Посреди барака тянулся длинный коридор, терявшийся вдали, он освещался окошками, сделанными под потолком над дверями и в стенах барака.
Мне почему-то казалось, что женщины в этом лагере должны быть зашуганы, всё время плачут и страдают, ожидая, когда к ней придёт производитель и овладеет ей под всхлипывания и причитания о несчастной жизни. Всё оказалось не совсем так, или вернее, совсем не так.
Когда я, в числе претендентов шёл по коридору мимо дверей «кабинетов», неожиданно, дверь одного из них распахнулась, довольно-таки крепкая рука втянула меня в комнату прежде чем я успел опомниться, и я оказался пред светлыми очами женщины лет двадцати пяти-тридцати, довольно-таки миленькой, но выше меня более чем на полголовы. Вообще-то, я уже начал привыкать, что все вокруг выше меня – большой рост существ и растений, конечно, обуславливался гораздо меньшей тяжестью на этой планете – всё тянулось ввысь, зато и кости животных, и деревесина, были менее прочны, чем на Земле. Природа практична, зачем тратить больше ресурсов на укрепление плоти, когда можно обойтись гораздо меньшим количеством материала? В общем, все люди, которых я видел в этом мире, отличались высоким ростом и хрупким субтильным телосложением. Если у мужчин это смотрелось как то…хммм. по-женски, несерьезно, то у женщин – судя по тому экземпляру, что стоял передо мной это выглядело весьма и весьма прелестно. Мне всегда нравились худенькие женщины…
Стандартная набедренная повязка и что-то вроде короткого топика прикрывали её смуглое тело, немного раскосые большие серые глаза с интересом рассматривали моё приземистое массивное тело.
– Привет, белый! – со смехом поприветствовала меня эта подиумная модель – наконец-то я выхватила что-то интересное, а то одни и те же, одни и те же! Ты откуда такой взялся? Иди сюда, садись на лежанку, знакомиться будем! Или ты сразу готов перейти к делу? ОООО! Вижу – уже готов! А чего остолбенел? Ну-ка иди сюда, времени не так много, а тобой ещё моя подружка заинтересовалась, Синига, она тебя в щелку видала, когда вас по полю вели. Ах, как я ловко тебя выцепила! Ай да я, ай да молодец!
Всё это девушка выпалила в кратчайшее время, не дав мне сказать ни слова, затем, в считанные секунды она ободрала меня как капустную кочерыжку, содрав набедренную повязку, и тут же плюхнула на лежанку. Вот не думал, что со мной так легко сладить какой-то девчонке…впрочем – я и не сильно сопротивлялся…все два раза.
А потом мы лежали рядом, в любовной испарине, очень даже довольные друг другом…
Как всегда, после энтого дела меня потянуло поговорить:
– Скажи…хммм…как тебя звать? Карана? Карана, у тебя много мужчин было?
Девушка хихикнула, поглаживая мне живот:
– Глупый! Я что их, считала? У меня уже трое детей есть, удачно зачатые. Вообще-то я из рабынь для прислуги, сюда недавно попала. Провинилась, побила хозяйскую посуду, вот они сюда меня и засунули, типа в наказание, вместе с подружкой моей, Синигой. Кстати, я бы конечно ещё с тобой покувыркалась, но…как подружку обидеть? Давай, собирайся с силами, скоро к ней пойдёшь.
– А надо? Мне и тебя хватит.
– Дааа? А может и правда, ну её, эту Синигу? Так вот, здесь даже лучше, чем в семье хозяина, веселее – много мужчин, много женщин, а там – шагу без опаски не сделай, хозяйка лупит и лупит всё время! Я красивее её в сто раз, вот она и ревнует каждый раз, как хозяин зовёт меня к себе в постель. А потом лупцует, якобы за какие-то провинности, грязная карга. Сама побила посуду и на меня свалила – в отместку. А тут не так уж плохо.
– А то, что ты рабыня, тебя не угнетает? Неужели на свободу не хочется?
