Увы, грубая проза жизни состояла в том, что по сравнению с царским временем преступность неизбежно должна была резко возрасти. Разрушение привычного уклада жизни не прошло даром. На руках у населения скопилось огромное количество оружия. Да и сами люди стали другими. Вот характерные цитаты из бесед солдат-фронтовиков в 1915–1916 гг.:
«Я не только человека, курицу не мог зарезать. А теперь насмотрелся»[127].
«Я такой глупый был, что спать ложился, а руки на груди крестом складывал… На случай, что во сне преставлюсь… А теперь ни бога, ни чёрта не боюсь… Как всадил с рукою штык в брюхо, словно сняло с меня что-то»[128].
«Жёнка пишет, купец наш до того обижает, просто жить невозможно. Я так решил: мы за себя не заступники были, с нами, бывало, что хошь, то и делай. А теперь повыучились. Я каждый день под смертью хожу, да чтобы моей бабе крупы не дали, да на грех… Нет, я так решил, вернусь и нож Онуфрию в брюхо… Выучены, не страшно»[129].
А ведь это были ещё «цветочки». Вскоре созрели и «ягодки», когда наша страна прошла через горнило братоубийственной гражданской войны.
Между тем оказавшиеся у кормила власти идеалисты были всерьёз убеждены, будто преступников надо не карать, а непременно «перевоспитывать». Как справедливо отмечалось в одной из тогдашних публикаций:
«Необходимо, прежде всего, разобраться в теоретической установке некоторых товарищей пенитенциарных работников (работников системы мест заключения. – И.П.) в том, что наши законы всегда держат курс на исправление любого осуждённого, посмотрим, так ли оно на самом деле. Статья 9 Уголовного Кодекса говорит о трёх целях мер социальной защиты, которые применяются для: а) предупреждения новых преступлений со стороны лиц, совершивших их, б) воздействия на других неустойчивых членов общества и в) приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся.
Исправительно-Трудовой Кодекс говорит о тех же трёх целях нашей карательной политики, так что теория исправления всех и вся в нашей, советской расшифровке этого понятия, т. е. “приспособления совершивших преступные действия к условиям общежития государства трудящихся ” является либеральной дребеденью, чуждой нашему законодательству»[130].
Между тем число уголовников росло, тюрьмы были переполнены. В результате уголовным преступникам выносились необоснованно мягкие приговоры. Фактически, судей заставляли применять наказания, не связанные с лишением свободы:
«надо решить в корне проблему “нагрузки ” тюрем, надо прибегать к безусловному лишению свободы только тогда, когда всякая иная мера соц. защиты абсолютно неприменима, и тогда ни о каких “разгрузках ” не будет и речи, вопрос сам собой отпадает»[131].
«Корни широкого применения безусловного лишения свободы должны быть подрезаны по-иному: нужно сделать реальными принудительные работы без лишения свободы, надо ввести в обиход судьи целую систему мер, заменяющих лишение свободы, как-то: штрафы, частичную конфискацию имущества, запрещение занимать определённые должности, лишение некоторых прав, ограничение свободы передвижения и т. д.»[132].
В постановлении ВЦИК и Совнаркома РСФСР от 26 марта 1928 года «О карательной политике и состоянии мест заключения» среди «отрицательных явлений и крупных недочётов в деятельности судов и в постановке карательной и исправительно-трудовой системы» первым пунктом был указан «чрезвычайный рост числа осуждённых, в особенности, значительное увеличение за последние годы числа осуждённых к лишению свободы на короткие сроки; недостаточное, в связи с этим применение судами иных мер социальной защиты вместо лишения свободы»[133].
Фактически это постановление требовало от народных судов осуждать преступников к принудительным работам без содержания под стражей:
«Перед правительством стоял вопрос: либо идти по линии расширения и строительства новых мест лишения свободы, либо вместо краткосрочного лишения свободы, применяемого в отношении менее опасных преступников, совершающих преступления случайно (впервые или вследствие тяжёлых стечений обстоятельств) применять другие меры социальной защиты, но меры всё же достаточно серьёзные и реальные.
Естественно, что правительство не могло пойти по первому пути. Это было бы политически неверно. Вот почему было признано необходимым взять другой путь – путь замены краткосрочного лишения свободы другими мерами социальной защиты»[134].
В результате всю первую половину 1930-х годов доля осуждённых народными судами к принудительным работам превышала 50 %. Так, в 1930 году 20 % всех убийц, 31 % насильников, 46,2 % грабителей и 69,7 % воров были осуждены к принудительным работам без содержания под стражей[135].
