После этого профессор умотал по каким-то своим делам, Павла отпустили отдыхать, ибо здесь было уже далеко за полночь, а вот Александра «военный» попросил остаться, став в тот момент невероятно похожим на папашу Мюллера из незабвенного сериала. Просьбы же начальства, как известно, приравниваются к приказу и выполняются по команде «Бегом!», поэтому он даже не попытался спорить. Просто остался сидеть на месте и рассматривать «военного», а тот в свою очередь рассматривал его.
– Ну, что скажешь о своем напарнике? – спросил «военный», когда пауза несколько затянулась.
– О Павле? – Александр пожал плечами. – Нормальный пацан. Труса не празднует, под огнем не обделался, здоровья вагон. Необученный, правда, совсем, ну да это дело наживное. Жмура сегодня своего первого положил, это ясно, но оклемался быстро. А что?
– Мы предполагаем сделать вас постоянной группой. Как смотришь?
– Нормально.
«Военный» неопределенно хмыкнул, потом кивнул словно бы не Александру, а собственным мыслям и сказал:
– А теперь давай спрашивай.
– О чем?
– А о том, что тебя нервирует. Наверняка ведь у тебя куча непонятных моментов имеется.
– Имеется. Например, мне непонятно, почему выбрали именно меня. Насколько мне известно, всякой спецуры, оставшейся не у дел, хватает. Человек, прошедший спецподготовку и имеющий реальный боевой опыт, а не только стрелявший из засады, как я, наверняка с подобными задачами справится лучше. Да и, честно говоря, физическая подготовка у такого умника будет классом выше, чем у нас.
– На то есть две причины. – «Военный» подумал секунду, потом достал сигареты. – Не возражаешь, если закурю?
– Вообще-то вы здесь хозяин.
– Некоторые, как и ты, бросившие курить, на дух табачный дым не переносят, а мне не хотелось бы напрягать собеседника.
– Да плевать. Я к дыму отношусь безразлично.
– Ну, это замечательно. – «Военный» закурил, выпустил густой клуб синего дыма, прямо как не слишком новый мотор при запуске. – Итак, тому две причины. Одну из них я объясню тебе чуть позже, вторая же проста. Всех этих спецов натаскивало государство. Я имею в виду настоящих спецов, не призывников, а тех, кого готовили серьезно и вдумчиво. У них весьма специфические рефлексы, и многим, что называется, за державу обидно. Вполне нормальная реакция, кстати. Вот только, оказавшись в той ситуации, в которой были вы, они могли, к примеру, начать собственную войну или же броситься очертя голову, к примеру, в Москву к Сталину, чтобы войну переиграть. По-человечески их вполне понять можно, и осудить рука не поднимается, но дело бы осталось несделанным, а это чревато. Ты же пошел, сделал и вернулся. Рациональный и в достаточной степени подготовленный человек, не связанный особыми моральными принципами, именно такой нам в данном случае необходим.
– Это было так предсказуемо?
– Ну, разумеется. Твой психологический портрет составлен достаточно давно.
– И что еще говорит мой психологический портрет?
– К примеру, ты меня при случае убить собираешься. За намек, что родные твои у нас в заложниках оказываются. Кстати, не советую, кто предупрежден – тот вооружен. Еще вопросы?
– Почему вы так по-дурацки проводили мою вербовку? Мне всегда казалось, что люди из серьезных контор работают тоньше.
– Заметил? Просто замечательно. Это маленький тест на наблюдательность и сообразительность. Вопрос возник, следовательно, ты его прошел.
– Зачем для того, чтобы сделать предложение, выгодное, не скрою, предложение, вы меня скрутили? Можно было бы вначале поговорить.
– А ты бы согласился? Очень сомневаюсь. Для начала ты бы просто не поверил, принял бы нас за психов. Ну а когда бы мы тебя все же убедили, стал искать способ отказаться. Поверь, эти варианты перебирались, и был выбран оптимальный. Еще что-нибудь интересует?
– Каковы мои шансы остаться в живых после всей этой катавасии?
– А вот сейчас я тебе объясню первую из причин того, что нас заинтересовал именно ты. После этого о своих шансах думай сам, идет? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Для начала разреши представиться. Колобанов Илья Анатольевич, полковник ФСБ в отставке.
