Рано женившемуся императору был только семьдесят один год, а его старшему сыну – уже сорок восемь лет. Помимо первого наследника престола, имелось еще четыре принца, трое из которых уже вступили в пятый десяток. У них тоже были многочисленные семьи и чуть ли не взрослые сыновья. То есть нынешняя династия стояла у власти более чем надежно и с уверенностью в завтрашнем дне.
Понятное дело, что такое положение вещей не давало никаких шансов тем политикам, кто сам рвался к власти. Причем рвался порой уже не так для себя, как для своих детей, а то и правнуков, потому что самому занять тот же пост министра, а уж тем более взойти на трон возраст не позволял.
Имелись в истории сентегов и такие моменты, когда кто-то силой оружия пытался изменить существующие законы, уничтожить заповеди предков, а потом усесться на троне и править до скончания дней своих. Но такое «скончание» устраивали ему довольно быстро. В случае узурпаторства трона и неправомочного ношения короны молодежь выходила из повиновения старшим, хваталась за оружие и убивала любого, кто пытался менять древние законы. Иначе и быть не могло. При нормальной продолжительности жизни в триста, а то и более лет у высшей власти могли сосредоточиться только одни престарелые маразматики, а подрастающему поколению не оставалось никаких шансов для карьерного роста. «Лучше уж сразу умереть с оружием в руках, чем в глубокой старости получить повышение из младшего писаря в старшие!» – это расхожее утверждение знал каждый сентег, еще даже не став Эль-Митоланом. Знал и готов был сражаться за свое место под Занвалем.
Примерная тенденция распределения власти в остальном мире, но только в плане передачи корон в руки не Эль-Митоланов, несколько разочаровала Медиальтов.
– По нашим легендам, – сказал Ветеран, – Древние допускали к власти только колдунов, но зато ограничивали их пребывание на посту восьмидесятилетним возрастом, а то и меньше. И мне кажется это правильным, потому что обычное разумное существо не в силах накопить в себе знания, необходимые в управлении государством…
– И сил у него должных не хватит, – поддержал своего учителя Хооз-Дер.
– Спорить не стану, – дипломатично произнес Невменяемый. – Порядок престолонаследия в известных мне королевствах казался мне вполне правильным и проверенным временем. Сейчас вижу, что четкие возрастные ограничения могли бы дать возможность и Эль-Митоланам управлять государствами. Но… сейчас перед нами совершенно другие задачи. Не правда ли? Поэтому расскажите мне о тех силах, которые могут и попытаются в первую очередь помешать объединению всех разумных существ в единое планетарное сообщество.
– Увы! Таких недоумков…
– …Мягко говоря, хватает! – погрустнели Медиальты.
Из их рассказа Кремон узнал, что самые радикально настроенные сентеги вообще ратовали за полное истребление людей. Дескать, они нас попытались в древности уничтожить, так отплатим им той же монетой. К счастью, таких было мало. А самый действенный довод против них имелся один: «Хлеб вместо крестьян ты будешь выращивать?» О мясе и всем остальном уже и не напоминали. То, что без рабов им самим пришлось бы и пахать, и сеять, понимали даже самые тупые крикуны. Но все равно подобные озлобленные на людей радикалы никогда не переводились.
Гораздо опаснее были более мягкие ортодоксы. Причем они чаще прикрывались лозунгами стабильности общества и нерушимости исконных традиций. И действовали они совсем по-иному. Например, требовали немедленного уничтожения всех архивов, которые остались от Древних. В том числе и мало-мальских упоминаний о Смутном времени. Утверждали, что в раритетных книгах может оказаться яд разрушения морали, житейских принципов и единства общества. Кричали: «Тогда было упрятано в хранилища много информационного мусора, который оставили после себя нечаянно, а возможно, и специально убийцы сентегов. И если этот мусор попадет в руки неокрепшей духовно молодежи, то может случиться непоправимое зло!» Прочили разные страшные беды, начиная всеобщей войной и кончая вымиранием сентегов как вида.
