– Да… – рассеянно проговорил тот, – Горецкая… что-то припоминаю. У нее муж избран депутатом, кажется.
– Именно, – подтвердила Лариса. – А мне показалось, что вы хорошо знаете эту семью.
Он вздрогнул, но тут же, овладев собой, улыбнулся:
– Да, вы правы… Не знаю, откуда такая осведомленность, но вы правы. Меня с Иваном Сергеевичем связывают деловые отношения.
– Да? И чем вы занимаетесь?
– Для красивой женщины вы слишком любопытны, – пересаживаясь на полку Ларисы, заметил Юрий.
Он явно собирался перейти к активным действиям в отношении Ларисы, а ее вопросы относительно Горецкой его мало интересовали.
Последующие десять минут прошли в словесной схватке между Ларисой и Юрием. Первая оборонялась, второй атаковал, подкрепляя слова попытками обнять и пощупать ее. Лариса, однако, всячески показывала, что в ее планы не входит сексуальная авантюра в купе СВ.
В конце концов Юрий понял, что на его пути встретилась очередная «динамистка», обиделся, залег на свою полку и углубился в чтение последнего номера «Коммерсанта». Лариса, досадуя на то, что никакой информации у него вытянуть не удалось, тихонько вышла из купе.
Она стояла у окна в коридоре где-то около получаса и рассеянно смотрела на сумерки, опускающиеся над среднерусской равниной. Когда она вернулась в купе, ее спутник мирно похрапывал.
Раздевшись, она тут же уснула. Утром между ней и Юрием состоялся обычный в таких случаях обмен мнениями по поводу погоды и перспектив прибытия поезда в конечный пункт назначения согласно расписанию. Физиономия московского бизнесмена при этом выражала его недовольство и даже возмущение от того, что случайная попутчица его отвергла.
Впрочем, все это улетучилось, когда на перроне показалось знакомое здание тарасовского вокзала. Выйдя из поезда, Лариса тут же забыла про своего попутчика. Она не узнала от него ничего интересного. Более того, Юрий решительно обрубал все попытки разговорить его на интересующую Ларису тему. И в конце концов мысли ее начали вертеться вокруг того самого санатория, в котором, по словам Рыбаковой, в начале далеких семидесятых отдыхала Горецкая с загадочным африканцем.
Взяв такси, Лариса быстренько добралась до дома. Она тут же поспешила связаться со следователем Карташовым. Трубку взяли почти сразу.
– Карташов слушает, – официально отрапортовали на том конце провода.
– Привет, это Лариса, – несколько игриво сказала она ему в ответ.
– Где ты была? Никак не могу до тебя дозвониться!
– Я была в Москве. А что, у тебя есть новости по делу?
– Нет, – со вздохом ответил он. – А у тебя?
– Пока что только любопытные вещи из прошлого актрисы Горецкой…
– А, – разочарованно протянул следователь. – Я думал, факты какие…
– Слушай, Олег Валерьянович, ты не знаешь, где под Тарасовом располагается санаторий под названием либо «Три дуба» или «Три березы»?
– «Три березы» знаю, – ответил Карташов. – Это около Поливановки. А что?
– Пока ничего, но надо кое-что проверить. У тебя-то как дела?
– Глухо, – вздохнул Олег. – Пока связи с наркотиками не обнаружили, но работаем в этом направлении.
– Удачи вам, – пожелала Лариса и положила трубку.
Она прошла в ванную и смыла свою непонятно откуда взявшуюся утром усталость под тугими струями прохладной воды. Потом она позвонила в ресторан, выслушала доклад Степаныча о прошедших днях и предупредила, чтобы ее сегодня не ждали.
* * *
Санаторий «Три березы» располагался за Тарасовом в одном из довольно живописных мест. Название ему дала березовая роща, находившаяся неподалеку. Впрочем, березы были не единственными представителями здешней флоры – они сменялись огромными дубами и даже соснами. И еще в окрестностях санатория были пруды.
Оставив машину на асфальтированной дорожке, Лариса прошла к трехэтажному зданию главного корпуса, который представлял собой образец типичной санаторно-курортной архитектуры сталинско-хрущевского времени.
Она попробовала представить себе, как выглядело здание в начале семидесятых годов. Интересно, от чего здесь лечилась Горецкая?
Усмехнувшись, она зашла в главный корпус и, обнаружив на одной из дверей табличку «Администрация», постучалась. Услышав, что можно войти, она открыла дверь и оказалась в небольшом, но достаточно уютном кабинете. Здесь не было евродизайна, однако было довольно мило.
