– Мы сбежали. Ты знал об этом? Она была помолвлена с самым богатым человеком в нашей деревне.
Ник не смог скрыть удивления, и это не прошло мимо внимания Чезаре.
– Этот человек – отец жены Райфа, Кьяры.
– Отец Кьяры? Моя мать была с ним помолвлена?
– Твой брат знает об этом, но решил хранить секрет. Да, мы с Софией сбежали. – На лице Чезаре появились несвойственные ему мягкость и теплота. – Мы отправились в Тоскану.
Ник все не мог переварить услышанное – его отец и мать, влюбленные друг в друга настолько, что решились на побег…
– Почему Тоскана? Ведь вы оба сицилийцы?
– В Тоскане очень красиво, хотя и не так, как на Сицилии, конечно. Многие итальянцы считают Тоскану культурным сердцем страны, а Сицилию и сицилийцев…
Чезаре оборвал себя почти на полуслове Ник почувствовал, как история родителей захватывает его.
– А почему вы эмигрировали в Америку?
Левый глаз Чезаре задергался.
– Я не умел ничего, кроме того, чему научился мальчишкой, – ответил он. – Эти навыки ценились на Сицилии и, как оказалось, здесь, в Америке. А я не хотел, чтобы София прозябала в бедности…
Ник в яростном порыве перегнулся через стол к отцу.
– Как ты смеешь оправдывать именем матери все то, что делал?
– Я делал то, что должен был делать, – спокойно ответил Чезаре. Тут его голос снова потеплел. – Но если бы я смог подарить Софии… немного земли Тосканы! То единственное, о чем она когда-либо просила меня.
Понятно, к чему была эта трогательная история… А вдруг все рассказанное отцом правда?
– Ладно, – принял решение Ник. – Я посвящу этому делу два дня, и ни часом больше.
Чезаре протянул ему конверт.
– Все, что тебе будет нужно, ты найдешь здесь, Николо. Mille grazie, – поблагодарил он по-итальянски.
– Не стоит меня благодарить. Скажи спасибо своей жене, сорок лет назад сбежавшей с недостойным ее мужчиной.
Ник взял конверт и вышел из кабинета.
– Два дня, Алессия, – сказал принц Витторио Антонини. – Это все, о чем я прошу.
Алессия Антонини смотрела на залитый лунным светом виноградник, простиравшийся до самого горизонта. Стояла осень, урожай давно был собран, и виноградник выглядел безжизненным.
– Я тебе уже говорила, папа. В Риме меня ждет работа.
– Работа, – поморщился принц. – Беготню вокруг всяких знаменитостей ты называешь работой?
Алессия перевела взгляд на отца. Они стояли на веранде старой виллы, история которой насчитывала несколько столетий и которая была их «родовым гнездом».
– Я работаю в компании, занимающейся обеспечением связей с общественностью, так называемых паблик рилейшнз. И я не бегаю вокруг знаменитостей, а работаю с клиентами.
– Это означает, что тебе эти самые паблик рилейшнз дороже отца и ты не желаешь выполнить одну-единственную его просьбу?
– Папа, это не вопрос желания, а вопрос времени. У меня его попросту нет.
– Дело не во времени. Ты просто не хочешь хоть раз побыть послушной дочерью.
Этот разговор мог длиться бесконечно.
– Тебе не нужно было соглашаться на визит этого американца, если ты знал, что не сможешь встретиться с ним.
– Сколько можно тебе объяснять? У меня возникли важные дела. Я не могу быть здесь, чтобы встретиться с синьором Орсини, но и отказать в визите было бы невежливо.
– Ты хочешь сказать, что опасно злить мафиози?
– Чезаре Орсини – бизнесмен. Неужели ты веришь тому, что пишет желтая пресса?
– Твои сотрудники вполне справятся без тебя. Секретарь, бухгалтеры…
– А как же торжественный обед, который я запланировал? – Принц вопросительно поднял бровь. – Ты предлагаешь моей экономке исполнить роль хозяйки дома?
– Я тоже не исполняла этой роли уже много лет. Твоя любовница с блеском справится с ней, как это не раз бывало.
– Синьор Орсини родился в Италии.
– Он родился на Сицилии, – поправила отца Алессия со всем презрением истинной тосканской аристократки.
