– Расслабиться?! – разъярилась моя любимая. – Да мне выспаться некогда! А тут вместо того, чтобы в кои-то веки позавтракать со своим мужем и напомнить ему о своем существовании, я вынуждена метаться по всему дворцу в его поисках! И хуже всего, что никто даже понятия не имеет, куда он спрятался!
– Точно! – Я выскочил из-под душа и начал поспешно вытираться полотенцем. – Как же я мог забыть?! Как же у меня из головы-то вылетело?! То, что у меня есть, в сто раз лучше завтрака!
Патрисия посмотрела на меня с подозрением:
– Ты о чем?
– Извини, моя принцесса, просто у меня от выпивки чуток соображение запаздывает, потому сразу и не вспомнил. Идем, сейчас все сама увидишь!
И, схватив ее за руку, потянув в нашу спальню. Когда мы уже пересекли порог, любимая стала о чем-то догадываться и притормаживать. Но я уже набрал обороты, подхватил ее на руки и забросил на кровать. И, невзирая на яростные вскрики, взвизги и сопротивление, принялся осыпать любимое лицо поцелуями и освобождать желанное тело от неуместной на данном ложе формы.
– Да что ты себе позволяешь?! Животное! Сюда могут прийти с докладами!
Хотя я-то прекрасно видел, что сопротивление оказывается мне скорее для проформы и крики звучат довольно приглушенно, чтобы ненароком стража чего не подумала и не бросилась слишком резво в императорские покои.
Да и я продолжал сыпать убедительными аргументами:
– Я ведь с вечера побоялся тебя беспокоить, зная, что ты с самого утра встаешь и тебе надо выспаться. А сейчас-то, сейчас! Мы можем и имеем полное право хоть раз спокойно заняться личными любовными удовольствиями! Это и в самом деле безобразие, то мы в разъездах, то валимся от усталости… А тут такой случай… Ну как его упускать-то?..
– Скажи вначале, где ты шлялся всю ночь? Иначе ничего не получишь! – сделала Патрисия отчаянную попытку хоть в такой вот ситуации подтолкнуть меня к покаянным признаниям.
Ха! Не на того напала! Я усилил натиск, заключил любимую в объятия и атаковал ее ушки возбуждающими обещаниями ласк и пламенными признаниями в любви. Женщинам надо об этом иногда напоминать.
Ну и, вполне естественно, Патрисия сдалась под таким бурным натиском. А когда через час мы вместе пошли под душ, она интересовалась моей ночной отлучкой уже не с таким пристрастием, как до того:
– И все-таки, дорогой, где это вы с Гарольдом так изрядно накушались? И по какому поводу?
Я, осчастливленный близостью вне расписания, решил объяснить:
– Через неделю у Гарольда свадьба, вот мы и устроили нечто вроде мальчишника. Этакую пьянку-воспоминание о боевой молодости…
– Да? А во дворце вы себе место не могли для этого дела отыскать?
– Принцесса, ну как можно сравнивать? – фыркнул я от такого непонимания. – Это все равно что заядлому рыбаку предлагать не сидеть с удочкой, а купить рыбу в магазине.
– Не вижу никакой разницы. Главное, чтобы в итоге была рыба на столе.
– Ага! И как ты себе это представляешь? Сидим мы, значит, с Гари, ведем своим мужские разговоры, а ты через каждые полчаса заглядываешь и посматриваешь за нашим поведением? Так, что ли?
– Ну и что здесь такого? – удивилась Патрисия, агрессивно выталкивая меня из-под струй воды. – Зато все спокойны и не надо никуда никого уносить. И я не позорюсь, несясь как дура туда, где в запретную зону вокруг дворца вторглось какое-то такси.
Ну что с ней делать? Я имею в виду женскую логику. А вернее, ее полное отсутствие вот в таких вот простейших житейских вопросах! Хорошо, что я уже предвидел следующий, весьма неудобный для меня вопрос, и сделал опережающий ход:
– Ничего ты не понимаешь в мальчишниках! Поэтому и никаких веселых подробностей не дождешься! А станешь на меня давить, буду врать тебе напропалую.
