Приближающуюся беду чуяли животные. Так, лошади всю ночь вели себя очень беспокойно, непрерывно перебирали копытами и ржали, но люди сочли их поведение как признак перемены погоды – и не более того.
С пяти часов утра 18 апреля 1906 года на побережье Тихого океана ощущались слабые колебания, был слышен невнятный гул, напоминающий отдаленную канонаду. «Началось с океана, почти сразу под маяком в Пойнт-Арене, в 150 км к северу. Затем волнение начало двигаться на юг, неуклонно перемещаясь в сторону Сан-Франциско. Сдвинулись с места миллиарды тонн земли, вздымая и обрушивая огромные скалы и образуя утесы там, где секунду назад была равнина», – рассказывал один из очевидцев. Многие жилые районы были стерты с лица земли, на окраине города вследствие сильных колебаний земной поверхности был сброшен с рельсов поезд. Высокие здания качались и тряслись, кирпичные стены рушились, какие-то неведомые, но могучие силы словно стремились столкнуть город в Тихий океан. Очень сильные подземные толчки кроме построек повредили насосные станции, газо– и водопроводы, прервав водоснабжение. После этого возник пожар и началась паника.
Спустя десятилетия одна из жительниц так вспоминала события того зловещего дня: «Меня выбросило из кровати. Стены дома, в котором мы жили, начали дрожать и покрываться трещинами. Затем с грохотом обвалилась штукатурка. Мы выбежали на улицу – дорога покрылась буграми, они двигались, вспучиваясь, словно в кипящем котле. Мама собрала нас, детей, и мы поехали из города на повозке в горы. Внезапно возник новый пожар – это лопнул бензопровод, и бензин начал выливаться на улицу. Повсюду полыхал огонь»…
Пламя распространялось очень быстро, объединяясь в грандиозные очаги с температурами, достигавшими 2000 °C. Ситуация осложнилась тем, что пожарная часть также пострадала, и пожарные не смогли принять необходимые меры. Отсутствие воды и гибель начальника пожарного управления Дэнниса Т. Салливана стало причиной того, что три последующих дня город полыхал, как факел, пока не сгорел дотла. Один пожар, по легенде, начавшийся из-за того, что хозяйка готовила себе на печке завтрак, газетчики с черным юмором назвали «пожаром ветчины и яиц».
В элитном районе Телеграф Хилл при отсутствии воды самые богатые в городе семьи итальянских иммигрантов пытались тушить пожары десятками тысяч литров вина. (Около 90 % вина в США – калифорнийское, хотя оно производится почти во всех штатах.) Знаменитый итальянский певец Энрико Карузо, гастролировавший в то время в Сан-Франциско, выпрыгнул из окна «Палас-отеля» в ночной пижаме. Он прихватил из номера только то, что считал наиболее ценным, – портрет президента США Теодора Рузвельта с автографом.
А известный в те годы актер Джон Бэрримор еще не успел к пяти часам утра добраться до дома и долго бродил пьяный среди руин и дыма в вечернем смокинге с цветком в петлице.
По улицам носились любители поживиться, опустошая разрушенные магазины и подчищая карманы мертвецов, лежавших вдоль водосточных канав. Захватив мародеров на месте преступления, разъяренные жители тут же начинали их линчевать.
Чтобы остановить распространяющееся пламя (большинство зданий в городе и тротуары были из дерева), пожарные взрывали целые улицы. Эти меры иногда помогали, но чаще всего пожары выгорали сами собой. 21 апреля пошел дождь и потушил остатки пламени. По приблизительным подсчетам, только пять процентов разрушений были вызваны подземными толчками, а остальные здания сгорели.
Наиболее эффективные действия по борьбе с огнем предприняла портовая пожарная команда, у которой не было нехватки воды. Благодаря этому порт был спасен, что облегчило восстановление города. Военно-морской флот начал эвакуацию сотен бездомных людей на другую сторону залива. По официальным данным, стихия забрала жизни 478 человек, но более позднее исследование показало, что жертв было от трех до восьми тысяч человек.
