Герцог попросил меня разместить моих людей на самом краю правого фланга. Считалось, что наступление Готома пойдет по центру, так что эту просьбу можно было расценить как желание, чтобы я не путался под ногами. В общем-то логичное решение. Я привел с собой немало людей, но под командование герцога их не отдал, а значит, непонятно, чего от меня ждать дальше, ведь мне может взбрести в голову отправить их в атаку в самый неподходящий момент, путая все планы командующего.
Мне очень хотелось знать, что именно содержится в письме герцогу от Янианны, которое я же ему и передал. Вполне возможно, что в нем говорилось о том, чтобы постараться удержать меня как можно дальше от мест, где льется кровь и свистят пули. Так что один из флангов – самое подходящее для меня место.
Хотя с другой стороны существовала опасность того, что войска Готома попытаются обойти нас именно с правого фланга. Конечно, рельеф местности для такого маневра там не самый подходящий: многочисленные овраги, обрывистый берег Варента, но теоретически возможно все.
А кстати, как там поживает король Готом? Я направил бинокль за реку. Бинокль, конечно, не Цейс, но в сравнении с теми трубами, которыми пользовались до того как оптикой занялся Альбрехт Гростар…
Ставка Готома тоже находилась на холме, еще более высоком, чем наш. Так уж тут принято, не на картах воюют стратеги, рисуя на них разноцветные стрелки, а отправляя энергичными взмахами шпаг колонны солдат под барабанный бой на смерть.
«Нет, не достать до него, нипочем не достать. И не подкрасться, рельеф не тот. Чисто поле, и посреди него возвышается высокий холм. А вокруг войска, войска. Может быть, потом, позже».
Всех нас весьма волновал вопрос: начнет ли Готом атаку сегодня? Время уже перевалило за полдень, и до вечера сражение явно закончиться не успеет. Ночью никаких военных действий не будет, прежде всего потому, что очень затруднительно в темноте руководить действиями войск. Быть может, Готом начнет его завтра с утра? Но ведь может случиться так, что и завтра туман раньше полудня не рассеется.
Наш обед был прерван вестью о том, что войска противника пришли в движение. Все спешно поднялись из-за обильно накрытого не по военному времени стола. На наших глазах полки Готома перестраивались, концентрируясь у разрушенного моста. Судя по развернувшейся перед нами картине, герцог оказался прав: прорывать нашу оборону противник будет именно в центре.
Красивое зрелище, если наблюдать за происходящим в долине с высоты холма, на котором находилась ставка командующего имперскими войсками герцога Ониойского. Ровные разноцветные прямоугольники отрядов, маленькие, даже крошечные фигурки кавалеристов в блестящих на солнце кирасах и шлемах. Развернутые знамена, барабанщики, горнисты… И все они двигаются, занимая, согласно приказам, свои места перед атакой.
Да, зрелище красивое, если не думать о том, что произойдет меньше чем через час: яростный рев людей, бросающихся друг на друга с желанием убить врага и при этом остаться в живых. Вопли и стоны раненых, ржание умирающих лошадей, едкий, воняющий серой пушечный дым…
И мерзкий запах человеческих внутренностей от тел, развороченных пушечным ядром или сабельным ударом. Воды реки Варент непременно покраснеют от крови. Хотя, быть может, этого не произойдет, возможно, это только легенда. Но проверять ее достоверность ох как не хочется.
И все же не один я из присутствующих в ставке герцога облегченно вздохнул. Нет, не потому что нам хотелось как можно быстрее вступить в бой. Просто слишком уж много нервов тратилось в ожидании неизбежного. Так, мне пора на правый фланг, здесь, в ставке герцога я буду только зрителем.
Ониойский несравненно лучше знает, что и когда ввести в бой, скорострельность пушек и дальность полета ядер, когда следует бросить в горнило войны очередную порцию пушечного мяса. А свое личное мужество я смогу показать и в том месте, что определено мне командующим в соответствии с общей стратегией.
Я на военный манер взял под козырек шляпы двумя пальцами, давая понять герцогу, что отправляюсь туда, где он и желает меня видеть. Герцог, в это мгновение оторвавшийся от бинокля, кстати мною ему и подаренного, кивнул в ответ и вновь принялся наблюдать за противником.
Вскочив на гарцующего Ворона, придержанного Проухвом, я отправился на фланг. Нет ничего зазорного в том, что Проухв держал мне коня. Пусть он сам сейчас барон, так и я давно уже даже не граф. Ворон всхрапнул и с пары скачков взял в карьер, так умеют только аргхалы. Ничего, остальные догонят, не тот случай, чтобы ехать в окружении свиты. Ворону уже одиннадцать лет, он только вступил в пору своей зрелости, и лет десять конь мне еще точно послужит. А затем… Затем займется своим любимым занятием – плодить маленьких Воронят, отличное занятие на пенсии.
Конь шел немного нервно, это чувствовалось, мы давно друг друга понимаем так, что иногда даже мистикой попахивает. Его состояние понятно, я сам взвинчен до предела, что понятно тоже.
