Напомним, что термин «управление знаниями» впервые был представлен в 1986 г. в основном докладе Европейской конференции проблем управления[18]. Некоторые исследователи наполняют термин таким содержанием, как совокупность процессов управления в «создании – хранении – распределении – исполнении – повторном использовании» знаний. В других работах управление знаниями рассматривается как стратегия, направленная на предоставление знаний в нужное время тем субъектам, которым они необходимы, для того чтобы повысить эффективность деятельности организации. В нашем понимании такая стратегия и есть инновационная деятельность, если исходить из понимания инновации как знания переданного «под ключ» и в срок.
Применительно к такому субъекту как фирма, корпорация, компания, управление знаниями – это процесс, в ходе которого мы сознательно создаем, структурируем и используем базу знаний этого субъекта. Управление знаниями включает также задачу обмена знаниями не только внутри агрегированного субъекта, но и за его пределами, в том числе задачу продажи знаний (ноу-хау, патенты, авторские свидетельства, инновационные публикации, результаты теоретических исследований и т. д.).
Таким образом, управление знаниями – это не автономная деятельность определенного подразделения или сотрудника, а неотъемлемая часть менеджмента всей организации (агрегированного экономического субъекта), направленная на капитализацию ее нематериальных активов и оформленная в виде самостоятельного процесса, относящегося к классу стратегических процессов управления. Знания организации пополняются и обновляются в результате обучения персонала, проведения исследований, приглашения на работу специалистов, использования опыта собственных ошибок и проверки в деле различных методов работы. Если в организации принято, чтобы сотрудники обменивались друг с другом своими знаниями, то это способствует повышению эффективности их работы. Коллективные знания обычно отражаются в документах, описывающих бизнес-процессы. Однако если знания не зафиксированы, не документированы, а сведений об их источнике и местонахождении нет, то использовать эти ценные ресурсы практически невозможно. Имеющиеся в организации как агрегированном экономическом субъекте знания иногда называют интеллектуальной собственностью, или интеллектуальными активами.
Говоря об управлении знаниями, необходимо точно понимать, о каком объекте управления идет речь. Термин «знание» имеет много неравноценных определений, универсального определения знания не существует, и, скорее всего, для каждой значимой сферы человеческой деятельности должно быть свое определение, в каждом из которых обязательно говорится об информации, точнее, о ее определенном виде или состоянии. Для бизнеса было сформулировано несколько определений, например: «знания – информация, которая изменила что-то или кого-то либо стала основой действий, создала индивидуальные (или коллективные) различные способности или более эффективные действия»[19]. Это определение Питера Друкера относится к индивидуальным и корпоративным аспектам знаний. Кроме того, оно направлено на достижение более эффективных действий, т. е. конкурентного преимущества.
С.А Дятлов отмечает, что «в условиях информатизации экономики растет информационность произведенного продукта, выражающаяся в снижении использования природных ресурсов и возрастании информации и сопровождающаяся ростом рентабельности высокотехнологичной продукции. Так, продажа одной тонны сырой нефти приносит до 20–25 долл. прибыли, в то время как один килограмм наукоемкого продукта в информатике и электронике позволяет извлекать до 5 тыс. долл. прибыли. Растет в целом информационная емкость экономики, что положительно влияет на экономический рост»[20].
Итак, вышеприведенные рассуждения о механизмах и методах регулирования экономики с задачей перехода к инновационному развитию являются одной из попыток решения проблемы взаимосвязи теории и практики не с эмпириокритических или прагматических позиций, а с позиций обоснования взаимодействия государства и рынка на основе экономической теории информации. В этом контексте нельзя не вспомнить взгляды Н.И. Бухарина, который в статье «Ленин как тип мыслителя», опубликованной на страницах газеты «Правда», писал: «Принцип экономии мышления Маха по сути дела являлся переводом на биологический язык «упорядочивающей» роли кантовского «разума», который мир хаоса превращает в правовой порядок космоса, прибегая, впрочем, напоследок и к полиции нравов, в виде категорического императива, охраняющего добропорядочное поведение буржуазного индивидуума и диктующего ему божественные нормы»[21].
Из приведенной цитаты очевидно желание Бухарина исходить из примата практики, но даже небольшое производство требует составления бизнес-плана. Следовательно, и переход к инновационному развитию требует научного обоснования, той самой новой инновационно-информационной концепции социально-экономического развития общества.
