Первые банкноты номиналом от 1 до 100 карбованцев были изготовлены в Испании, на фабрике «Графикас лерчундия», что в городке Витория. Качество новых денег было, мягко говоря, не очень высоким – банкноты из низкокачественной бумаги были очень слабо защищены от подделки. К тому же на них отсутствовали обязательные атрибуты бумажных денег – номер и подпись главы национального банка. Срок службы этих купюр был очень недолог, они быстро изнашивались, да и нарастающая с каждым днем инфляция делала свое дело, вынуждая дорисовывать на банкнотах все большее количество нулей. Если в начале 1992 года один доллар можно было купить за 175–180 карбованцев, в конце года – за 750, то во второй половине 1993-го за единицу американской валюты надо было отдать солидную пачку в 32–35 тысяч карбованцев. Пришлось вводить в оборот купюры номиналом 200, 500 и 1000 карбованцев (их печатали во Франции), а с середины 1994 года – банкноты достоинством 10 000, 20 000, 50 000 и 100 000.
Как мы уже ранее отмечали, купоно-карбованец рассматривался как временная валюта, планировалось, что просуществует год, максимум полтора. Но период стабилизации затянулся, только к 1996 году гиперинфляция сменилась просто инфляцией в разумных пределах. Разговоры о том, что гривна вот-вот будет введена, велись года два, пока наконец это долгожданное событие не произошло.
25 августа 1996 года все СМИ Украины объявили Указ Президента Украины Леонида Кучмы «О денежной реформе в Украине». Согласно указу денежная реформа проводилась в срок от 2 до 16 сентября. Обмен гривен на карбованцы производился из расчета 100 000 карбованцев = 1 гривна. Две недели в наличном обороте использовались и гривны, и карбованцы, после чего последние были полностью изъяты из обращения. При этом в банках и в дальнейшем можно были обменять старую валюту на новую.
Надо сказать, что украинская денежная реформа была признана одной из самых удачных на всем постсоветском пространстве. Прежде всего потому, что она была практически лишена элементов конфискационности. Формально одному человеку разрешалось обменять не более 100 миллионов карбованцев, но на самом деле при обмене никто документов не требовал и отметок в них не делал. К тому же новая валюта оказалась достаточно устойчивой. Да, без падений не обошлось, но в целом гривна вот уже больше десяти лет стабильно держится на валютном рынке.
Что же будет дальше с украинской гривной? Наверняка об этом знают только верховные экономические боги. А нам бы хотелось, чтобы в дальнейшем история украинской валюты была не очень богата различными событиями. И в этом пожелании нет ничего странного, ведь чем меньше мы используем по отношению к деньгам слова вроде «реформа» или «изменения», а также «падения» и «потрясения», тем они стабильнее. А значит – спокойнее наша жизнь…
Исторические символы
Аскольдова могила
«В год 6387. Умер Рюрик и передал княжение свое Олегу – родичу своему, отдав ему на руки сына Игоря, ибо был тот еще очень мал…
В год 6390. Выступил в поход Олег, взяв с собою много воинов: варягов, чудь, словен, мерю, весь, кривичей, и пришел к Смоленску с кривичами, и принял власть в городе, и посадил в нем своего мужа. Оттуда отправился вниз, и взял Любеч, и также посадил мужа своего. И пришли к горам Киевским, и узнал Олег, что княжат тут Аскольд и Дир. Спрятал он одних воинов в ладьях, а других оставил позади, и сам приступил, неся младенца Игоря. И подплыл к Угорской горе, спрятав своих воинов, и послал к Аскольду и Диру, говоря им, что-де «мы купцы, идем в Греки от Олега и княжича Игоря. Придите к нам, к родичам своим». Когда же Аскольд и Дир пришли, выскочили все остальные из ладей, и сказал Олег Аскольду и Диру: «Не князья вы и не княжеского рода, но я княжеского рода», и показал Игоря: «А это сын Рюрика». И убили Аскольда и Дира, отнесли на гору и погребли Аскольда на горе, которая называется ныне Угорской, где теперь Ольмин двор; на той могиле Ольма поставил церковь Святого Николы; а Дирова могила – за церковью Святой Ирины. И сел Олег, княжа, в Киеве, и сказал Олег: «Да будет это мать городам русским”…»