Взлетев на пригорок, где расположились граф Антонио фер Дисса и несколько офицеров бригады, а также фер Энстуа – командир егерского полка, вместе с нами занявшего позицию на самом краю правого фланга, я соскочил с Ворона:
– Приветствую вас, господа. Судя по всему – началось.
Наверное, следовало сказать какие-нибудь слова ободрения или провозгласить твердую уверенность в нашей победе. Только не те это люди, что нуждаются в словах ободрения.
Графа Антонио фер Дисса я нашел благодаря Янианне. Вернее, получилось следующим образом. Полностью искоренить дуэли нам не удалось, но резко сократить их число все же получилось. Созданный еще несколько лет назад Дворянский суд чести разбирал каждый состоявшийся поединок, и в том случае, если, по его мнению, повод для вызова был незначительным, он ходатайствовал перед императрицей о наказании дуэлянтов, одного или обоих сразу. Одно из таких ходатайств я и увидел у Яны на столе в кабинете.
Состоявшаяся дуэль графа фер Дисса с еще одним графом, Додом Сарандером, имела огромный резонанс. Как же, оба они – блестящие фехтовальщики, одни из лучших, если не лучшие в Империи. Антонио дуэль выиграл, а на очередном судебном заседании причины для вызова графом фер Дисса графа Сарандера показались суду не слишком очевидными. Конечно же судьи пришли к выводу, что фер Дисса следует примерно наказать.
Что удивительно, среди участников суда оказалось на редкость много родственников его оппонента, хотя при формировании как раз этому моменту и уделялось наибольшее внимание. С самого начала его работы хотелось видеть, чтобы представителей от всех наиболее значимых родов Империи было поровну, ведь только в этом случае можно было надеяться на объективность при вынесении судом вердикта.
Антонио я знал задолго до этого, наши пути пересекались, и не раз. Как выяснилось позже, он даже принимал участие в битве при Кайденском ущелье. Кстати, узнал я об этом вовсе не от него самого, что в общем-то делало ему честь. При моем нынешнем статусе довольно часто вовсе незнакомые мне люди старались напомнить о том или ином событии, в котором оба мы, как оказывается, участвовали. Причем они, как правило, еще и успевали оказывать мне помощь, чуть ли не жизнь спасали. Даже удивительно, откуда у меня в прошлом было столько проблем, раз пол-Империи мне всегда помогало, проникнувшись симпатией с первого взгляда.
За графа просил один из его родственников. Вот он-то и поведал мне о присутствии фер Дисса в Кайденском ущелье. Конечно, не это сыграло ключевую роль, Антонио в ситуации с дуэлью против Сарандера был прав на все сто.
Короче, я в очередной раз сказал Янианне, что этот человек мне нужен. Чтобы ситуация не выглядела слишком уж подозрительной, сказал, что фер Дисса наказать обязательно нужно, но совсем не обязательно подвергать его опале, разжаловать в рядовые или лишать дворянства. Достаточно объявить о его отставке из имперской армии. Помню, тогда она мне заявила:
– Дорогой, у меня складывается впечатление, что ты собираешь у себя самых проблемных людей Империи. И к чему бы это?
Тут и выяснилось: ей донесли о том, что однажды я выкупил из пут имперского правосудия человека, который ныне работает инструктором в Доренсе, и Яна буквально жаждала поговорить со мной на эту тему. Как раз и случай подходящий подвернулся.
Тогда я ловко выкрутился из ситуации, заявив, что мне трудно соображать и что-либо вспоминать, когда на меня смотрят глаза такой потрясающе красивой женщины. Затем и вовсе увел разговор в сторону, внезапно вспомнив, что совсем недавно вышел из печати новый любовный роман. И не просто роман, а продолжение истории о трагической любви, так внезапно прерванной в прошлой книге на самом интересном месте.
Антонио мне отдали. Подумаешь, дуэль, в которой и погибших-то нет, когда бедная Изольда, героиня романа, так переживала о том, что ее возлюбленному Буриасу наговорили о ней много всяких гадостей. И совсем не известно, как он теперь поступит, тем более что негодяйка Панея уже и так почти его соблазнила.
В одном Янианна права, мне действительно хотелось видеть в своем окружении не тупых исполнителей, а незаурядных личностей. Фер Дисса, несомненно, таким и являлся.
Граф Антонио фер Дисса, высокий брюнет лет тридцати, в роли командира только начавшейся формироваться бригады полностью меня устраивал. Из семьи потомственных военных, неплохой офицер, он вполне смог бы уже сделать себе карьеру, если бы не его склад характера. Ведь давно уже известно, что бывают офицеры, рожденные для войны и для мирного несения службы. Фер Дисса к последней категории отнести было никак нельзя. Ну а мне как раз и были нужны люди его склада.
Мне удалось уговорить фер Дисса занять предназначенное ему мной место. Для начала пришлось убедить, что бригада моя не потешный полк мающегося дурью и не знающего, куда потратить лишнее золото человека. Мы долго говорили о задачах, стоящих перед человеком, что должен занять этот пост.
Затем я как бы невзначай похвастал своим револьвером и даже предложил из него пострелять. Похвастал, якобы совсем не ведая о том, что фер Дисса – такой же страстный поклонник огнестрельного оружия, как и Анри Коллайн, с которым они часами могли разговаривать на эту весьма интересную тему.