– А я другой жизни не знаю – я так и родилась рабыней. Как вошла в возраст – с мужчинами стала спать. Если выйду на свободу – куда я пойду? Что буду делать? Спать с мужчинами, пока им меня хочется – в публичный дом. Так чем жизнь на свободе отличается от моей жизни? Тем, что там ещё и поголодать запросто, а тут всегда накормят, дадут одежду, дадут мужчину, чтобы с ним спать. Тем более, что после смерти, если я буду правильно себя вести и не нарушать законов кармы, смогу возродиться той же хозяйкой поместья с множеством рабов, и тогда уже сама буду помыкать рабами. Наша жизнь тут временна – так говорят боги и жрецы, у нас множество циклов перерождения, и если вести себя хорошо, можно возродиться богатой и успешной.
Я задумался. Это ведь все очень напоминало индийские верования. Буддизм, перерождения, карма – очень удобная религия для поддержания порядка в государстве. Сегодня ты раб, а завтра, после смерти, богатей! Очень, очень удобная религия. Хорошо же они промывают мозги согражданам…
– Ну так что, беленький, продолжим? Тебе помочь?
И она помогла…
Два часа пролетели как одна минута.
По коридору засновали охранники и начали барабанить в двери. Карана потянулась гибким обнажённым телом, блестящим от любовного пота, и томно-грустно сказала:
– Ну что же, прощай, беленький, надеюсь ещё увидимся…при твоём небольшом росте, твои части тела…хммм…очень, очень достойны! Рада, что я тебя уцепила. А Синига будет ругаться! Ой-ёй! Ничего, переживу!
Она рассмеялась и утомлённо закрыла глаза.
На обратном пути колонна шла гораздо медленнее – как минимум в два раза. Все шагали вразнобой, нога за ногу, нестройно, охранники частью спрятали луки в гориты, а частью сняли стрелу с тетивы и размахивали ей в такт движению, обсуждая тех стройняшек, которых сегодня посетили.
Они яростно обличали друг друга в брехне – ну никак не мог этот самый Геранд посетить десять женщин за два часа! Геранд же доказывал что мог и посетил, а они жалкие подобия мужчин, доброго слова не стоящие. Охранники на этой почве даже чуть не подрались.
Заключённые тоже радостно обсуждали происшедшее действо, и на них явно никто из охранников почти не обращал внимания – в общем, всё было так, как описывал Аркан.
Всё это я отмечал, наматывал на ус и готовился к побегу. Место побега я наметил ещё по дороге в женский лагерь – река там делала крутой поворот под девяносто градусов, и можно было бежать вдоль неё прямо вглубь джунглей – ну а там уже ясно будет, что и как делать. Конечно, мне было сложно, с моим-то зрением, видеть то, что находится далее ста метров – какие-то туманные картинки, но что поделать – я просто надеялся на свою удачу.
Место побега находилось примерно на полпути к нашему лагерю, и это было хорошо – утомлённые любовными играми охранники расслабятся ещё больше под палящими лучами послеполуденного солнца, и мой замысел гораздо легче будет осуществить.
Через три часа – как я уже говорил, дорога назад заняла минимум в два раза больше времени – мы подошли к тому месту, которое было назначено мной для побега. День склонялся к вечеру – было само жаркое время суток, ни ветерка, ни дуновения. Только палящее солнце и пыльная дорога с выбитыми волокушами колеями.
Интересно, а почему у них нет колеса? – запоздало подумал я, и тут же выбросил эти мысли из головы – не о том сейчас надо думать. Наклонив голову, боковым зрением (чтобы не привлекать внимания), осторожно изучил обстановку…ага – охранники собрались кучками и увлечённо обсуждают поход к бабам, заключённые тихо переговариваются и идут, взбивая пыль сандалиями…пора!
Я рванул из строя, успел пробежать метров тридцать, и только тогда мой побег был замечен. Охранники закричали, загомонили, а я с ужасом ждал, что вот-вот мне в спину воткнётся стрела с полированным обсидиановым наконечником.
В ожидании смертельной стрелы я постоянно изменял направление движения, продолжая мчаться, как взбесившийся паровоз. Но стрел не последовало – то ли охранники не успели снять свои луки, заброшенные за спину, то ли решили, что возьмут меня и так, выследив в джунглях, в любом случае – я беспрепятственно вбежал под густую тень джунглей.
