Здоровое развитие личности во многом сводится к становлению и развитию эго-идентичности, представляющей собой чувство целостности, неповторимости и индивидуальности собственной личности, непрерывности и устойчивости собственного Я.
Э. Эриксон признает взаимодействие телесных, психологических и социальных процессов и сил. Он соглашается с Фрейдом в том, что каждая новая стадия развития характеризуется перемещением либидо из одной зоны в другую. Но для него была важна не сама по себе зона концентрации сексуальной энергии, а ее модус активности («модус органа»), ее способность тем или иным способом взаимодействовать с внешним миром. Когда общество через свои институты придает особый смысл данному модусу, то происходит его «отрыв» от органа и превращение в «модальность поведения», которая характеризует ключевой способ, каким Эго устанавливает отношения, контактирует с внешним миром. Таким образом, через модусы органов осуществляется связь между психосексуальным и психосоциальным развитием.
Одним из важных механизмов развития личности Э. Эриксон считает ритуализацию – повторяющиеся формы поведения, осуществляющие взаимосвязь людей, которые на каждой стадии отличаются своей спецификой и соответствуют тому или иному социальному институту (семья, школа и т. д.) или социальным принципам (закон и порядок). Ритуал развивается как взаимодействие ребенка со взрослым, как взаимный способ понимания друг друга, предполагающий эмоциональное проживание осуществляемых действий и обеспечивающий устойчивое восприятие окружающего мира, снижение его неопределенности. Ситуация, в которой возникает ритуал, изначально характеризуется напряжением, вызываемым ее непониманием ребенком. Для ее преодоления взрослый создает стабильную систему поведения, которая переводит ребенка из ситуации неопределенности в устойчивую, повторяющуюся ситуацию ритуала (например, ситуация укладывания спать, приучение к горшку, ситуация отношений между учителем и учеником и др.). Ритуализация, как и психосоциальный кризис, содержит позитивный и негативный компоненты. Негативный полюс – ритуализмы, в отличие от ритуализации это стереотипное, только формальное взаимодействие, для которого характерен бездушный автоматизм.
По Э. Эриксону, обществом определяются специфические задачи и содержание развития каждой стадии жизненного цикла. Решение задачи возраста зависит как от уже достигнутого уровня развития индивида, так и от общей духовной атмосферы общества, в котором он живет.
Рассмотрим подробнее выделенные Э. Эриксоном [2000] стадии психосоциального развития.
Первая стадия – орально-сенсорная – длится от рождения до 1 года и соответствует, как видно из названия, оральной стадии по З. Фрейду. Зона концентрации либидо – рот, модус органа – инкорпорация (вбирание). На этой стадии «младенец живет и любит посредством рта, тогда как его мать живет и любит посредством груди» [Эриксон, 2000]. Малыш способен не только «вбирать» (сосать, глотать) подходящие объекты посредством рта, но способен «вбирать» глазами все, что попадет в его зрительное поле, а также посредством тактильных ощущений. Во 2-й фазе этой стадии появляется модус кусания, который также не ограничивается только ртом, а включает в себя способность протягивать ручки, хватать предметы, активно вбирать информацию посредством зрения и слуха. Постепенно эти модусы превращаются в модальности поведения: получать, т. е. воспринимать и принимать то, что дают, и брать и удерживать. С помощью этих модальностей ребенок устанавливает свои первые отношения с внешним миром, происходит взаимное регулирование способа ребенка принимать (брать) то, в чем он нуждается, и способов матери (культуры) давать ему это.
Основной психосоциальный кризис этой стадии – базисное доверие против базисного недоверия. Опыт общения ребенка с матерью является решающим фактором для установления баланса ощущений безопасности и тревоги. Степень доверия, уверенности в себе, по Э. Эриксону, зависит не столько от количества пищи или любви к малышу, сколько от качества материнских отношений с ребенком. Сочетание чуткой заботы о ребенке с уверенностью в правильности своих действий, а также последовательное и предсказуемое обращение с ребенком создает у него веру в себя и в окружающий мир, что образует базис чувства идентичности. В этом процессе важна, по мнению Э. Эриксона, культурная поддержка, уверенность матери в своих действиях, в том, что она правильно действует в рамках того жизненного стиля, который существует в ее культуре.
Э. Эриксон полагает, что первый признак доверия к матери появляется, когда малыш готов позволить ей удалиться, не испытывая при этом чрезмерной тревоги или негодования. Проблема доверия – недоверия становится особенно актуальной, когда у ребенка прорезываются зубы и он способен причинить боль кормящей матери.
В результате достижения баланса между базовым доверием и базовым недоверием появляется первая «добродетель», положительное качество Эго – надежда. Надежда, по Эриксону, есть прочная вера в исполнение своих желаний, несмотря на фрустрации, гнев и разочарования. Социальным институтом, поддерживающим чувство уверенности родителей, а следовательно, и детскую надежду, служит религия. Поэтому главным ритуалом этой стадии является взаимное узнавание (нуминозный ритуал, т. е. ритуал, вызывающий благоговение, служащий для развития и укрепления веры).
