Одинцов молчаливо сражался с врагом, который уже и помыслить не мог о победе. Как бы жизнь свою уберечь. Серега кружился вокруг раненого Леха Шустрика, который не мог подняться на ноги. Пытался несколько раз, но от жуткой боли кричал и падал. Теперь, привалившись к туше мертвого коня, он выставил перед собой меч и время от времени вносил свои штрихи в картину сражения. То ноги солдату подрубит, то ткнет зазевавшегося бойца под панцирь.
Внезапно враги разошлись в стороны, освобождая коридор, по которому к Волку молча шагал сотник Череп в сопровождении верной охраны.
Серега опустил меч к земле, устало дыша. Все равно его никто больше не атаковал, видно, боркичи решили оставить самый лакомый кусочек своему командиру, который неумолимо приближался, чеканя шаг. Телохранители чуть отстали и вскоре остановились. Череп продолжил путь, поднимая тяжелый меч.
Одинцов перекрестился. Никогда нигде ему не требовалось так заступничество Всевышнего, как сейчас. Раньше, в прежней жизни, он не так уж и сильно верил. Его бабушка верила в Бога и приучила его к мысли, что есть где-то существо мудрое, создавшее все сущее и присматривающее за людьми. Поэтому не греши, внучек. В прежней жизни он даже церковь обходил стороной. Но, попав сюда, Серега на своей шкуре ощутил чудо, так что тут было о чем задуматься. К тому же противник ему попался серьезный. Такого на испуг не возьмешь.
Череп остановился перед Одинцовым и смерил его равнодушным взглядом. В черных бездушных провалах глазниц шлема Серега увидел свою смерть. Это зрелище только разозлило его. Черта с два вы сегодня получите Одинцова! Не выгорит!
Волк резко прыгнул в сторону, нанося удар слева. Череп дернулся, отразил выпад. Клинки соприкоснулись с диким лязгом. Руки Сереги загудели от напряжения. Удар был сильным. С таким серьезным противником ему еще не доводилось встречаться. Одинцов отступил на несколько шагов, переводя дыхание, пытаясь сориентироваться. Череп не дал ему расслабиться. Он сократил расстояние и ударил.
Со стороны это, вероятно, выглядело эпической битвой. Два исполина сошлись на бранном поле.
Сотник Волк, чья слава поражала сердца врагов надежнее, чем каленая стрела, и прославленный сотник Ярин, известный всем как Череп, безжалостный, могучий. Великий боец. Две стихии сошлись в последней битве, пытаясь выяснить, кто из них достоин жизни. Пело железо, прославляя героев. Но жизнь вокруг них продолжалась, вернее с каждым новым взмахом меча она обрывалась. Сражение шло своим чередом. Волчьи солдаты рубились с боркичами, истребляя их. Ловушка захлопнулась, из нее никому не уйти. Противник это понял, поэтому сражался ожесточенно, дорого продавая свои жизни.
Никто не мог вырвать победу. Череп казался смертоносной машиной, наносящий удары то слева, то справа, то сверху, то снизу. Откуда в нем только силы берутся? Но и Одинцов не сдавался. Он не отступил ни на шаг, плотно стоял, словно пустил корни. Снег вокруг них таял, от жара, шедшего от разгоряченных тел. Серега оборонялся и атаковал, но ловил себя на мысли, что долго так он не продержится. Мысль эта была спокойная, будто добытая из ледяного капкана. Она не пугала его. Значит, остался еще шанс выстоять и одержать победу. Это добавляло новых сил. И откуда они только приходили?
Внезапно Серега почувствовал какое-то движение у себя за спиной. Неужели кто-то решил вмешаться в их поединок. Оставалось надеяться, что это не вражина с отравленным кинжалом подкрадывается для предательского удара. Одинцов попытался развернуться, чтобы увидеть, что происходит у него за спиной, в то же время не выпустить из виду Черепа, усилившего натиск.