Это было первое из шести самых трагичных в XX ст. землетрясений. За ним последовали: Мессинское (1908 г.), Ашхабадское (1948 г.), Чилийское (1960 г.), Таншаньское (Китай, 1976 г.), Армянское (1988 г.).
Сан-Франциско довольно быстро отстроился заново и восстал из пепла (не зря на его гербе изображен Феникс). Планировка улиц была улучшена, а гавань – переоборудована. Архитекторы и строители стали проектировать здания и мосты, которые могли выдержать определенную силу колебаний земной поверхности. Трагедия вынудила правительство США вложить деньги в изучение разлома земной коры и в разработку мер, которые позволили бы в дальнейшем предсказывать стихийные бедствия.
Опираясь на фундаментальные исследования, федеральное агентство по чрезвычайным ситуациям в 1980 году предположило, что в ближайшие годы землетрясению могли подвергнуться города Сан-Франциско и Лос-Анджелес. Прогнозировалась гибель до 50 тыс. человек и многомиллиардный материальный ущерб не только от подземных толчков, но и от пожаров и грабежей в обстановке беззакония и беспорядков. Не исключались вспышки эпидемий. В 1989 году телевидение показало смоделированную учеными картину возможных разрушений.
Вечером 17 октября 1989 года скалы в разломе Сан-Андреаско больше не смогли сдерживать давление земной коры, начавшей энергичную подвижку. Подземная стихия в течение 15 секунд превратила многие здания Сан-Франциско в развалины, уничтожила секцию моста Бэй Бридж, разворотила целую милю шоссе-эстакады и ввергла в пожарище исторический район Марина. Благодаря мировой телевизионной сети, показывавшей бейсбольный матч, телезрители увидели, как начал качаться стадион «Кэндлстик парк» и огромные трещины появились в бетонных стенах.
После того как на протяжении мили рухнула эстакада и упала на дорогу, проходившую под ней, десятки людей были погребены в своих автомобилях. «Бетон расплющил их, – говорил Генри Реньера, руководитель чрезвычайной службы. – Верхнее шоссе засыпало водителей внизу огромными булыжниками и автомобилями. Жертвы, оказавшиеся в ловушке под тоннами камней, отчаянно сигналили, и мы бросили туда огромное количество подъемного оборудования и кранов, надеясь спасти их. Слабеющие звуки автомобильных сирен постепенно затихали, так как разряжались аккумуляторы, но мы знали, что там находятся люди». Тогда погибли 63 человека.
Одна домохозяйка рассказала репортерам: «Это выглядело так, словно Бог хлопнул в ладоши и под землей прошла волна. Автомобили на шоссе прыгали вверх и вниз, как в диснеевском мультфильме. Каждый раз, когда в Калифорнии происходит землетрясение, мы хихикаем, мы спокойны и самоуверенны. Но теперь все было по-другому. Нас преследовала мысль, что шуточки закончились. Мне казалось, что началось то, большое землетрясение».
Подача газа и электричества в городе была прекращена в самом начале подземных толчков. Может быть, отчасти благодаря этому не возникло многочисленных пожаров. Эксперты сошлись во мнении, что катастрофа была бы еще масштабнее, если б не калифорнийский строительный кодекс, введенный после 1906 года и действующий до настоящего времени. Этот документ, дополненный уроками землетрясений 1971 года в Сан-Фернандо и 1985 года в Мехико, обязал строителей обратить особое внимание на сейсмическую устойчивость домов и сооружений.
Горожане предпочитают не думать о том, что новое землетрясение тоже может достигнуть 8,3 балла по шкале Рихтера. Похоже, никого не занимает исследование, проведенное Национальной океанической и атмосферной комиссией после 1989 года. По прогнозам ученых, в ближайшие 50 лет Калифорнии грозят серьезные природные катаклизмы. Предполагается, что землетрясение с магнитудой (размахом колебаний) от семи до восьми баллов по шкале Рихтера может причинить ущерб на миллиарды долларов и унести 17–20 тыс. жизней, а от дыма и огня могут погибнуть еще несколько миллионов человек (американский сейсмолог Рихтер предложил шкалу землетрясений с максимальным значением – девять баллов. За год в среднем на Земле происходит только одно землетрясение с магнитудой 8,0).