Однако, невзирая на все усилия, тюрьмы по-прежнему оставались переполненными. Терпеть и дальше такое положение, когда уголовные преступники фактически остаются безнаказанными из-за того, что их некуда сажать, было нельзя. С 1929 года начинает создаваться система исправительно-трудовых лагерей. Для руководства ею 25 апреля 1930 года было организовано Управление лагерей ОГПУ, менее чем через год получившее статус главного управления (ГУЛАГ ОГПУ)[136]
Численность заключённых
Поначалу численность заключённых в исправительно-трудовых лагерях (ИТЛ) была относительно невелика. Так, на 1 января 1930 года она составила 179 ООО человек, на 1 января 1931 года – 212 000, на 1 января 1932-го – 268 700, на 1 января 1933-го – 334 300, на 1 января 1934-го – 510 307 человек[137].
Помимо ИТЛ существовали исправительно-трудовые колонии (ИТК), куда направлялись осуждённые на небольшие сроки. До осени 1938 года ИТК вместе с тюрьмами находились в подчинении Отдела мест заключений (ОМЗ) НКВД СССР. Поэтому за 1935–1938 годы пока что удалось найти лишь совместную статистику. С 1939 года ИТК находились в ведении ГУЛАГ а, а тюрьмы в ведении Главного тюремного управления (ГТУ) НКВД СССР.
Численность заключённых на 1 января:
Численность заключённых в ИТЛ: 1935–1948 – ГАРФ. Ф.Р-9414.
Оп.1. Д. 1155. Л.2; 1949 – Там же. Д.1319. Л.2; 1950 – Там же. Л.5; 1951 – Там же. Л.8; 1952 – Там же. Л.11; 1953 – Там же. Л. 17.
В ИТК и тюрьмах (среднее за январь месяц): 1935 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л. 17; 1936 – Там же. Л.30; 1937 – Там же. Л.41; 1938 – Там же. Л.47.
В ИТК: 1939 —ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1145. Л.2об; 1940 —Там же. Д.1155. Л.30; 1941 – Там же. Л.34; 1942 – Там же. Л.38; 1943 – Там же. Л.42; 1944 – Там же. Л.76; 1945 – Там же. Л.77; 1946 – Там же. Л.78; 1947 – Там же. Л.79; 1948 – Там же. Л.80; 1949 – Там же. Д.1319. Л.З; 1950 – Там же. Л.6; 1951 —Там же. Л.9; 1952 – Там же. Л. 14; 1953 —Там же. Л. 19.
В тюрьмах: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1145. ЛЛоб; 1940 – ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.6. Л.67; 1941 – Там же. Л.126; 1942 – Там же. Л.197; 1943 —Там же. Д.48. Л.1; 1944 —Там же. Л.133; 1945—Там же. Д. 62. Л.1; 1946 —Там же. Л.107; 1947 —Там же. Л.216; 1948—Там же. Д.91. Л.1; 1949 – Там же. Л.64; 1950 – Там же. Л.123; 1951 —Там же. Л.175; 1952 – Там же. Л.224; 1953 – Там же. Д. 162. Л.2об.
Насколько можно доверять этим цифрам? Все они взяты из внутренней отчётности НКВД – секретных документов, не предназначенных к публикации. Кроме того, эти сводные цифры вполне согласуются с первичными донесениями, их можно разложить помесячно, а также по отдельным лагерям:
Сов. секретно
Справка о численности заключённых в лагерях НКВД (за время с 1/1-34 г. по 1/1-39 г.)
нач. II отдела Гулага НКВД
лейтенант Государственной Безопасности (Грановский)
нач. II отд-ия II отдела
мл. лейтенант Государственной Безопасности (Яцевич)[138]
Итак, за всё время правления Сталина количество заключённых, одновременно находящихся в местах лишения свободы, никогда не превышало 2 миллионов 760 тысяч (естественно, не считая германских, японских и прочих военнопленных). Таким образом, ни о каких «десятках миллионов узников ГУЛАГа» не может быть и речи.
