то слушает добрый совет – и остаток жизни проводит не хуже любого местного. Конечно, никто не собирается избавлять такого счастливчика от необходимости умереть в отмеренный этой планетой срок. Но это, все-таки, жизнь. Короткая – но жизнь…
Человек внимательно смотрел на Гора, словно выискивал реакцию на свои слова. Гор умел владеть эмоциями, а потаенное чувство приказывало ему держать себя в руках до поры до времени.
Сейчас его посетило давно забытое ощущение: ему казалось, что он, совсем маленький, заглядывает за кулисы бродячего театра, туда, где Мимы готовятся к предстоящему представлению. И то, что он видит за пыльными выцветшими складками кулис, наполняет его страхом, недоумением и разочарованием. Все это раз и навсегда лишает ожидаемое зрелище того ореола волшебства, на которое способны великие мастера сцены – представшие перед ним без грима, с кислыми будничными минами.
Он смотрит за кулисы – и нарушает главное правило этого мира. Теперь он не может быть просто зрителем.
Теперь он должен играть сам…
… – Я так и не представился, – криво улыбнулся человек. – А это не просто невежливо – это неудобно. У тебя нет идентификатора Линий – здесь он не нужен. Но ты должен знать, с кем имеешь дело. Я Рогги Бур, первое звено Линии Сильных. Мое местное имя не имеет значения…