В Риме монумент, изображавший рожающую папессу, видел де Ним, один из папских секретарей, живший в начале XV века. Статуя была воздвигнута якобы папой Бенедиктом III, чтобы публика прониклась отвращением к совершившемуся на этом месте скандалу. Скептики говорят, что статуя женщины с младенцем действительно существовала, но это была статуя римской богини Юноны, изваянная еще в античную эпоху. Но те, кто верит в Иоанну, замечают, что реликвию приказал бросить в Тибр папа Сикст V (1585–1590), признанный горячим поклонником античного искусства. Он не стал бы расставаться с произведением искусства, если бы оно действительно было шедевром древности.
В противовес скептикам их оппоненты называют ряд других скульптур, изображавших Иоанну. Они якобы были расположены в Болонье и Сиене. На одной из городских площадей Болоньи статую папессы видел Бернет, английский епископ, теолог и историк. В Сиене же изваяние Иоанны будто бы стояло до времен папы Климента VIII (рубеж XVI–XVII веков), который приказал сгладить у статуи груди и сделать на ней надпись: «папа Захарий». Но так как эта подделка вызвала ядовитые насмешки и на статую сиенцы наклеивали оскорбительные для пап пасквили, то папа Александр VII в 1655 году приказал вовсе убрать этот монумент. В «Истории Рима» Грегоровиуса также написано, что в «в 1400 году бюст Иоанны в ряду изображений пап украшал стены в прекрасном соборе в Сиене». Изображение это простояло в этом соборе среди пап 200 лет, с надписью: «Иоанн VIII, женщина из Англии», пока кардинал Бароний не настоял на удалении его, после чего женская фигура была обращена в фигуру папы Захария.
На такие свидетельства скептики тоже находят свой ответ. Во-первых, свидетельства этих очевидцев невозможно проверить, а во-вторых, само существование скульптурных изображений папессы может свидетельствовать не о ее существовании, а о существовании популярной легенды, в чем, собственно, никто и не сомневается.
И те и другие исследователи обращаются к письменным источникам. Всего ученые насчитали около пятисот документов средневековой эпохи, в которых имеются упоминания о папессе.
Французский исследователь А. Буре в своем фундаментальном труде об Иоанне, где он рассматривает ее как символический образ в контексте представлений и верований средневековой эпохи, пишет, что легенды о папессе передавались устно и до появления письменных указаний, но первое письменное упоминание о папессе относится, вероятно, лишь к XI веку. Тогда легенду об Иоанне Англикусе якобы, привел в своем сочинении, датируемом 1083 годом, монах из Кельна Марин Скотт (шотландец по происхождению). Свою «Универсальную хронику» он написал, находясь в Фульде – том самом месте, где когда-то послушником была и Иоанна. Но в печати этот труд Марина Скотта вышел лишь в середине XVI века. Манускрипт решил издать кальвинист Джон Герольд. По мнению современных исследователей, Герольд намеренно или по недосмотру убрал слова «как пишут» из текста Скотта, сделав таким образом пересказанную им гипотезу категоричным утверждением.
По всей видимости, в XI веке особого ажиотажа история о женщине-папе, если она и имела место, не вызывала. Возможно, она была пущена в народ самими клириками и должна была служить предупреждением и уроком – что бывает с женщинами, которые забывают о своем подчиненном положении. Очень может быть, что в начале XIII века у папессы появилась национальность – англичанка. Тогда папа враждовал с английским королем Иоанном Безземельным. На некоторое время на Англию был даже наложен интердикт[8]. Соответственно, все зло мира, по утверждениям католических пропагандистов, происходило из Британии. Похожее объяснение дают и месту предполагаемого рождения папессы – Майнцу. Это самый сильный город Священной Римской империи, с которой начиная с XI века у папы были постоянные разногласия, выражавшиеся и в вооруженных конфликтах.
Больший интерес легенда вызвала во второй половине XIII века, когда она действительно была изложена несколькими авторами. Вероятно, на самом деле первым о папессе упомянул не Марин Скотт, а доминиканский хронист Жан де Мейи в 1261 году. Сведения у него, возможно, позаимствовал автор рукописи «Семь даров Святого Духа» Стефан де Борбон – человек глубоко верующий, но обличавший пороки современной ему церкви. Стефан относил время правления папессы к самому началу XII века и не называл ее имени. Он писал: «В 1100 году случилась чудная, даже безумная дерзость, как то отмечено в хронике. Какая-то женщина, образованная и опытная в искусстве писать, облачившись в мужскую одежду и выдавая себя за мужчину, прибыла в Рим и здесь, как за свою деятельность, так и за образование, была сделана сперва нотарием курии, затем, по наущению дьявола, кардиналом и наконец папою». Далее Стефан сообщает, что когда она во время торжественной процессии родила ребенка, озлобленные священники приказали привязать ее к хвосту лошади, которая тащила за собой несчастную по городу, пока папесса не скончалась. Автор рукописи добавляет, что в правление этой женщины были введены Дни поста и молитвы в начале каждого из сезонов. В народе их некоторое время называли постами папессы.
