– Выходит вместе со всеми делами, вы передали агентам СЮ и таинственный дневник Жака Лурье?
– Точно так и кроме этого я и еще двое детективов SPPD, знавших о содержимом дневника, дали подписку о неразглашении.
– Что вам известно о секретном проекте DOM, доктор Уорли?
– Я не буду отвечать на этот вопрос, Патрик. В штатах и без меня хватает разных болтунов, вешающих «лапшу на уши» об этом проекте добропорядочным гражданам.
– Говорят, этот проект был напрямую связан с таинственным дневником Жака Лурье, ведь так?
– Я ничего об этом не знаю, а если бы и знал, то все равно не сказал вам.
– Почему вы так категоричны, доктор Уорли?
– Мне просто жаль ваши нервы.
– Вот как, а знаете, я не особо впечатлителен и ради отличной сенсации готов положить на алтарь даже свою душу.
– Суета сует!.. Хм, но с виду вы не так глупы, как говорите, Патрик.
– Спасибо вам за очередной комплимент, доктор Уорли.
– Не за что, Патрик!
– Может, вы еще что-то можете добавить, что не повредит вашей безупречной репутации, уважаемый доктор.
– Да, стоит лишь добавить, что в 1952 году миссия Жака Лурье в Японии благополучно завершилась, и он отбыл в Соединенные Штаты. Но на Родину он вернулся не один. Вместе с ним приехал его японский наставник монах Дзэнте. В течение восьми лет он неотлучно следовал за своим питомцем и обучал его древним темным ритуалам и языческим обрядам. Все эти годы Жак Лурье занимался миссионерской деятельностью под крылом нескольких известных протестантских миссий и ни разу не дал повода усомниться в своей безгрешности и добропорядочности.
– У меня к вам вопрос, доктор Уорли: массовое убийство женщин в Бэгли было единственной акцией Жака Лурье?
– К сожалению, нет. Это выродок успел «наследить» еще в нескольких штатах и там его жертвами, по примерным подсчетам, стали не менее шестидесяти лиц женского пола.
– То есть Лурье убивал только девушек и женщин?…
– Не только, его жертвами были и совсем юные девочки, едва достигшие тринадцатилетнего возраста.
– Как, по-вашему, Жак Лурье был девственником?
– Я думаю, что нет. Многие из его жертв перед смертью подвергались сексуальному насилию. Хотя он не брезговал даже мертвыми. В его дневнике было немало откровений, посвященных извращенным любовным утехам, которым он предавался со своими несчастными жертвами.
– Ему доставляло удовольствие чувствовать власть над слабым полом?
– Похоже, он просто упивался своим могуществом и властью и немало страниц своих дневниковых записей посвятил описанию своей гениальности и бессмертию.
– Бессмертию, он считал себя бессмертным?
– Этот замаскированный выродок верил, что кровь его жертв сделает его бессмертным. Он подвергал свои жертвы жесточайшим пыткам и избиениям. И доводил их до такого состояния, что его истерзанные жертвы сами умоляли его убить их. Он был настоящим специалистом по расчленениям и самым зверским пыткам. Не стоит забывать, что в прошлом Жак Лурье получил блестящее медицинское образование и в совершенстве знал обо всех слабостях человеческого организма.
– Б-р-р, просто жуть! Доктор, вам известно, где он в первый раз совершил убийство?
– Судя по его записям, датированным 1950 годом, первой его жертвой была пятнадцатилетняя японская девочка, бывшая прихожанкой христианской миссии в Киото.
– Что он сделал с ней?
– Жак Лурье давно наблюдал за этой девочкой и ждал лишь удобного случая, чтобы завладеть ею. И однажды ему представился такой случай. Обманом он завлек ее в лес и изнасиловал бедняжку. Тогда он впервые познал грешную сладость непорочного женского тела. Ему было тридцать лет, и прелесть секса стала для него настоящим открытием. Осознав, что ему грозит за его проступок, Лурье задушил девочку и закопал ее бездыханное тело на месте преступления. Девочку потом долго искали, но так и не нашли. Кстати, сам Лурье принимал активное участие в поисках, и даже некоторое время посещал родителей убитой им девочки, дабы утешить их и вдохнуть в них веру.
