– Зачем? – расстроился Виктор, ожидавший от деда более оригинального предложения.
Он много читал о России. Внешняя политика родины его предков была основной темой на телевидении. Эта страна представлялась Виктору чем-то вроде его дружка Бэрда. Он огромный и сильный, но тупой и необразованный. Бэрд считал, что ему все можно, и лез в чужие дела.
– Ты получил прекрасное образование, отлично говоришь на трех языках. Английский тебе и вовсе как родной.
– Все равно, – пожал плечами Виктор, – не понимаю…
– Я никогда тебе не рассказывал, но, покидая родину, отец спрятал все наше состояние дома, за стенкой в кладовке… Много золота, фамильных драгоценностей…
– Ты думаешь, все это осталось? – недоверчиво спросил Виктор.
– Уверен в этом, – утвердительно кивнул дед.
Пока Марта успокаивала новую знакомую, Матвей наконец развел в мангале огонь и засыпал специально прихваченные угли. Краем уха слушая рассказ Даши о том, что привело ее к их палатке, он открыл крышку контейнера и стал нанизывать на шампуры взятое для шашлыков мясо.
– Я месяц назад устроилась в его компанию, – всхлипывая, рассказывала женщина, сидя на раскладном стульчике. – Занимаемся малоэтажным строительством…
– Это прибыльный бизнес, – нанизывая на шампур кусок мяса, удивился Матвей, – почему бы не выбрать для отдыха более приличное место?
– А разве здесь плохо? – удивленно захлопала глазами Даша. – И потом, судя по вам, не скажешь, что вы бедствуете, однако тоже выбрались именно сюда…
– Логично, – согласился с ней Матвей и, положив шампур с нанизанным мясом на специально приготовленное блюдо, взял другой. – Только я, как бы это выразиться, в общем, из этой среды вышел…
– Обломкина тоже в лес тянет, – хмыкнула Даша.
– В совокупности с увиденным здесь мною это говорит о том, что он маньяк, – пошутил Матвей.
– До этого год не могла найти приличную работу, – продолжила Даша, но Матвей перебил ее:
– А кто вы по специальности?
– Давайте на «ты»? – предложила Даша и ответила: – Вообще я архитектор, а сейчас трудно устроиться по специальности, тем более женщине. Подруга дала телефон этого, – она посмотрела на заросли кустарника, в которых недавно скрылся Обломкин. – Сказала, что нуждается в секретарше…
– Дальше можете не рассказывать, – Матвей взял палку и разровнял сделавшиеся алыми угли.
– Нет, до сегодняшнего дня все нормально было. Он, конечно, оказывал знаки внимания, но чтобы так…
– Ты замужем? – спросила вдруг Марта.
– Живем вместе уже два года, – пытаясь подавить новый приступ плача, перевела дыхание Даша. – Вадику сказала, будто поехала к подруге.
Матвей догадался, что мужа зовут Вадим, и у них не ладится совместная жизнь.
– Зачем ты поехала? – не выдержала Марта.
– Обломкин сказал, корпоратив. Я приехала в офис с вещами… А как оказалось, у большей части сотрудниц в выходные появились дела.
– Это как водится. – Матвей сделал вывод, что дамочка попросту сама дала повод своему работодателю и теперь пожинает плоды. – Могу предположить, что они уже успели вкусить прелестей совместного отдыха.
– Вы извините меня, – поежилась Даша. – Так некстати.
– Ничего, мы к таким поворотам привыкли, – успокоила ее Марта.
– Как это?
– У нас на отдыхе постоянно что-нибудь случается, – пояснил Матвей. – Мы люди, которые притягивают неприятности. Вот не окажись сегодня здесь, и ваш начальник не стал бы к вам приставать.
Даша рассмеялась, но тут же спохватилась:
– А вы меня не довезете до дороги?
– Это, конечно, не проблема, но что ты там будешь делать?
– Остановлю попутную машину.
– Легко сказать, – повеселел Матвей. – Вокруг на десятки километров – ни одного населенного пункта. Не всякий решится остановиться, даже ради женщины. Сейчас бандиты нередко используют вашего брата для того, чтобы остановить транспорт. Наученные горьким опытом дальнобойщики, а они здесь составляют основной транспортный поток, останавливаются неохотно. Поэтому я предлагаю вам переночевать с нами.
