– Все нормально прошло?
– В целом да. – Смирнов понимал, что эти вопросы – лишь предисловие. – Что-то случилось, Павел Петрович?
– Приезжай, объясню в отделе.
– Прямо сейчас?
– Да. Думаю, там справятся без тебя.
– Легко, – согласился Смирнов. – Буду через полчаса.
– Давай, – буркнул начальник и отключился.
Следователь спрятал мобильник в карман и направился к Дитрукову: нужно было предупредить, что его срочно вызывают. Чутье подсказывало: произошло убийство, иначе Петрович не стал бы звонить, а дождался, пока Смирнов вернется, или отправил на место преступления кого-нибудь другого. По мокрухе у Смирнова были самые высокие показатели раскрываемости, так что Несметов упорно поручал все сложные дела ему. Это было, с одной стороны, лестно, а с другой – напряженно, потому что работать приходилось как проклятому. Вот и теперь, похоже, подвернулось что-то муторное.
– Соседи ничего не слышали. Это и неудивительно, стены в доме толстые. – Дымин ткнул ручкой вправо, не поднимая глаз от блокнота. – До шести вечера в квартирах на этой площадке было пусто, на втором этаже живет пенсионерка, она спала. – Оперативник вздохнул и слегка поморщился. – Свидетелей у нас, в общем, пока нет.
– А предвидятся? – Смирнов стоял, широко расставив ноги и засунув руки в карманы короткой кожаной куртки. Свет люстры отражался в его покрытом испариной бритом черепе.
– Опрашиваем жильцов. Возможно, кто-то встретил убийцу на лестнице. Но это вряд ли.
– Почему?
– Все были на работе.
– А разносчики объявлений, рекламы и газет?
– Проверяем, кто сегодня работал в этом районе. Судя по содержимому ящиков, на лестнице побывали двое. Пока дозвонились только до фирмы по ремонту оргтехники, они обещали прислать своего сотрудника.
Смирнов кивнул:
– Значит, дверь не взламывали?
– Взлом имитировали. Замок открыт либо изнутри, либо ключом, но потом в нем поковырялись чем-то вроде отвертки.
– Нашли это «чем-то»?
Дымин покачал головой:
– Похоже, наш парень унес инструмент с собой.
– Что еще?
Оперативник взглянул на дверь в соседнюю комнату, откуда доносились приглушенные разговоры и щелканье фотоаппаратов.
– Личность убитой.
– Давай. – Смирнов достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну и помял в пальцах, но закуривать не стал. Вот уже почти два месяца он пытался бросить курить, но полностью отказаться от вредной привычки пока не смог.
Дымин опустил глаза в блокнот.
– Растопова Елена Александровна, сорок два года, юрист. В Петербурге живет с 2010 года, до этого жила в Карелии. Разведена. Бывший муж Григорий Петрович Вышинцев, сорок шесть лет. Прописан в Калининграде. – Оперативник взглянул на Смирнова. – Мы выясняем его фактическое местонахождение.
Следователь кивнул и сунул незажженную сигарету в рот. Рука отозвалась болью, но было вполне терпимо. Синяк, конечно, сходить будет долго, но ему же не на пляже красоваться. А вот опухоль мешала, потому что из-за нее пальцы двигались медленно и неуверенно.
– Дети есть? – спросил Смирнов.
– Двое. Дочь двадцати трех лет, замужем, живет на проспекте Славы. И сын Виктор, тринадцать лет. Сейчас общается с психологом.
– С дочерью связались?
– Да, ждем.
– Кто нашел тело?
– Сын убитой пришел домой в половине седьмого…
– Почему так поздно? – перебил Смирнов.
– После школы отправился в кружок в Дом творчества, это через две улицы отсюда. С трех до пяти был там, затем зашел к приятелю. Информация проверена.
– Дальше.
– Пацан не смог открыть дверь квартиры, потому что замочная скважина была залита монтажной пеной. Он звонил матери, но та не отвечала. Тогда парень дозвонился до сестры, и та вызвала знакомого слесаря. Он прибыл через полчаса и открыл дверь.
– Постой, так это он сломал замок?
Дымин покачал головой:
– Нет, он просто отжал дверь фомкой.
– Ясно. – Смирнов перегнал сигарету в другой угол рта и нащупал в кармане зажигалку. Может, все-таки закурить?
– Собственно, пацан первым увидел тело, но нас вызвал слесарь, – продолжал оперативник.