– Вот так свинья! Вы можете назвать те места, в которых орудовал Лурье?
– Это закрытая информация и я не имею права ее разглашать.
– Хорошо, когда Жак Лурье и его японский друг появились в Минессото?
– Два года назад. Лурье примкнул к сент-польскому англиканскому диоцезу и сравнительно в короткий срок добился значительного авторитета в местной общине. Было предложение выдвинуть его в епископы, но на удивление многих прихожан, ратовавших за его назначение епископом, Жак Лурье отказался от столь почетного назначения и попросился перевести его в Бэгли.
– Черт, не пойму, но почему именно Бэгли? Почему этот выродок выбрал для своих кошмарных экспериментов именно Бэгли?
– Об этом я не берусь судить. Значит, у него были на то свои причины. Может он чувствовал, что рано или поздно на его след выйдет полиция, я не знаю? Ведь он столько раз за восемь лет менял место своего жительства! Этих мест было немало, и везде он старался задержаться не более чем на несколько месяцев.
– Да, все-таки, в осторожности ему не откажешь?
– Он обладал каким-то шестым чувством и целых десять лет творил кровавый беспредел по обе стороны Тихого океана.
– И ведь его так и не поймали!
– Да, к сожалению.
– А что вы думаете о версии его вознесения на небо?
– Это полная чушь, не верьте никому, Патрик.
– Но ведь вам лично знаком старший криминалист SPPD Рой Мерфи, написавший книгу-расследование о том нашумевшем деле. Он пишет в своей книге, что был хорошо знаком с содержимым дневника и на 100 % уверен, что убийства Жака Лурье были напрямую связаны с черной магией, а не с его сексуальной разнузданностью и психическими проблемами.
– Я не хочу ничего слышать об этом дешевом шарлатане. Рой Мерфи никогда не видел в глаза того дневника, иначе бы он строго ответил за свою пустую писанину для молодых идиотов и профанов.
– Хорошо, не будем об этом. И последний вопрос, доктор Уорли: что стало с тем стариком, которого вы задержали в подвале церкви? Ведь это и был тот самый японский монах Дзэнте, ведь так?
– Я смотрю, вы осведомлены не меньше чем я, так зачем же вам потребовалось приглашать меня на радиопередачу?
– Вы же прекрасно знаете, уважаемый доктор Уорли, насколько непререкаемо ваше авторитетное мнение в полиции штата. Как мы могли не пригласить вас, задумав разговор о таком гиганте преступного мира, как Жак Лурье?
– Ладно, вы меня утешили. Старика мы отправили в Regions hospital в Сент-Поле и больше я его никогда не видел. Для нас было бы напрасной тратой времени пытаться что-то вытащить из него. Он был глух и нем и откровенно говоря, находился на грани безумия.
– Я слышал, что Дзэнте недолго прожил в больнице и был жестоко убит молодым врачом, который непосредственно занимался его лечением.
– Да, это так. Но эта уже другая история…Извините меня Патрик, надеюсь, я достаточно удовлетворил ваше любопытство. Через час у меня назначена деловая встреча с одним очень важным человеком и поэтому мне нужно идти.
– Что ж, огромное вам спасибо, уважаемый доктор Уорли. Вы доставили нам огромное удовольствие своим увлекательным рассказом, и надеюсь, для вас также это время не прошло даром.
– Спасибо всем и хорошего дня…Пока Патрик. Берегите себя!
