Антон Леонтьев
Русалки белого озера
Дверь в другой мир открыть легко, сложно потом ее закрыть…
Акутагава Рюноске
Я помню чудное мгновенье:
Передо мной явилась ты.
Как мимолетное виденье,
Как гений чистой красоты…
А. С. Пушкин
– Доброе утро, Анна Игоревна! – произнес шеф. – Спасибо, что смогли заглянуть ко мне!
Анна слабо улыбнулась, подумав про себя, что шеф, глава их аукционного дома, вызывая ее к себе, вряд ли мог представить, что она вдруг откажется или, ссылаясь на неотложные дела, попросит перенести встречу.
Шеф – высокий солидный мужчина, облаченный в дорогущий светло-серый костюм с бледно-желтым галстуком, пожал ей руку. И при этом скосил глаза на перстень, украшавший руку Анны.
– Затейливая вещица! – произнес он, а женщина пояснила:
– Семейная реликвия, так сказать!
Перстень действительно был затейливый – он достался ей от бабушки, которая, в свою очередь, унаследовала его от своей бабки. Нет, он не был особенно дорогим – аметист, нефрит, яшма, – однако был выполнен неизвестным мастером в конце девятнадцатого века, причем мастером, явно обладавшим вкусом и фантазией. Да и первые буквы названий камней – аметист, нефрит, яшма – было своего рода кодом, шифровавшим ее имя, как, впрочем, и имя ее бабушки, и бабки ее бабушки: Аня.
– Прошу вас, садитесь! – произнес шеф и указал на кресло, стоявшее около огромного письменного стола. Анна осторожно опустилась на кожаную обшивку и задумалась о том, отчего шеф внезапно вызвал ее к себе.
Нельзя было сказать, что это происходило регулярно. Вернее, владелец их аукционного дома не так уж часто общался с рядовыми сотрудниками, а ведь она была именно такой – рядовой сотрудницей. Искусствовед, один из многих, что трудились в аукционном доме «Комильфо». Шеф, конечно, время от времени появлялся у них на планерках, однако предпочитал большую часть времени проводить в своем шикарном загородном особняке или за границей, перепоручая управление своим весьма доходным бизнесом надежным людям: в первую очередь своему кузену Михаилу Аркадьевичу.
Анна была взволнована, однако старалась не показать этого. Когда ей позвонила секретарша шефа и сказала, что тот желает видеть ее, причем немедленно, она тотчас стала припоминать все огрехи в своей работе и всерьез задумалась над тем, не вызывал ли он ее к себе, чтобы сообщить пренеприятное известие: что отныне она более не является работницей уважаемого и известного столичного аукционного дома, специализировавшегося на продаже произведений искусства и драгоценностей русских мастеров.
Поэтому, прежде чем отправиться к шефу, Анна быстро забежала в туалетную комнату, чтобы перед зеркалом поправить макияж и убедиться в том, что выглядит она достойно. Если уж терять работу, то, так сказать, во всеоружии.
Убедившись, что все в полном порядке, она приказала себе перестать волноваться и, как всегда в подобных ситуациях, стала машинально крутить фамильный перстень. Она улыбнулась своему отражению, поправила каштановую прядь волос, выбившуюся из прически, сняла с шеи шелковый шарфик, а потом стала срочно снова повязывать его. Наконец она посмотрела на себя и подумала о том, что ей тридцать лет, что почти шесть из них она работает в аукционном доме, что она зарекомендовала себя с лучшей стороны – так отчего же кому-то в голову придет уволить ее?
Но если речь шла не об увольнении, значит, шеф хотел предложить ей повышение? Так и есть, ведь ходили невнятные слухи о том, что место главного искусствоведа вот-вот освободится. Неужели его предложат ей?