Год, указанный де Борбоном, еще хуже укладывается в официальную хронологию католического Рима. Клюнийский монах, позже кардинал Райнер, стал папой Пасхалием II после смерти Урбана II 14 августа 1099 года. Он занимал папский престол до своей смерти 21 января 1118 года.
Папствование его было бурным, насыщенным событиями и интригами, восстаниями и войнами. Он враждовал с императорами Конрадом и Генрихом V, боролся в самом Риме с представителями аристократических семей Колонна и Кореи, целым рядом антипап, имена которых хорошо известны. «Вклинить» сюда еще и Иоанну вряд ли возможно. Однако, пытаясь приобщить свидетельство Стефана к основной массе источников об Иоанне, некоторые неутомимые исследователи предполагали, что автор сделал ошибку (точнее описку) в датировке. Вместо римских СМ (900) он написал МС (1100). Так, конечно, можно объяснить любую неувязку в источниках.
В 70-х годах XIII века о папессе рассказал в гораздо более популярном впоследствии труде «Хроники пап и римских императоров» Мартин Полоний. Нам эти хроники известны по позднейшим изданиям, но те, кто уверен в существовании папессы, утверждают, что рассказ о ней не является вставкой переписчика, а написан самим автором. Он относит время правления папессы к середине IX века, называет местом ее рождения Майнц, а также имя – Иоанн Англикус. Имя же ее в миру – Агнесса – появляется в еще более поздних хрониках.
Мартин Полоний (он же Мартин из Троппау, в миру Мартин Стрельский) родился в начале XIII века в Польше, за что и получил впоследствии прозвище Поляк – Полоний. Избрав духовное поприще, он вступил в число доминиканцев. Призванный в свое время в Рим, он провел там значительную часть своей жизни. Для своего времени он обладал обширными познаниями, отлично знал древних классиков. Мартин был пенитенциарием[9] пап Иоанна XXI и Николая III. Последний назначил его архиепископом Гнезненским. Мартин из Троппау был известным историком, труды которого славились по всей Европе. По поручению папы Климента IV он написал историю римских пап и императоров, которую довел до своего времени. Она появилась в печати впервые вместе с историей Скотта под названием «Chronicon expeditissimum» («Упорядоченная хроника»), затем в нескольких позднейших изданиях. Там-то и содержится рассказ о папессе. Скептики убеждены в том, что этот рассказ – не более чем позднейшая вставка. Если это так, то вставка сделана до 1312 года. На это указывает хроника некоего Птолемея Люденциса, закончившего свой труд именно в 1312 году. В нем Птолемей пишет, что во всех хрониках за Львом IV следует Бенедикт III и только у Мартина Полония между ними есть папесса.
Вероятно, интерес к персоне папессы в то время был связан с тем, что после смерти Адриана V в 1276 году новый папа (в миру Педро Жулиан) принял имя Иоанн XXI, а не XX, как ожидалось, учитывая номер предыдущего папы Иоанна. Высказывались предположения, что Жулиан учел существование того самого Иоанна, который оказался женщиной. Возможно, сторонники этой гипотезы и сделали добавление к тексту Мартина Полония.
Впрочем, номер Иоанна XXI можно объяснить и без привлечения версии о женщине на папском престоле. А именно: путаницей с антипапами, попавшими и не попавшими в современные официальные списки. Так, в конце X века папский престол с помощью группы мятежников, выступавших против немецкого императора, узурпировал Иоанн XVI Филагатон. Законно избран он не был, и вскоре император сместил его и заточил в монастыре в Германии. Но, несмотря на это, следующий папа Иоанн взял себе номер XVII, следующий – XVIII. В 1024 году Роман граф Тускуланский, законно занявший престол, попытался исправить ошибку и также взял себе имя Иоанна XVIII, однако впоследствии его неверно стали называть Иоанном XX. Очень может быть, что хронисты заметили дважды повторяющийся восемнадцатый номер, не поняли идеи графа Тускуланского, но, корректируя номер, еще и пропустили единицу между двумя десятками. Удивительное, но вполне возможное совпадение, которое и заставило Педро Жулиана взять номер XXI. Усвоением одной или нескольких ошибок объясняется тройная нумерация пап Иоаннов между 1024 и 1410 годами.
Историки провели серьезный анализ хроники Полония и сделали предположение, как в нее могла попасть вставка о женщине-папе. Форма хроники Мартина оригинальна. На каждом развороте одна страница посвящена папе, другая – соответствующему императору. Каждая страница разбита на 50 строк, а каждая строка соответствует одному году. Таким образом, любому из пап посвящено столько строк, сколько лет он занимал престол. При этом автор не везде занимал все «строки жизни» того или иного понтифика. Это и позволяло позднейшим хронистам вставлять «отсебятину» на пустые места. Так, например, на странице о папе Льве IV ему выделено 8 строк, а исписано Мартином лишь 5 с половиной.
