– А где находится это ателье? – продолжила допытываться я у старушки. – Далеко или рядом?
– Ой, дочка, да как тебе сказать, – задумалась старушка. – Я как-то раз была у него. Когда фотографии внука забирала. Это нужно сначала на автобусе ехать, затем немного пройтись, а там и оно.
Из подобного неопределенного объяснения я, конечно же, ничего не поняла, а потому вновь спросила:
– А на каком автобусе нужно ехать? И до какой остановки?
– На сорок втором. Выйти нужно у старой больницы, там еще сейчас магазин какой-то сделали. А раньше-то ведь медпункт был. Столько народу в него ходило, а потом закрыли, да в соседний район всех передали. Много ли теперь туда накатаешься…
Старушка вновь замотала головой, которая казалась висящей на одной жилке и вот-вот готовой отвалиться. Но нет, старушка пока еще ею неплохо управляла.
– Я знаю тот магазин, «Грушевский» он называется, – похвалился Ромка. – Только вот фотоателье поблизости от него не видел.
Посмотрев вновь на бабушку, я спросила:
– А ателье от этого магазина далеко? Как к нему пройти?
– А прямо по трамвайным путям. Мимо него они идут. Там вывеска есть, так что не пропустите, – пояснила мне вновь старушка.
Поблагодарив за помощь, я попрощалась с ней и первой направилась вниз. Виктор, Ромка и Светлана поспешили за мной следом. Когда же мы оказались на улице, Бабенкова торопливо остановила меня и спросила:
– Поедем искать?
– Поедем, – кивнула я. – Нужно же выяснить, чем вы насолили этому товарищу, что он сделал фотомонтаж и обвинил вас в убийстве.
– Да, хотелось бы знать, – садясь на заднее сиденье, вздохнула женщина.
Ромка влез в машину следом за ней. Виктор сел за руль, вставил ключ в замок зажигания и стал заводить машину. Первая его попытка не увенчалась успехом – мотор не только не завелся, но даже и не подал никаких признаков жизни. Виктор повторил все еще раз, но и теперь результата не было никакого.
– Ну вот, не хватало еще, чтобы она сломалась, – вздохнула я расстроенно. – И, как всегда, в самый неподходящий момент.
– Уверена, это все из-за меня, – взялась за старую тему Бабенкова в тот момент, когда у нее как раз зазвонил телефон. – Мне последнее время категорически не везет в жизни. Вы же сами видите.
– Это вам только так кажется, – уверенно выдал ей в ответ Ромка.
Я же вышла из машины вслед за Виктором. Тот уже успел открыть капот, повозился под ним, а потом попросил меня попробовать завести машину. Я выполнила его просьбу, но «ладушка» словно назло не подавала никаких признаков жизни. Стало ясно, что машина требует ремонта.
– Ну так что там? – высунувшись в окно, спросил у Виктора Ромка. – Поломка, что ли?
Не дожидаясь ответа Виктора, я снова вышла из своей «ладушки» и подошла к нему. На мой немой вопрос тот только неопределенно развел руками, давая понять, что не имеет никакого представления, что в ней сломалось.
– Ладно, вызывай аварийку и гони ее в гараж, – немного подумав, сказала я. – А мы со Светланой Ивановной доберемся до этого ателье на автобусе. Может, так будет даже удобнее, быстрее найдем. Ромку возьми с собой.
Легкий кивок со стороны Виктора означал его полное согласие с моим предложением. Теперь мне не оставалось ничего другого, как объяснить всю ситуацию нашей заказчице, а затем, если она того захочет, отправиться на поиски ее неизвестного врага на общественном транспорте.
Как и следовало ожидать, Светлана, не задумываясь, согласилась сопровождать меня до ателье. Было видно, что ей не терпится увидеть того человека, который пытается выставить ее убийцей. Зато вот Ромка немного поупрямился, ворча, что ему вечно все самое интересное приходится пропускать, но потом все же согласился остаться с Виктором.
А мы с Бабенковой направились на автобусную остановку.
Проведя там минут пятнадцать, дождались-таки автобуса с нужным номером и, втиснувшись в него, направились в центр города.
Стоя в толпе пассажиров, Светлана устало посмотрела на меня и сказала:
– Мой муж в вас и в самом деле не верит.