– И где он сейчас?
– Я его отпустил. Показания он дал.
Смирнов кивнул.
– Долго они еще там? – Он указал на соседнюю комнату.
– Не знаю. Валера сказал, чтобы мы держались подальше от него, пока он не закончит. Кажется, он там реально занят.
– Ты видел тело?
Смирнову показалось, что Дымин невольно содрогнулся.
– Да, – сказал оперативник, закрывая блокнот. – Но разглядывать не стал.
– Все так плохо? Мне сказали, работал настоящий садист.
– Там все в крови. Если наш парень не перепачкался с ног до головы, то он просто ас.
Смирнов потянул ноздрями. Он давно уже улавливал запах крови и чего-то еще. Смесь была отвратительной.
– Ладно, – сказал он, садясь на продавленный диван. – Есть предположения, кто это сделал?
– Никаких.
– Что, совсем?
– Угу.
– А почему убитая была сегодня дома?
– На больничном. Третий день.
– Когда ей нужно было идти на прием?
Дымин заглянул в блокнот:
– Послезавтра.
– Она никому не говорила, что ждет сегодня гостей?
– Сыну нет, а дочери – скоро узнаем. По телефону расспрашивать не стал.
– Думаю, сын был бы в курсе. Если только она не встречалась с любовником. Есть, кстати, признаки?
– Вроде нет. Но это точнее скажет Валера.
– А ты почему так решил?
Оперативник пожал плечами:
– Постель больше похожа на койку больного, а не на ложе страсти.
– Ты эксперт?! – усмехнулся Смирнов.
– Нет, эксперт у нас Валера. Так что он нам и скажет.
– Чем жертва была больна?
– Я позвонил в поликлинику, лечащий врач сказал, что ангиной. Почти не могла говорить.
– На двери есть засовы или крюки? То, что нельзя открыть снаружи.
– Нет. Два замка, один цилиндровый, другой сувадальный. Оба накладные.
– А на внутренней двери?
– Ничего.
– Какой замок был залит пеной? Сувадальный?
– Да.
– А сломаны оба?
– Да. Хотя они не столько сломаны, сколько поцарапаны внутри. Механизм остался в рабочем состоянии. Так что наш убийца, скорее всего, пытался изобразить проникновение при помощи отмычек.
– Это Степа так сказал?
– Да. Он забрал замки на экспертизу, но по предварительному осмотру получается так.
Из соседней комнаты появился криминалист. Валера Ратников был приземистым пузаном с клочками волос над ушами, короткими пшеничными усами и мясистым носом, на котором криво сидели очки с круглыми стеклами, издалека напоминающими пенсне.
– Здорово, – кивнул он Смирнову и принялся стаскивать перчатки.
– Привет. – Следователь протянул руку, криминалист вяло пожал ее. – Ну что?
– Ничего хорошего. – Ратников вытащил большой мятый платок в серую клетку и протер лысину, затем шумно высморкался и спрятал платок обратно. – Похоже, настоящий псих.
– А поподробнее? – Смирнов постучал карандашом по блокноту. – Есть что-нибудь важное?
– Это после вскрытия. – Криминалист устало опустился в кресло. – Сейчас могу дать только общую картину. Полный modus operandi завтра вечером. В лучшем случае.
– Что-что? – не понял Смирнов. – Какой еще операнди?
– Ну, «образ действия». То, как убийца обставил преступление, – пояснил Ратников.
– Ясно. Мы это называем «почерком».
– Буду знать. Так вот, как я уже сказал, получите свой «почерк убийцы» завтра вечером.
– Что-то быстро, – удивился Смирнов.
– Дело необычное. – Ратников взглянул на Дымина. – Ты что, ему не сказал?
– О чем? – напрягся следователь.
Оперативник вздохнул, отведя глаза.
– Этот парень абсолютно чокнутый, – сказал он. – Смотрел фильмы про маньяков?
– Ну!
– Из той же области.
– Это решать психиатрам, – проговорил Смирнов недовольно. – Не надо самодеятельности. – Он повернулся к Ратникову: – Выкладывай.
– Да ради бога! – Криминалист сложил руки на животе. – Убийца работал неторопливо, часа полтора. Он явно получал удовольствие и не торопился – знал, что в ближайшее время никто домой не вернется. Руки у него не дрожали. Но я бы не сказал, что он знаком с медициной. Он явно стремился причинить боль, но места для надрезов выбирал наугад. Профан.