Странно, но мысль о том, что она не потеряет свое место, а получит иное, высокопоставленное и гораздо лучше оплачиваемое, окончательно выбила ее из колеи. Анна заметила, что у нее вдруг начали дрожать руки, а оттенок лица, кажется, по цвету сравнялся с шелковым шарфиком и стал нежно-зеленым. Поэтому она сорвала шарфик с шеи, запихала его в карман пиджака и решительным шагом двинулась прочь из туалетной комнаты, вдруг поняв, что провела там почти двадцать минут – и это несмотря на то, что секретарша шефа сказала, что тот ожидает ее немедленно!
И внезапно она обнаружила, что дверь не открывается. Как такое могло быть, Анна не понимала – ведь она вошла сюда, но отчего-то не могла выйти! Дверь намертво заклинило.
Чувствуя, что ее трясет, Анна вернулась к умывальнику, облокотилась на мраморную доску и велела себе собраться с силами. Она вытащила мобильный телефон, желая позвонить в свой отдел и сообщить, что она не может выйти из туалета (понимая, что это надолго станет потом темой для идиотских шуточек).
Она стала набирать номер, который знала наизусть, и вдруг обнаружила, что связи в туалетной комнате нет. Как она ни держала телефон, в какую сторону его ни крутила, как ни поднимала над головой, все было бесполезно. Сигнал отсутствовал, и позвонить коллегам Анна никак не могла.
Единственное, куда она могла позвонить, – так это в милицию и службу спасения. Но не трезвонить же туда, заявляя, что отчего-то не может выйти из туалета, и не просить вызволить ее из заточения! Еще чего – сочтут дурацким розыгрышем и не отнесутся серьезно к ее звонку!
Высоко, под самым потолком, Анна заметила крошечное вентиляционное отверстие. Недолго думая, она быстро взгромоздилась на мраморную плиту рукомойника, хотя сделать это в туфлях с высокими каблуками было не так-то просто. Балансируя на краю, Анна поднесла телефон к зарешеченному отверстию – и, о чудо, на экране телефона появился значок, что аппарат поймал связь.
Возликовав, Анна нажала кнопку, и отступила чуть назад, но вместо гладкой поверхности мраморной столешницы почувствовала под собой пустоту, судорожно взмахнула руками – и выпустила телефон, который тотчас полетел вниз.
Раздался противный треск, Анна увидела, что телефон лежит в мраморном рукомойнике, причем, судя по тому, что от него отлетели пластмассовые части, больше он не функционировал.
И как же она выберется из своего невольного заточения? Неужели будет сидеть в туалете до вечера, пока не придет уборщица? Как будто… Как будто не суждено ей попасть на прием к шефу, который, конечно же, недоумевает по поводу того, отчего Анна Игоревна Енгалычева заставляет его ждать.
Все еще находясь на мраморной столешнице, Анна склонилась над рукомойником, пытаясь выудить оттуда остатки телефона, – и в этот момент каблук под ней вдруг подвернулся, и она полетела куда-то вбок. И грохнулась бы на пол, если бы не вцепилась в последний момент в сияющий бронзовый кран. Анна осторожно выпрямила ногу, все еще опасаясь, что упадет на пол, и в этот момент дверь туалетной комнаты безо всяких проблем распахнулась, и на пороге она увидела одну из своих коллег, Татьяну.
Та во все глаза уставилась на Анну, которая в странной, неловкой позе застыла на мраморной столешнице. Анна увидела, как поползли вверх выщипанные бровки Татьяны (она не то чтобы конфликтовала с вошедшей, однако ей пришлось пару раз поправить огрехи в искусствоведческой экспертизе коллеги. Чего Татьяна ей, конечно же, прощать не намеревалась!)
– Аня, ты чего? – спросила Татьяна странным тоном, и Анна поняла – так и есть, самое позднее через четверть часа сплетня о том, что «эта зазнайка Енгалычева занималась художественной гимнастикой с уклоном в Камасутру прямо на умывальнике в дамской комнате», разнесется по всему аукционному дому: сплетницей Татьяна была первостатейной.
Внимание же Анны было сосредоточено на двери, ручку которой Татьяна выпустила из рук. Неужели сейчас дверь снова захлопнется и они окажутся в заточении, на этот раз только уже вдвоем? Худшей напарницы по несчастью, чем Татьяна, Аня вообразить себе не могла.