Увиденное повергло его в шок. Со стороны деревни к ним приближался человек в черном балахоне с золотым шитьем и капюшоном, скрывающим лицо. Мертвые проснулись? Дохлый магик, чувствуя, что его союзники проигрывают, решил вмешаться? Быть такого не может. Но он видел это своими глазами. Может, это другой магик? Воспользовавшись хаосом сражения, он лесными тропами обогнул деревню, чтобы зайти волчьим солдатам со спины и ударить…
Череп яростно взревел, предчувствуя близкую победу. Всего на мгновение он потерял осторожность, раскрылся, и Серега воспользовался его оплошностью. Скользнул в просвет защиты и воткнул клинок в грудь Черепу. Послышался неприятный скрежет, но доспех боркича треснул, пропуская сквозь себя меч Сереги.
Одинцов зацепил краем глаза, как пришли в движение телохранители Черепа, бросаясь на помощь своему господину. Меч боркича уже летел ему в голову, Серега дернулся, ушел с траектории удара, выдернул свой клинок из тела противника и отразил удар. Закончить дело не удалось. Он так и не увидел, как жизнь покинула сотника Ярина. Телохранители мгновенно оттеснили его от поверженного командира, окружили тело кольцом и словно бы растворили в себе. После того как они отступили, на память от прошедшего поединка осталась только свежая кровь на тусклом снегу.
Одинцов оглянулся на Леха Шустрика. В горячке схватки он совсем о нем забыл. Только и противник не вспомнил о его существовании.
Шустрик сидел, привалившись к туше мертвой лошади, и с нескрываемой тревогой наблюдал за битвой. Заметив взгляд Сереги, Шустрик махнул рукой, показывая, что с ним все в порядке.
Серега посмотрел в сторону деревни. Магик медленно приближался к ним, и его намерения не отличались дружелюбностью. Сомнений в этом не было.
– Что будем делать, командир? – раздался позади голос Вихря.
Серега обернулся. Возле него стояло с десяток волчьих солдат, готовых прикрыть спину Волка, если потребуется.
– Посмотрим, что он хочет. Если вступит в бой, его надо убить.
Одинцов не оставлял надежду взять магика живым, чтобы как следует допросить.
Вихрь что-то сказал стоящему рядом солдату. Слов было не разобрать. Боец кивнул согласно и тут же исчез.
Сражение близилось к финалу. Оно перетекло к лесу, и было видно, что боркичам не выстоять. Они сбились в несколько кучек и пытались еще держать оборону, но надолго их не хватит. Слишком мало их осталось, да и боевой дух подорван. Сколько Серега ни пытался найти Черепа, у него не выходило. Даже его жутких телохранителей нигде не было видно. Скорее всего, сотника уже прикрыли и вывезли с поля брани. Сейчас в тыл княжества мчится отряд с раненым командиром, везя дурные новости для воеводы Зарецкого. Да и черт с ними. Главное, теперь остановить магика во что бы то ни стало.
Вот человек в черном приблизился к сражению. Он оказался в непосредственной близости от волчьих солдат, когда его силуэт размазался по ткани реальности. Так это выглядело со стороны. Был человек, а стало черное пятно, стремительно перемещающееся от человека к человеку. Там, где он проходил, падали замертво люди.
Одинцов бросил быстрый взгляд на Вихря. Он ничего не сказал, но одного его взгляда хватило, чтобы понять приказ. Вихрь поднес к губам командирский рожок, висящий у него на груди, и протрубил сигнал. Тут же в воздух поднялась туча стрел, опавшая на магика, но неожиданно стрелы изменили траекторию полета и попадали в снег, не долетев до цели. Словно невидимая сила оттолкнула их от человека в черном. Магик остановился, вновь превращаясь в человека, и посмотрел в сторону Волка. Серега почувствовал на себе колючий взгляд, и его передернуло от отвращения. Да что же это за чертовщина творится.
Магик вновь пришел в движение. Только теперь волчьи солдаты расступались перед ним, как уходят от надвигающегося цунами жители континента в глубь территории. Больше никто не пытался его остановить. И Серега не осуждал их за это. Они столкнулись с явлением, не поддающимся объяснению, с силой, с которой пока не знали, как справиться. Хотя настанет день и час, когда Волк сможет сломать хребет магикам.
Может, поэтому они решили вмешаться в войну княжеств, почувствовав надвигающуюся смертельную опасность. Может, поэтому за его голову назначили цену. Хотят убить, значит, боятся. Эта мысль согрела Серегу.
Неожиданно для всех магик исчез. Вот он был, и вот его нет. Но сил на удивление не осталось.