– Или он маскировался, – вставил Смирнов.
– Возможно. – Ратников пожал плечами. – Но не думаю. Такие люди обычно делают все по полной программе. Знай он особенно болезненные зоны, он бы этим воспользовался. Но об этом лучше скажут психиатры.
Смирнов кивнул:
– Конечно. Давай по телу.
– Смерть наступила в результате болевого шока или потери крови. Точно скажу завтра. Жертву усыпили хлороформом, привязали к столу и заклеили рот скотчем. Затем преступник нанес семь резаных ран, предположительно кухонным ножом, который оставил в комнате. Думаю, он взял его в квартире, а не принес с собой. Во всяком случае, я нашел на кухне еще четыре из того же набора. Затем убийца вспорол жертве живот и разрезал прямую кишку и мочевой пузырь. Их содержимое он извлек и поместил в миску, тоже, я уверен, взятую в квартире. Миску поставил женщине на грудь. К этому моменту она была мертва. Затем он отклеил скотч, отрезал язык и засунул его во влагалище. – Ратников развел руками. – Вот так-то!
– Есть еще надпись, – вставил Дымин.
– А, да, – кивнул криминалист. – На правой руке трупа по-латыни написано «Memento 9».
– «Помни о девяти», – перевел Смирнов.
– Точно. Напоминает известную фразу «Memento mori», «Помни о смерти», да?
– Да. А при чем тут «девять»?
Криминалист пожал плечами:
– Понятия не имею. Мое дело обследовать тела, а не расшифровывать послания психов.
Смирнов пробежал глазами записи в блокноте.
– Итак, что убийца принес с собой? – спросил он.
– Я думаю, набор был примерно такой: сосуд с хлороформом, тряпка, чтобы пропитать ее и набросить на лицо жертвы, инструмент для имитации взлома, синий скотч, баллон с монтажной пеной и веревка.
– А ножницы?
– Нет, пользовался теми, что нашел в квартире.
– Думаешь, он плохо подготовился?
– Ты имеешь в виду, что он не прихватил нож, ножницы и миску? Нет, это сделано нарочно, чтобы тащить с собой поменьше предметов, которые могут указать на него.
– Так я и думал, – пробормотал Смирнов. – Это все?
– Пока да.
– Ладно, спасибо. – Следователь закрыл блокнот и перегнал незажженную сигарету в другой угол рта. – Пришлешь мне завтра отчет на «мыло»?
Ратников кивнул:
– Как только – так сразу. Мы можем забирать тело?
– Фотки сделали?
– Конечно.
– Я сначала взгляну на него.
– Как хочешь.
Смирнов встал.
– Держи! – Криминалист достал из кармана и бросил ему плоскую жестяную коробочку.
Это была ментоловая мазь. Она заглушала запахи смерти и разложения. Смирнов открыл крышку и дважды мазнул под носом:
– Спасибо.
Вернув коробочку криминалисту, он вошел в комнату, где произошло убийство.
Дымин с явной неохотой последовал за ним.
Запах крови пробивался даже сквозь ментол. И неудивительно: ее натекло целое озеро. Помощники Ратникова расхаживали по паркету в резиновых сапогах. Вернее, уже не расхаживали, а сидели на жестком угловом диване и курили, стряхивая пепел в жестяные крышки.
– Привет! – сказал один из них, увидев Смирнова.
Следователь не помнил его имени. Кивнув, он подошел к краю темной лужи. До тела было метра полтора. Оно еще лежало на столе, но веревки, которыми убийца привязал женщину, уже сняли. Разрезанные, они лежали на табурете в целлофановом пакете. Канат примерно с палец толщиной. Криминалисты не повредили узлы – это тоже улика.
Смирнов бросил взгляд на труп. Покрытая коркой крови плоть, на груди – белая эмалированная миска. У него самого дома набор таких же. Запах испражнений, угадывающийся несмотря на ментол. Мухи, вьющиеся под потолком. Смирнов поискал глазами правую руку убитой. На ней была видна надпись, хотя разобрать буквы с такого расстояния было нельзя.
– Валер! – позвал следователь, обернувшись.
– Чего? – проговорил криминалист, входя.
– Чем он сделал надпись?
– Кисточкой.
– Какой?
– Не знаю. Волосков мы не нашли, но судя по тому, как легла кровь…
– Ты мне ничего об этом не сказал.
– Забыл. В отчете все будет.