Скользкая от воды Патрисия вывернулась из моих объятий и поступила нечестно:
– Зачем на тебя давить? Если достаточно только потянуть, и ты расскажешь все без утайки…
– Ай! Что же ты творишь?! – Мне и в самом деле было больно.
– Да ничего страшного, пользуюсь своим положением. Помнишь, когда я была у тебя в отделении, ты как командир ставил меня по стойке «смирно» и целовал часами?
– Часами?! Да мы только на десять минут максимум наедине оставались!
– Ты не возмущайся! Не то будет еще больней… А лучше сразу рассказывай, где вы гуляли и сколько вас было.
– Где – не помню, уже туда изрядно подвыпившими приехали. А собралось нас там человек восемьдесят… Уй! Ты так без детей останешься…
– А ты не ври мне! Танцовщицы были?
– Увы, садалиний заказать не удалось. Они теперь без своей высокопоставленной ученицы не выступают…
Так и продолжался мой допрос, и я говорил только правду. Супруга мне верила, но кривилась, чувствуя, что я все-таки рассказываю не все. Ну и пусть кривится! Даже если раскопает того таксиста и узнает о кабачке-кабаре «Мизантроп-3», и даже заставит взять показания у сидевших у меня на коленях девушек, компромата на меня не отыщет. И о моих договоренностях с друзьями не проведает.
Глава 4
Отступление второе, историческое
Предыстория начатой мною секретной операции уходит корнями на десять лет назад. Тогда мы поступили в космодесантное училище. Причем не только мы с Гарольдом, мечтавшие об этом как минимум пять последних лет обучения в школе-интернате. Мы еще и обманом завлекли на армейскую службу нашего третьего друга, Романа Бровера. Казалось бы, этот парень, выглядевший как худой, длинный заяц и имевший это прозвище, ну совсем непригоден для такой деятельности. Но с нашей помощью он и поступил, и выдержал первые, самые тяжкие месяцы адской муштры.
В училище прорвалась и наша одноклассница Клеопатра Ланьо. Вредная, заносчивая стрекоза, она в школе раздражала меня только одним своим видом. Мы все трое были в шоке, когда увидали ее на приемных экзаменах. Дальше, правда, начались чудеса с превращением Ланьо из гадкого утенка в мою любимую девушку, которую я целовал и носил на руках уже к концу первого курса. Причем Клеопатра еще долгие годы потом умудрялась скрывать свое истинное имя и происхождение.
Именно Клеопатра и познакомила нашего пускающего слюни при виде любой девочки Зайца со своей подругой, которая была уже на втором курсе. Ну и нашего Романа Бровера так тряхнуло разгоревшейся любовью к Магдалене, что он стал вытворять престранные вещи. Добился для нее совместной с нами практики, во время которой нам повезло совершить кучу подвигов и геройски спасти Януша Второго – в те времена наследного принца. Это он уже гораздо позже, после подлого убийства его отца, вынужден был взойти на престол и стать императором. А когда я женился на Патрисии, Януш, с которым мы прекрасно ладили и дружили, стал мне шурином и быстренько отрекся от трона в пользу своей единственной сестры. То есть уже тогда некие могучие силы нам помогали в некоторых безвыходных ситуациях, а наши боевые награды или внеочередные звания никогда не задерживались.
Может, именно тогда на просьбы геройского Романа Бровера и обратило внимание высшее командование. Ибо Заяц вбил себе в голову, что, бегая с автоматом и натирая мозоли бронежилетом, до генерала не скоро дослужишься. И, будучи неплохим аналитиком, обладая уникальной памятью и умением разобраться в любом информационном пространстве, решил переметнуться во внешнюю разведку. То есть предложил отправить себя вместе с супругой куда-нибудь в тыл врага, чтобы заниматься там любой деятельностью по усмотрению главного управления.