– И вы берегите себя, доктор. Всех вам благ!.. Итак, только, что у нас в гостях побывал знаменитый детектив, а ныне известный религиовед Джейсон Уорли, который любезно поведал нам животрепещущий и полный ужаса рассказ об одном из самых загадочных и кровожадных маньяков Америки. Ну, а время нашей передачи подошло к концу и на этом, дорогие радиослушатели, я хотел бы проститься с вами до следующего четверга и пожелать вам удачной недели и крепких нервов. С вами был ваш hellish energizer Патрик «Hammer» Доусон…
…Петти не осталась равнодушной к душещипательной беседе настырного радиоведущего со своим именитым гостем и во время всего рассказа доктора Уорли с напряженным интересом прислушивалась к его мрачным откровениям. В ее душе с новой силой вновь зашевелилась смутная тревога, напомнившая ей о ее недавнем кошмарном сне. Она подсознательно почувствовала некую связь между пережитым сновидением и тем, о чем рассказывал невидимый доктор Уорли. Утомленно прикрыв глаза, Петти прислушалась к медленным ударам своего сердца. Отравленная страхом и отчаянием кровь вяло струилась по сосудам и венам ее тела, и казалось еще немного и алая река бессмертия превратиться в желеобразный кисель, источающий дурной запах смерти. Но мысли о смерти не особенно беспокоили Петти. Ведь рано или поздно она все равно придет за ней. И возможно это произойдет в том самом месте, в которое она ехала на желтом лимоне, разминающим четырьмя шипящими шинами дряблую шкуру серой гадюки.
Неожиданно восторженный вкрадчивый голос радиоведущего сменился отстраненным скрежетом и стоном кантри-блюза и из старого динамика полился одинокий медитативный голос Джона Ли Хукера. Петти вздрогнула, и широко распахнув глаза, устремила взгляд в овальную платину зеркала переднего обзора. Прямо на нее, не мигая, смотрели все те же светлые теплые глаза водителя кэба. Петти тут же отвела взгляд в сторону и смущенно заерзала на заднем сиденье.
– Хорошее сегодня утро, не правда ли, мэм? – услышала Петти спокойный приветливый голос водителя.
Петти удивленно вздрогнула и в растерянности стрельнула глазами в зеркало. Но водитель больше не смотрел на нее и был сосредоточен на дороге.
– В этот день в России почитается память святого Евстигнея. В старые времена в этот день определяли погоду на декабрь: «Каков Евстигней таков и декабрь», – огорошил странной фразой водитель слух Петти.
«Что за чушь»? – поморщилась Петти, не понимая причины внезапной вспышки любезности не особо разговорчивого до этого водителя.
– Вы из России? – машинально и без всякого интереса спросила она.
Водитель кэба молниеносно полоснул взглядом по зеркальной пластине и охотно ответил:
– Да, я родился в России, мэм.
– Хм, впервые еду в машине с таксистом из России! – не желая выказывать удивление, но все же удивилась Петти.
– А я удивлен, что для вас эта такая новость. Русских сейчас в штатах не меньше, чем других национальностей из иных стран, – пожал широкими плечами водитель кэба.
– Ну и как там, в России? – натянула насмешливую улыбку на бледное лицо Петти. Она недолюбливала эмигрантов и напрямую связывала нынешний бардак в стране с наплывом бывших граждан из Восточной Европы и Азии.
– Когда уезжал было шумно, – не заметив насмешки Петти, ностальгически выдохнул русский.
– Кажется, понимаю, вы приехали к нам в конце 80-х? – показала Петти свое знание политической истории.
– Да, Перестройка, Гласность, Горбачев! – на высокой ноте выдал водитель.
– Выходит вы живете в штатах уже больше двадцати лет. Тогда можно сказать, что вы почти американец, – теряя интерес к эмигранту, коротко зевнула Петти.
– Пожалуй, что почти, – согласно кивнул почти русский американец.
– И как, вас домой не тянет?
– Человека всегда куда-то тянет и он все время куда-то и от кого-то бежит, – философски изрек водитель.
– В чем-то вы правы, – нагнала на себя тоскливую тучку Петти.
– А куда и от кого бежите, вы, мэм? – пригвоздил Петти провокационным вопросом водитель желтого кэба.
– То есть…мне не совсем понятен ваш вопрос? – с досадой в голосе, отозвалась Петти.
– Ну, если исходить из того, что все мы куда-то бежим, то куда бежите вы? – расширил рамки своего вопроса русский водитель.
– Я? – Петти, упрямо поджала губы и надолго замолчала. Ее рассеянный взгляд отрешенно заскользил по танцующим по обочине дороги деревьям и нагромождениям сморщенных скал.