– Сицилийцы же очень привержены своим традициям. Если развлекать гостя в отсутствие хозяина будет его любовница, это оскорбит сицилийца. – Глаза принца сделались холодными. – Или ты ждала, что я буду отрицать наличие у меня любовницы?
– Моя мать в оздоровительном санатории!
– Да, – принц выдержал паузу, – причем в очень дорогом.
От слов отца, его интонации по спине Алессии пробежал холодок.
– Что ты хочешь этим сказать?
Витторио вздохнул.
– Боюсь, что без денег Орсини мне придется сделать другой выбор. Я говорю о твоей матери и лечебном учреждении, в котором она сейчас находится.
– Другого выбора нет. Если не санаторий, значит, общественная больница…
– Ты все правильно поняла, моя дорогая. Если не санаторий, то…
Алессия поежилась. Она хорошо знала, насколько бессердечным может быть ее отец.
– Я вижу осуждение в твоих глазах, дочь, но я не собираюсь терять то, что принадлежит нашей семье пять столетий.
– Тебе стоило подумать об этом до того, как ты довел винодельню чуть не до банкротства.
Принц нетерпеливо махнул рукой.
– Так ты сделаешь то, о чем я прошу, или нет?
«Разве у меня есть выбор», – с горечью подумала Алессия.
– Два дня, – сказала она. – Я могу посвятить твоим делам только два дня.
– Grazie, моя красавица!
– Шантажист не благодарит шантажируемого, папа.
Глава 2
Дома Ника ждала не женщина, а записка от нее: «Позвони мне». Ник вздохнул. Он позвонит, но не сейчас, а по возвращении из бессмысленной поездки в Тоскану. Позвонит, пошлет цветы и… Определенно настало время закончить и эти отношения.
Ник снял смокинг, принял душ, натянул тренировочные брюки и пошел в кухню. Включив кофеварку, он задумался о предстоящей поездке.
Ему все еще казалось, что отец ловко обвел его вокруг пальца. Эта трогательная история о матери… Даже если это и правда, что же отец ждал сорок лет, чтобы подарить ей столь желанный «кусочек Тосканы»?
Но теперь уже все равно. Ник дал слово и не нарушит его.
Он налил кофе в большую кружку. Ему было не по себе – слишком много шампанского или слишком длительное общение с отцом. Сделав пару глотков, Ник почувствовал, как кофеин возвращает ему энергию, и решительно достал документы из конверта, всученного ему Чезаре.
Разложив бумаги на мраморной столешнице, Ник прочитал первый документ и покачал головой. Оказывается, он должен встретиться с принцем Витторио Антонини уже завтра.
«Было бы неплохо согласовать это со мной, отец», – в сердцах пробормотал Ник. Впрочем, чем раньше он разделается с этим виноградником, тем лучше.
Отпив еще кофе из своей необъятной кружки, Ник потянулся за телефоном.
К его удивлению, попасть из аэропорта Кеннеди во Флоренцию оказалось не так просто. Ему предстояла пересадка в Риме, а это значит, что поездка будет долгой. И все-таки Ник был полон решимости уложиться в два дня. Заказав билет на самолет до Рима первым классом, он забронировал люкс в «Гранд-отеле» и арендовал машину, которая должна была ждать его в аэропорту.
Нажав на телефоне кнопку быстрого набора, Ник заказал тайскую лапшу в маленьком ресторанчике за углом его дома. Ожидая, пока ее доставят, он продолжил изучать документы по винодельне Антонини. Семья принца владеет виноградниками и винодельней уже пять столетий. Витторио унаследовал их от своего отца, а после него они перейдут к его дочери, которая, судя по всему, особого интереса к этому бизнесу не проявляет.
Алессия Антонини была завсегдатаем вечеринок. Сама она называла себя специалистом по связям с общественностью и проводила время в Риме носясь с одной вечеринки на другую в толпе богачей. Ник знал заранее, что эта особа собой представляет – пустоголовая эгоцентристка, потворствующая своим прихотям. Нью-Йорк был полон подобного рода молодыми женщинами.
Впрочем, Ника это не касалось. Ему предстояло иметь дело с ее отцом, принцем Витторио.