– Это он вам сказал? – поддержала разговор я.
– Да. Не при вас, конечно, потом. Ему показалось, что вы слишком молоды, чтобы заниматься такими сложными делами.
– Что ж, видимо, придется доказать ему обратное, – натянуто улыбнулась я, понимая, что женщину нужно хоть как-то приободрить.
Светлана только устало вздохнула и о чем-то задумалась.
Я устремила свой взгляд в окно, рассматривая проплывающие мимо здания. Мне нравился наш город, несмотря на то, что порой в нем бывало просто невыносимо жить. Но ведь подобные ситуации создает себе сам человек, а город тут вовсе и ни при чем. Город живет своей собственной жизнью. В одном месте он стареет, что-то даже отмирает, в другом в нем зарождается новая жизнь. И вся эта древность, старина и новизна умудряются сосуществовать и жить в мире и согласии, что не всегда удается окружающим нас людям.
Неожиданно автобус резко дернулся и притормозил. Я поняла, что мы достигли очередной остановки, где часть пассажиров вышла, а другие, напротив, втиснулись, ругаясь и ворча. Понимая, что, если я сейчас не продвинусь вглубь, меня попросту затопчут, я втянула живот и попробовала пронырнуть между стоящими передо мной двумя амбалами в кожаных куртках. Но сделать мне этого не удалось, так как животики этих малых так тесно прижимались друг к другу, что между ними не смогла бы протиснуться и мышь.
Чем дольше мы ехали, тем больше я нервничала и злилась от того, что люди просто не желают замечать неудобства других, а порой и намеренно толкаются, видимо, считая, что данный транспорт предназначен персонально для них. Нет, в нашей стране этикет явно не в моде. Никакого уважения друг к другу.
Я посмотрела на часы: мы ехали уже двадцать минут. Еще немного, и можно будет выходить. Поскорей бы уже, я больше не выдержу! И без того все бока измяты и никакой массаж не требуется.
– Мужчина, куда вы прете, – заворчала стоящая ко мне спиной тучная женщина лет пятидесяти. – Вот сейчас будет остановка, все и выйдем.
Но мужчина продолжал лезть к двери. Я в очередной раз вздохнула, предчувствуя назревающий в автобусе скандал, тем более что женщина уже открыла рот, чтобы вновь что-то сказать, но тут кто-то громко взвизгнул, началась какая-то толкотня и шум. Я не сразу поняла, что произошло, но когда увидела, что Бабенкова, стоящая ближе к выходу, нежели я, испуганно зажимает рукой бок, а лысоватый тип с серьгой в одном ухе буквально выскакивает из автобуса на ходу, открыв дверь аварийной кнопкой, до меня дошло – Светлану пытались убить и возможно даже ранили.
Моментально все закипело. Тучная скандалистка истерично завизжала, старик в старой норковой шапке, тыкая пальцем на убегающего парня, во весь голос закричал:
– Он, он с ножом на нее лез. Я видел, все видел.
Я растерянно застыла на месте, не зная, что предпринять – то ли кинуться догонять покушавшегося, то ли сначала проверить, как себя чувствует Бабенкова, которую от меня заслонили чьи-то спины. Но нет, догнать я никого, конечно же, не успею, значит, нужно хотя бы долезть до Светланы.
Сама моментально позабыв про все правила приличия, я, активно работая локтями и руками, полезла вперед, расталкивая всех перед собой.
– Светлана Ивановна, Светлана Ивановна, вы в порядке? – кричала я через головы.
– Да-да, все нормально, – отозвалась она почти сразу. – Лезвие проткнуло только одежду, а до кожи не дошло. Видите, какой хороший у меня плащ, – пошутила она.
Наконец я оказалась с ней рядом и сама посмотрела на место нанесения удара. Нож прорезал кожаное пальто Бабенковой, но, видимо, запутался в утепленной подкладке.
– Я случайно не удержалась и отшатнулась в сторону, а он в тот момент меня и пырнул, – принялась объяснять Бабенкова. – Если бы не этот неумеха водитель, – покосилась она в сторону собирающего все кочки водилы, – меня бы сейчас на этом свете точно не было бы.
