– С тебя-то, Ань, какой спрос?
– Большой! Старшая сестра за все отвечает…
Данилов поздоровался с женщинами, ему вежливо, с улыбкой ответили, но никаких вопросов не задали – проявили деликатность. Застелив постель, Данилов полюбовался наведенной красотой, затем достал из сумки полотенце и пластиковые шлепанцы, отправился в душ, смывать усталость и лишние впечатления. Комнату сдуру не запер, не приобрел еще такой привычки, но, когда вернулся, застал дверь запертой и увидел на ней записку: «Заберите ваш ключ в 15-й комнате».
Неизвестный доброжелатель пожелал сохранить анонимность, или, скорее всего, решил, что в преддверии скорого знакомства подписываться нет смысла. Данилов пригладил рукой мокрые волосы (расческу он с собой не взял), поправил висевшее на плече полотенце и постучался в дверь пятнадцатой комнаты. На двери Данилова номер был написан черной краской, а здесь красовался пластиковый квадратик с единицей и пятеркой.
Данилов негромко постучал, и дверь тут же открылась.
– Заходите, – пригласила миловидная, коротко стриженная шатенка лет тридцати в черном шелковом халате, воротник которого был расшит золотыми узорами.
– Здравствуйте, я из 12-а.
– Здравствуйте, я уже поняла, – улыбнулась женщина. – Ну, что вы стоите, я же пригласила войти.
– Мне бы ключ, – улыбнулся в ответ Данилов, – я приведу себя в порядок, избавлюсь от этого, – он дотронулся до полотенца, – и…
– …проверите, ничего ли не пропало, и тогда решите, с чего начинать знакомство.
– Ну зачем же так… – смутился Данилов, принимая ключ, который был вынут из кармана халата.
– Я заварю чай, так что приходите обязательно, – сказала ему в спину соседка и тихо, без стука, закрыла дверь.
Данилов причесался, погляделся в зеркало, висевшее на одной из дверок шкафа, и подумал, что если тебя пригласили на чай, то уместно что-то принести. Но с другой стороны, бежать в магазин и обратно – это минут пятнадцать – двадцать, получится не очень-то и вежливо. Так что пришлось отправляться в гости с пустыми руками.
– Я вообще-то ненадолго, – с порога начал Данилов, – чисто познакомиться и поблагодарить за урок. Действительно, не дело – дверь открытой оставлять, да еще с ключами…
– Так можно и без ключей и без вещей остаться. Ладно, хорошо все, что хорошо заканчивается. Давайте знакомиться. Меня зовут Марина, на работе – Марина Юрьевна, врач гинекологического отделения.
Обошлись без рукопожатий. Данилов назвал себя и свое место работы, после чего был усажен в кресло и получил возможность осмотреться, пока хозяйка возилась с чайником. Комната номер пятнадцать была обжитой и по-домашнему уютной. На стенах – обои нежно-салатового цвета, потолок недавно белили, на потолке – небольшая круглая трехрожковая люстра с цветами, на окнах не только шторы под обои, но и тюль. Мебель примерно такая же, как и у Данилова в 12-а, но 2 кресла, есть журнальный столик, на большом столе красуется музыкальный центр (не из самых дешевых), а на прикроватной тумбочке стоит ноутбук.
– Я здесь уже два года, – сказала Марина, заметив интерес, проявленный Даниловым к обстановке, – обустроилась на новом месте. Я сама из Унгеня, это в…
– Молдавии, – блеснул эрудицией Данилов.
– Многие не знают, – повела бровями Марина. – Ванька-встанька уверен, что Унгень в Туркмении.
– Ванька-встанька? – переспросил Данилов.
– Ключ у кого получали? – Марина поставила на столик поднос с чайником, чашками и двумя вазочками – с печеньем и сахаром.
– У завхоза.
– Прозван Ванькой-встанькой за беззаветную любовь к крепким спиртным напиткам. Упал – встал, упал – встал. Готовьтесь – будете промывать его в реанимации, он там частый гость.
Посуду на столик Марина переставлять не стала, оставила на подносе. Наполнила чашки горячим дымящимся чаем (судя по аромату, весьма неплохим) и села во второе кресло, напротив Данилова. Закинула ногу на ногу, но деликатно, не вызывающе, после чего спросила:
– Откуда вы к нам?