Жители Сан-Франциско гордятся, что пережили бедствие, и некоторые щеголяют фаталистическим отношением к будущей возможной агрессии природы: «Мы живем на геологическом разломе, как под дамокловым мечом. И это захватывает».
«ШИНСАЙ» – ВЕЛИКОЕ ЗЕМЛЕТРЯСЕНИЕ В КАНТО
Если смотреть на Страну восходящего солнца с высоты птичьего полета, то может показаться, что гигантский дракон погрузился в воду отдохнуть, оставив на поверхности лишь спину, а потом уснул на многие тысячелетия. Хорошо еще, что «дракон» этот был не огнедышащим (в таком случае Япония давно бы превратилась в пустыню, где вместо песка – пепел), а всего лишь очень беспокойным. Он постоянно ворочается во сне, и в это время японцы ощущают, как дрожит земля под ногами. А иногда, где-то раз в столетие, «дракон» словно просыпается, по каменному телу проходят судороги, превращающиеся в одно из страшнейших стихийных бедствий для людей – землетрясение.
«Страшно подумать, какому риску подвергает себя человек, живущий в Токио…» – признался как-то после очередного землетрясения бывший премьер-министр Японии Какуэй Танакка. Надо сказать, что прав он только отчасти: в постоянной опасности находятся не только токийцы, но и все жители и гости страны. Ведь Японию часто и вполне оправданно называют «страной землетрясений»: в районе Японского архипелага активность земных недр настолько высока, что в год здесь случается в среднем 1500 ощутимых подземных толчков и до 7500 слабых. Причина этого кроется в геологическом строении Японского архипелага. Он создан молодыми островами, представленными отдельными блоками суши, размером 10–50 км
2
Землетрясение, получившее впоследствии название «Шинсай», что значит «великое», не было для Японии единственным в своем роде по интенсивности. Однако по количеству смертей и разрушений оно является наиболее тяжелым в истории страны, и поэтому события 1–3 сентября 1923 года вызвали огромный резонанс среди ученых, инженеров-строителей и в правительственных кругах, озабоченных безопасностью своих граждан, и обнажили многие ранее завуалированные проблемы.
Эпицентр землетрясения интенсивностью 8,3 балла по шкале Рихтера находился примерно в 80 км к юго-западу от Токио, возле острова Осима в заливе Сугами. Катастрофа полностью охватила область провинции Южный Канто, площадью около 56 тысяч км
2
Единственным признаком приближающегося бедствия стало необычное поведение животных, в частности рыб. 29 августа какой-то ихтиолог у пляжа в Хаяма, поблизости Токио, увидел раздувшуюся на мелководье усатую треску, которая водится только в очень глубоких местах. Но несмотря на то что подобные случаи зафиксированы в исторических хрониках, тогда никто не обратил на это внимания. Доказательства прямой взаимосвязи между поднятием на поверхность некоторых обитателей морских глубин и сильными землетрясениями были собраны только несколько десятилетий спустя биологом Токийского университета Ясуо Суэхиро.
Итак, следуя канонам художественной литературы, – в субботу, 1 сентября, ничего не предвещало беды. На тот день была намечена церемония конфирмации князя Гомпея Ямамото на должность премьер-министра, председательствовать на ней должен был принц-регент (впоследствии император) Хирохито. Несмотря на несколько сильных толчков, перевернувших мебель во дворце, церемония состоялась. Кто же знал тогда, что в течение 48 часов после катастрофы новое правительство Японии просто будет не в состоянии управлять Токио из-за разрушенных коммуникаций и возникших беспорядков среди населения?