– Кошмар, это надо же, – завелась все та же толстушка, что и в первый раз, – средь бела дня уже на людей с ножами бросаются. И куда только у нас милиция смотрит? Развели хулиганье.
– Женщина, а вы его хотя бы запомнили? – поинтересовался сочувствующий мужичок. – Фоторобот бы составить не помешало.
– Да где там она запомнила, – вместо Светланы ответила ему другая особа в длинной коричневой дубленке. – Она же спиной к проходу стояла. Никто его толком и не рассматривал.
– Давайте выйдем, – предложила я Светлане Ивановне.
Она согласилась сразу и, крикнув шоферу, чтобы притормозил, первой сошла с автобуса. Оказавшись на свободе, я вновь спросила у нее:
– Вы действительно в порядке?
– В полном, – натянуто улыбнулась Бабенкова. – Не знаю, во что теперь и верить, – продолжила она немного помолчав. – Казалось бы, должны меня были сегодня убить. Но нет, пошатнулась я, да и погода подходящая выдалась, что все в куртки да дубленки обрядились. Не скажешь, что и конец осени. А будь теплее да водитель получше, сейчас бы уж летела в мир ангелов или бесов. А там как знать…
– Вы и в самом деле не видели этого парня? – дождавшись паузы, спросила я у заказчицы. – Может, все же он вам знаком.
– Да нет, что вы, – замотала головой Светлана Ивановна. – Впервые видела, точнее… Ну, в общем, вы сами все поняли. До этого ли мне было.
– Странно, кому нужно вас убивать? Вы и без того одной ногой в камере.
– Хотелось бы и мне это знать, – ответила Бабенкова. Затем пристально посмотрела на меня и добавила: – Пойдемте, Оля. Нужно отыскать этого подлеца фотографа.
И мы зашагали по тротуару в направлении фотолаборатории.
* * *
Просмотреть фотоателье, как и сказала старушка, нам и в самом деле не удалось. Оно находилось как раз на углу дома, за который поворачивали трамвайные пути. К тому же и вывеска на нем была впечатляюще яркой и броской, так что пройти мимо было фактически невозможно.
Собираясь с силами для предстоящей беседы, мы со Светланой Ивановной несколько минут помялись на крыльце ателье и, только когда наша остановка слишком затянулась и мы стали мешать входящим и выходящим, рискнули пройти внутрь. Первым местом, куда мы попали, оказалась небольшая комната с несколькими стеклянными витринами. В одной из них стояли фотоаппараты вперемежку с пленкой разных фирм, на другой, в один рядок, ютились фотоальбомы и деревянные рамки.
В дальнем углу, отгороженном от основной части комнаты темными тяжелыми шторами, в щель были видны световые установки и стул. Видимо, там делали фотографии на документы. Рядом с этим уголком была дверь. В настоящий момент она была немного приоткрыта, и я заметила там нескольких мужчин.
Я сразу направилась к этой самой двери и, бесцеремонно отворив ее, громко спросила:
– Где я могу найти Колесникова Николая Павловича?
Несколько пар глаз моментально уставились на меня. И только спустя минуту один из присутствующих, мужчина лет тридцати с небольшим, повернулся на своем крутящемся стуле и изрек:
– Забавно, зачем это я понадобился такой красивой леди? Или, может, она моя тайная воздыхательница и пришла признаться в любви, – буквально издевался он, веселя своих коллег.
Мне же этот мужской юмор таким уж смешным почему-то не показался, а потому я строго и уверенно произнесла:
– Красивая леди желает отлучиться с вами на несколько минут в более укромное местечко.
Как и следовало ожидать, мои слова мужчины восприняли и в прямом смысле слова, так что в адрес Колесникова тут же посыпались самые разные недвусмысленные пожелания.
Я вернулась в первую комнату, чтобы там подождать Николая Павловича. Он вышел почти сразу и, поймав пристальный взгляд Бабенковой, устремленный на него, присвистнув, радостно произнес:
– Ух ты, так их еще и двое.
По его лицу я поняла, что Светлану он не признал, но это пока мало что меняло. Я жестом поманила его следом за нами и направилась к выходу. Только чуть в стороне от входа я остановилась и повернулась к мужчине лицом. Тот, видя, что мы ведем себя как-то скованно и все время молчим, так же стих и стал ждать, что же будет дальше.