Дело всегда нужное, и подобные молодые кадры как раз лучше всего и приспособлены к глубокому внедрению в любые структуры возможного противника. Начальство в таких добровольцев вцепляется мертвой хваткой и старается использовать на полную катушку. Да и хохотушка Магдалена, неожиданно для нас всех, согласилась отправиться вместе с Романом хоть в преисподнюю.
Вот друга от нас и оторвали на втором году обучения. А куда отправили и где он продолжал служить Оилтонской империи, мы даже права не имели спрашивать. Только и вспоминали иногда в узком кругу нашего бесшабашного Зайца, который получил секретное прозвище Коршун, и прикидывали, до какого звания он уже дослужился. Все-таки подобным агентам каждый год засчитывался за три, не говоря уже об утроенной зарплате и прочих, связанных с досрочной пенсией, льготах. Правда, уже сейчас, оглядываясь на свою карьеру и на карьеру того же Гарольда, который тоже пару месяцев назад стал полковником, я начинал сомневаться, что Броверы дослужатся до генеральских погон раньше нас.
Уже потом мы узнали, что нашего друга с женой отправили внедряться в промышленные структуры королевства Пиклия, где до сих пор на троне находился злейший враг Оилтона, продажная и мерзкая сволочь Моус Пелдорно. Именно с этим узурпатором в последние годы были связаны главные кровавые потери Оилтонской империи, смерть отца Патрисии и гибель очень многих дорогих и близких нам людей.
Но и этого мало. Благодаря нашему наивысшему допуску, который мы получили несколько лет назад как командир Дивизиона и его заместитель, нам с Гарольдом стало известно о провале всей нашей агентурной сети в Пиклии. Из-за того, что моусовцы использовали людей с удивительными возможностями, а также из-за предательства некоторых наших чиновников и подкупа парочки военных, все усилия нашей внешней разведки в той области Галактики пошли прахом. По некоторым данным, все наши агенты были уничтожены во время арестов или казнены после многомесячных пыток.
Понятное дело, что мы поклялись отомстить за своего друга, как только представится возможность. Увы! Нам тогда так тяжко пришлось, что до сих пор поражаемся: каким чудом сами выжили? Но зато именно в тот тяжкий период мы тоже накрыли огромную сеть моусовской агентуры на Оилтоне. А захватив в плен одну очень коварную даму, которую называли Горгона, мы выяснили у нее много трагичных деталей о печальной кончине наших агентов. Эта самая Горгона участвовала в раскрытии и ликвидации наших товарищей, которые работали с Романом и Магдаленой Бровер. Но! Именно она, а потом и ее подельники в один голос утверждали, что сами Броверы так и не были ни найдены, ни арестованы. Пропали, словно в воду канули.
И у нас появилась надежда, что ушлый и пройдошный Заяц, а правильнее говоря, Коршун, придумал нечто такое, что помогло ему с женой спрятаться. Причем настолько глубоко, что его ни моусовцы отыскать не могут, ни с нами на контакт выйти не удается. Да вдобавок и выбраться оттуда у парочки никак не получается.
Несколько месяцев у нас никак не получалось заняться этим. Вначале свои шкуры спасали, потом порядок в империи наводили. Но как только вздохнули с некоторой (так и хочется скорбно подчеркнуть: «с некоторой»!) свободой, я дал распоряжение работать в этом направлении нашему лучшему аналитику. При таких возможностях, когда у него в подчинении имелась жуть какая огромная мощь всего аналитического аппарата Оилтона, Алоис развернулся в полной мере. Из кучи, казалось бы, никак не связанных между собой фактов он по крупицам собрал мозаику.