Среди сохранившихся свидетельств очевидцев Великого землетрясения в Канто одно из наиболее подробных и ценных принадлежит Д. Абрикосову, работнику дипломатического посольства России в Токио в 1916–1925 годах. Во время толчков 1 сентября он находился с визитом в известном своими храмами городке Никко неподалеку от Токио и, будучи старожилом, привыкшим к неспокойным японским недрам, не придал им никакого значения. На следующий день, как пишет в своих мемуарах дипломат, он был разбужен рано утром слугой, от которого и узнал, что накануне, в 11.57, три чудовищных подземных толчка обратили в груду развалин две трети столицы. Абрикосов немедленно выехал в Токио. Он вспоминал, что видел по пути множество разрушенных домов, а в одном месте пассажирам пришлось перебираться через реку по висящим в воздухе рельсам от рухнувшего моста. Когда дипломат добрался до города, толчки продолжались и весь город был охвачен пламенем. Первый иностранец, встреченный Абрикосовым на улице, немец, смог лишь сказать в ответ на вопрос о происшедшем, что «всему Токио капут». Впоследствии дипломат сообщал в Россию: «Размеры бедствия колоссальны: две трети Токио, вся Иокогама превращены в груду развалин. Посольство повреждено, но уцелело; продолжает функционировать. Личный состав невредим. Консульство в Иокогаме уничтожено…» Но российское посольство не пострадало лишь потому, что направление ветра уберегло его от распространяющихся пожаров.
А происходило все так. 1 сентября, в субботу, деловая активность свернулась рано, еще до полудня. Повсюду горели кухонные плиты – газовые и топившиеся углем, – готовился обед. В результате первого, самого сильного, толчка дома начали обрушиваться, а плиты перевернулись. Сильные ветры, сопровождавшие землетрясение, разносили пламя, а газ из оборванных газопроводных труб подпитывал его. В результате, практически по всему городу одновременно начались пожары, которые постепенно объединились в один пылающий костер. Это было настоящей катастрофой, особенно если учесть, что уже в первые минуты землетрясения была разрушена водопроводная система и большая часть пожарных средств уничтожена. Впоследствии в городе насчитали 134 (по других данным – 208) очагов пожара, чему способствовало и наличие быстро воспламенившихся складов химических продуктов. Все это, а также отсутствие воды и сильный ветер превратили Токио в огненное море.
Город повторял судьбу Лиссабона в 1755 году и Сан-Франциско в 1906 году, где в большей части разрушений были виновны не подземные толчки, а огонь. И это при том, что еще в 1903 году профессор Имамура предупреждал, что если в Токио не будет улучшена система водоснабжения и противопожарной безопасности, то при землетрясении пожары принесут большое бедствие, так как традиционными строительными материалами зданий были легковоспламеняющиеся дерево и бумага, а улицы города были столь узки, что исключали возможность действия пожарных команд! Ситуацию еще больше усугубляла возникшая на улицах паника и начавшиеся корейские погромы (корейцев обвинили в том, что они, пользуясь всеобщей сумятицей, создавали новые очаги пожаров).
Люди метались среди огня и вздыбившейся земли, не в состоянии найти выход из ловушки. Увиденное по окончании землетрясения ужасало: так, например, 40 тысяч человек собрались в городском парке, спасаясь бегством из горящих жилищ, и лишь две тысячи из них остались в живых, – остальные задохнулись в дыму…
Еще сложнее ситуация оказалась в главном порту Японии – Иокогаме, расположенном на берегу Токийского залива, примерно в 65 км от эпицентра землетрясения. Те, кому посчастливилось выжить в этой катастрофе, рассказывали: «Сначала раздался подземный рев, потом почти сразу же начались следовавшие друг за другом толчки…» А затем… Нефтяные цистерны на холмах, танкеры на морских базах лопнули от колебаний земли, и по улицам, в залив полились тысячи галлонов горящей нефти. Горящая масляная пленка превратила поверхность моря в сущий ад, погубила множество людей, которые прыгали в воду в поисках спасения от огня. Пожар в гавани Иокогамы от разлитого по воде бензина был ужасен, столбы пламени достигали 60 метров. Пожарные команды были парализованы, и огонь бушевал в течение нескольких дней. На площади Милитэри-Клозинг-Депо лежало одновременно более 40 тыс. человек, задохнувшихся от дыма. Искусственный водоем в парке Асакуса был заполнен мертвыми телами бежавших от огня и погибших в результате давки людей.