Вставка могла появиться и по другой причине. Начиная с папы Иоанна VI, правившего в начале VIII века, и заканчивая папой Григорием VII, занявшим престол в 1073 году, Полоний лишь одного папу называет человеком ученым. А именно: Льва IV. Именно благодаря своей образованности он якобы и был избран римлянами. Выглядит логичным, что папесса, которая не могла попасть на престол благодаря родственным связям, была отнесена к тому же времени – как еще один понтифик, добившийся власти своими познаниями.
Рассказ Мартина (если это был его рассказ) был подхвачен и распространен авторами других сочинений. В частности, нестяжателями-миноритами[10], обличавшими злоупотребления папства, в то время как сами они подверглись преследованиям за свои убеждения со стороны понтифика. Вообще главными распространителями легенды в XIII–XIV веках выступали именно представители католических духовных орденов. На подробностях биографии папессы «с какой-то любовью» останавливаются Бернард Гвидонский, Лев Орвнейский, Иоанн Парижский, Сигфрид Мейсенский, Вильгельм Оккамский. Ученые издатели альманаха «Литературная Франция» уже в Новое время признавались, что не могут объяснить, как могло случиться, что сами католики передавали столь очерняющую Святую Церковь выдумку. Впрочем, объяснение этому есть. Папой Римским на том этапе был Бонифаций VIII, враждовавший с доминиканцами и францисканцами, а также с французским королем Филиппом IV, который привлек влиятельных монахов на свою сторону.
Сторонники существования папессы говорят, что Иоанна упоминается и в более ранних рукописях, чем рукопись Мартина Полония. Например, у умершего в 886 году Анастасия Библиотекаря или у Сигиберта, жившего в начале XII века и написавшего свою рукопись в 1112 году. Скептики возражают, что все эти хроники известны по изданиям и спискам, появившимся не ранее, чем рукопись Мартина. Так, если рассказ о папессе и встречается в хронике Анастасия, то не ранее первого ее печатного издания в 1602 году. Есть упоминания о том, что этот эпизод вошел всего в два экземпляра данной хроники. Но и их, между прочим, тоже никто из современных историков не видел. В начале XVIII века Мурастори, издавая в очередной раз труд Анастасия Библиотекаря, говорит, что некоторые его коллеги помещают в хронику рассказ о папессе. Но вставка эта очень короткая, а Анастасий, как известно, описывает жизнь каждого папы очень обстоятельно.
В XIV–XV веках существование папессы вообще перестало подвергаться сомнению, ее считали вполне реальным историческим персонажем. Тогда-то и появился ее бюст среди скульптурных портретов пап в Сиенском соборе с надписью «Иоанн VIII, женщина из Англии». О папессе писали титаны итальянской литературы Петрарка и Боккаччо. Петрарка рассказал о ней в своей «Жизни императоров и пап», которую довел до Григория IX. Боккаччо сравнивал Иоанну с Семирамидой в книге «Знаменитые женщины».
У него она лишается сана, но остается в живых.
Канцлер Парижского университета Иоанн Карл Герсон в 1404 году в прованском городе Тарасконе, выступая с проповедью в присутствии папы Бенедикта XIII и защищая права галльской церкви, между прочим сказал: «Заблуждался Рим, признавая столь долгое время женщину своим духовным начальником».
Чуть позже, защищая свои взгляды перед Констанцским собором в 1415 году, Ян Гус также упоминал о папессе. В частности, когда его упрекали, что он писал, будто церковь может существовать без видимого главы, Гус ответил, что «без главы и начальника была церковь, когда в течение двух лет и пяти месяцев папствовала женщина Иоанна». И далее: «…можно ли считать безупречным и незапятнанным папу Иоанна, оказавшегося женщиной, которая публично родила ребенка?». Никто из участников собора ему не возразил. Впрочем, позднее, в этом же веке, с зарождением научной исторической критики некоторые авторы начали доказывать, что рассказ о папессе – мистификация. Так делали, например, Энеус Сильвиус Пикколомини и Платина. В то же время легенда вошла в просмотренное и одобренное римской курией издание «Путеводитель по городу Риму», которое в эпоху Возрождения предлагалось каждому путешественнику, посещавшему Вечный город. До конца XVI века не нашлось человека, который доказал бы необходимость выкинуть из «Путеводителя» рассказ об Иоанне и местах, с ней связанных. В XVI веке писатель Марио Экикола утверждал, что Всевышний вознес папессу Иоанну на престол, чтобы продемонстрировать равенство между мужчинами и женщинами.
Сильная, чувственная, смелая женщина, бросившая вызов косности мрачной средневековой эпохи и могущественной католической церкви стала притягательной фигурой для литераторов и романтиков от истории. Особое же звучание легенда о женщине на престоле Св. Петра получила в эпоху Реформации. Некоторые противники католической церкви использовали ее как часть своей антипапистской пропаганды и делали это вплоть до конца XIX века. Однако один из видных авторов-кальвинистов, Давид Блондель, в середине XVII века отрицал достоверность этой легенды, посвятив ей отдельный труд «Тщательное освещение вопроса: Как женщина могла занять папский трон в Риме». За это он, кстати, был строго осужден единоверцами.