– Дверь! – крикнула Анна, но было поздно. Дверь, мягко хлопнув, щелкнула замком и встала на свое место. Анна сползла с мраморной доски и бросилась к двери.
– Господи, мы же отсюда не выйдем! – закричала она, а Татьяна, все еще ничего не понимая, но, уже чуя материал для очередной сплетни, заявила:
– Анечка, о чем это ты? Откуда мы не выйдем?
– Дверь заклинило, и я не могла… – начала Аня, но Татьяна уже опередила ее, взялась за ручку, потянула на себя дверь – и та безо всяких проблем распахнулась.
Словно завороженная, Анна уставилась на это. Но как такое может быть? Ведь как она сама ни пыталась открыть дверь, та просто не поддавалась!
Дверь снова захлопнулась, и на этот раз Анна взялась за ручку. На мгновение ей представилось, что у нее опять ничего не выйдет, что дверь снова превратится в каменную стену. Но ничего подобного – дверь, конечно же, поддалась.
– Так что случилось? – спросила сладким тоном Татьяна, осматривая разбитый мобильный в умывальнике. – Это твой?
– Выскользнул у меня совершенно случайно! – сухо ответила Анна, Татьяна же пожала плечами, но по выражению ее лица Аня поняла: конечно же, та тотчас начнет звонить своим подружкам, дабы доложить о «невероятном событии», коему стала нечаянной свидетельницей, не забыв при этом сдобрить правду рядом выдуманных подробностей.
– Анечка, с тобой все в порядке? – спросила ее Татьяна с наигранной заботливостью, от которой Ане вдруг стало тошно. – На тебе лица нет! Может, врача вызвать?
Она была права – выглядела Анна далеко не самым лучшим образом. Однако ее ждал шеф! Поэтому, отделавшись парой ничего не значащих фраз, Анна вышла из туалетной комнаты.
И все же на мгновение она задержалась, желая осмотреть замок двери. Все было в идеальном порядке, ничто не заедало, ничего просто физически не могло вдруг заклинить. Так отчего же дверь не открывалась?
– Анечка, не забывай: любую дверь можно открыть, если сильно захотеть. И толкать в правильную сторону! Хотя случайностей не бывает… – просюсюкала Татьяна, внимательно наблюдая за манипуляциями Ани с дверью, что со стороны наверняка выглядело странно. – А то у меня имеется старый знакомый, специализирующийся на психиатрии…
Она гаденько усмехнулась, но Анна ничего не ответила. Не пытаться же убедить эту несносную особу в том, что дверь по неведомой причине вдруг не поддавалась! Раньше она бы не спустила реплику о психиатре, но сейчас не было времени. Поэтому, оставив лежать остатки телефона в дамской комнате (все равно придется покупать новый), женщина вдруг вспомнила: начальство все еще ожидает ее визита!
Случайностей не бывает…
Поэтому она быстро зашагала по коридору и подошла к лифту. Обнаружив, что тот находится на другом этаже, она нажала кнопку, вызывая кабину на свой и прислушиваясь, не слышно ли знакомого скрежетания. Но кто-то заблокировал кабину, наверняка коллеги, которые болтали то ли внизу, то ли вверху, не позволяя дверям лифта закрыться.
Анна отправилась к лестнице: начальство находилось на последнем этаже, она же сама – на втором. Она заспешила вверх, но едва миновала два пролета, как почувствовала, что нога у нее подворачивается. Анна едва успела схватиться за перила, иначе бы наверняка полетела на ступеньки и тогда бы точно попала не на прием к шефу, а в больницу с переломами!
И почему такое происходит с ней, причем снова и снова? Анна убедилась в том, что каблук сломался. И как ей в таком случае идти к шефу? Не оставалось ничего иного, как отодрать каблук и на другой туфле.
Анна побежала вверх, думая о том, что с ней едва не произошел второй несчастный случай. Как будто… Как будто судьба не хотела, чтобы она попала на разговор к шефу! Но это, конечно же, было полной ерундой. В судьбу Анна не верила.