Подсчитаем теперь количество заключённых на душу населения. На 1 января 1941 года, как видно из приведённой выше таблицы, общее число заключённых в СССР составило 2 400 422 человека. Точная численность населения СССР на этот момент неизвестна, но обычно оценивается в 190–195 миллионов. Таким образом, получаем от 1230 до 1260 заключённых на каждые 100 тысяч населения. На 1 января 1950 года численность заключённых в СССР составляла 2 760 095 человек – максимальный показатель за всё время правления Сталина. Население СССР на этот момент насчитывало 178 миллионов 547 тысяч[139]. Получаем 1546 заключенных на 100 тысяч населения.
Рассчитаем аналогичный показатель для современных США. В настоящее время там существуют два вида мест лишения свободы: jail – приблизительный аналог наших изоляторов временного содержания, в jail содержатся подследственные, а также отбывают наказание осужденные на небольшие сроки, и prison – собственно тюрьма. На конец 1999 года в prisons содержалось 1 366 721 человек, в jails – 687 973 (см. интернет-сайт Бюро юридической статистики Департамента юстиции США), что в сумме даёт 2 054 694. Население Соединенных Штатов на конец 1999 года – примерно 275 млн, следовательно, получаем 747 заключённых на 100 тысяч населения.
Да, вдвое меньше, чем у Сталина, но ведь не вдесятеро. Как-то несолидно для державы, взявшей на себя защиту «прав человека» в мировом масштабе.
Каково общее количество побывавших при Сталине в местах заключения? Разумеется, если взять таблицу с ежегодной численностью заключённых и просуммировать строки, результат получится неверным, так как большинство из них было осуждено на срок больше года. В известной степени оценить цифру прошедших через ГУЛАГ позволяет следующий факт: «централизованная картотека ГУЛАГ’а отражает необходимые данные почти по 8 миллионам человек, как по лицам, прошедшим через изоляцию за прошлые годы, так и по содержащимся ныне в местах изоляции»[140] (данные на 1940 год).
То есть, перед войной через ГУЛАГ успело пройти около 8 миллионов человек.
Сколько из заключённых были «политическими»?
В корне неверно полагать, будто большинство из сидевших при Сталине были «жертвами политических репрессий».
Количество осуждённых за контрреволюционные преступления, содержащихся в ИТЛ на 1 января соответствующего года, а также их доля в лагерном населении[141]:
Распределение заключённых, содержащихся в ИТЛ на 1 апреля 1940 года, по характеру преступления[142]:
Справка о численности осуждённых за контрреволюционные преступления и бандитизм, содержащихся в лагерях и колониях МВД по состоянию на 1 июля 1946 г.[143]
Начальник ОУРЗ ГУЛАГ а МВД СССР Алешинский
Пом. начальника ОУРЗ ГУЛАГ а МВД СССР Яцевич
19 августа 1946 г.
Состав заключенных ГУЛАГа по характеру преступлений (по состоянию на 1 января 1951 г.)[144]:
Как мы видим, вплоть до 1942 года, «репрессированные» составляли не более трети заключённых, содержащихся в лагерях ГУЛАГ а. И лишь затем их доля возросла, получив достойное «пополнение» в лице власовцев, полицаев, старост и других «борцов с коммунистической тиранией». Ещё меньшим был процент «политических» в исправительно-трудовых колониях.
Смертность заключённых
Имеющиеся архивные документы позволяют осветить и этот вопрос.
В 1931 году в ИТЛ умерло 7283 человек[145] (3,03 % к среднегодовой численности), в 1932-м – 13 197[146] (4,38 %), в 1933-м – 67 297[147] (15,94 %), в 1934-м – 26 295 заключённых[148] (4,26 %).
Ежегодная смертность заключённых:
Смертность в ИТЛ: 1935–1947 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.1155. Л.2; 1948 – Там же. Д. 1190. Л.36, Збоб.; 1949 —Там же. Д.1319. Л.2, 2об.; 1950 – Там же. Л.5, 5об.; 1951 – Там же. Л.8, 8об.; 1952 – Там же. Л. 11, 11 об.; 1953 —Там же. Л. 17.
ИТК и тюрьмы: 1935–1036 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.52; 1937 – Там же. Л.44; 1938 – Там же. Л.50.
ИТК: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9414. Оп.1. Д.2740. Л.60; 1940 – Там же. Л.70; 1941 – Там же. Д.2784. Л.4об, 6; 1942 – Там же. Л.21; 1943 – Там же. Д.2796. Л.99; 1944 —Там же. Д.1155. Л.76, 7боб.; 1945 —Там же. Л.77, 77об.; 1946 – Там же. Л.78, 78об.; 1947 – Там же. Л.79, 79об.; 1948 – Там же. Л.80, 80об.; 1949 – Там же. Д.1319. Л.З, Зоб.; 1950 – Там же. Л.6, боб.; 1951 – Там же. Л.9, 9об.; 1952 – Там же. Л. 14, 14об.; 1953 – Там же. Л.19, 19об.