Вторая стадия – мышечно-анальная – продолжается от 1 года до 3 лет. Зона концентрации либидо – анальная. Основными модусами этой стадии являются задержание и выделение, которые относятся не только к анальной зоне. Ребенок на этой стадии учится доставать и держать, бросать и толкать, приближать к себе и удерживать предметы на расстоянии. Отрываясь от органа, эти модусы создают такие модальности поведения, как отпускание и удерживание. Дети открывают новые возможности самостоятельно действовать, самостоятельно исследовать мир, управлять своим телом, делать выбор между противоречивыми импульсами: удерживать или отбрасывать; подчиниться или стоять на своем. По мнению Э. Эриксона, вся эта стадия становится сражением за автономию.
Основной психосоциальный конфликт – автономия против стыда и сомнения. Разумная дозволенность, внешний контроль, убеждающий ребенка в собственных силах и возможностях, поддержка способности ребенка самостоятельно делать выбор в пределах разрешенного способствуют становлению автономии ребенка. В ситуации гиперопеки или, наоборот, отсутствия поддержки у ребенка развиваются чувство стыда перед другими, сомнения в своей способности управлять собой и контролировать окружающий мир. Стыд появляется от чувства саморазоблачения, от ощущения, что выставлен на «всеобщее обозрение», что собственные недостатки видны всем. Стыд развивается как от первых впечатлений ребенка, когда он впервые встает на ноги и чувствует себя маленьким и беспомощным во взрослом мире, так и от воспитательных методов, заключающихся в пристыживании, высмеивании ребенка, в требовании того, что лежит за пределами его возможностей. Сомнение, по Э. Эриксону, связано с ощущением того, что у человека есть «перед» и «зад». Ребенок не может видеть задней части своего тела, тогда как другие «могут магически властвовать» в этой области, «с боем» вторгаться в нее, главным образом в ситуации приучения к горшку, называя «плохими» функции кишечника и «гадкими» его продукты. Отсюда формируется базисное чувство сомнения во всем, что человек оставил сзади, проистекают иррациональные страхи скрытых преследователей, угрожающих откуда-то сзади.
Разрешение конфликта данной стадии – автономия или стыд и сомнение – зависит от соотношения «любви и ненависти, сотрудничества и своеволия, свободы самовыражения и ее подавления. Из чувства самоконтроля, как свободы распоряжаться собой без утраты самоуважения, берет начало прочное чувство доброжелательности, готовности к действию и гордости своими достижениями; из ощущения утраты свободы распоряжаться собой и ощущения чужого сверхконтроля происходит устойчивая склонность к сомнению и стыду» [Эриксон, 2000, с. 242].
Если ребенок разрешает кризис данной стадии позитивным образом, с преобладанием автономии над стыдом и сомнением, у него формируется такое качество Эго, как воля, т. е. «неукротимая решимость осуществлять свободный выбор, а также сдерживать себя» [Крэйн, 2002, с. 368].
Основная ритуализация, вырабатываемая на этой стадии, – критическая, выражающаяся в различении добра и зла, хорошего и плохого, разрешенного и запрещенного и опирающаяся на суд как особый социальный институт, основанный на принципе правопорядка, справедливости и законности.
Третья стадия – локомоторно-генитальная – продолжается приблизительно с 3 до 6 лет и соответствует фаллической стадии, по З. Фрейду, с концентрацией либидо на генитальной зоне. Основной модус – интрузивный, модус вторжения у мальчиков и включения у девочек. Этот модус предполагает вторжение «в уши и умы других людей с помощью агрессивного, напористого говорения; вторжение в пространство посредством энергичной локомоции; вторжение в неизвестное благодаря неуемному любопытству» [Эриксон, 2000, с. 76]. Этот модус ведет к развитию такой социальной модальности, как «делание», «занятия чем-либо исключительно с целью достижения личного успеха, выгоды, преимущества и т. д.» [Там же, с. 78].
Основной конфликт данной стадии – инициатива против чувства вины. Ребенок ставит цели, упорно их добивается, что-то предпринимает, фантазирует. Основное занятие этого возраста – игра. Именно в игре у ребенка развивается самостоятельность, решительность, чувство свободы и собственной власти над окружающим. Если родители поддерживают у ребенка стремление к цели, поощряют его самостоятельную и энергичную игру, фантазию и любознательность, то идет формирование инициативности. В противном случае развивается чувство вины за предполагаемые цели и инициируемые поступки, чувство собственной никчемности и чрезмерной зависимости от других. Появлению чувства вины способствуют также, по Э. Эриксону, «эдиповы» желания, выражаемые в заверениях мальчика, что он женится на матери и заставит ее гордиться им, и в заверениях девочки, что она выйдет замуж за отца и будет гораздо лучше о нем заботиться. Эти желания, культурно отвергаемые в силу табу инцеста, кроме того, вызывающие фантазии, связанные с устранением родителя противоположного пола, ведут к формированию чувства вины. Это ощущение вины за преступление, которое ребенок не совершал и не мог совершить, тем не менее, согласно Э. Эриксону, помогает «направить всю силу инициативы и энергию любопытства на подходящие идеалы и ближайшие практические цели, на познание мира фактов и методов делания вещей (а не «делания» людей)» [Эриксон, 2000, с. 79], на становление новых форм самоограничения и самоконтроля, формирование Супер-Эго.
