Осознавать, что ты сам станешь одним их таких образцов, было страшно. Среди сталкеров ходило немало историй о том, что же в действительности происходит в закрытых лабораториях Института. Рассказы эти были слишком жуткими, чтобы поверить в них, но именно сейчас перед глазами возникли те самые картины…
– У меня есть серьезные выходы на администрацию Института, – говорил, между тем Попугай. На старого знакомого он даже не смотрел. – Я выполнял для них кое-какие заказы, так что мне доверяют. Думаю, можно будет тихо передать материал им, вопрос с переводом денег тоже отработан. Главное, подчистить следы в комендатуре – чтобы не было лишних вопросов.
– Это будет непросто, – заметил капитан.
– Но это необходимо, – нахмурился Попугай. – Представляете, сколько народа захочет залезть в долю? Не факт, что нас с вами вообще не отодвинут в сторону.
– Это точно, – хмуро сказал капитан, уставившись в стену. – Я что-нибудь придумаю.
– Было бы неплохо, – быстро сказал Попугай. – Если дело выгорит, то профит – пополам.
Бука чуть не взвыл от бессилия и жалости к себе самому. Складывалось ощущение, что его судьба находится в руках этих двоих, и судьба это, по сути, решена. Это было не просто неприятно – от этого кровь стыла в жилах. Еще немного – и воля его будет сломлена, как у барана, которого тащат на убой… Впрочем, оставался последний шанс на то, что его не превратят в овощ, и он сможет договориться о более-менее гуманном обращении.
– Сообщите обо мне Антонову! – сжав кулаки, крикнул он.
Но два «бизнесмена» от Зоны, казалось, не замечали его, сжавшегося у их ног: теперь он стал для них лишь «материалом», говорящей разновидностью хабара.
– Он ученый, из Института! – отчаянно крикнул Бука, вскакивая на ноги, подаваясь вперед.
Мощным толчком Попугай отправил его к противоположной стене. Бука кубарем отлетел в угол, понимая, что бессилен против этого крепкого, закаленного в боях и драках мужика. А был еще и капитан…
Он уже был готов смириться, умолкнуть и замкнуться в себе, когда, словно по наитию добавил, уже тише:
– Он даст лучшую цену…
Попугай замолчал, посмотрел на Буку, прищурился, вспоминая:
– Как ты сказал? Антонов?
– Да, он доктор наук, руководитель отдела… – Бука нервно облизал губы. Больше всего он сейчас боялся, что оборвется эта тоненькая нить общения – пусть даже с тем, кто был сейчас его смертельным врагом. Пока говоришь с врагом, остаются минимальные шансы выцарапать себе спасение.
– Это который Антонов? Лысый, что ли, тот, что был с вами в баре? В «Сталкере»? Так он жив еще?
Буку перекосило от ненависти: у него еще хватает наглости задавать такие вопросы! Благодаря этой продажной шкуре едва не гробанулась вся группа, а он… Впрочем, сейчас стоило взять себя в руки и отвечать по существу. Ведь только Антонов мог подарить ему шанс на нормальный исход всей этой мерзкой истории.
– Тот самый, – отрывисто сказал Бука. – Он предлагал мне пройти исследование в Институте. Денег обещал.
– Он из какого филиала? Отдел? – быстро спросил Попугай.
– Я не знаю…
– Ладно, выясним, – нетерпеливо оборвал его сталкер, перевел взгляд на капитана. – Может, его дружок, действительно замолвит словечко. Главное, чтобы это не оказалось подставой. Но надо что-то решать с его статусом. Лучше, чтобы он вообще никогда в комендатуре не появлялся. Вы меня понимаете?
– Пойдем, – сказал офицер, подталкивая сталкера к двери… – Надо кое-что обсудить…
Постучал кулаком в дверь. Та щелкнула, приоткрылась, показался настороженный часовой. Попугай вышел первым. Капитан задержался на несколько секунд, выразительно глядя на задержанного.