– Неудобно как-то. – Даша посмотрела на палатку, потом пожала плечами. – Вы ведь наверняка специально искали такое место, чтобы побыть наедине.
– Не волнуйтесь, – ответил Матвей, выкладывая на мангал шампуры.
– Ты будешь купаться? – спросила Марта, стягивая с себя футболку.
– Купальник оставила в машине Обломкина.
– Тогда присмотри за шашлыками, – попросил Матвей.
Он разделся и направился к озеру. Небольшой кусочек чистого пространства был окружен мелкими березками, которые ближе к воде сменял камыш. Растения подковой закрывали их небольшой лагерь от посторонних глаз и ветра. Дно было илистым. Щекоча кожу, в щиколотки стали утыкаться мелкие рыбешки. Матвей слышал, как сзади подкралась Марта, даже почувствовал, когда она наклонилась, чтобы зачерпнуть пригоршню воды, и резко повернулся.
– Ой! – От неожиданности Марта отпрянула и полетела на спину, подняв в воздух фонтан брызг.
Он шагнул к ней, подхватил ее за талию, словно пушинку, поставил на ноги, и они, войдя в воду, поплыли. Добравшись почти до середины озера, Матвей обернулся к берегу и увидел черный джип и небольшой микроавтобус, около которых стояли несколько мужчин и женщин топлес. Выделяясь среди них ростом, Обломкин что-то говорил двум крепко сложенным мужчинам, то и дело показывая в сторону Матвея рукой.
– Надо возвращаться, – проследив за его взглядом, заволновалась Марта.
– Интересно, на что рассчитывала эта Даша? – удивился Матвей. – Посмотри, там три женщины и четверо мужчин. Они заранее определились с парами.
– Она поверила, что директор попросту организовал коллективный выезд на природу, – ответила Марта, смешно, по-собачьи, работая руками.
К возвращению Матвея и Марты дошли и шашлыки. Даша оказалась неплохим знатоком приготовления мяса и вовремя их сняла. Вытеревшись полотенцем, принялись пировать. Матвей открыл бутылку и разлил по пластиковым стаканчикам вино.
– За что пьем? – вопросительно посмотрела на него Марта.
– За знакомство, – ища взглядом, на что можно сесть, пожал он плечами.
– Я заняла твой стул? – спохватилась Даша.
– Ты же гостья. – Матвей опустился на корточки и стукнул своим стаканчиком по стакану Даши.
– Я так завидую вам, – неожиданно призналась она.
– Зависть – это плохо.
– Я в хорошем смысле этого слова, – спохватилась Даша. – А вот мне в жизни не везет.
– Почему?
– Не знаю.
– А что ты подразумеваешь под везеньем? – спросила Марта.
– Взаимную любовь, например.
– Хм! – Матвей многозначительно посмотрел на Марту.
– По вам сразу видно, вы друг с друга пылинки готовы сдувать, а у меня все идет к разводу…
«Не мудрено, если при живом муже норовишь слинять на ночной пикник на природе», – беззлобно подумал про себя Матвей.
– Сколько же тебе лет? – удивилась Марта.
– Двадцать шесть, – пожала плечами Даша.
Приближающиеся шаги и голоса заставили всех троих замереть.
– Снова идет! – побледнела Даша.
– Матвей, может, уедем? – забеспокоилась Марта.
– Еще чего, – усмехнулся он, вставая из-за стола. – Если отсюда кто и уедет, то только не я.
На поляну вышел Обломкин в сопровождении кучерявого крепыша. Оба были в плавках и в кроссовках.
– Чего пришел? – напрямую спросил Матвей Обломкина. – Прощения просить?
– Видал? – многозначительно посмотрел на своего дружка Обломкин и хотел было сунуть руки в невидимые карманы, однако, вспомнив, что он без одежды, сложил их на груди: – Ты бы не лез не в свои дела.
– Вот что, дорогие гости, – всем телом развернулся Матвей к мужчинам, – я приехал сюда отдыхать, а вы мне мешаете. Поэтому даю вам шанс в течение пяти минут очистить берег от своего гнусного присутствия.
– Что и требовалось доказать, – с театральным пафосом констатировал Обломкин и снова посмотрел на своего дружка: – Гера, я считаю, что этот человек перешел все границы…
Матвей уже понял: с момента их знакомства Обломкин уже принял на грудь изрядную дозу спиртного и сейчас жаждал приключений.