Хуже всего, что движения ортодоксов поддерживали и те великие династии, которые и сами были не прочь захватить императорский престол. Таких династий имелось чуть ли не десяток, и среди них особо выделялись две-три наиболее могущественные во всех отношениях. Все они тоже прикрывались заботой о здоровом обществе, стремлением облегчить карьерный рост молодежи и были щедры на обещания. Например, снизить потолок возраста императора до семидесяти, а то и шестидесяти лет. Дескать, пусть у каждого амбициозного молодого члена общества появится реальный шанс побывать на троне. Такие заманчивые обещания позволяли им находить массу сторонников среди ленивых и не блещущих умом неудачников. Каждому казалось, что именно его голову украсят императорской короной.
Ну и наличествовало некоторое брожение среди военных. Пусть и до ста лет генералы могли командовать приданными им полками, но им хотелось каркать на младших по званию чуточку дольше. Ну, хотя бы до… стопятидесятилетнего возраста.
И вот все эти политические группировки, скорей всего, грудью встанут на пути пришедшего с севера человека, на пути его общения как с самим императором, так и с сентегами правильного, всепланетного мышления. Потому что тех, кто сразу осознает суть грядущей катастрофы, тоже на Южном континенте хватало. Главное было до них добраться, правильно обрисовать обстановку и помочь быстро консолидироваться.
Но наибольшую надежду опекуны Невменяемого возлагали на своих коллег. На Медиальтов.
Глава 2
Засеки
Уже поздним вечером свернули с Оранжевого тракта, который прямой стрелой вел к Полюсу, в один из довольно милых с виду городков средней величины. И название было милым – Утиный.
Отряд «порушников» оккупировал один из самых крупных постоялых дворов, который находился внутри крепостной стены. Правда, стена здесь носила чисто декоративный характер, огораживая древнюю часть города. Высота каменной кладки была всего лишь три с половиной метра. Большинство зданий Утиного выглядывало из-за стены, словно из-за высокого забора. Виднелось и множество фруктовых деревьев, которыми изобиловал каждый приусадебный участок. И все это с прекрасной ночной подсветкой, с сияющей на небе Тройной Радугой, делало город похожим на благоустроенный парк.
Распряженные похасы, две повозки с походным снаряжением и карета заняли место под навесами, а тюремная повозка была оставлена в окружении четырех костров, возле каждого посменно дежурили по два порушника. То есть делался вид неукоснительного надзора за арестантом. Воины, поужинав, улеглись спать в комнатах и на сеновале.
Комнату на третьем этаже заняли Медиальты и командир отряда Кулри-Заг. А чтобы Кремон смог выйти из кареты и пройти в здание, высшие врачи наложили на него изумительную иллюзию обычной служанки. Причем настолько прочную, что Кулри-Заг, даже во время ужина не спускавший глаз с человека, не выдержал:
– Верните ему прежний вид! А то все мои чувства вопят, что это и в самом деле какая-то неизвестная мне женщина, а нужная императору особа сбежала.
Ветеран убрал иллюзию с внешности своего пациента.
– Как у тебя это получилось?! – воскликнул полковник. – Мне никакие умения не позволили заметить подмену.
Старец раза три щелкнул клювом:
– Как получилось? Легче не бывает! Вот станешь Медиальтом и тоже сумеешь.
– Всего лишь? – скривился командир «порушников». – Вот сейчас все брошу и начну становиться Медиальтом! – Но тут же сменил тон: – Так это получается, что вы оба могли на любое существо наложить иллюзию этого Кремона и подсунуть нам для ареста?
Хооз-Дер хоть и покосился на своего учителя, но не преминул похвастаться:
– Запросто! Могли бы и ту самую доносчицу Салажу тебе подсунуть и так ее убедить, что она сама бы себя с полгода мужчиной чувствовала. Вот бы смеха было! – И добавил назидательно: – Умный сентег договаривается с Медиальтом вежливо и получает втрое больше. А если осмелится грубить или хамить, то ничего кроме иллюзии не получит.