Я бежал так, что сердце чуть не выпрыгивало из груди, а в глазах крутились огненные круги – никогда в жизни я не бегал с такой прытью. Вероятно, моей скорости очень помогала стоящая перед глазами картина – мой толстый белый зад с торчащим в нём ёжиком из стрел. Хотя…я давно не видал свой зад в зеркале – сейчас он точно не был таким уж и толстым – для землянина, конечно. Тяжёлый труд на открытом воздухе, сытное питание способствовали тому, что мой жир заместился мышцами, и сейчас я больше напоминал штангиста, чем офисный планткон, вскормленный на бигмаках.
Итак, я нёсся как танк, пробивая телом кусты, сбивая хищные цветы, хлопающие своей обманчиво красивой пастью, отмахивался от семафорных жуков и громадных комаров, норовивших усесться мне на спину или на макушку – не знаю с какими целями, но явно не для того, чтобы нашептать мне в ухо стихи Омара Хайяма.
Остановился только через час напряжённого бега, тогда, когда уже почти совсем не мог передвигаться. Привалившись спиной к стволу дерева, сел и тяжело дыша, усмехнулся – мог ли предполагать несколько месяцев назад, что буду бегать голышом по джунглям, да ещё после двухчасового секса, да ещё с такой скоростью, что прежде и ждать такого не мог от своего нежного организма!
Немного отдышавшись, побрёл дальше – то перебегая трусцой, то шагая быстрым, широким шагом. Сейчас мне надо было уйти как можно дальше в джунгли, отрываясь от возможного преследования. Представляю, что там сейчас делается – охранникам точно не поздоровится, если они меня упустят.
Кстати сказать, после посещения лагеря женщин, мне гораздо более ясно стала, как бы это сказать…идеологическая составляющая рабства. Вот почему, правда, не вспыхивают бунты рабов, почему они не бросятся на жалкую кучку охранников и не растерзают их как стая злых гиен?
Первое, и главное – это религия, вера в то, что они возрождаются бесчисленное количество раз, и за свою карму получают хорошие и плохие судьбы.
Второе – хммм…да и первого хватит.
Остаётся только небольшой процент тех, кого насильно захватили или продали в рабство за долги и преступления – вот те стремятся на свободу, но боятся за свою жизнь, и… опять все сводится к религии – переждать до смерти, а там глядишь – олигарх! И почему это наши правители в России ещё не приняли такую религию на вооружение…
Ночь застала меня далеко от того места, где я углубился в джунгли. В избежание гибели от неизвестных хищников, забрался на высоченное дерево и устроился в развилке, где и провёл ночь, обнявшись с веткой, как с девушкой в женском лагере. Только утром до меня дошло, что это было глупо – когда мимо меня по веткам проползла змея толщиной с моё туловище, и пронеслась стая зверей, очень похожих на наших рысей, только полосатых, как зебры. Как это они не сожрали меня спящего – одному Богу известно. Я бы даже убежать не успел – куда убежишь с ветки, торчащей над землёй на высоте пятиэтажного дома – хорошо постарался залезть! Повыше!
С большим трудом спустился со своего насеста, и сопровождаемый урчанием пустого желудка, стараясь не думать о миске каши с кусочками мяса, снова побрёл в прежнем направлении. Мне следовало идти вниз по течению реки, именуемой Моор, в то место, где она вливается в Канасаническое море.
Через некоторое время, усталый и голодный, я с ужасом и отчаянием услышал то, что больше всего боялся услышать – вой местных собак. Я уже слышал этот звук – местные «собаки» – вернее существа, напоминающие земную росомаху, не лаяли, а эдак завывали, с промежутками в две-три секунды. Этих тварей использовали для охоты – и как видно, не только на четвероногих зверей.