В конверте была также записка, написанная на плотной веленовой гербовой бумаге. Синьора Орсини просили сообщить секретарю принца о точном времени прибытия в Тоскану. Принц намерен не просто прислать за ним машину в аэропорт, а лично встретить синьора. И конечно же принц надеется, что синьор Орсини остановится на вилле Антонини.
Ник позвонил и, только набрав номер, спохватился, что в Италии была глубокая ночь. Он оставил голосовое сообщение, изъяснившись на своем, как он самокритично полагал, ужасающем итальянском, сообщив, что прилетит завтра, но не указал ни времени, ни номера рейса и максимально вежливо отказался от приглашения остановиться на вилле.
Прозвенел дверной звонок – курьер доставил заказанную тайскую лапшу pad thai. Ник снова расположился за барной стойкой, решив за едой продолжить изучение документов по винодельне Антонини.
К полуночи у него набралось множество вопросов и очень мало ответов.
Алессия мерила шагами зал прилета флорентийского аэропорта, и остатки ее терпения стремительно истощались.
Где-то среди ночи мафиози Орсини оставил голосовое сообщение. Он что, никогда не слышал о разнице во времени между Америкой и Европой?
Этот Орсини просто-напросто бандит. Его коэффициент умственного развития, как у улитки. Сообщение было наговорено на отвратительном итальянском. Не наговорено даже, а пролаяно на местном сицилийском диалекте. Ну а как еще мог говорить такой человек?
Хотя надо отдать ему должное, у него красивый голос – низкий, чуть хрипловатый. И слишком молодой для пожилого мужчины.
Его ночное сообщение не содержало никакой информации, кроме той, что он прилетает сегодня.
Алессия презрительно фыркнула. Естественно, сегодня! Ведь они об этом договорились с ее отцом. Да, мафиози еще что-то говорил об отеле… Это вообще непонятно, потому что отец предупредил, что тот остановится у них на вилле. И ни слова ни о рейсе, ни о времени прибытия!
Теперь вот она торчит в аэропорту, встречая все рейсы, которыми Орсини теоретически мог бы прилететь. Черт его знает, через какой город он летит – через Лондон, Париж… Алессия твердо решила, что рейс из Рима будет последним, который она встретит. Она и так провела в аэропорту целый день.
На табло высветилась информация о прибытии рейса из Рима. Слава богу! Если Орсини все-таки прилетел, то только этим самолетом. Итак, пять минут на выход пассажиров из самолета, десять – на получение багажа, еще десять – на прохождение паспортного контроля.
Ноги в туфлях на высоких каблуках гудели нестерпимо. Зачем ей здесь эти туфли от Диора? Их каблуки больше смахивают на стилеты. Глупо, конечно, но они идеально подходили к ее костюму цвета слоновой кости от Армани. Алессия одевалась очень тщательно, но не для того, чтобы произвести впечатление на Чезаре Орсини, а чтобы напомнить ему о том, кто есть она и кем был и, судя по всему, остался он.
Зачем мафиози хочет вложить деньги в их винодельню? В любом случае диктовать условия будет она. Это ее право, тем более отец сам втравил ее в это дело.
В зал ожидания начали выходить первые пассажиры с римского рейса. Три священника средних лет с чемоданами на колесиках. Два подростка с рюкзаками. Изможденная мамаша с орущим малышом на руках. Пожилой мужчина, опирающийся на трость. Молодая пара, держащаяся за руки…
И мужчина.
Высокий, темноволосый, в безупречно сидящем костюме, явно сшитом на заказ. Он шел быстро и решительно, при этом выражение его лица было настолько сердитым, что Алессия невольно сделала шаг влево.
И напрасно… Потому что мужчина, в свою очередь, сделал шаг вправо, чтобы обойти стоявшую на пути девушку.
Они столкнулись. И Алессии показалось, что по ней пропустили электрической ток.
Мужчина пристально посмотрел ей в лицо, и по тому, как сузились его глаза, Алессия поняла, что он испытал то же самое. Какие у него глаза! Цвета крепкого-крепкого эспрессо. Остальные части лица тоже впечатляли – прямой нос, квадратная челюсть, твердый рот.
Это было очень… мужское лицо. Очень красивое мужское лицо.
– Извините.
Алессия моргнула, приходя в себя. Голос мужчины был холодным и нетерпеливым. Было совершенно очевидно, что вместо слов извинения ему хотелось сказать: «Какого черта ты не убралась с моего пути?»