История наша богата не только знаменательными событиями, личностями, которые оказали огромное влияние на формирование всего общечеловеческого мировоззрения, художниками, писателями и поэтами, чье творческое наследие обогатило мировую культуру, но кровью, жестокой борьбой за власть, борьбой, когда цель оправдывает любые, даже самые кровавые, средства. И как бы кто к этому не относился, но история Киевской Руси, история Киева как «матери городов русских», начиналась с жестокого и коварного убийства. Наверное, у князя Олега и его сторонников были какие-то свои оправдания, свои соображения, почему нужно лишить жизни соперников. Как и всегда находятся они у тех, кто считает, что убийство одного, десяти или миллиона человек – это не то чтобы хорошо, но в ряде случаев оправданно, а значит, возможно. И может быть, князья Аскольд и Дир, окажись они на месте князя Олега, поступили бы точно так же. Может быть… Но сути дела это не меняет – погибли два человека, и именно так начиналась история…
За двадцать лет до описываемых событий Аскольд и Дир, дружинники князя Рюрика, выступили в поход вниз по течению Днепра, завладели Киевом и остались в нем княжить. В 866 году они пытались осадить Константинополь, однако внезапно разбушевавшаяся буря разметала их лодки, в результате чего они вынуждены были вернуться в Киев. По преданию, в это время Аскольд и Дир приняли христианство, став, таким образом, первыми христианскими правителями Киева. А дальше с ними произошло то, о чем поведал нам Нестор-летописец в своей нетленной «Повести временных лет». В 6387 году по старославянскому или же в 879 году по современному летоисчислению варяжский князь Олег принял власть от умирающего Рюрика. А спустя три года Олег коварно захватил Киев…
Князя Аскольда, убитого по приказу князя Олега, похоронили неподалеку от места гибели. И как следует из «Повести временных лет», некий Ольма построил на этом месте церковь Святого Николая. Правда, некоторые историки считают, что церковь была возведена по указанию принявшей христианство княгини Ольги. В этой церкви первоначально была похоронена и сама княгиня Ольга, которая, не желая, чтобы ее хоронили по языческому обряду (напомним, что Ольга скончалась в 969 году, за два десятилетия до Крещения Руси), завещала тайно предать ее тело земле.
Как бы там ни было, кто бы ни был первым строителем христианской церкви – Ольма или святая равноапостольная Ольга, – а место захоронения князя Аскольда издавна было особенно почитаемо у киевлян. И всегда стояла на Аскольдовой могиле церковь. Конечно, времена бывали разные. Было и Батыево нашествие, и татарское владычество, когда Киев и его святыни были разрушены и находились в крайнем запустении. Были и времена униатства, когда прежде богатые и зажиточные христианские обители (а церковь на Аскольдовой могиле долгое время была в ведении Пустынно-Никольского монастыря, одного из самых богатых в то время православных монастырей) захватывались униатами. Но захватчики земли Киевской приходили и, к счастью, уходили, а Киев оставался и, даже будучи полностью разрушен, со временем восставал из руин.
Киев издавна был центром паломничества, на берега Днепра съезжались паломники со всех концов Российской империи и всего православного мира. В 1809 году в Киев на богомолье приехал воронежский голова и купец первой гильдии Самуил Никитич Мещеряков вместе с супругой. К несчастью, во время посещения Киева супруга воронежского градоначальника скончалась. И в память об усопшей пожертвовал Самуил Мещеряков значительную сумму на строительство каменного храма на Аскольдовой могиле. В то время там стало формироваться городское кладбище, где находили свое успокоение самые выдающиеся киевляне, и потому идея строительства новой церкви была одобрительно встречена горожанами, а проект храма разрабатывал известнейший киевский архитектор Андрей Иванович Меленский.