– Вот видишь, – беззлобно сказал он. – А ты говоришь – «амнезия»…
Глава четвертая. Откровение
Оставшись в одиночестве, он некоторое время приходил в себя. Затем вдруг в ярости треснул кулаком по доскам настила. Его охватила запоздалая злость – на самого себя, малодушно спасовавшего перед этими монстрами в человеческом обличье. Конечно, можно пенять на неопытность, на то, что он – темный забитый звереныш, выросший среди мутантов и аномалий и понятия не имеющий о сложностях, царящих за пределами привычного мира. Но все это – лишь жалкие оправдания трусости.
Хотя бояться было чего. Если его действительно продадут Институту… Буку передернуло. Даже думать не хотелось об этих мясниках в белых халатах: он достаточно насмотрелся на то, что он вытворяли в Зоне. Представить же, что он сотворят с ним на своей территории, было просто невозможно… Проклятье! Нужно бежать. Исткать все мыслимые и немыслимые способы – и бежать!
Он и сам не заметил, как задремал – вжавшись в шершавую стену под окном, на теплом деревянном настиле. Проснулся он от неприятно знакомого ощущения. Еще не успев открыть глаза, услышал звук – тоненькое электрическое потрескивание в противоположном углу. К горлу подкатил неприятный ком, Бука не решался открывать глаза, старательно убеждая себя, что продолжает спать. Мало ли, что приснится на новом месте после всего пережитого? Нужно просто расслабиться и попытаться спать дальше – пока все ни забудется, ни расплывется зыбким туманом…
За окном раздался протяжный вопль, оборвавшийся. И тут же ночную тишину прорезали хлесткие звуки очередей. Длинный, протяжный вой – и тут же хлопок выстрела из РПГ. Раскатистый взрыв в отдалении, снова беспорядочные выстрелы.
Теперь не оставалось никаких сомнений. Ощущая внутри себя леденящее дыхание холода, Бука медленно открыл глаза.
Конечно же, он сразу заметил эти тоненькие всполохи. Секундой позже ощутил – теми самыми, незнакомыми людям чувствами, ради которых его, наверное, его и хотят порезать на мелкие кусочки, размазать по стеклышкам, чтобы пялиться в микроскопы и довольно потирать ладошки в латексных перчатках.
В углу камеры уютно примостилась самая натуральная мясорубка. И если сопоставить этот невероятный факт со звуками, доносящимися с улицы, можно было отбросить всякие сомнения.
Зона добралась и сюда.
Бука вжался в стену, обхватил ноги, уронив голову на колени: его била мелкая дрожь. Не от страха – ведь прелести Зоны могут испугать кого угодно, только не его, словно созданного для жизни в этой болезненной, опасной, но такой привычной среде. На него вдруг обрушилось понимание. Пока еще робкое, все еще готовое отступить под напором весомых аргументов. Но дело-то в том, что не было их аргументов, и оставалось одно лишь осознание простого, как сама смерть, факта.
Ему не сбежать из Зоны. Она найдет его везде, где бы он ни прятался, и в любом месте окружит столь же привычной, сколь и ненавистной обстановкой. И везде, куда бы он ни пошел, будет Зона. И везде вокруг него будут гибнуть люди…
За окном мощно громыхнуло, дрогнули стены, и камера озарилась отблесками пламени. Прямо за стенами комендатуры шел бой. Кто-то отчаянно матерился, отдавая команды, заглушаемые очередями крупнокалиберного пулемета. Снова взрыв – и нарастающий рев вертолетных лопастей. Бука обхватил лицо руками и тихо засмеялся. Наверное, так накатывает истерика. Он не успел углубиться в темную бездну, засасывающую омертвевшую душу: звуки внешнего мира не дали ему замкнуться, резко вернув к реальности. За дверью раздались крики, звуки борьбы, и тут же заскрежетал засов.
В камеру ворвался Попугай – с автоматом в руках, взмыленный, с закопченным лицом, ставшим еще страшнее, чем прежде. Он вскинул оружие и сходу уперся стволом в грудь Буки. Сталкера трясло от возбуждения и ненависти.
– Это ведь ты! – прохрипел он. – Точно – ты!
Бука не ответил: от удара холодной железкой у него перехватило дыхание. Стиснув зубы, он заставил себя взглянуть прямо в глаза этому страшному человеку.
– Что – я?! – крикнул Бука, отползая назад, отпихивая от себя назойливый ствол.
