Докладчик – полковник ВВС США Ричард Уолтермайер – после этих слов со знанием дела выдержал паузу, поднял глаза, чтобы оценить реакцию зала, битком набитого журналистами всех мастей. Несколько секунд продержалась тишина, потом словно по чьей-то команде по рядам пошла волна удивления, возмущения и негодования.
– Прошу тишины, – проговорил в микрофон полковник, в его голосе угадывалось удовлетворение от реакции зала на произнесенные им слова. – Недалеко от места авиакатастрофы нашими военными был обнаружен российский автомобиль с двумя российскими офицерами. К сожалению, один из них к моменту прибытия спасателей был уже смертельно ранен и погиб на месте – это капитан Владислав Поликарпович Пархомин, – американец тщательно, буква за буквой выговаривал сложное для его произношения русское имя. – Тело русского офицера будет выдано родственникам в ближайшие дни. В случае непричастности этого человека к инциденту американское командование выплатит родственникам погибшего компенсацию. Второму российскому офицеру – это лейтенант Анатолий Анатольевич Мирошкин – каким-то чудом удалось выжить, однако на данный момент он находится в коме. Его состояние – стабильно тяжелое. Надеюсь, российские военные специалисты понимают, что офицер ввиду состояния его здоровья нетранспортабелен и пока будет находиться в медицинском отделении нашей военной базы. Со своей стороны мы обещаем, что лучшие военные медики армии США побеспокоятся о скором выздоровлении русского офицера. Тем более, и мы это не скрываем, что у наших военных специалистов найдется к нему несколько вопросов, как только он будет в состоянии на них ответить, конечно.
Как только полковник Уолтермайер завершил свое выступление, из зала посыпались вопросы:
– Вы не считаете, что приказ сбить самолет США исходил из Кремля?
– Может, американские военные провоцировали российских?
– Что вам известно о пропавших русских офицерах?
– Я, – невозмутимо произнес полковник Уолтермайер, – уполномочен озвучить предварительные выводы комиссии по расследованию авиакатастрофы, а не чьи бы то ни было предположения. Насчет якобы силой удерживаемых на нашей базе двух других офицеров Российской армии мне совершенно ничего не известно и я попрошу дать слово для комментария полковнику Винсенту Андерсену, начальнику пресс-службы данной военной базы.
– Мы обязаны прямо заявить, – полковник Андерсен начал свою речь прямолинейно с неподдельным раздражением в голосе, – что на территории военных американских баз не было и нет никаких военнослужащих Российской армии, кроме вышеназванного лейтенанта Анатолия Анатольевича Марошкина.
Во время его слов в центре конференц-зала началось непонятное движение: несколько человек столпились возле смуглого журналиста, по внешнему виду похожего на представителя арабской страны. На коленях у этого журналиста светился включенный ноутбук – шел экстренный выпуск телеканала «Аль-Джазира».
Оператор, снимавший пресс-конференцию, с камерой подбежал к арабскому журналисту, взял в кадр экран его ноутбука. Трансляция сразу же пошла в прямой эфир и вспыхнула на большом экране за спиной докладчиков, сидевших за столом с блестящими, словно черные кобры, микрофонами.
Фактически никто уже не слушал полковника Андерсена, потому что новая сенсационная новость перекрывала его заявление. Он и сам вскоре это понял, обернулся и внимательно посмотрел на экран.
На фоне высоких гор и далеких заснеженных вершин стоял майор Воскобойников. Вид у него был крайне суровый: камуфляжная форма, на плече – автомат Калашникова, торс перепоясан пулеметными лентами, как у полевого командира каких-нибудь боевиков. Однако майор Воскобойников был тщательно выбрит, подтянут и грозен. Рядом с ним на железном флагштоке развевался на ветру российский стяг больших размеров.
– Самолет американских военно-воздушных сил… – чеканил слова майор Воскобойников, при этом его ровно постриженные седые усы почти не шевелились.
Он говорил без лишней артикуляции, без лишних эмоций – чтобы не отвлечь воображаемого зрителя от смысла своих слов.