Кулри-Заг нахмурился:
– Это ты меня хвалишь или издеваешься?
– Конечно, хвалю! Ты явно умный! Сам посуди: мы бережем здоровье твоего арестанта, помогаем его охранять, и благодаря нам движение отряда явно ускорилось. Ну чем не тройная выгода? – Затем перешел на шепот и добавил с особой доверительностью: – Но другим о наших умениях трепаться не советую…
Полковник молча кивнул. Хотя прекрасно знал: деяния Медиальтов известны народу. Об их умениях чего только не рассказывают.
Все четверо плотно поужинали и стали укладываться спать. Сентеги на кроватях, а вот человеку пришлось довольствоваться расстеленными на полу одеялами.
– Странной мне показалась местная конклатерра, – сказал Ветеран, вытянув ноги на кровати. – Явно чего-то боится… Кулри-Заг, может, вы здесь по пути на север останавливались и твои вояки что-то натворили?
– Нет! – ответил полковник. – Мы тут никогда не были.
– Так почему же она так трясется? Может, еще в детстве напугали? – Он помолчал. – А почему к нам сам владелец постоялого двора так и не явился? Как-никак вставший на постой отряд императорских «порушников» – неординарное событие для такой дыры… Плодовых деревьев в городе слишком много, но ведь сентеги здесь не полные идиоты…
Вроде как ни советов не прозвучало, ни указаний конкретных, но полковник воспринял рассуждения опытного Медиальта, как и следовало. Минут пять еще поворочался на кровати, потом тихонько встал, подхватил беззвучно свое оружие и вышел из комнаты. Только и прошелестело от двери:
– Пойду посты проверю…
Ну а как проверяет посты Эль-Митолан? Тем более если на посту стоят его коллеги? Правильно, идет будить других коллег и заставляет их самым тщательным образом осмотреть окружающее пространство отделенным сознанием.
Постоялый двор фасадом выходил на улицу с внушительными, добротными домами. Явно не богатеев дома и особ дворянского сословия, но тоже здоровенные, а некоторые и в три полных этажа вознесшиеся. Разве что подворье постоялого двора было раза в два больше, чем у любого из соседей, и практически не засажено фруктовыми деревьями. Двое ворот, невысокий, под два метра забор. Задний двор упирается в дворы домов на параллельной улице.
Тылы и обеспокоили полковника больше всего. Казалось, если и нагрянут какие-то злоумышленники, то именно с той стороны. Настолько там густо росли кусты и деревья соседнего сада. Поэтому он отправил «глянуть» туда восьмерых, а вот на улицу перед фасадом и в соседние дома – только четверых колдунов. Именно один из них первым вернулся сознанием в тело:
– Командир! Что-то никак не пойму: зачем в таком малом городишке все три соседа напротив поставили полог непроникновения такой, что и во двор к ним не заглянешь? Делать им нечего или как?
– Сам знаешь, какая у нас популярность… Может, народ и заволновался…
– А это бы их спасло? Мы сейчас артефакт на них направим, и только пустырь от этих домов останется… Мне кажется, надо работников постоялого двора поспрашивать, да и тех постояльцев, которые здесь уже долго, всегда ли такое напротив творится.
Командир прислушался к совету. На ноги были подняты еще пять воинов. Четверо отправились в столовую, а один – на поиски владельца. Но не успели они собрать какие-то сведения, как вернулся сознанием в тело еще один колдун из четверки проверявших улицу:
– Командир! Я обошел всю огромную завесу из полога, попытался подобраться к домам напротив через их задние дворы. Тоже не получилось! Но! Я увидел две цепочки вооруженных личностей, которые втягиваются в эти самые дома…
Дальше полковник уже не слушал:
– Боевая тревога! Но будить товарищей незаметно! Никакого движения!
И поспешил к Медиальтам.