Алессия сделала шаг в сторону.
– Ваши извинения приняты, – надменно ответила она.
Мужчина удивленно вскинул брови.
– Замечательно, – пробормотал он и решительно прошел мимо.
Грубиян!
Стоп! Мужчина говорил по-английски. Она автоматически ответила ему… Значит, он американец… И голос?! Низкий, хрипловатый…
Пассажиры продолжали выходить, но когда поток иссяк, Алессия поняла, что Чезаре Орсини этим рейсом не прилетел.
Черт все побери!
Алессия крутанулась на каблуках и направилась к выходу из здания аэропорта. За стоянку ее черного «мерседеса» пришлось выложить уйму денег… Все, пусть отец сам разбирается с этим делом, с нее довольно!
Алессия повернула ключ зажигания, открыла окошко. Машина завелась, издала мощный, хоть и деликатный рев, но пешеходов это не смутило. Они толпой пересекали проезжую часть дороги, невзирая на правила. В Италии это было обычным явлением.
Алессия все-таки тронулась и стала медленно, но настойчиво продвигаться вперед. Толпа чуть расступилась, и она направила машину в образовавшийся просвет…
И во что-то врезалась. Послышался звон разбитого стекла – ехавший впереди «феррари» остался без задней фары.
«Господи, что теперь будет», – подумала Алессия, увидев, как открывается водительская дверца «феррари». Из машины вышел мужчина, обошел ее и выругался при виде разбитой фары. Потом поднял голову и посмотрел на Алессию…
Это был он! Высокий темноволосый американец. Теперь он был не просто сердит. Он был в ярости! Алессия вжалась в спинку сиденья, наблюдая за его приближением. Но она быстро взяла себя в руки, сделала глубокий вдох и вышла из машины с улыбкой на лице.
– Извините, я не заметила вас.
– Не заметили? Это «феррари»! Все, что хотелось сейчас Алессии, это поскорее попасть домой, сбросить туфли и снять измятый костюм, выпить стаканчик… или пару… вина.
– Сначала вы толкнули меня, потом не заметили мою машину.
– Мне не нравится ваш тон!
– Вам не нравится мой тон? – Мужчина оскорбительно расхохотался.
– Мы говорим не о том, – разозлилась Алессия. – Я предложила бы вам обменяться страховой информацией. Никто из нас не пострадал, всего-навсего причинен лишь незначительный ущерб вашей вульгарной машине. Тем не менее я прощаю вам ваши оскорбительные замечания.
– Вульгарная машина? У меня? И вы прощаете мне мои оскорбительные замечания? – Мужчина смотрел на Алессию с неподдельным негодованием. – Дьявол, что творится с людьми в этой стране! Нет прямого рейса из Нью-Йорка! Задержка в Риме, заявленная в сорок минут, на деле оказалась трехчасовой! И все потому, что идиот-механик уронил отвертку куда-то во внутренности двигателя!
Он продолжал говорить, но Алессия уже не слушала его, похолодев от дурного предчувствия.
– Вы говорите по-итальянски? – прервала она поток его негодования.
– Что?
– Я спросила, говорите ли…
– Нет. Несколько слов разве что. А вы что, паспортный контроль?
– Скажите что-нибудь на итальянском.
Он посмотрел на нее с сочувствием, но несколько слов все-таки произнес.
Алессия едва не задохнулась.
Нет, не от того, что он произнес, хотя это было несколько ругательств, а как! Он говорил не по-итальянски. Он говорил по-сицилийски! Низким, чуть хрипловатым голосом…
– Как вас зовут? – тихо спросила она.
– Что?
– Кто вы? Чезаре Орсини?
– Нет, – честно ответил Ник.
– Точно?
Он рассмеялся, а Алессия покраснела.
– Я подумала, что вы – это он, на кого я убила целый день.
– В каком смысле?
– В прямом. Я проторчала здесь целый день в ожидании прилета этого человека.
Улыбка сползла с лица Ника.
– Если скажете, что вы – Витторио Антонини, я вам не поверю.
– Я его дочь, Алессия Антонини.
– А я – Николо Орсини. Чезаре – мой отец.
– Отец?! Это невозможно! Меня никто не предупредил, что планы изменились. И где вы были все это время?