Сражение закончилось. Осталось подсчитать потери, добить раненых врагов, прибрать с бранного поля трупы и предать их всеочистительному огню, как завещали предки.
Одинцов поймал себя на мысли, что думает, как один из местных, родившихся в этом мире. Усмехнувшись в усы, Серега направился к Леху Шустрику.
– Эй, ребята, ну-ка помогите мне. Срочно сообразите носилки.
Трое солдат пришли в движение, засуетились, и вскоре из связанных вместе плащей появились носилки, на которые они переложили Леха Шустрика. Меж тем кто-то из бойцов раздобыл для командира коня, похоже, из конюшни боркичей. Серега запрыгнул в седло, обернулся, нашел взглядом Вихря и распорядился:
– Заканчивайте тут.
Процессия тронулась с места. Неспешно впереди всех ехал Сергей Одинцов. За ним следовали четверо солдат, несущих на плащах Леха Шустрика. Последний выглядел довольным жизнью. И ведь не скажешь, что еще какие-то полчаса назад он лежал под лошадью и прощался с белым светом. Вот же как судьба злодейка переменчива.
По прибытии в деревню Сергей распорядился, чтобы Леха разместили в его избе, и тут же отправил солдата за медоводом. Никодим не замедлил отозваться и пришел, неся кувшин хмельного меда. За что получил одобрительный взгляд Волка.
Штатный лекарь сотни еще не вернулся с поля боя, поэтому Серега доверил осмотр Шустрика медоводу, который еще в прошлый постой в деревне показал себя с лучшей знахарской стороны. Никодим сразу же сказал, что ноги сломаны в нескольких местах. Правда ради этой истины к лекарю ходить не надо, достаточно было видеть, как морщился от боли Лех при каждой встряске его носилок. Коняшка слишком тяжелой оказалась. Никодим вышел на улицу и вернулся с какими-то деревяшками, из которых соорудил два лубка, в них он поместил ноги Шустрика и надежно перевязал конструкцию.
Серега разлил мед по кружкам и протянул одну из них Леху.
– А мы им все-таки надрали задницу, – заявил довольный собой Шустрик.
– И не говори. Мы победили, – сказал Одинцов.
Только сейчас он почувствовал, насколько сильно устал.
– Надеюсь оно того стоило, – произнес Лех.
Серега хотел было возмутиться, но промолчал.
Он вспомнил, что с сотней Ярина в деревню должны были прибыть наемные убийцы по его душу. Интересно, они остались лежать на поле боя или, как и магику, им удалось скрыться.
Серега в несколько глотков осушил кружку. Он пил и не чувствовал вкуса хмельного меда, словно это вода вовсе. Когда показалось дно, он наполнил кружку из кувшина.
– Кто выиграет на этой войне?
– Ты о чем? – спросил его Шустрик настороженно.
– Мы сражаемся за Вестлавт. В чем суть этой войны. Два правителя делят территории, но после этой войны оба правителя будут обессилены. Погибнет множество людей. Много оружия придет в негодность. Боеприпасы закончатся. И когда улягутся сражения, по дорогам княжеств пойдут караваны магиков, и вновь начнут торговать разными ненами, технологической отрыжкой. Увеличатся продажи. Причем сильно увеличатся. И кто окажется в выигрыше? Эти самые таинственные магики. Им эта война очень выгодна.
Серега уткнулся в кружку и не видел, каким серьезным, настороженным взглядом смотрел на него Лех Шустрик. Так смотрит на ограбленного вор, пойманный на месте преступления с поличным.
Глава 4 Лагерь
– Не могу поверить своим ушам и глазам! Сотник Волк, извольте объяснить мне, кто дал вам право покинуть расположение лагеря и участвовать в войсковой операции при деревни Ульцы? Это безрассудство! – неистовствовал воевода Глухарь.
Серега Одинцов во главе Волчьей сотни вернулся в лагерь Вестлавта через несколько дней после сражения с боркичами. Бойцы только успели поставить палатки, как прибыл вестовой от воеводы и потребовал сотнику явиться в штаб. Оказалось, что воевода Глухарь вот уже два дня как вернулся в лагерь и лютует по-страшному.