– Даша, пойдемте с нами, – слащаво улыбнулся кучерявый, которого Обломкин назвал Гера. – Нехорошо отрываться от коллектива.
– Она здесь останется, – ответила за женщину Марта.
– А тебя не спрашивают! – грозно нахмурил брови Обломкин.
Матвей не собирался вступать с этой парочкой в словесную перепалку. Он прекрасно понимал, что парни ищут любой повод развязать конфликт.
– Пойдемте, я вам что-то скажу. – Матвей показал на лес, начинавшийся за спинами искателей приключений, твердо решив отвести их подальше и хорошенько им навалять, однако неожиданно различил едва уловимый звук трущейся о ветки одежды, который доносился откуда-то справа, из-за спины Марты. В тот же момент с дружками произошла резкая перемена: глаза Обломкина забегали, а взгляд сделался озлобленно настороженным.
Матвей весь превратился в слух, догадавшись, что третий член их компании пробирается в обход лагеря. Когда они купались с Мартой, он насчитал троих мужчин.
– Дарья Альбертовна, – неожиданно перейдя на официальный тон, повысил голос Обломкин, – ну простите меня, пожалуйста!
Было видно, Даша не хотела возвращаться, однако колебалась, понимая, что своим появлением испортила праздник Матвею и Марте.
– Даша никуда не пойдет! – строго нахмурила брови Марта.
– Хорошо. – Обломкин насмешливо посмотрел на Матвея и крикнул: – Радик!
Раздался треск, и из-за спины Марты появился третий член команды с помповым ружьем в руках.
– Ну, что, – не спеша подошел к столу Обломкин, бесцеремонно взял с блюда шампур с нанизанным на него мясом и протянул Гере, – шашлык будешь?
Дружок покачал головой и посмотрел на Дашу:
– Хватит ломаться, пойдем с нами.
Даша втянула голову в плечи и шагнула к нему.
– Постой! – Матвей подошел к столу, сгреб оставшиеся шампуры и протянул ей: – Возьми, подруг угостишь.
Его действия были до того нелепыми, что ввели всех в ступор. Даже Марта открыла от удивления рот. Но в следующий момент все встало на свои места. Матвей взял тарелку и запустил ее в голову Радику. Тот закрылся ружьем. Ударив краем в ствол, тарелка отлетела к ногам Обломкина. Но Матвею только это и надо было. На какое-то мгновенье Радик поднял вверх ствол, который до этого был направлен в спину Марте, и еще какое-то время наслаждался произведенным на дружков впечатлением, мол, смотрите, какой я ловкий. Невдомек ему было, что это хорошо продуманный тактический ход. В следующий момент Матвей метнул шампуры в лицо Обломкину, а сам шагнул к Радику. Оказавшись от него на расстоянии вытянутой руки, схватил правой рукой за цевье и дернул на себя, одновременно двинув ногой бандиту в пах.
– Ну что, кто за шашлык платить будет? – глядя на корчившегося на земле Радика, спросил он Обломкина.
От напряжения Радик сделался лиловым, а на лбу и шее вздулись вены толщиной в палец.
– Ты чего, урод, делаешь? – разведя руки в стороны, Обломкин глядел себе под ноги на рассыпанные в траве шампуры.
– Чем патроны заряжали? – пропустив его слова мимо ушей, спросил Матвей и, подмигнув Марте, привычным движением дослал патрон в патронник.
– Урод! – обретя дар речи, выдавил наконец из себя Радик.
Матвей между тем направил ствол под ноги Гере и надавил на спуск. Грохот выстрела и вскрик заставили бандита подпрыгнуть. Картечь или крупная дробь ударила по траве.
– Ты чего, сука?! – округлив глаза, взвыл Гера.
Матвей снова потянул за цевье. Стреляная гильза вылетела на землю, уступив место новой.
– Последний раз спрашиваю, кто за шашлык платить будет? – направил он ствол уже в Обломкина.
– Сколько ты хочешь? – выкрикнул тот.
Матвей вопросительно посмотрел на Марту.
– Пусть проваливают, – устало махнула она рукой.
– Слышал? – Матвей вновь перевел взгляд на бандита.
Тот выразительно кивнул.
– А ружье? – поднимаясь на ноги, простонал Радик.