Тюрьмы: 1939 – ГАРФ. Ф.Р-9413. Оп.1. Д.11. Л.1об.; 1940 – Там же. Л.2об.; 1941—Там же. Л.Зоб.; 1942 – Там же. Л.4об.; 1943—Там же. Л.5об.; 1944 – Там же. Л.боб.; 1945 – Там же. Д. 10. Л.118, 120, 122, 124, 126, 127, 128, 129, 130, 131, 132, 133; 1946 —Там же. Д.11. Л.8об.; 1947 – Там же. Л.9об.; 1948 – Там же. Л.Юоб.; 1949 – Там же. Л.11 об.; 1950 – Там же. Л.12об.; 1951—Там же. Л. 1Зоб.; 1952 – Там же. Д.118. Л.238, 248, 258, 268, 278, 288, 298, 308, 318, 32боб., 328об.; Д.162. Л.2об.; 1953 – Там же. Д.162. Л.4об., боб., 8об.
* В оригинале ошибочно указано 36 039 (ошибка суммирования). – И.П.
За 1953 год приведены данные за первые три месяца.
В качестве среднегодовой численности заключённых (по отношению к которой подсчитан процент смертности) взято среднее арифметическое между цифрами на 1 января и 31 декабря. Процент смертности за начало 1953 года дан в пересчёте на год.
Как мы видим, смертность в местах заключения (особенно в тюрьмах) вовсе не достигала тех фантастических величин, о которых любят говорить обличители. Но всё-таки её уровень довольно высок. Особенно сильно он возрастает в первые годы войны. Как было сказано в справке о смертности по ОИТК НКВД за 1941 год, составленной и.о. начальника Санотдела ГУЛАГ’а НКВД И.К. Зицерманом:
«В основном смертность начала резко увеличиваться с сентября месяца 41 года главным образом за счёт этапирования з/к из подразделений, расположенных в прифронтовых районах: из ББК и Вытегорлага в ОИТК Вологодской и Омской областей, из ОИТК Молдавской ССР, Украинской
ССР и Ленинградской обл. в ОИТК Кировской, Молотповской и Свердловской областей. Как правило, этапы значительную часть пути по несколько сот км до погрузки в вагоны проходили пешим порядком. В пути следования совершенно не обеспечивались минимально необходимыми продуктами питания (получали не полностью хлеб и даже воду), в результате такого этапирования з/к давали резкое истощение, весьма большой %% авитаминозных заболеваний, в частности пеллагра, давших значительную смертность в пути следования и по прибытии в соответствующие ОИТК, которые не были подготовлены к приёму значительного количества пополнений. Одновременно введение сниженных норм довольствия на 25–30 % (приказ № 648 и 0437) при увеличенном рабочем дне до 12 час., зачастую отсутствии основных продуктов питания даже по сниженным нормам не могли не сказаться на увеличении заболеваемости и смертности»[149].
Однако начиная с 1944 года смертность существенно снижается. К началу же 1950-х в лагерях и колониях она упала ниже 1 %, а в тюрьмах – ниже 0,5 % в год.
Особые лагеря
Скажем пару слов и о пресловутых Особых лагерях (особ-лагах), созданных согласно постановлению Совета Министров СССР № 416-15 9сс от 21 февраля 1948 года. Эти лагеря (так же, как и уже существовавшие к тому времени Особые тюрьмы) должны были сконцентрировать всех осуждённых к лишению свободы за шпионаж, диверсии, террор, а также троцкистов, правых, меньшевиков, эсеров, анархистов, националистов, белоэмигрантов, участников антисоветских организаций и групп и «лиц, представляющих опасность по своим антисоветским связям». Заключённых особлагов следовало использовать на тяжёлых физических работах[150].
15 февраля 1952 г.
Справка о наличии особого контингента, содержащихся в особых лагерях на 1 января 1952 г.
Заместитель начальника 2-го отдела 2-го Управления ГУЛАГа майор Маслов
Дугин А.К Неизвестный ГУЛАГ: Документы и факты. М.: Наука, 1999. С.47.
Смертность заключённых особлагов[151]
Процент смертности указан в пересчёте на год. Например, на