– Я знаю! – прорычал сталкер, хватая автомат за цевье и выбрасывая вперед руку с зажатым в ней детектором аномалий. – Будь я проклят – еще одна…
Он медленно опустил детектор, не спуская глаз с Буки, осторожно покосился в сторону невидимой мясорубки. Это всегда страшно – ощущать рядом смертельную аномалию, не зная, как поведет себя в следующую секунду убийственное порождение Зоны.
– Это ты сделал, да?
Бука не ответил. Он уже понял, в чем хочет обвинить его чертов наемник. Но тот уже говорил, прислушиваясь к собственным словам, будто отказываясь верить самому себе:
– Это ведь ты привел за собой Зону! Так?
– С чего ты взял… – Бука с трудом нашел в себе силы, чтобы ответить. Трудно спорить с вещами, с которыми ты заранее согласен. Он просто не отошел еще от позиции отрицания, продолжая ощущать себя, как на допросе, среди враждебного и опасного окружения.
– Не отпирайся, – на обезображенном лице Попугая с трудом угадывалась злая усмешка. – Я знаю! И посредники про тебя говорили, что ты монстр…
– Что? – пробормотал Бука.
Он стразу понял, о каких посредниках говорит этот человек. Посредники Хозяев, те самые, что предлагали немыслимую цену за его жизнь. А Хозяева знают, за что платят.
– Что слышал! – огрызнулся Попугай, жадно, но, вместе с тем, в неприкрытым омерзением рассматривая Буку. – Ты не человек… Нет, ты не человек… Ты ведь просто тварь из Зоны, мутант, вроде кровососа! Ты только претворяешься человеком – а вокруг тебя люди мрут, как мухи! Ты же просто питаешься человеческими жизнями Так?! Ты просто опасная тварь!
Он будто бы даже обрадовался такому выводу – словно это утверждение развязывало ему руки. Проклятье – да ведь так оно и было! Теперь даже остатки совести не остановят этого подонка, чтобы продать его мясникам из Института – хоть целиком, хоть по частям, если это будет выгодно.
– Тварь! – с удовлетворением, будто пробуя слово на вкус, повторил Попугай. – Ну, что же, я спасу от тебя человечество…
– У тебя, часом, не мания величия? – с трудом выдавил Бука. – Спасти человечество? От меня?
Прямо за окном раздались полные ужаса вопли, оборванные звериным рыком. Теперь оттуда доносилось лишь удовлетворенное чавканье.
– Тварь… – повторил наемник. Он подзадоривал самого себя, убеждая в справедливости собственных выводов. – Твои слова – они вроде бормотания плоти, так? На, надевай! Быстро!
Он швырнул Буке наручники. Тот неумело защелкнул на своих запястьях жесткие браслеты. Не сводя с него взгляда, Попугай, толкнул ногой дверь. В проеме тут же показался бледный, как смерть, дежурный лейтенант, за которым прятался растерянный часовой.
– Куда?! – выкрикнул лейтенант, расстегивая кобуру. – Выводить задержанного запрещено!
– А ты подойди и сам посмотри! – спокойно предложил сталкер, указывая в глубину камеры.
– Что такое? – недоверчиво проворчал дежурный, осторожно входя в камеру. В отведенной руке он сжимал «макаров» со взведенным курком.
– Это называется «мясорубка», – пояснил сталкер и неожиданно, пинком отправил лейтенанта в угол. Тот успел лишь взмахнуть руками, ахнуть – и неловко повалился на пол, рефлекторно отбросив назад руку. Она-то и коснулась притаившейся в углу аномалии.
Сколько уже доводилось видеть это зрелище, но привыкнуть к такому трудно. Лейтенант даже ойкнуть не успел, как неведомая сила дернула его за руку, утаскивая в призрачное ничто. Затрещали электрические разряды – но даже они не были в состоянии заглушить треск ломающихся костей. Дергающееся тело лейтенанта будто выкручивали – как мокрую тряпку, одновременно проворачивая и зажаривая, словно мясо на мангале. Тонкой струйкой, образуя на полу грязноватую лужицу, заструились выдавленные из тела соки. Тут же, у входа шумно стошнило часового. Чад горелой плоти мгновенно распространился по камере, Попугай брезгливо поморщился и коротко взмахнул автоматным стволом:
– Идем, тварь. Быстро.