«Почему она должна откровенничать с этим малознакомым водителем, везущим ее в неизвестность? Зачем ему знать, куда направляется одинокая женщина с глазами раненой волчицы? Сколько таких таксистов она видела в своей жизни, но еще никто не задавал ей такого вопроса. Никто не имеет права копаться в ее душе и выпытывать то, что принадлежит только ей самой».
– Я чувствую, что мог обидеть вас, мэм? – после длительного молчания, тоном раскаяния обратился водитель к насупленной Петти.
Ответ водителя кэба несколько смягчил Петти, и она тихо выдохнула в ответ:
– Не стоит извиняться, я совсем не обиделась.
Джон Ли Хукер в последний раз ударил по струнам старенького Les Paul и следом радиоэфир заполнил высокий немного взвинченный голос Би-би Кинга, сопровождаемый неторопливыми джазовыми переливами саксофона и солирующей гитары. Услышав знакомую мелодию, водитель кэба немного прибавил звук на радиоприемнике и плавно повел плечами.
– Вам нравиться старый блюз? – искоса метнув взглядом на водителя, удивленно повела бровью Петти.
– Конечно, ведь это музыка моей молодости, – ухватился за ниточку назревающего разговора водитель кэба.
– Я слышала, что в СССР западная музыка подвергалась всяческим запретам, это так?
– Всякое было, но это не мешало нам знать своих кумиров в лицо и на слух.
– Мой отец тоже был помешан на блюзе, и до четырнадцати лет я практически не знала иной музыки, кроме Sonics, Rolling stones, Led zeppelin и The Jimmy Hendrix Experience, – неожиданно для самой себя разоткровенничалась Петти.
– Неплохая подборка рок-меломана. Я бы еще в нее добавил Pink Floyd, – восхищенно прищелкнул языком русский любитель блюза.
– Не напоминайте мне про эту группу, прошу вас, – кисло поморщилась Петти, резко теряя интерес к теме рок-музыки.
– Хорошо, не буду, – снисходительно пожал плечами водитель и вдруг выключил радио. В салоне автомобиля вновь повисло тягостное молчание, нарушаемое лишь мерным урчанием двигателя.
– Зачем вы выключили радио, оно мне совсем не мешало? – желая разрядить некоторую напряженность, неуверенно вопросила Петти.
– Просто я почувствовал, что вы совсем не любите старый блюз, – как ни в чем не бывало, легким тоном ответил водитель.
– Хм, а знаете, это правда. Я и в самом деле ненавижу слушать старый блюз, – слегка усмехнулась Петти.
– Он напоминает вам о минувших днях детства? – осторожно постучался любознательный водитель в закрытую дверь воспоминаний своей меланхоличной пассажирки.
– Не знаю, может и так. Я стараюсь об этом не думать, – плотнее прикрыла дверь Петти и с нетерпением посмотрела на свои часы. Стрелки часов двигались по орбите циферблата подобно двум околевшим червям: вяло и неторопливо. Ехать оставалось еще почти два часа. Ей вдруг захотелось поскорее выбраться из такси и, послав к черту водителя, идти пешком. Но ее шальную мысль блокировал голос всезнающего русского эмигранта:
– А вы знаете, в этой местности водятся бурые медведи и черные волки?
– Да что вы, не может быть?! – нервно улыбнулась Петти. Да, окружающие места и в самом деле вполне подходили для обитания свирепых хищников. Угрюмые буреломы и скальные накаты то и дело сменялись живописными видами голубых озер в обрамлении каменных бус и зеленых лесных начесов. Первозданная дикость и мощь окружающей природы магическим образом подействовали на Петти Чарли, и она почувствовала себя по-настоящему беспомощной вдали от уютных благ цивилизации, добровольно отвергнутых ею ради неведомой авантюры.
Обдавая жарким перегаром лета перезревшую землю, по синему тракту катилась огненная колесница солнца, окутанная розовым протуберанцем и налипшими перышками молочных облаков. Желтый лимон был сегодня королем трассы и летел вперед подобно птице, не рискуя столкнуться со встречными автомобилями. Это было немного странно, но за два с половиной часа путешествия, Петти не видела ни одного встречного авто. Вероятно, сегодня она окажется первой женщиной, преодолевшей в это утро такой долгий путь на северо-запад штата?