В рамках экономической теории информации проблема соотнесения информации и знания может быть частично решена на основе использования критерия экономии мышления. Усиление значимости роли человеческого фактора в организации производственных процессов чаще всего оценивается на основе интеллектуализации труда. При этом, общим местом исследований стал анализ человеческого капитала, интеллектуального капитала, образовательного капитала (отметим, что в дальнейших материалах монографии эти вопросы исследованы более детально). В то же время, формирование всех этих видов капиталов и есть процесс расширения, увеличения используемого в производственных и экономических процессах капитала. Мало кто ставит вопрос о необходимости эффективного использования этого капитала. Данное обстоятельство позволяет нам формулировать проблему экономии этих видов капитала и в целом экономии мышления. Эта постановка проблемы также является ответом на вопрос: что же измеряется в экономике?
Итак, уточнение постановки проблемы о необходимости создания экономической теории информации, на наш взгляд, заключается в поиске ответов на поставленные в данном разделе монографии вопросы.
1.3. Трансформация института рынка в условиях формирования глобальной информационной экономики[22]
В России идут одновременно два переходных процесса: переход к рынку и переход к информационной стадии развития. В связи с этим встает вопрос, каким образом трансформируются рыночные отношения для адаптации их к потребностям развития глобальной информационной экономики и каково соотношение рынка и плана. По этой проблеме ведутся бесконечные дискуссии среди ученых-экономистов.
Существует мнение, что, с одной стороны, информационнокоммуникационные технологии (ИКТ) расширяют рынок по масштабам, а с другой – формализуют его, поскольку такие основные категории, как стоимость, деньги, цена, спрос, предложение становятся расчетными. На основе этого делается вывод, что сужается сфера товарных, рыночных отношений и возрастает роль непосредственно общественных, плановых начал. Так, академик В.Л. Иноземцев выдвинул концепцию «преодоления рыночного хозяйства», согласно которой «становление постиндустриального общества предполагает переход от рыночного хозяйства к новой форме товарного производства, от объективной стоимости к субъективной полезности».
В.Л. Иноземцев полагает, что в условиях превращения знаний и информации в основной фактор современного производства «становится невозможным определять стоимость через воспроизводственные затраты». Это обусловлено, по его мнению, «несводимостью интеллектуальной деятельности к другим видам активности», поэтому «разрушается количественная определенность стоимостного обмена», а это ведет к «деструкции стоимостных отношений», «к преодолению закономерностей рыночного хозяйства»[23].
Подобные взгляды излагает и японский экономист Т. Сакайя[24].
Другие ученые полагают, что в условиях информационной экономики на макроуровне идет интеграция централизованного начала и рыночного механизма, а на микроуровне (внутрифирменном и межфирменном) происходит усиление плановых начал. Объектом планомерного воздействия становятся цены, спрос, предложение, формы конкуренции и т. д. Органический синтез рыночных и планомерных начал выражает «конвергенцию» плана и рынка[25].
Третьи авторы считают, что в условиях роста информатизации появились новые механизмы координации, обеспечивающие высокую надежность и стабильность технологических цепочек, даже если отдельные звенья автономны с хозяйственной точки зрения. Из этого они делают вывод, что «нет такого большого риска, что рынок не признает индивидуальные издержки общественно-необходимыми, так как этот вопрос уже предрешен с помощью современных систем согласования решений на основе ИКТ»[26], т. е. они признают ограниченность механизма рынка в информационной экономике. Данная точка зрения очень уязвима для критики, поскольку в условиях растущей глобализации экономики невозможно заранее учесть и точно подсчитать предполагаемые издержки. В конце концов, и в условиях глобальной конкуренции на электронном рынке лишь в ходе сопоставления спроса и предложения выявляется конечная рыночная цена благ и услуг.
Известный российский экономист В.А. Медведев полагает, что «трактовка постиндустриальных перемен в духе преодоления товарного производства и стоимости представляется надуманной. В ней проскальзывает отзвук марксистской догмы об уничтожении товарного производства при коммунизме»[27]. Он справедливо подчеркивает, что и «в традиционном производстве цена лишь в исключительном (предельном) случае совпадает с прямыми затратами», а в «современном высокотехнологичном производстве… увеличивается стоимость, создаваемая знанием»[28].