На кладбище, сформировавшемся вокруг храма на Аскольдовой могиле, похоронены артисты М. М. Соловцов и М. М. Глебова, воздушный ас, автор знаменитой «мертвой петли» П. М. Нестеров, профессор медицины Ф. Ф. Меринг, коллекционер старины и этнограф В. В. Тарновский. И многие-многие другие, чьи имена – не пустой звук для истории и культуры Украины. Однако же советская власть считала по-другому. Кому-то из тех, кто покоился на Аскольдовой могиле, можно сказать, повезло – их останки были перенесены на другие кладбища. Могилы же других попросту сровняли с землей…
В 1935 году в соответствии с новым генеральным планом строительства Киева Аскольдова могила и прилегающее к ней кладбище были включены в число общегородских парков. С соответствующими последствиями, а именно – территория кладбища была превращена в «Парк культуры и отдыха», храм, над которым достроили второй этаж, отдали под парковый павильон, а кладбище уничтожили. Каменные плиты с могил использовались как строительный материал для сооружений парка, а наиболее ценные вещи, найденные в захоронениях, бесследно исчезли в «недрах» киевского НКВД. Позже в храме на Аскольдовой могиле размещался филиал государственного музея истории Киева. И только в 1998 году церкви был возвращен первоначальный облик.
На этом можно было бы закончить рассказ о памятнике, история которого уходит корнями во времена зарождения Киевской Руси. Но с Аскольдовой могилой связано еще одно событие украинской истории. Связано в какой-то мере косвенно, и все-таки мы просто не можем о нем не рассказать. Того требует память о людях, вставших грудью на защиту молодого украинского государства. Очень молодых людях, которым бы жить да жить. Молодой поэт Павло Тычина, в котором система тогда еще не растоптала его украинскую душу, написал о них стихотворение:
«Боевая задача – умереть…» Наверное, вряд ли когда-нибудь боевому подразделению будет поставлено именно такое задание. Но курсанты Первой юношеской школы имени Богдана Хмельницкого и присоединившиеся к ним киевские гимназисты, оборонявшие в неравном бою станцию Круты, что под Нежином, понимали – шансов выжить у них нет.
Триста вооруженных бойцов. Много это или мало? На первый взгляд – много. Но только если не учитывать того, что противостояли им тысячи хорошо вооруженных солдат и матросов. И если забыть о том, что «отборные части Центральной Рады» (так писали в свое время советские учебники о тех, кто погиб под Крутами) – это мальчики 16–18 лет.
Случилось так, что в начале 1918 года Украина оказалась совершенно беззащитной. «Народ Украины! Твоей силой, волей, словом стала на земле украинской свободная Украинская Народная Республика!» – говорилось в IV Универсале, провозглашенном Радой в январе 1918 года. Но хоть и была уже Украинская Народная Республика, но не было у нее своей боеспособной украинской армии. Причин тому было несколько, и прежде всего – внутренние распри и слепая вера некоторых украинских руководителей, что «братья-славяне» не желают и не могут желать зла новорожденной Украинской Республике. Так, в общем-то, и было, но только до октября 1917 года. А потом по Украине, не встречая сопротивления, прошли большевики. Пали Екатеринослав, Полтава, Харьков. И вот уже большевики на прямой дороге к Киеву. В самой столице, между тем, вспыхнуло восстание на заводе «Арсенал».
У Центральной Рады были отборные части. И кто знает, чем бы закончился большевистский поход на Киев, если бы они, а не гимназисты и школьники противостояли частям Красной Армии под Крутами. Но Гайдамацкий кош под командованием Симона Петлюры был вынужден вернуться в Киев и спасать столицу. И потому дорога на Киев оказалась совершенно открытой.