– Однофамильцы? – с интересом посмотрел на него Александр. Фамилия у него была не то чтобы редкая, но и на каждом углу такую не услышишь.
– Родственники, – сухо ответил собеседник. – Мог бы и сам догадаться, не маленький. Именно то, что ты мой сколько-то юродный племянник, и повлияло на выбор.
– Очень интересно. Однако мне про вас никто ничего не рассказывал. Мать – а я ведь взял ее фамилию – ни о каких дальних родственниках ничего не говорила.
– Естественно, не говорила, она и не знала. История давняя… Если хочешь и не устал, я тебе расскажу.
– Рассказывайте. – Александр налил еще чаю, щедро сыпанул в кружку сахару и, зацепив с тарелки горсть соленых крекеров, пересел в стоящее у стены офисное кресло, большое и удобное. – Спешить все равно некуда. Тем более интересно же.
– Это точно. Итак, что ты знаешь про своих предков времен Гражданской войны?
– Ну, мой прадед воевал на стороне красных.
– И как он туда попал? – остро взглянул на него Илья Анатольевич. – Ты в курсе, кем он был до революции?
– Управляющим небольшой пароходной компанией в Питере.
– То есть человеком не бедным. И как же он стал красным?
– Насколько я знаю, у него дочь, сестра моей бабушки, старшая, кажется, во время революции погибла. Причем по вине то ли казаков, то ли еще кого-то, кто потом белых поддерживал.
– Да, так и было. И что ты еще знаешь?
– Служил. Был грамотный и неглупый, дошел до командира батальона. Ходил с Тухачевским на Польшу, там попал в плен. Поляков, как мне рассказывали, после этого ненавидел люто…
– Ну, в принципе, историю своего рода ты знаешь. Так вот, мой дед был братом твоего прадеда. Только оказался он на стороне белых. Воевал, и неплохо, до штабс-капитана дослужился. Ушел из Крыма с Врангелем, а потом вернулся вместе со Слащевым.
– Слащев-вешатель?
– Булгакова начитался? Ну да, был за Слащевым такой грешок, подавлял большевистское подполье, что, кстати, абсолютно нормально, и повесил нескольких руководителей – в то время тоже в порядке вещей. Кстати, там в руководстве были практически одни евреи, и его потом обвиняли в антисемитизме, надо сказать абсолютно незаслуженно. Евреи впоследствии хлопнули генерала, ну да это к делу не относится. Это уже совсем другая история, я потом тебе расскажу, если захочешь, а пока вернемся к нашим баранам. Итак, мой дед вернулся в Россию и, что интересно, никаким гонениям не подвергался. В Отечественную войну снова был призван, дослужился до майора, орденов на кителе, помню, столько было, что пулей не прошибешь. Его сын, мой отец, выбрал профессию военного, ну а я пошел по безопасности. Вот, в принципе, и все. О том, что у меня в России остались родственники, узнал года три назад, когда уже на вольные хлеба ушел, начал искать. Ну и нашел, причем, согласись, очень удачно.
– Интересная сказка. – Александр потер переносицу. – Даже если это правда, все равно как-то нереально получается.
– Можешь поверить, бывают и покруче совпадения.
– Бывают, – согласился Александр. – Ладно, пусть так. А вопрос можно? Не в тему.
– Задавай.
– Вот скажите… Меня этот вопрос как раз из-за прадеда интересует. Что там с Польшей было? А то всякое пишут, до сих пор понять не могу, кто прав, кто виноват.
– Да никто не прав. Были когда-то две соперничающие державы, причем Польша была сильнее. Про Лжедмитрия слыхал? Тогда ведь наши предки еле отбились, потеряв огромные территории, включая Киев. Обидно и сильно ударяло по престижу. Но сменилась эпоха, и Польша резко отстала. Ее армия была хороша на фоне средневековых, но на определенном этапе пришло время регулярных армий, и здесь ничего серьезного поляки создать не смогли. У них и страна-то фактически распалась: слабые короли, не имеющие реальной власти, огромная куча дворян, которые тянули одеяло во все стороны. Закономерно, что потом их съели. Кусок Польши отошел России. Сомнительное, кстати, приобретение, но не суть. Когда произошла революция, этот огрызок тоже получил самостоятельность, на международном уровне была обговорена и согласована граница. А полякам захотелось большего, ну, они под шумок и хапнули то, что им ни с какой стороны не принадлежало. Тухачевский, с которым, между прочим, тоже не все ясно, полез отбивать, получил по сопатке, и куча народу оказалась у поляков в плену. С пленными обращались, мягко говоря, сурово. Знаешь, немцы со своими концлагерями и близко к полякам не стояли…
– За это им и устроили Катынь?