С утверждением, что информационные технологии способны заместить рынок, конкуренцию вряд ли можно согласиться. По мере усиления информатизации идет лишь видоизменение форм и механизмов товарноденежных отношений, опосредствующих функционирование рынка, но не отрицание самого рынка как механизма взаимосвязи производителей и потребителей в условиях многообразия форм собственности. Развитие рыночного механизма неотделимо от прогресса системы общественного и международного разделения труда, а последние тесно связаны с отношениями собственности безотносительно их конкретных форм. Как справедливо отмечает американский экономист К. Шапиро, «технологии меняются, а экономические законы остаются»[29]. Следует, пожалуй, к этому еще добавить, что механизм действия этих законов может модифицироваться. Это относится и к законам действия рынка.
Известный американский экономист Х.Р. Вэриан полагает, что «рыночные факторы, игравшие относительно незначительную роль в индустриальной экономике, становятся ключевыми для информационной экономики. Многие экономические эффекты, которые являются вторичными для благ индустриальной экономики, часто бывают первичными для информационных товаров и услуг»[30]. Например, традиционный принцип определения цены и объема производства путем выравнивания предельного дохода с предельными издержками в информационной экономике существенно модифицируется, поскольку предельные издержки на производство дополнительной единицы продукции в информационной экономике ничтожно малы. В результате спрос и предложение ведут себя особым образом. В частности, повышение спроса не приводит к росту цен. Примером является Интернет, подключение к которому все большего числа пользователей не ведет к повышению тарифов, поскольку предельные издержки на подключение дополнительного пользователя близки или равны нулю.
Однако подобная структура затрат может встретиться и при производстве некоторых материальных изделий, например, микрочипов. Строительство и оснащение оборудованием завода по их изготовлению может стоить несколько миллиардов долларов, но затраты на создание дополнительного чипа составят всего несколько долларов. И все же вне информационных технологий и информационных производств подобная структура издержек встречается очень редко[31].
Следует также заметить, что рост информационных благ не устраняет необходимости в материальных благах и услугах. И в информационном обществе люди должны удовлетворять свои материальные потребности за счет продукции сектора традиционной экономики, который основан на рыночных началах. Таким образом, с ростом информатизации экономики, усилением ее диверсификации масштабы рынка растут, он усложняется, появляются все новые и новые рынки (например, рынок информации). ИКТ способствовали появлению электронной торговли, что ускоряет обмен. Именно в динамике рынка находит свое выражение целостная структура национальной экономики и ее экономических механизмов. Экономики стран «золотого миллиарда», вступившие в стадию информационного развития, демонстрируют появление новых рынков, например, в 1970-е гг. в Сети появилась электронной биржа NASDAQ. Информационно-коммуникационные технологии способствуют модификации механизма рынка, но не устраняют его.
Дискуссионным и мало разработанным вопросом является соотношение плана и рынка в информационной экономике. В экономической литературе существует точка зрения, что «Интернет-экономика» – в значительной степени плановая информационная система. Она основана на прямых связях производителей и потребителей и долгосрочных контрактах по заранее согласованным ценам. Это существенно отличает современную рыночную экономику от товарного производства эпохи свободной конкуренции[32].
Интерес представляют теоретические взгляды российского ученого Д.Ю. Миропольского, который предлагает рассматривать сеть, как форму хозяйственной системы на постиндустриальной стадии развития общества[33]. Автор стоит на позициях теоретического синтеза и считает, что «взаимодействие рынка и плана на информационной стадии возможно только в сети»[34]. По его мнению, М. Кастельс, называя признаки новых сетевых корпораций, дает очень удачное определение – «плоская иерархия». Плоские, горизонтальные отношения характерны для рынка, иерархичность – для плана. Парадоксальный термин «плоская иерархия» говорит о соединении принципов рынка и плана. С одной стороны, циркулирование информации в сети сужает сферу действия таких носителей информации, как рыночные цены. Предприятие, как звено сети, строит свое поведение не на основе цен, которые предлагают партнеры или конкуренты, а на основе непосредственного получения информации об условиях их производства и потребления. Так, Э. Тоффлер пишет о группах совместного владения информацией[35].