Наверное, с точки зрения логики поступок бойцов вспомогательного куреня Украинских сечевых стрельцов (именно так называлась часть, принявшая бой под Крутами) оказался бессмысленным. Ведь противостояли им как минимум 6 тысяч красноармейцев (некоторые историки называют цифру в 15 и даже в 60 тысяч). И все-таки логика была. Во-первых, бой под Крутами продолжался без малого три дня. Именно столько необстрелянные молодые ребята сдерживали превосходящие силы противника. Бой начался 27 января 1918 года, а закончился 29-го, когда был убит последний защитник станции Круты. А во-вторых – кроме обычной логики, существует еще и любовь к Родине, долг, который нужно выполнить любой ценой. Пускай и ценой собственной жизни. Пощады ждать не приходилось – в плен никого не брали, а раненых, тех, кто еще дышал, добивали штыками. По некоторым данным, тридцать студентов, уцелевших после трех дней боев, пытались вернуться в Киев, вышли на станцию, но были схвачены и после пыток и издевательств расстреляны.
Бой под Крутами закончился поражением студентов, защищавших украинскую независимость. Поражением вполне предсказуемым. Спустя несколько дней войска под командованием Муравьева и присоединившиеся к ним части с других фронтов начали обстрел Киева. 9 февраля 1918 года правительство Центральной Рады и остававшиеся в городе части украинских войск покинули столицу. Спустя два дня в Киеве была провозглашена Украинская Рабоче-Крестьянская Республика, создание которой «ознаменовалось» массовыми расстрелами. В первый же день пребывания войск полковника Муравьева в столице было расстреляно более 3 тысяч человек. Однако просуществовала эта республика всего три недели. 1 марта 1918 года Киев был освобожден частями под командованием Симона Петлюры…
Как только большевики покинули Киев, под Крутами начались поиски погибших защитников столицы. Найти удалось только 30 тел. Их перевезли в Киев и 19 марта 1918 года похоронили на Аскольдовой могиле. «Сдержите же ваши выступившие слезы: эти юноши сложили свои головы за освобождение Отчизны, и Отчизна сбережет о них благодарную память на века вечные», – сказал во время похорон Михаил Грушевский. Однако семьдесят с лишним лет произошедшее в январе 1918 года под Крутами либо замалчивалось, либо подавалось как «победа славной Красной Армии над контрреволюционными силами». Но семьдесят лет – это хоть и долго, но не вечно. Те триста, что сложили головы под Крутами, достойны нашей памяти, даже независимо от того, какие идеалы они защищали. Они погибли молодыми. И этим все сказано.
Крещение Киевской Руси
«Четвертое же крещение бысть русские земли. Егда князь Великий Владимир киевский и всея Руси, крестися в Херсоне граде. В лето шесть тысящь 496. И наречен бысть во святом крещении Василий. И во второе лето по крещении своем прииде в Киев град, со всем причтом церковным. И нося с собою вся сосуды церковныя, и святые иконы, и частные кресты. И тако повеле креститися всей земле русстей. В лето шесть тысящь 497. От святых патриарх, от Николы Хрусоверта, или от Сисиния. Или от Сергия, архиепископа Новгородского, при Михайле митрополите Киевском и прочих архиереях. Крестиша же ся людие прежде в Киеве, на Почайне реце, также и повсюду. Сие же бысть в четвертое время, русским людем крещение, во время царей, Царя града братии родных, Василия и Константина. По крещение же, егда прозре Великий князь Владимир, и сестру их Анну поя себе в жену…»
Тысячу лет назад была небольшая речушка, спокойно несшая свои воды через Киев. А со временем она исчезла. Так бывает с реками – то ли климат меняется, то ли человек вмешивается, но пропадает река с лица земли. Вот так и река Почайна. Текла-текла через Киев, а потом исчезла. И казалось бы, кто о ней вспомнит? Но этому названию суждено навеки остаться в истории. Ведь именно здесь, «на Почайне реце», как повествует летопись, князь Владимир в 988 году крестил Русь. Значение этого события для Украины, как и для других славянских народов и государств, трудно переоценить. Это было началом новой эпохи, эпохи совершенно нового геополитического и культурного развития огромных территорий, заселенных славянами.