Получалось, что за несколько дней до провала всей нашей агентурной сети Роман как-то догадался, а может, и аналитически высчитал предстоящий крах. А так как бежать оттуда у него с женой не имелось ни малейшей возможности, он быстро, решительно и, что важней всего, коренным образом сменил внешнюю окраску своей деятельности. И, произведя несложные манипуляции с документами и чуток подправив свою внешность, стал одним из местных преступников, которые как раз в те дни устроили кровавые разборки между собой. Диктатура Моуса и с негативными элементами подобного толка в своем королевстве боролась весьма эффективно. Припрятавшиеся остатки банд были арестованы, и тех, кто выжил в кровавой мясорубке бандитских разборок, отправили на каторгу. Причем в такой лагерь, где еле выживающие каторжане не имели ни малейшей возможности к побегу.
Если наш друг Роман и хохотушка Магдалена каким-то образом спаслись, то сейчас они влачат жалкое существование. И сами вырваться со страшной каторги никак не в силах, и весточку оттуда передать невозможно. А кто им может помочь? Правильно, только мы! И только нелегальным способом. Потому что намечавшееся возмездие моусовскому режиму, которое готовилось весьма интенсивно в последние месяцы, пришлось отложить на неопределенное время.
И не по нашей вине! А по вине Доставки, которая, со странной настойчивостью поддерживая узурпатора на троне, подняла настолько жуткий вой на всю Галактику в защиту своей марионетки, что наш космический флот был вынужден оттянуться на свои стратегические рубежи и внешнекосмические базы до выяснения обстоятельств.
Конечно, существовали и иные рычаги давления на Пиклию. Хотя бы те же финансовые, к примеру. Хлынувшие на империю реки галакто, при появлении на рынках стахокапусов, могли помочь нам свергнуть любые неугодные Оилтону режимы возле наших границ без единого выстрела. Вся беда таких надежных методов заключалась в одном: страшная медлительность!
Вот потому я и решил – а Гарольд горячо одобрил – срочно собрать команду, разработать планы и в самое ближайшее время тайно прошерстить нужный нам лагерь. Такое дело казалось нам вполне выполнимым. Оставалось только всем незаметно и разными дорогами покинуть Оилтон, а потом точно так же по одному собраться уже в нужном месте королевства Пиклия.
Как раз на мальчишнике я и дал каждому из друзей задание в предстоящих действиях. А что? И тайну сохранили, и гульнули превосходно! Думаю, если Роман Бровер когда-нибудь и узнает о нашем веселье, то одни сутки опоздания нам простит. Он такой…
Лишь бы сам продержался и Магдалену сохранил…
Глава 5
Система Красных Гребней, планета Элиза королевства Пиклия
Тупая, монотонная работа.
День за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, втекающие в мрачные, без просвета надежды годы.
Тонкое зубило, под осторожными ударами молотка, откалывает кусочки спекшегося и спрессованного тысячелетиями песчаника. Главное, не отколоть слишком большой кусок, тем самым нарушив целостность возможно находящегося в пласте палеппи. Но даже когда в свете нашлемного фонаря мелькнет краешек этого природного чуда, еще не факт, что удастся добыть уникальную ракушку без повреждения. Одно неосторожное или неправильное движение, и волнистый корпус природной драгоценности будет нарушен. Тонкий поверхностный слой пропустит воздух во внутренние ткани, и начнется разрушение. После этого ракушку уже не спасти.
Вынув палеппи из спекшегося плена, необходимо вначале пинцетом удалить все крупные налипшие песчинки. Потом промыть добычу в нескольких растворах. Затем подержать ровно три минуты в цементирующем отвердителе и тут же на две минуты засунуть в камеру с жидким фтором. Тут даже задержка в две секунды сказывается. Ракушка может либо покрыться сетью мелких трещин, либо потерять насыщенный, так высоко ценимый перламутровый цвет. Если все проходит с выдерживанием временных параметров, то ракушку на несколько часов оставляют в фиксирующем растворе. Это уже проще всего.
И в итоге получается ювелирное изделие, сравнимое по себестоимости с ценнейшими минералами. Его после украшения и компоновки с себе подобными покупают во всей Галактике за немалые деньги. Продажа палеппи – одна из весьма прибыльных статей экспорта королевства Пиклия, и работы по добыче этих ценнейших ископаемых ведутся только с двумя выходными в месяц круглый год.