– Удивлены, что мы вас вызвали? – первой нарушила молчание я.
– Ну, отчасти, – признался Николай.
– Что ж, я поясню причину. – Достав из сумочки взятую у Здоренко фотографию я протянула ее мужчине и стала наблюдать за его лицом.
Тот принял снимок без особой опаски, равнодушно окинул его взглядом, перевернув, посмотрел, нет ли чего сзади, а потом вернул мне и сразу спросил:
– Ну и что?.. Качество, кажется, отменное. И потом не факт, что эту фотку делал именно я. Точнее, я даже не припомню, что я ее раньше видел.
– Неужели? – усмехнулась ему в лицо Бабенкова. – Так, может, вы еще и не живете на седьмом этаже в девятиэтажке, по улице Лубниной?
– Нет, почему же, живу, – смутился мужчина. – Стоп, а откуда вы знаете мой адрес?
– Это не имеет значения, – ответила я. – Проблема сейчас в другом. Вот этот снимок, – я потрясла карточкой перед лицом Колесникова, – был сделан из окна вашей квартиры. На нем – дом напротив. Точнее, одно из его окон. Как вы это объясните?
– А с чего это я должен что-то объяснять? – уперев руки в бока, переспросил у нас Николай.
– С чего? – взорвалась Бабенкова моментально. – Я тебе сейчас скажу с чего, – и она кинулась на мужчину с кулаками.
Я едва успела остановить ее, перехватив занесенную руку, и, оттолкнув в сторону, попросила:
– Пожалуйста, не надо. Успокойтесь.
– Как же тут успокоишься? Да он же издевается надо мной. Ну, ты, – Светлана мотнула головой в сторону Колесникова, – признайся честно, что я тебе такого сделала, что ты меня обвиняешь в убийстве? Ну, говори, что?
Вызывающе глядя на Николая, Светлана буквально дрожала всем телом. Я же не сводила глаз с фотографа, все больше и больше убеждаясь в том, что он не имеет ни малейшего представления, о чем сейчас идет речь. Это было странно, но все же вполне возможно, учитывая то, что любую дверь при необходимости можно вскрыть, а затем, без каких-либо следов, вновь закрыть. Так что нужно было все прояснить.
Повернувшись к Бабенковой и попросив ее отойти в сторону, а мне дать возможность самой поговорить с мужчиной, я сразу обернулась к Колесникову и спросила:
– Вы и в самом деле не делали этой фотографии?
– Да нет, зачем мне это нужно, – замотал головой Николай Павлович.
– Не знаю, но то, что окно заснято из вашей квартиры, это очевидно, – добавила я.
– Ничего не понимаю, – почесал затылок фотограф. – Может, вы ошибаетесь?
– Вряд ли. Давайте подумаем вместе, как такое могло случиться. Сначала скажите, вы снимали хоть чьи-то окна из своей квартиры, может, не сегодня, давно? – спросила я.
– Конечно же, нет, зачем они мне сдались, – подернул плечами Колесников. – И потом, меня даже в городе не было недели три. Вместе с женой ездили в гости к родственникам.
– Не врете? – переспросила я на всякий случай, хотя чувствовала, что мужчина говорит мне правду.
– Зачем? Можете даже у соседей спросить, они подтвердят.
– А когда вы вернулись, – начала высказывать свои предположения я, – вы не заметили чего-нибудь подозрительного в доме? Может, замок был сломан, что-то сдвинуто, лежит не так, как раньше?
– Да нет, то есть да, то есть… – Николай замялся, но, поймав мой проницательный взгляд, пояснил: – Пока нас не было, за квартирой присматривал мой коллега. Он парень хороший, только вот бабник порядочный, притом, что он cам женат. Так, может, это он… – предположил Колесников и вдруг напугался. Затем дернул головой и, подозрительно посмотрев на меня, спросил: – А вы вообще откуда? Милиция?
– Нет, частники, – коротко и без подробностей ответила я.
– А, детектив, – догадался парень. – А что случилось-то?
– Так вы же видели фотографию, зачем тогда спрашиваете, – ответила я.
– Нет, ну, что убийство, так это ясно, а что еще? Я имею в виду, откуда фото и почему вы думали на меня?