– …был уничтожен по моему приказу. Я – командир Среднеазиатской группы противодействия мировому американскому империализму. Щупальца этого ненасытного спрута уже достигли границ русских земель, грязные подошвы американских псов уже вовсю топчут могилы наших дедов и прадедов – отважных казаков, первопроходцев азиатских горных хребтов и пустынь, сибирских лесов и бескрайних тундр! «Большому Сатане» мало порабощать малые народы и малые страны, он решил замахнуться на великий русский народ. Ему необходимо, чтобы мы, русские, привыкли к его присутствию рядом с нами и чтобы в любой момент внезапно нанести удар, расчленить нашу великую Родину. Ни в коем случае сейчас нельзя верить этим звездно-полосатым воякам, нельзя потакать им и тем более нельзя спокойно за всем этим наблюдать и не противодействовать! Потому что все, что сейчас они творят в Афганистане, Ираке, – это всего-навсего предлог, чтобы подобраться поближе к нам. Нащупать нашу слабину! Мы, настоящие патриоты нашей страны, солдаты «Русской Патриотической Армии», объявляем о начале активного сопротивления американскому империализму и его пособникам! Уничтожение транспортного самолета – это лишь сигнал к началу широкомасштабного сопротивления! И первостепенной нашей задачей будет – не дать заокеанским бандитам летать через воздушное пространство России и нашу Среднюю Азию!
Майор Воскобойников исчез, и на экране осталась заставка канала «Аль-Джазира». Все произошедшее можно было сравнить разве что со взрывом информационной бомбы. Момент заявления-угрозы был выбран чрезвычайно точно.
Буквально через минуту после этой трансляции ролик с русским майором, грозящим США от имени некоей тайной организации – «Русской Патриотической Армии», которая вызрела в недрах Российских вооруженных сил, – был размещен на «ютубе». И уже к вечеру того же дня он бил все рекорды по количеству просмотров. Эксперты сходились во мнении, что ролик настоящий, это не монтаж – отсутствуют характерные «швы». Тем более что майора Воскобойникова не только узнали многие его сослуживцы, но и сумели об этом проболтаться в социальных сетях. Многие журналисты – отечественных и зарубежных изданий – подхватили эту щекотливую тему и разнесли по весям и мегаполисам мира.
Некоторые аналитики, отвечая на вопрос: «Возможно ли, чтобы в современных Российских вооруженных силах действовала некая «Русская Патриотическая Армия (РПА)» или подобные ей тайные организации?» – открыто заявляли:
– Да, это вполне возможно. Такое уже случалось в истории Российского государства. Ведь некогда вызрело в недрах русской армии восстание декабристов.
В Кремле, естественно, случившееся никоим образом не комментировали. Понятно, что давать комментарии на заявления сумасшедшего никто не будет. Однако в прессу все же просочилась информация о том, что в вооруженных силах началась проверка личного состава, особенно среди офицеров среднего звена, на предмет принадлежности военнослужащих к малым политическим партиям, патриотическим организациям и подобного рода клубам по интересам. Даже взялись за любителей охоты и рыболовства. А это говорило о том, что полностью проигнорировать то, что произошло, высшему военному командованию не удалось.
Довольно серьезно отнеслись к этим «безумным» заявлениям неуправляемого майора Российской армии в Белом доме и Пентагоне. Была усилена охрана аэродромов, посольств, особенно в Азии. Теперь, как и несколько десятков лет назад, согласно тайным инструкциям к внушающим недоверие были причислены и российские граждане, находящиеся поблизости американских военных объектов.
Некоторые сенаторы США отреагировали на происшедшие события довольно нервозно и в резкой форме потребовали у России гарантий соблюдения международных договоренностей. В частности, обеспечения безопасности воздушных коридоров для гражданских и военных самолетов.
Международные аналитики уже заговорили об очередном охлаждении отношений между США и Россией. Крайние правые и крайние левые поспешили заявить, что вторая холодная война уже началась.