– Разведка донесла… – попытался вставить хоть слово Сергей, но воевода тут же перебил его:
– И что разведка? Ради отряда боркичей вы сдернули с места целую сотню. Безрассудно и глупо.
– Мы узнали, что на подходе войско противника, и я принял решение расставить капкан, в который в итоге и угодила сотня Ярина.
В углу штабной палатки сидели сотники Кринаш, Ругвольд и Сабутай, и, судя по их довольному виду, спектакль пришелся им по душе.
– Мы приняли бой, который в итоге выиграли. Сотня Ярина разбита. Мало кто уцелел из врагов в той сече.
– Что могло потребоваться Ярину в этих местах? Почему он пришел столь малыми силами? Если он знал, что здесь стоит войско, то должен был привести куда больше народу, чтобы нас побить. Что за странная вылазка? – сбавил тон воевода, присаживаясь за штабной стол, на котором была разложена карта княжества Боркич.
– Не могу знать. Попытка разговорить пленных не принесла желаемого результата. Солдаты не знали, на что шли, а сотника Черепа не удалось захватить в плен, – тут же ответил Серега.
Он не знал, почему решил скрыть от воеводы информацию. Это решение пришло внезапно. И Одинцов подчинился своей интуиции. Пусть ломает голову старый хрыч, посмотрим, до чего ему удастся додуматься.
– Как вы знаете, положение дел на фронте оставляет желать лучшего. Из двенадцати городов-крепостей княжества нам удалось захватить пять. Мы бы давно присоединили эту землю к Вестлавту, если бы не вмешательство барона Верчера и барона Каптинуса. Проклятые стервятники решили поживиться за наш счет. Им удалось подчинить себе четыре города, практически вся южная часть княжества приняла их власть. Пока они действуют слаженно, но уверен, что в итоге они перегрызутся между собой, а сильнейшему достанется все. В любом случае южная часть, считайте, для нас потеряна. Князем принято решение не распылять силы, а сосредоточиться на Болеславе Боркиче.
Воевода Глухарь взял со стола колокольчик и погремел им. Тотчас на зов явился вестовой, на вид совсем мальчишка, даже усами не обзавелся, но всем своим видом он выражал, что понимает серьезность своего положения. Глаза блестели, словно две начищенные латунные пуговицы. Интересно, куда делся прежний порученец воеводы – Ключ.
– Налей вина, – приказал воевода.
Вестовой тотчас принес пару кружек и бутыль с вином. Наполнил кружку и протянул ее Глухарю.
– Значит, так. Вот что я вам скажу. Князь Боркич отчаянно не хочет сражения с нами, поэтому он отступил к столице. Надеется, что мы сцепимся с баронами-стервятниками и перегрызем друг другу глотки. Бароны уже и так потрепали наше войско, дав понять всю серьезность своих намерений, так что гадюшник мы трогать не будем. Но настала пора устроить князю Боркичу кровавую баню. Терпение наше иссякло.
Воевода припал к кружке с вином и на время умолк.
Сергей стоял напротив него и размышлял. По сути, он на чужой войне. Наемник, что с него взять. Он понимал, что у Вестлавта есть счеты к Боркичу, но это не его счеты. Хотя он подписал контракт и теперь должен идти до конца. К тому же князь Болеслав Боркич объявил его врагом номер один и попытался подослать убийц. Правда, убийцы так и растворились в сражении при деревне Ульцы. А были ли они вообще? Но волновали Сергея совсем не эти вопросы. Лоскутные государства часто воюют друг с другом. Земли переходят из рук в руки. Порой горожанин мог заснуть в одном государстве, а проснуться в другом. И такое положение дел вело к тому, что на политической карте мира нет сильного игрока. Нет государства, способного долго и стабильно существовать, диктуя свои законы окружающим. Нет стабильности и надежности. По сути, когда нет сильного, то все остальные одинаково слабы. Насколько Сергей уже мог понять, такое положение дел длилось не одно столетие. И это казалось Одинцову неестественным, словно кому-то выгодно держать местных князей по своим клеткам, чтобы не дай бог они не увидели, что двор большой, и не попытались его сделать своим. Кому это могло быть выгодным? Ответ напрашивался сам – магикам. Но почему? Зачем? Неужели только ради процветания торговли? В это как-то не особо верилось. Что-то тут было нечисто.