– Из Москвы.
– Из Москвы? Мельникова, заведующая приемным отделением, тоже в Москве работала, но не приработалась. А вообще-то вы откуда?
– Тоже из Москвы, я там и родился.
– Ух ты! – Глаза Марины округлились от удивления. – Настоящего москвича занесло в Монаково, в нашу сельскую больницу? Если не секрет, то каким ветром?
– Разве это важно? – улыбнулся Данилов. – Важно, что занесло.
– Да, конечно, – согласилась Марина, ничуть не обидевшись.
– И не такая уж она сельская…
– Вот тут вы ошибаетесь – самая что ни на есть сельская. Со всеми соответствующими заморочками. Теперь моя очередь рассказывать о себе. – Марина деликатно дала понять, что не собирается глубже вникать в биографию Данилова. – Я – младшая дочь военного, осевшего в Молдавии. Закончила медицинский институт в Кишиневе, поработала немного в стационаре и перебралась сюда по программе добровольного переселения соотечественников из-за рубежа. Впрочем, могла бы и просто так приехать, разницы практически никакой, важен результат. Здесь, конечно, лучше, с Молдавией не сравнить, там я получала какие-то гроши, около ста долларов в месяц, а сейчас работаю на полторы ставки, дежурю много, надбавки; уже, как говорил мой отец, можно не только жить, но и отложить. Диплом, правда, пришлось подтверждать, убила на это кучу времени и денег. Глупая процедура, совершенно никчемная… Что еще? Живу одна, стою в очереди на квартиру, а пока обосновалась здесь. Не исключено, что своего жилья придется ждать чуть ли не до пенсии, строительства у нас никакого не ведется, только коттеджи народ себе возводит. Да вы не сидите, накладывайте сахар, пейте чай, берите печенье…
– Спасибо, но пью без сахара, – ответил Данилов и отпил из своей чашки. – Марина, а вы мне не расскажете про больницу? Так, в общих чертах, чтобы я представил, где мне предстоит работать. Я же, в сущности, как бы глупо это ни звучало, попал сюда, можно сказать, случайно…
– Ваша тайна явно романтического плана. – Марина улыбнулась и кокетливо стрельнула глазами. – Но это я так, к слову, не подумайте, что хочу что-то выпытать. Разумеется расскажу, введу в курс дела…
«Романтизма тут хоть отбавляй, – подумал Данилов, аккуратно надкусывая печенье и изо всех сил удерживаясь от искушения слопать все, что было в вазочке, ведь с утра у него и маковой росинки во рту не было. – Не успел приехать, а уже сижу, пью чай с одинокой симпатичной соседкой, спасительницей моего имущества и документов».
Вроде каждый о своем, но все – о романтизме. Бабье лето способствует возвышенному не меньше, чем весна.
– Начнем с «папы», или «дяди Юры», то есть – с нашего главврача, – продолжила Марина. – Дядя Юра – мужик сильно себе на уме, очень ухватистый и верткий. Столп местного здравоохранения. Все схвачено, везде смазано, с главой района не то кумовья, не то закадычные друзья. Человек неприятный, очень злопамятный, но если с ним не пересекаться – вполне нормальный главный врач, даже с претензией на справедливое и чуткое отношение к людям. Материальную помощь всегда выпишет, если что-то случилось, может помочь решить вопрос не только на местном уровне, но и в Твери, вместо бумажных разборок ограничится устным внушением. Короче говоря, любит обязывать окружающих, совсем как Крестный отец. Правильная методика, я считаю.
– Мне трудно судить. – Данилов пожал плечами. – Я никогда не был главным врачом и вряд ли когда-нибудь им стану.
– Я имею в виду, что лучше привязывать к себе каким-то добром, чем угрозами. С этим вы согласны?
– Да. Пряник всегда лучше кнута.
– В поликлинике терапевтическим отделением заведует Ирина Валентиновна Спивак, не просто красивая, но и яркая женщина, официальная любовница дяди Юры. Если испортите отношения с ней, считайте, что испортили их и с ним. Но вам как реаниматологу это вряд ли грозит – точек соприкосновения у вас мало. Если, конечно, вы не надумаете за ней ухаживать, тогда берегитесь!