Вся эта шумиха не смогла не повлиять на бизнес. Некоторые частные финансовые проекты были временно приостановлены. И если бы вдруг произошел еще один подобный инцидент, то поток инвестиций грозил бы существенно пересохнуть или вообще приостановиться.
* * *
Полковник Дерюгин уже входил в подъезд своего дома, когда у него зазвонил мобильный телефон. На экране высветились цифры. Полковник узнал служебный телефон генерал-майора Гаврилова из ГРУ и быстро прокашлялся, чтобы голос не подвел, и нажал кнопку ответа:
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор!
– Да, Дерюгин, давненько я тебя не слышал. А ты сегодня телевизор смотрел?
– Никак нет. Служба.
– Ну, тогда посмотри «ютуб». Тебе на электронную почту от меня ссылочку пришлют.
– Слушаюсь, товарищ генерал-майор.
– В общем, если этот псих, или тот, кто у него за спиной, еще что-нибудь у американцев взорвет, то нам на это, конечно, – лично тебе и мне, – может быть и наплевать, а вот нашим толстосумам от этого одни убытки, потому что толстосумы из-за океана не захотят выкладывать свои денежки здесь, у нас. Посмотришь – все сам поймешь. И, слышишь? – готовь Лаврова. Мне нужно с тем психованным майором лично поговорить. Все инструкции пришлю с фельдъегерем. Понятно?
– Так точно, товарищ генерал-майор, – быстро проговорил полковник Дерюгин, и в трубке послышались короткие гудки.
5
День выдался безветренный и ясный. На небе – ни облачка. Майское солнце щедро одаривало теплыми лучами сочную траву на полях, насыщало энергией молодую листву на деревьях и кустарниках, отражалось на лобовых стеклах машин, зеркалах заднего вида, бамперах и на железных табличках надмогильных памятников.
На кладбище стояла тишина, казалось, что даже птицы умолкли.
Возле свежей могилы с деревянным крестом, повязанным траурной черной лентой, стояли двое мужчин в темных костюмах. По выправке можно было догадаться, что они военные.
– Ну, здоров, Михаил, – сдержанно сказал один из них.
На кресте была приколота фотография молодого улыбающегося старлея-десантника. А снизу была надпись: «Михаил Ларионович Пескарев».
– Привет, Мишка, – мужчина в штатском достал из «дипломата» бутылку водки и три рюмки. Одну поставил на могилу.
– Держи, Василий, – отдал вторую своему товарищу.
– Батяня, я ж за рулем.
– Только пригубишь. Сорок дней. Помянем по обычаю.
Майор Лавров налил водки в рюмку, стоявшую на могиле, затем плеснул Василию.
– Давай. Земля пухом тебе, Мишка, – проговорил Батяня и залпом выпил.
Василий, как и обещал, только намочил водкой губы.
– У парня не было ни жены, ни детей. Девушка имелась, но видишь, не успели они даже навстречаться.
– Да и родителей похоронил. Отца давно, а вот мать года за два перед тем заданием.
– Если б не он, Василий, – то, возможно, лежать бы мне в этой земле, – сказал Батяня.
Налили еще по одной.
– Надо три, не чокаясь.
– Да, ВДВ были ему родным домом.
Внезапно за спиной Батяни раздался рев моторов. На небольшую горку к помпезной могиле с внушительным по размерам памятником – мраморный бюст серьезного на вид мужчины – подъехали четыре джипа: «Ниссан Патроль», два «Форда Экспедишн» и один «Субару Трайбека». Остановились все возле широкого стола, вокруг которого были вкопаны четыре деревянные скамейки.
Из машин высыпали цыгане, некоторые из них были в светлых костюмах со шляпами на головах. Цыганки, бренча золотыми цепями и монистами, быстро накрыли на стол, водрузив на него две литровые бутылки виски, тарелки с мясом и фруктами, при этом они громко переговаривались на своем языке.
– Как нашу «Калину», так не пропустили, а этой колонне небось охрана сама ворота открывала, – заметил Василий.