– Не повторяй глупостей, которые по ящику несут, дураком выглядеть не будешь. Там все куда проще. Была в лагере группа поляков. Началась война, про них банально забыли. Ну, не было в тот момент ни сил, ни времени еще и этими трусами заниматься.
– Почему трусами?
– Да потому, что вместо того, чтобы родину защищать от немцев, они к нам сбежали. Россия свои территории, которые поляки наглым образом украли, назад взяла, а эти умники были никому не нужным довеском. Так что их просто оставили, а немцы, соответственно, не знали, что с ними делать, и покрошили. Теперь же они немцам претензии боятся предъявлять, а перед нами выделываются как могут. Ну, ничего, – рука отставного полковника непроизвольно сжалась в кулак, – им это еще отрыгнется. Как, удовлетворил я твое любопытство?
– В общем-то да.
– Тогда вернемся к нашим баранам. Итак, если ты не хочешь дальше сотрудничать, мы тебя просто отпустим. Нет, не совсем просто, вывезем подальше. Ты даже не знаешь, где мы находимся, а в сказки о параллельных мирах никто не поверит. Если же согласишься, условия ты знаешь.
– Пожалуй, соглашусь, деньги хорошие, да и интересно же… Но Николаича в таком случае мне по-любому валить надо. Если я начинаю работать на вас, Призрак должен исчезнуть.
– Давно соскочить хотел?
– Давно.
– И правильно. Ничем хорошим игры в чикагских гангстеров не кончаются. Ладно, завтра вас с Павлом отвезут в город, там и разберешься со своим Николаичем. Дней десять, может, больше у вас будет. И вот еще что. Раз уж будете с Павлом работать вместе, проследи за мальчишкой, чтобы стресс снял и не сорвался. В бордель его своди, что ли…
– Да легко. Только, сдается мне, этот не сорвется.
– Я тоже так полагаю, но подстраховаться все равно стоит.
– Ладно, а как мне узнать, когда и куда возвращаться?
– Я тебе позвоню, за вами приедут.
На этой минорной ноте высокие договаривающиеся стороны и распрощались. Александр пошел спать, но, хотя и сильно устал, заснуть не мог долго, лежал, глядя в потолок, и обдумывал грядущие перспективы. По всему выходило, дело светит интересное и денежное. Работа, конечно, с риском, но ведь и профессия киллера не самая спокойная. Вновь обретенный родственник – это, конечно, тоже интересно, но тонкие материи сейчас волновали меньше всего. Жил без дальних родственников и еще проживет, хотя, конечно, полкан этот – мужик серьезный и поучиться у него явно есть чему.
В город их отвезли на следующий день, ближе к вечеру. С утра дали выспаться, и Александр давил на массу почти до обеда, потом был новый разговор с профессором, на сей раз они с Павлом были у работодателя поодиночке, и их обоих заставляли, независимо друг от друга, вспоминать каждую мелочь, что была во время того рейда. Вечером отпустили отдыхать, честно предупредив, что перед дорогой им придется выпить одну не самую приятную на вкус дрянь, от которой оба заснут на полчаса, может, минут на сорок, то есть ровно настолько, чтобы не определить место, откуда они едут. На чуть обиженный вопрос Павла о недоверии последовал вполне логичный ответ, что недоверием здесь и не пахнет. Просто-напросто в жизни случается всякое, и развязать язык можно любому, но тот, кто не знает, не сможет и рассказать. Павел моментально заткнулся, до него, похоже, начало доходить, что игры, в которые он ввязался, намного опаснее, чем представлялось на первый взгляд.