– Не начну, – улыбнулся Данилов и добавил, – у меня жена есть, ребенок.
– У главного врача тоже есть жена, дети и даже внуки, – усмехнулась Марина. – Вы просто еще Ирину Валентиновну не видели… Поехали дальше. Рутинными делами стационара заправляет замглавврача по медицинской части Елена Михайловна Канава. Выросла в нашей больнице, страшная патриотка родного учреждения и ужасная зануда. В общем, классический дятлоподобный заместитель.
Данилов улыбнулся слову «дятлоподобный» и взял второе печенье.
– Личная жизнь у Михайловны не удалась, живет работой, в каждую дырку затычка. Въедливая вредина…
Инструктаж растянулся на полтора часа, Марина дважды заваривала чай и добавляла в вазочку печенья. Данилов вернулся к себе с таким чувством, словно лет пять, если не десять, проработал в Монаковской районной больнице.
Пива больше не хотелось. И рыбы тоже – наелся печенья, напился чая.
Глава вторая
Трудовые будни начинаются
Синдром москвича (или жителя другого большого города) – встать по будильнику, собраться, выйти и начать соображать, как бы быстрее к метро выйти.
Ничего, что ты уже обжился на новом месте и даже завел знакомства. Ничего, что ты исходил центр Монакова вдоль и поперек. Все равно привычка ездить на работу на метро никуда не делась.
«Нет, определенно в пейзанском бытии есть свои преимущества, – рассуждал по дороге в больницу Данилов, – ритм жизни менее суетливый, воздух чистый, и все проще». Что именно проще и почему все проще, он, пожалуй, не смог бы объяснить, но ведь далеко не все поддается объяснению.
Утро рабочего дня – это вам не субботний вечер. Прохожие шли деловито на работу, а не на праздник, но не неслись как угорелые, и не было ощущения спешащей толпы. Каждый шел сам по себе, часто здороваясь со встречными и обгоняющими, некоторые даже позволяли себе остановиться на несколько минут и поболтать.
Данилов по своему обыкновению вышел с большим запасом времени. В продуктовом магазине с веселым названием «Свежачок» Данилов запасся провизией: печенье, крекеры, несколько банок консервов (шпроты, паштет, зеленый горошек), чай в пакетиках, две плитки горького шоколада. С таким пайком можно было провести в больнице несколько суток подряд. На выходе Данилов спохватился, и, вернувшись к прилавку, купил два вафельных торта – для церемонии проставления на новом месте.
На подходе к больнице Данилову попался навстречу знакомый – охранник Максим Максимович, как-то не по-людски, не по-монаковски было бы по пути на работу не встретить ни одного знакомого. Вживаясь в роль местного жителя, Данилов остановился, поздоровался за руку, поинтересовался: «Как отдежурили?», поблагодарил за пожелание: «Ну, чтоб у вас все путем было», – и двинулся дальше.
На территории больницы, перед главным корпусом, собралось в кружок около десятка сотрудников. Невысокий мужчина средних лет, взъерошенностью и круглой головой напоминавший воробья, говорил, остальные слушали. Кто-то согласно кивал головой, кто-то недоверчиво покачивал.
– Я вам говорю – вопрос уже решен! – горячо убеждал «воробей», размахивая руками. – На самом высшем уровне! Окончательно! Это нам не спешат объявлять, а в Москве, кому положено, уже знают! Бросают работу и едут к нам устраиваться!
«Опаньки! – удивился Данилов. – А это, кажется, про меня. Интересно, какой это вопрос уже решен, и что заставило меня бросить работу в Москве и приехать в Монаково? Спросить, что ли?»
Спрашивать не стал, тем более, что, увидев Данилова «воробей» сильно понизил голос и продолжил свою речь едва ли не шепотом. Открыто на Данилова никто не пялился, но стоило ему пройти мимо собравшихся, как спина просто зачесалась от неприязненных взглядов.
«Дожили, – ворчливо, совсем по-стариковски, подумал Данилов. – Из Москвы в Монаково нельзя переехать, чтобы про тебя какой-нибудь ерунды не придумали».