Похоже, я здорово всколыхнул это болото, раз на мои поиски отправили целую команду с поисковыми собаками, а не двух-трёх охранников, как предполагал Аркан. Может я был такой бросающейся в глаза личностью, что меня не хотели терять? Или просто коменданту лагеря вожжа под хвост попала? Так, или иначе – дело было худо. Мои внутренности сжались от страха, в предвкушении той порции боли, что я получу при поимке…и в этот раз рядом может не оказаться шамана-целителя.
Я прибавил хода – слева меня ограждала река, лезть в которую строго-настрого не советовал мне Аркан, справа – шли джунгли, как я знал, километров на двадцать от реки. Вой собак и крики солдат слышались так далеко, насколько я мог услышать – вдоль всей реки и приближались с каждой минутой всё ближе.
Перейдя на бег, помчался вдоль реки, надеясь. что успею выйти из опасной зоны, а если оставлю преследователей за спиной, то тут уже будет моя выносливость против их выносливости, и ещё неизвестно кто выиграет – всё-таки мои мышцы сильнее, сила тяжести для меня тут маленькая – может все-таки и уйду?
Не ушёл. Впереди, метрах в ста, заметил туманные фигуры людей, и существ пониже, «росомах», сладострастно завывающих в предвкушении крови. Похоже, они выставили кордоны впереди, вниз по реке – запоздало пришло мне в голову. Скорее всего, пока я спал на ветке, они выдвинулись вниз и поставили эти самые заставы.
Я даже застонал от своей недальновидности и чувства обречённости – надо было идти всю ночь и не останавливаться! Какого чёрта я дрых на этой ветке?! Вот городской болван, всё никак не привыкну к реалиям этого мира, а они таковы – ошибка тут стоит не испорченной накладной, а целой (моей!) жизни!
Кольцо стягивалось всё плотнее и плотнее, и даже моим хилым зрением уже отчётливо были видны серые фигуры солдат и чёрные шкуры собак.
– Эй, Белый Вас, давай, сдавайся, побегал и хватит! – крикнул один из преследователей и весело засмеялся – попортят тебе шкуру, так первый раз, что ли?! Побежишь – пристрелим!
У меня даже слёзы потекли от отчаяния и разочарования. Как сомнамбула, я двинулся с места, разбежался и прыгнул в воды Моора.
– Эй, болван, ты чего делаешь? – отчаянно завопил тот же голос – нам твою башку надо принести, самое меньшее, иначе с нас шкуру сдерут, скажут, соврали, что тебя нашли! Вас, скотина, вернись, там тебя точно сожрут! Идиот!
Я заработал руками и ногами, уносясь наискосок по течению реки к противоположному берегу. Лодок тут у них не было, моста тоже – кто мог подумать, что раб решится на такой самоубийственный поступок! А я вот взял, и решился – помирать, так с музыкой! Пусть лучше я сдохну в пасти чудовища, чем под кнутом палача.
И через несколько минут уже пожалел о своём решении, и кнут палача показался мне не таким уж и страшным наказанием.
Справа от меня вода всколыхнулась, и на поверхности показалось самое ужасное чудовище, которое я только мог представить – помесь крокодила и каракатицы. Вокруг воронкообразной пасти колыхался венчик щупалец, каждое из которых оканчивалось чёрным когтем, красные глаза с интересом смотрели на то, как я бултыхаюсь в воде – спасибо речке Глязьме за моё умение плавать, чуть быстрее и ловчее топора.
Это чудовище было размером с джип, и приближалось ко мне спокойно и уверенно, как крузак задним ходом на парковке у Ашана, сияющий красными глазами габаритов. Я дико заорал и так активно заработал руками, что взбил пену – это ещё больше порадовало чудовище и оно ускорило своё неумолимое движение к шустрому, и явно вкусному бифштексу.
Мои преследователи завопили, и вдруг выпустили в мою сторону тучу стрел – я не знаю, в кого они целили – может в меня, может в чудовище, однако это их действие меня спасло.
Несколько стрел ударило в прямо в венчик щупалец в тот момент, когда он уже готов был накрыть меня смертельным объятием – чудовище заклекотало, забилось, поднимая волны высотой в метра полтора, так, что я чуть не захлебнулся мутной водой, и все вокруг меня окрасилась кровью и запенилась.