Он вел Буку по пустому коридору, нервно озираясь, будто ожидая неожиданного нападения, и без конца пялился в детектор. Бука не чувствовал новых аномалий внутри помещения, но всем телом ощущал, как Зона сжимает кольцо вокруг здания. Необъяснимым образом он понимал: Зона не стала более враждебной по отношению к нему. Скорее наоборот – она словно стремится компенсировать вокруг своего отпрыска недостаток привычных условий. Конечно же, Бука не мог понять происходящего. Вывод, к которому самостоятельно пришли и он, и опытный сталкер по прозвищу Попугай, говорил лишь одно: Зона действительно следует за ним, будто крадется по пятам. Но была ли здесь какая-то закономерность, или же это – просто страшноватое совпадение? Если на этот вопрос и могли ответить – то только лишь в Институте, которому и хотел продать живую игрушку беспринципный наемник…
Уйти им не дали. Коридор наполнился грохотом тяжелых армейских ботинок, и беглыми командами офицеров:
– Занять оборону, быстро! Первый взвод – на месте, второй – правое крыло, третий – левое! Следить за секторами обстрела, контролировать окна! Глаз не спускать с детекторов аномалий!
Сталкер вжался в стену: мимо, с искаженными от напряжения лицами промчались обвешанные оружием и спецоборудованием бойцы. Закравшаяся, было, мысль улизнуть под шумок была оборвана ощущением автоматного ствола под ребром и хриплым предупреждением:
– Даже не думай!
И тут же перед ними возник рослый, грузный, седой полковник лет пятидесяти, из-за широких плеч которого озабоченно выглядывала пара офицеров в полевой форме, против обыкновения, вооруженных автоматами.
– Кто такие? Откуда? – быстро, с напором спросил полковник, надвигая на лоб фуражку. – Быстро!
– Вольноопределяющийся специалист, – быстро ответил Попугай. – Прибыл отметиться. Со мной задержанный по подозрению в сталкерстве…
– Сталкеры, значит? Один контрактник, второй нарушитель? – не слишком почтительно оборвал Попугая полковник. – Не люблю я вашего брата, особенно контрактников: сколько волка ни корми… Но сейчас вы здесь вовремя: Зона прет, так что самое время для вас продемонстрировать хваленые навыки! Ты, вижу, с оружием…
– Не успел сдать… – быстро сказал Попугай.
– Молодец, что не успел, – полковник перевел взгляд на Буку. – Снять с него наручники. Я распоряжусь, получишь автомат…
– Он опасен! – возразил сталкер.
– Я не привык повторять дважды! – набычился полковник. – Снять наручники! У меня каждый человек на счету!
Попугай сжал зубы, было видно, как играют желваки на его изуродованном лице, и Бука даже знал, что хочет сказать, но никогда не скажет чертов наемник: что рядом с ними не человек, а тварь похуже мутантов, осадивших комендатуру. Но он взял себя в руки и снял с задержанного наручники, аккуратно засунув в карман разгрузочного жилета. Бука потер отекшие запястья.
– Вообще-то, мы собирались уходить, – с некоторым вызовом возразил Попугай. – У меня встреча назначена, в Институте. Нас там ждут очень серьезные люди…
– Ты что, сталкер, обалдел?! – заорал вдруг полковник, и даже звероподобный Попугай вздрогнул, ощутив на лице капельки брызжущей изо рта слюны. – Какие, на хер, встречи?! У меня мутанты полбазы разворотили, бойцы в аномалиях дохнут, я здесь оборону занимаю, как, мать его, в Сталинграде! А у него, м-мать, свертский раут?! Рыпнетесь в сторону – расстреляю на месте, как с-сукиных детей! Волгин!
– Я! – мгновенно отозвался один из офицеров, очевидно адъютант – или кто он там был при полковнике.
– Отвечаешь мне за этих двоих – чтобы под рукой были! – гаркнул полковник. – Сейчас сориентируемся – пошлю их вперед, будут нам путь в аномалиях прокладывать. Найди все, что им нужно – приборы, гайки их чертовы – что им еще надо? Найти остальных наемников – где они?