Они проспали почти всю дорогу. Забросили их к самому подъезду дома, в котором располагалась «публичная» квартира Александра, и он, недолго думая, предложил напарнику зайти, а уже потом идти развлекаться. Павел, секунду подумав, согласился. Как стало известно, жил аспирант в общежитии, и так прожить всю жизнь ему не хотелось. Потому, в принципе, на предложение своего руководителя и согласился. Ну, не только поэтому, разумеется, денежный вопрос стоял в числе основных. Теперь же после первого рейда мечта о собственной жилплощади стала реальностью, и настроение у парня было самое фестивальное, а как же, денег хватало и на квартиру, и на обстановку, и еще на многое. Правда, Александр ему посоветовал не торопиться, слишком резко образовавшееся богатство может привлечь нездоровое внимание, ну да это Павел и сам понимал. Впрочем, у него были какие-то свои идеи по тому, как объяснить неожиданные доходы, и Александр не стал спрашивать какие – не мальчик, сам разберется.
К родителям Павел тоже ехать не собирался, мать его сейчас в темпе вальса пыталась наладить личную жизнь, так что сыну, конечно, была бы рада, но… Именно это но служило камнем преткновения, так что идею товарища зайти к нему, а потом вместе отправиться куда-нибудь и хорошенько оттянуться Павел воспринял со здоровым энтузиазмом, тем более одет был вполне цивильно, хотя и недорого.
Выбравшись из неновой, но приличной «тойоты», на которой их привезли (Александр мысленно одобрил выбор начальства – в глаза такая машина уж точно не бросается), напарники поднялись в квартиру. По дороге, буквально на пороге своего подъезда, Александр вежливо раскланялся со средних лет дамой, проживающей двумя этажами ниже, которая ему вполне искренне улыбнулась. Непонятно почему, но на таких женщин средних лет он всегда производил самое благоприятное впечатление. Потом, почти сразу, он прошипел сквозь зубы приветствие бабульке с первого этажа, и она ответила ему тем же – друг друга они взаимно не любили. Бабка, ярая коммунистка, считала его, как, впрочем, и всех обеспеченных людей, сволочью, разворовывающей народное достояние, Александр в свою очередь относился к ней как к выжившей из ума маразматичке. Единственно, неприятно было ощущать, что в чем-то бабка, в одночасье потерявшая все, включая веру в светлое будущее, права, но об этом он умел заставлять себя не думать. В общем, нормальная ситуация, обычные человеческие отношения между жильцами. Из-за этих отношений Александр, если честно, и лелеял мечту о собственном доме, где ни на кого не придется оглядываться.
В квартире он сразу полез под душ, сказав напарнику, чтобы тот осваивался. Тот и освоился: когда хозяин, оставляя за собой мокрые следы, прошлепал в комнату, Павел уже вовсю гонял чертиков на экране компьютера. Судя по грохоту и ненатуральным стонам, доносящимся из колонок, он был в компьютерных стрелялках-убивалках настоящим профи. В отличие, кстати, от Александра, который подобные игры недолюбливал, предпочитая что-нибудь неторопливое, над которым можно посидеть и подумать. «Цивилизацию» там, «Героев меча и магии»… Хотя, если честно, и в эти игры играл от случая к случаю, редко включая компьютер и держа его исключительно как дорогую игрушку. Работать на нем он и вовсе не умел – издержки воспитания, в первый раз такую машинку он увидел, когда ему было уже довольно много лет, и специально управлять ею не учился.
Подняв на него глаза, Павел заявил, что комп классный. А у них на кафедре старье жуткое. Александр кивнул, предложил ему оторваться от увлекательного времяпрепровождения и привести себя в порядок – на вечер запланирован ресторан. Там хоть и бывает иной раз всякая шваль, но зачем выглядеть как шаромыжник? А компьютер Павел себе и без того сейчас купит, какой душа пожелает.
Самым тяжелым оказалось подобрать напарнику свежую рубаху, тот все же был на пару сантиметров выше Александра. Два сантиметра – мелочь, а вот заметно более широкие плечи и общая мускулистость – это уже хуже. Хорошо еще, сам Александр предпочитал одежду просторную, не стесняющую движений, тем не менее из его гардероба напарнику подошла только легкая белая рубаха с коротким рукавом. Ну и ладно, ничего страшного, все равно сверху будет пиджак.