Потом я немного ему пособолезновал, сказав, что такое оружие невозможно купить нигде и ни за какие деньги. Ну и еще обмолвился о том, что все офицеры формирующейся бригады будут иметь подобные револьверы. И мы поладили.
Вместе с нами на вершине холме сейчас присутствовал командующий полком конных егерей барон Эрест фер Энстуа. Тоже молод, не больше тридцати, но, в отличие от Антонио, всегда серьезен. Несмотря на отсутствие каких-либо протекций и не слишком-то знатное происхождение, уже командует полком. Отлично проявил себя во время карательной экспедиции в степи вайхов после очередного их визита в имперские города. Никакой излишней жестокости, но и никакого миндальничания. Пришел и выполнил свое дело, причем выполнил качественно.
Фер Энстуа я знал с тех далеких времен, когда еще сам был бароном. Тогда я со своими людьми преследовал Говальда, жестокого бандита, объявившего себя владыкой Майронских лесов. Затем мы встречались еще пару раз при разных обстоятельствах и вчера поприветствовали друг друга как добрые знакомые.
Не нуждались оба этих человека в подбадриваниях или словах напутствия. То, что прикажут, – сделают, в случае необходимости не побоятся взять ответственность на себя. Сейчас мы лишь обменялись парой ничего незначащих слов.
Кстати, егеря фер Энстуа одними из первых в Империи получили нарезные капсюльные штуцеры. Они и с гладкоствольными ружьями порой умудряются вытворять чудеса, так что штуцеры пришлись им впору. Конечно, это не затворные карабины команды Антонио фер Дисса, но винтовок хватило только для них да для императорской гвардии. Гвардия, она и есть гвардия, к тому же одной из ее обязанностей является охрана императорского дворца. Оба гвардейских полка тоже присутствуют здесь, на берегах реки Варент.
Позиция, занятая егерями барона и кавалеристами фер Дисса, несколько выдавалась вперед в общем построении войск, так что картина предстоящего сражения просматривалась как на ладони. При помощи неплохой оптики, конечно.
Герцог оказался прав – атаку войск Готома следовало ждать именно по центру. Хотя, на мой взгляд, ширина речной долины не слишком-то и предполагала других вариантов развития событий. Именно в центре была сконцентрирована основная часть имперских войск. Что в общем-то тоже логично, ведь при атаке по флангам оттуда быстрее всего получится перебросить часть войск в любом направлении. Там же, правда, во второй линии обороны находился и один из двух гвардейских полков. Даже с такого расстояния гвардейцы выделялись на общем фоне ярко горящими на солнце кирасами и шлемами с плюмажем. Второй полк гвардии был отведен в тыл и находился в резерве.
Я снова перевел взгляд на приближающегося врага. Передовая часть войск Готома, следующая несколькими колонами, уже успела приблизиться на расстояние пушечного выстрела. Началось.
Грохот орудий слился в сплошную канонаду, и местность перед фортом быстро заволокло дымом. Выстроенные перед нашим укреплением пехотные полки палили залпами.
Здесь, как и в моем мире, тактика ведения огня пехотой заключается в залпах плутонгами, когда первая шеренга, произведя залп, падает на колени, давая возможность выстрелить следующей. Стрельба при этом ведется шеренгами, поочередно, и, когда залп производится последней шеренгой, первая успевает перезарядить ружья. Затем все повторяется по кругу.
«Имперский пехотный полк разделен на три батальона по пятьсот человек. Выстроен он побатальонно, в шеренге сто человек, а всего шеренг пять. Темп стрельбы у наших пулеметов – пятьсот-шестьсот выстрелов в минуту. Получается, батальон можно заменить одним пулеметом, и плотность огня у него будет примерно такая же. При условии, что численность полка в имперской армии составляет порядка полутора тысяч человек, любой из них по плотности огня можно легко заменить тремя пулеметами. Ведь времени, потраченного на то, чтобы передняя шеренга припала на колено, а следующая успела навести ружья на цель, с лихвой хватит на перезарядку пулемета», – размышлял я, глядя на разворачивающееся перед моими глазами сражение.
Была у меня мысль поставить часть пулеметов на самом опасном участке, и я даже поделился ею с герцогом. Что представляет собой такой механизм, он знал, еще несколько месяцев назад мы устроили своего рода презентацию для нескольких высших чинов имперской армии. Надо ли говорить о том, что зрители были весьма впечатлены, но, когда дошло до возможности применить пулеметы в деле, герцог надолго призадумался, а затем отрицательно покачал головой. Не знаю, почему он принял такое решение, но настаивать на своем мнении я не стал. И теперь посчитал, что зря, ведь кроме эффективности пулеметного огня существует еще и немалый психологический фактор.
Король Готом о новом оружии знал тоже, когда-то мне пришлось продемонстрировать пулемет его послу в Империи как средство устрашения и предостережения. Тогда я считал, что нам удастся наладить пусть и не массовый выпуск, но несколько сотен экземпляров успеем сделать точно. Увы, как говорится: было гладко на бумаге…