В ординаторской Данилов застал заведующего отделением. Тот сидел за одним из двух столов и перебирал истории болезни. Заведующий успел с утра побриться, поэтому выглядел бодрым и отдохнувшим.
– А я сижу и гадаю, куда придет мой новый врач – в отделение или в администрацию, – улыбнулся он, увидев Данилова. – Здравствуйте, Владимир Александрович.
– Здравствуйте… – Данилов осекся, потому что забыл, как зовут заведующего, а бейджиков в Монаковской ЦРБ не носили.
Выручила старшая сестра, заглянувшая в ординаторскую в поисках заведующего.
– Олежка… – начала она, но увидев, что заведующий не один, тут же поправилась: – Олег Денисович, вам Аня передала?
– Передала, – кивнул Олег Денисович. – Ксюша, внеси Владимира Александровича в обеденный список.
– А Владимир Александрович хочет обедать в больнице? – Старшая сестра выжидательно посмотрела на Данилова и, поняв, что он не понимает, о чем идет речь, пояснила: – Для сотрудников у нас предусмотрены льготные обеды. Тридцать два рубля за салатик, супчик, второе и компот или чай. За обеды бухгалтерия вычитает из зарплаты.
– Готовят на больничной кухне, но отдельно, не в общем котле, – добавил заведующий отделением.
– Правильнее было бы в общем, – полушутя-полусерьезно заметил Данилов.
– Тогда весь пищеблок в тот же день уволится, – сказала старшая сестра. – Зарплаты там никакие, если еще и унести нечего будет, то вообще не останется смысла работать. Сотрудникам-то все, как положено, в котел закладывается, получается сытно и вкусно, не как дома, но хорошо. Можно диетическое заказывать, если язва есть или диабет. Семь дней в неделю, без выходных. Все в столовую ходят, а нам и акушерам в отделение приносят.
Пациентов реанимационного отделения нельзя оставлять без врачебного присмотра. Если дежурит двое врачей, то они еще могут отлучаться из отделения поочередно; если врач один, то выхода из реанимации нет до тех пор, пока не пришла смена.
– Я считаю, что это хуже, потому что в столовой у нас весело, – улыбнулся заведующий, – но всем остальным эта привилегия нравится.
– Так я вас записываю? – Старшая сестра явно куда-то спешила, все они вечно куда-то спешат, а по утрам особенно.
– Записывайте, – согласился Данилов, думая о том, что если в сельской больнице можно за семьсот рублей в месяц жить во вполне сносном общежитии и получать ежедневно горячие обеды за тридцать два рубля, то с материальной точки зрения приезжему сотруднику работать здесь не так уж и плохо: выложи-ка в Москве не меньше пятнадцати тысяч в месяц за комнату да сто пятьдесят – двести рублей за хилый комплексный обедик, да проездной купи…
– Обычные или по диете?
– Обычные.
– Хорошо, с сегодняшнего дня будут вам обеды. – Старшая сестра закрыла дверь.
Данилов поставил сумку с провизией в шкаф и сел на стул напротив заведующего.
– У меня один организационный вопрос, Олег Денисович, – начал он, – как можно обходиться двумя или тремя врачами, с учетом того, что надо наблюдать реанимационное отделение, обезболивать операции и спать хотя бы три-четыре часа в сутки. Я не в смысле подготовки к дезертирству, а просто чтобы понять.
Над этой загадкой Данилов ломал голову вчера вечером, но единственным найденным им решением проблемы могло стать временное прикрепление врачей из других отделений. Но во-первых, хирург или терапевт анестезиолога-реаниматолога полноценно заменить не смогут, это не кардиолога в терапию на месяц перевести, а во-вторых, откуда их брать, если вся больница едва укомплектована? Бином Ньютона в сравнении с такой задачей – детская забава.
– Хороший вопрос, – одобрил заведующий отделением. – И хорошо, что не в смысле подготовки к дезертирству. Хотя скажу честно, что если бы не семейные обстоятельства – только бы меня здесь и видели. А выкручиваемся мы так: если надо давать наркоз, а в реанимации оставить некого, то приходится полагаться на сестер. Сестры у нас все опытные, со стажем, не свиристелки какие-нибудь…