Глава 3
Самоуверенные заговорщики
Как только Невменяемый понял, о чем речь, сразу потребовал для себя оружие:
– Хотя бы меч и щит! Не хочу чувствовать себя бараном, которого может зарезать первый встречный.
Молодой Медиальт его поддержал:
– Точно! Выдай ему оружие. Ну и все его артефакты с оберегами! Наверняка ведь уверен в том, что это не его сторонники собираются спасти человека из плена.
– Да, в этом сомневаться не приходится, – согласился полковник и отдал приказ своему воину. – Но кто это может быть? Не припомню, чтобы на «порушников» в последние двадцать лет пытались напасть. А тут такое…
– Может, это местные между собой собрались выяснять отношения? – предположил Ветеран и наложил на Кремона иллюзию, превратив его в несколько массивную, но все-таки женщину.
– Может, и местные… – протянул полковник, глядя в окно. – Но я на всякий случай приказал подготовить артефакт-разрушитель к действию. В крайней угловой комнате… Шейтар их задери! Ничего толком даже за забором рассмотреть не смогу! Плотный полог они поставили, простой магический просмотр ничего не дает.
Медиальт Хооз-Дер прильнул ко второму окошку:
– Да, здесь простой не поможет… – Присматриваясь как-то особенно, он вдруг напрягся, а потом забормотал: – Вот уж напасть!.. За тем забором тени! Много теней… до сотни… а может, и больше… Все они концентрируются возле ворот каждого из трех домов…
Командир тут же умчался к артефакту.
Послышался цокот копыт, и на улице показалась колонна всадников численностью в шесть-семь десятков.
– Надо же, как тут всем по ночам неймется! – воскликнул Ветеран. – Если это по наши души, то могут и справиться. Ведь артефакт полковника рушит только камень, но никак не воздействует на живую плоть. Да и запаса энергии хватает на три, максимум на четыре удара… Хооз! Приготовь структуру образования тромбов!
Молодой Медиальт резко повернулся к своему учителю:
– А не слишком ли? Структура ведь имеет большое рассеивание. Считай, что все обитатели этих трех домов могут пострадать.
– Да, жертв будет немало, – согласился старец. – Но тут уж ничего не поделать. Если они ринутся на нас, то вырежут тут всех без разбора. Свидетели им не нужны… Видимо, тут собрались какие-то мстители, родню которых «порушники» уничтожили в последние годы… Так что отбрось все укоры совести, всю ответственность я беру на себя! Ударю структурой потери ориентации… – Он взглянул на Кремона и пояснил: – Образование тромбов коснется только тех, кто любит жирную пищу. Да и то, скорей всего, половина из них, почувствовав резкое ухудшение собственного состояния, улягутся где попало и займутся самоизлечением. Но зато они в этот момент атаковать перестанут. Ну а потеря ориентации, сам понимаешь, чем грозит.
Невменяемый понимал прекрасно и даже похолодел, как только представил подобного Медиальта среди своих врагов. Бедствие! Арбалетные болты летят куда угодно, только не в цель. Бросаемые копья втыкаются в землю перед ногами атакующих. Мечи промахиваются по врагу. А огненные шары бесполезно прогревают равнодушное небо. Предполагалось, что такое воздействие тоже не будет продолжительным, но перед самым столкновением применение такого удара может вполовину ослабить мощь нападения.
Он уже полностью облачился для ведения боя и пальцами проверил узнавший своего хозяина Жемчужный орден. Колонна всадников приблизилась к главным воротам постоялого двора и замерла рядом с ними, а окна верхних этажей соседних домов стали раскрываться. Иллюзии полной темноты не давали рассмотреть происходящее за ними, но зато первые атакующие действия однозначно показали намерения неизвестных. Сразу из трех керечес началась пальба по тюремной повозке. Значит, о мести «порушникам» не шло и речи, главная цель – это арестованный человек. Ну и понятно, что никого из воинов в таком случае оставлять в живых не собирались. Атака на ворота и всадниками, и пешими воинами началась сразу же после первых выстрелов.