Ничего не говоря, Матвей подкинул «Мойсберг», ловко поймал его за ствол, размахнулся и забросил далеко в озеро.
– Ну и гад же ты, – следя за полетом оружия, вздохнул Обломкин.
– Пока достанете, охладитесь, – миролюбиво заметил Матвей.
Радик наконец встал и начал пятиться задом. За ним последовал Обломкин, потом Гера.
– Что теперь? – спросила Марта.
– Собирайся, здесь уже делать нечего.
– Уверен?
– Это все из-за меня, – вздохнула Даша.
– Кстати, – спохватился Матвей, – твои вещи остались у них?
– Черт с ними! – бросила Даша.
– Ничего подобного, – покачал головой Матвей и с решительным видом направился вслед за скрывшимися в кустах мужчинами.
Колька вошел в подъезд и остановился, дожидаясь, пока глаза после яркого солнца привыкнут к полумраку. Да и дорога через гудевшую, словно рассерженный улей, Москву отобрала немало сил. Он с трудом перенес поездку на метро. Каждое мгновенье ему казалось последним. После приступов панического ужаса накатывалась апатия, которая сменялась вспышкой немотивированной ярости. Его раздражало абсолютно все. Выводили из себя громкие голоса пассажиров, вой электричек, стук колес. Кольке то начинало казаться, что в противном воздухе, загоняемом в подземку, исчез кислород, и он с усилием делал глубокий вдох, отчего тут же начинался приступ головокружения, и в глазах темнело. С трудом добравшись до Сокольников, он решил, что если не найдет, чем ширнуться, обратно попросту не поедет, поскольку дороги больше не перенесет.
Где-то вверху раздался стук дверей. Загремел, отщелкивая этажи, старый лифт. Вслушиваясь в звуки, Колька стал медленно подниматься по лестнице, с трудом переставляя ноги по выеденным временем и подошвами мраморным ступеням. Осторожно тронул и провел ладонью по прохладному дереву перил. На какое-то мгновенье отступило странное, болезненное отупение, и он особенно отчетливо вспомнил, как сбегал по лестнице во двор в далеком детстве, как мать, тогда еще не спившаяся и не огрубевшая, инженер электромеханического завода, звала его с балкона на обед…
Сверху послышались шаги. Он поднял взгляд. Навстречу спускалась девушка с собачкой на руках. Колька отступил к стене. Она прошла мимо, обдав его запахом духов и благополучия. Отчего-то он испытал желание догнать ее и толкнуть в спину… С трудом пересилив себя, Колька продолжил свой путь к обрыву. Вообще вся его жизнь после первой выпитой бутылки портвейна в седьмом классе была дорогой в никуда. Постепенно спиваясь, Колька прожигал жизнь сначала в пьяном, а потом в наркотическом угаре. Умерли или доживают свой век закадычные дружки Валет, Прошка, Кизя и Мирон. Одни от водки и героина, других разложил изнутри «крокодил», превратив в разваливающиеся на части зловонные трупы. Оставшиеся уже не надеялись дожить до конца года, потому что разучились даже надеяться.
За размышлениями Колька не заметил, как оказался перед знакомыми двустворчатыми дверьми. Оглянувшись на лестничный марш, он протянул руку к кнопке звонка, но вдруг вспомнил, что у него даже нет плана, как убить старуху. Несмотря на это, приступ новых ощущений все равно толкал вперед, не давая даже сосредоточиться, и он воткнул палец в черную, с небольшим углублением, пуговицу.
Бабка открыла двери и некоторое время не могла узнать его. А он стоял и молчал, тупо глядя в подслеповатые, выцветшие глаза, подернутые маслянистой поволокой старости.
– Вам кого? – наконец проскрипела она.
– Не узнали? – спросил Колька, с ужасом поймав себя на мысли, что не помнит, как зовут соседку.
– Коленька! – воскликнула Анфиса Евгеньевна, открывая двери шире. – Я тебя не признала. Заходи!
Колька шагнул через порог. Запах дешевых духов, так любимой старухой герани, нафталина и дерева вызвал трепет.
– Здрасьте! – кивнул он. Вмиг потяжелевший взгляд сполз на сморщенную, похожую на куриную, шею.
– Ты пойди в комнату! – засуетилась старуха. – Чего в коридоре у дверей стоять? Да не разувайся! – остановила она Кольку, увидев, что он пытается стянуть ногой кроссовок.