Она перевела дух, заметив, что оказалась на последнем этаже, и замерла перед массивной дверью, которая вела с лестничной клетки в крыло, где располагались кабинеты. Анна дотронулась до ручки, потянула ее на себя – и, как только что в дамской комнате, дверь не поддалась. Аня нервно рассмеялась: то, что показалось ей случайностью, являлось, похоже, закономерностью. Двери просто не хотели пускать ее и подчиняться ее приказаниям, как глупо это ни звучало!
Случайностей не бывает…
Она снова потянула на себя дверь, но та не сдвинулась ни на миллиметр. И только потом Аня поняла, что здесь была другая конструкция – дверь надо было не тянуть на себя, а толкать. Она сделала это, и дверь, еле слышно скрипнув, открылась.
В глаза ударил луч света, на мгновение ослепивший Анну. В первую секунду, когда она вновь обрела возможность видеть, ей вдруг показалось, что находится она не в предбаннике около лифта, а в небольшой, по-старинному обставленной комнате. И первое, что бросилось ей в глаза, – была приспущенная пурпурная штора с золотыми кистями, которая прикрывала окно. А над ней, на потолке – изображение весьма упитанного купидона, сидевшего на дельфине, державшем в руках большую морскую раковину и усиленно в нее дувшего.
Да нет же, все это ерунда! Однако видение чрезвычайно перепугало Аню. А что, если… Если совет Татьяны, этой мерзкой сплетницы, которая вообще-то только хотела посильнее ужалить ее своим замечанием, не такой уж и праздный? С чего это ей вдруг привиделась непонятная старинная комната? Может, ей надо обратиться к психиатру…
Однако она тотчас нашла для себя рациональное объяснение мимолетному видению: просто она слишком взволнована, вот ей и почудилась комната, которую она видела на старинной фотографии в каталоге, журнале или просто в Интернете, ведь по роду работы ей приходилось просматривать подобные изображения сотнями, если не тысячами.
Только вот не помнила она, чтобы ей приходилось видеть подобное изображение: пурпурная штора с золотыми кистями, прикрывавшая окно, а на потолке – изображение купидона, который, сидя на дельфине, дудел в морскую раковину. Хотя оно и понятно – мотив весьма распространенный, стандартный для галантного восемнадцатого столетия. Наверняка это одна из выходок подсознания – ослепленная светом, она вдруг вообразила, что находится в одной из комнат, изображение которой когда-то видела.
Странно только, что в предбаннике с лифтом, куда она попала, никакого такого источника яркого света не было. Разве что неоновые лампы, мерцавшие под потолком, да неяркий летний свет, лившийся в окна. Но ни лампы, ни свет из окон точно не могли бы ослепить ее до такой степени, что она потеряла бы зрение на несколько секунд. У нее ведь было ощущение, что она из абсолютной тьмы вдруг шагнула на яркое солнце. Но ведь на лестничной клетке не было тьмы, а здесь, в предбаннике с лифтом, яркого света. Так отчего же…
Но времени на размышления не было, с того момента, как ей позвонила секретарша шефа, прошло уже больше получаса. А ведь она пообещала, что будет через десять минут! Поэтому Анна устремилась по коридору и вскоре оказалась в обширной комнате, где предстала перед секретаршей шефа.
– Прошу прощения, что опоздала… – начала Аня, но секретарша, не отличавшаяся вообще-то приятными манерами, произнесла:
– Нет, отчего же, Анна Игоревна, вы крайне пунктуальны! Однако я сожалею, но вам все равно придется подождать. Всеволод Романович сейчас ведет крайне важный телефонный разговор!
Анна опустилась на краешек дивана и уставилась на свои туфли. Лишь бы никто не заметил, что у одной отломился каблук, а у другой она его сама оторвала. Выходило весьма забавно – она боялась опоздать, а пришла слишком рано.
Случайностей не бывает…
Женщина прокрутила в голове события последних тридцати минут. При этом ее глаза скользнули по замысловатому циферблату часов, которые украшали противоположную стену.