При удачном разрешении конфликта – инициатива против чувства вины – у ребенка формируется позитивное качество Эго – целеустремленность, т. е. смелость ставить и достигать поставленные цели, которой не мешают чувство вины и страх наказания. Важным механизмом решения данного психосоциального кризиса является драматическая ритуализация, поддерживаемая соответствующим социальным институтом – театром.
Четвертая стадия – латентная, продолжающаяся с 6 до 11 лет. Эта стадия не связана с какой-либо сексуальной зоной, сексуальные и агрессивные влечения погружены на время глубоко в бессознательное. Как правило, это период спокойствия и стабильности. Однако для развития Эго это очень важная стадия. Основная ее модальность – «работать», «делать что-то хорошо».
Основной кризис данной стадии – трудолюбие против чувства неполноценности. Эта стадия систематического обучения в школе, овладения многочисленными навыками и умениями, освоения культурного наследия. Ребенок приучается «получать удовольствие от завершения работы благодаря устойчивому вниманию и упорному старанию» [Там же, с. 248].
Опасность на этой стадии состоит в чувстве неадекватности и неполноценности, которое развивается вследствие ощущения собственной неумелости, отсутствия хороших результатов, неспособности занять достойное место среди сверстников, сомнения в возможности овладеть социально значимыми умениями. Чувство неполноценности развивается и в тех случаях, когда школьник понимает, что его ценность как ученика определяется цветом кожи, происхождением родителей, фасоном одежды, а не его знаниями и стремлением учиться. Однако Э. Эриксон подчеркивал и другую опасность этой стадии, заключающуюся в ограничении человеком самого себя, когда он признает работу своей единственной обязанностью, а профессию и должность – единственным критерием ценности человека.
Успешное прохождение этой стадии ведет к формированию компетентности. Компетентность – это «непринужденность в использовании интеллекта и навыков при выполнении задач, без помех со стороны избыточного чувства неполноценности» [Крэйн, 2002, с. 371–372]. Ритуализация – формальная (техническая) – на этой стадии основана на формальных правилах, дисциплине, поддерживаемых школой.
Пятая стадия – подростковый возраст и ранняя юность (примерно 12–19, 20 лет) соответствует генитальной стадии, по З. Фрейду, которая знаменуется бурей полового созревания, когда все ранние влечения активизируются, просыпаются эдиповы фантазии и угрожают овладеть Эго. Либидо концентрируется в генитальной зоне. Главный модус – генеративность – направлен на рождение потомства. По-видимому, основной социальной модальностью следует считать креативность, продуктивный труд.
Базовый конфликт этой стадии – идентичность против смешения идентичности (спутанности ролей). Чувство идентичности включает в себя способность интегрировать все прошлые идентификации, существующие в настоящем импульсы и влечения либидо, способности и возможности, предлагаемые социальными ролями. Эго-идентичность юноши или девушки включает не только внутреннее чувство целостности и тождественности, но и уверенность в том, что его/ее целостность и тождественность значимы для других.
Опасность этой стадии заключается в спутанности идентичности, в смешении ролей. В основе этого могут лежать сомнения в собственной половой идентичности, неспособность установить профессиональную идентичность, в целом ответить на вопросы: кто я есть, каково мое место в обществе? Следствием могут быть «сверхидентификация» (до видимой утраты собственной идентичности) с кумирами, популярными героями и лидерами; юношеская любовь как «попытка добиться четкого определения собственной идентичности, проецируя расплывчатый образ собственного эго на другого и наблюдая его уже отраженным и постепенно проясняющимся» [Эриксон, 2000, с. 251]; обособленность в своем кругу и отвержение всех чужаков, отличающихся цветом кожи, происхождением, уровнем культуры, вкусами, дарованиями, особенностями одежды, макияжа и проч., чтобы опознать «своих», ощутить, высветить собственное Я. Иногда в этот переходный период от детства к взрослости подросток объявляет своеобразный психосоциальный мораторий и погружается в ролевое экспериментирование, стремясь путем проб и ошибок найти свое место в обществе. Иногда подросток вообще отказывается принимать какие бы то ни было решения, необходимые для его дальнейшей жизни, поскольку не верит в их реализацию, переживая одиночество, тревожность и нерешительность.