– Да ладно тебе. Миша, за тебя. Мы тебя помним и никогда не забудем, – сказал Лавров и, не обращая внимания на суету за спиной, осушил свою рюмку.
– Надо приличный памятник и ограду поставить, – Василий пригубил рюмку и осмотрел могилу. – Место хорошее, сухое.
Цыгане, как полагается, уже выпили, и пожилая женщина в пестром платье громко запричитала на своем языке.
– Тихо, – сказал седовласый цыган. – Эй, мужики, – крикнул он Батяне и Василию, – идите сюда. Помянете вместе с нами.
– Нет, спасибо, – ответил Василий, – я не пью. Я за рулем.
Батяня тоже молча отказался.
– Вы что, не хотите помянуть нашего барона? – заговорил низкорослый неприятным голосом.
Он и еще два молодых парня направились к десантникам.
– Вас просит уважаемый Афанасий Иванович. Знаете, кто такой Афанасий Иванович? – спросил тот же низкорослый, – во рту у него блеснул золотой зуб.
– А вы знаете, что будет, если он на вас обидится? – сказал другой, смуглый, на голову выше Батяни.
Цыгане говорили громко и грубо – они явно приехали на кладбище уже изрядно выпившие и теперь сами от своей крутизны «заводились».
– Чуваки, слушай сюда, – продолжил низкорослый, – надо уважать всех покойных. А не только своих. Мы сейчас выпьем с вами за Ивана Дмитриевича Шанталло, который все тут разруливал… Короче, был здесь бароном, а потом уж, – цыган глянул на фотоснимок на кресте и криво усмехнулся, – за вашего салагу.
И тут низкорослый цыган с темным, словно чумазым лицом, захрипел – железная рука майора Лаврова вцепилась ему прямо в горло.
– Запомни, ты, клоун, тут чуваков для тебя нет, и нехорошо называть боевого десантника салагой.
Батяня резко развернул недоростка, нагнул и дал мощный пинок под зад. Цыган отлетел на три метра и зарылся лицом в землю. Зеленые полосы от молодой травы пошли по лацканам его блестящего бежевого пиджака.
Двое других цыган тут же выхватили из кожаных чехлов, что висели у них на ремнях, ножи, блеснули лезвия.
– Вот это вы зря, вот это вы погорячились, – проговорил Василий и одним ударом ноги выбил нож у стоявшего к нему ближе всех чубатого цыгана, сделал резкий выпад вперед и быстрым ударом в солнечное сплетение сбил тому дыхание.
Второго – долговязого – взял на себя Батяня. Когда тот замахнулся, Лавров быстро поднырнул под его руку и резко вывернул ее. Цыган громко закричал, разжал пальцы с золотыми печатками – нож выпал и воткнулся прямо в грунт. Батяня ловко подбил цыгану колени, заставив того рухнуть на землю…
С криками и воплями на десантников бросились еще шестеро самых крепких цыган из тех, что приехали на кладбище.
– Спина к спине! – крикнул Батяня и тут же его могучий кулак встретил челюсть первого, самого смелого из нападавших. Громадный мужик, бежавший следом в прыжке, ножницами попытался достать Василия, но десантник успел быстро среагировать и отпрянул, а затем догнал того ребром ладони по шее сзади.
Десантники ловко уклонялись от ударов нападающих и тут же сами «заряжали» встречные – то двоечку, то троечку. На светлые костюмы цыган брызнула кровь, что сочилась из рассеченных губ, скул, бровей «детей дорог». Но настырные «ромэлы» не отступали, плотным кольцом они окружили десантников и уже не нападали, а просто стояли, сжав кулаки, переводя дух, ожидая команды, чтобы одновременно ринуться на Батяню и Василия.
Седой цыган, тот самый Афанасий Иванович, который наблюдал за дракой со стороны, выкрикнул несколько отрывистых слов. Однако цыгане не стали нападать. А только, тяжело дыша, еще плотнее стали плечом к плечу.
Затем Афанасий Иванович достал из нагрудного кармана пиджака мобильник и кому-то позвонил.