– Значит, кисточку он принес и унес с собой?
Ратников кивнул:
– Никто из членов семьи не рисует. У парня есть набор для рисования, но убийца не стал бы забирать кисточку, если бы нашел ее в квартире. Все остальное он ведь оставил.
Смирнов остановил взгляд на луже крови. Она дотекла до противоположной стены, хотя большая ее часть впиталась в паркет. Вернее, ушла через щели между плашками.
– Ты сказал, наш псих хотел причинить женщине боль.
– Несомненно. Он пытал ее.
– Может, он хотел добиться какой-то информации? Она ведь работала юристом.
– Не думаю. Он снял скотч лишь однажды – после того, как она умерла. Он с ней не разговаривал. Во всяком случае, от нее реплик не требовалось.
– Тогда почему он вырезал язык после смерти? Она ведь уже не могла ничего почувствовать.
– Она закричала бы, если бы была жива.
– Это понятно. Я имею в виду, зачем его вообще вырезать?
Ратников устало пожал плечами:
– Да откуда я знаю? Наверное, это какой-нибудь символ. Так же, как надпись и миска с дерьмом. Мы можем забирать тело?
– Да.
Смирнов вышел из квартиры. Щелкнул зажигалкой. Поднес пламя к концу сигареты и сделал глубокий вдох. Дым обжег легкие, во рту появилось ощущение терпкости. Все портила только ментоловая мазь. Он достал платок и резким движением вытер ее, но это не помогло. Избавиться от нее можно, только вымывшись с мылом.
Дымин вышел на лестницу вслед за Смирновым.
– Мрак, да? – проговорил он кисло. – Мы это дело никогда не раскроем.
– Это как раз не факт, – возразил Смирнов.
– Не похоже на бытовуху.
– Слишком много… индивидуальности. Если это месть, мы найдем того, кто имел на жертву зуб. Она должна была кому-то очень крепко насолить, чтобы с ней сотворили подобное. Такие вещи в тайне не удержишь.
– Начать с работы?
Смирнов кивнул:
– Да, опросите коллег, клиентов, оппонентов – словом, всех, с кем она имела дело. И не только здесь, но и в Карелии.
Дымин недовольно засопел.
– Ничего, это не помешает, – сказал Смирнов, глубоко затянувшись и пожалев, что не может позволить себе выкурить еще одну. От этой осталась всего половина. – Пусть Жора поработает с соседями, родственниками и друзьями. Не пропускайте никого. Если она открыла убийце дверь, значит, знала его. Если он открыл ее сам, то либо имел ключ, либо мог его изготовить. То есть у него был доступ к одному из комплектов. Точно выясни, сколько их было. Наверняка один есть у дочери, а другой – у сына. Проверьте мужа дочери. И еще. Надо узнать, на кого записана квартира, есть ли завещание и так далее. Короче, отработайте мотив.
Дымин кивнул. Все это время он делал пометки в блокноте, хотя и так знал порядок при расследовании. И тем не менее каждый раз записывал то, что говорил Смирнов. То ли чтобы выслужиться, то ли из любви к порядку.
– Материалы мне нужны не позднее завтрашнего вечера.
Оперативник крякнул, но ничего не сказал. Смирнов смерил взглядом его плотную атлетическую фигуру. Широкие плечи, немного сутулая осанка боксера-любителя, короткая шея. Куртка-тренч цвета хаки и штаны-карго, в карманах которых Дымин таскал черт знает что: от зарядника для мобильного и до бутербродов, которые по утрам готовила ему его девчонка Лиза.
– Не затягивайте, – добавил Смирнов, хотя знал, что его оперативники зря терять времени не будут. – Это дело надо расследовать по горячим следам.
– Если парень притащился из Карелии…
– То он уже на пути домой, – кивнул Смирнов. – Но мы все равно можем проследить его перемещения. Запросите списки отбывших в Карелию.
– Что, все? – опешил Дымин.
– Да. Поезда, самолеты. Прикиньте, сколько ему нужно было времени, чтобы добраться отсюда до вокзалов и аэропорта. Получите примерное время, когда он мог покинуть город. Но акцент сделайте на питерском окружении.
Дымин кивнул с явным облегчением.
– Ладно, постараемся побыстрее.
На площадке появились помощники Ратникова. Они выносили на носилках упакованный в черный пластиковый мешок труп. Сам криминалист шагал следом с кожаным чемоданчиком в руке.