За столом сидела относительно молодая, но совершенно некрасивая женщина. Казалось, что над ней усердно работали несколько уродцев, создавая подобную себе. На большой голове ютились маленькие глазки, носик и крохотные, слегка припухлые губки.
– Чем могу помочь? – любезно поинтересовалась хозяйка кабинета.
Голос у нее был тихий и мелодичный и совершенно не соответствовал внешности.
– Я бы хотела отдохнуть здесь пару дней, – ответила Лариса.
– Нет проблем. Вам номер «люкс» или…
– Лучше «люкс».
– Отлично. Есть на втором и на третьем этажах, – открыв какую-то папку, предложила Алина.
Это имя Лариса прочитала на пластмассовой табличке, которая была прикреплена к ее белой блузке.
– Мне все равно, – сказала Лариса.
– Вы будете делать процедуры? У нас имеется…
– Нет, я только хочу отдохнуть, – перебила ее Котова. – Сколько я должна?
– В кассу заплатите триста рублей.
– Очень хорошо, спасибо…
Лариса быстро заплатила требуемую сумму и вернулась к администраторше.
– Вот ваш ключ. Номер 203, – с любезной улыбкой вручила та ключ.
– Спасибо, но у меня есть маленькая просьба.
– Да, пожалуйста, – выжидательно уставилась Алина.
– У вас есть пожилые горничные?
– Конечно, – растерялась Алина, – а в чем проблема?
– Просто я не доверяю молоденьким девочкам, – манерно сказала Лариса. – Не могли бы вы прислать мне кого-нибудь постарше?
– Хорошо, это не проблема, я пришлю вам нашу бабушку. Это мы ее так называем, – объяснила администратор. – Она работает здесь с открытия санатория в шестьдесят девятом году, и ни разу на нее не было жалоб. Вот только завтра она, наверное, не сможет. У нее проблемы с внучкой. Она лежит в больнице и нужна операция… Словом, девочка в очень тяжелом состоянии.
– Большое вам спасибо. Завтра она мне и не понадобится, – сказала Лариса и вышла из кабинета администратора.
Она поднялась на второй этаж и нашла свой номер, открыла дверь и очутилась практически в обычной двухкомнатной квартире, только вместо кухни была огромная лоджия. Номер был очень даже симпатичный. Она села в кресло и задумалась. Ее мысли снова начали вертеться вокруг Горецкой и ее экзотического приятеля-мулата. У нее прямо-таки пунктик какой-то на представителей черной расы. В молодости негр, сейчас тоже… Какой-то расизм наоборот получается…
Тут в дверь постучали, и на пороге появилась чопорная худосочная женщина с тонкими поджатыми губами. На вид ей можно было дать и сорок пять, и шестьдесят пять.
Поздоровавшись, она огляделась вокруг и недоуменно спросила у Ларисы:
– А где же ваш багаж?
– У меня нет багажа, честно говоря, я просто хотела с вами поговорить.
– Со мной? – удивилась горничная.
– Да, я слышала у вас проблемы с внучкой, может быть, я смогла бы вам помочь?
– Мне теперь уже никто не поможет. Ей срочно нужна операция на сердце. Мы уже договорились с докторами, но… не хватает пяти тысяч.
– Что? Долларов? – Лариса явно не ожидала такой суммы.
– Да что вы, – махнула рукой горничная, – конечно, рублей.
Лариса облегченно вздохнула. Она, конечно, не Рокфеллер, но такую сумму дать может. К тому же, если это оформить как благотворительную акцию, с нее снимут часть налогов. Даже если она ничего не узнает от горничной насчет интересующего ее дела, все равно начинание благое. В конце концов для Ларисы пять тысяч рублей – такая ерунда!
– Я смогу вам помочь, – твердо заверила горничную она. – Кстати, я не представилась – я директор тарасовского ресторана «Чайка» Лариса Котова.
– Бог ты мой, да как же это так, – всплеснула руками горничная. – Мы не сможем отдать вам эти деньги.
– И не надо… Вас как зовут?
– Марья Федоровна, – с готовностью откликнулась собеседница Ларисы.
– Дорогая Марья Федоровна, мне нужна кое-какая информация примерно тридцатилетней давности.
Горничная недоуменно посмотрела на Ларису.
– Да уж не знаю – смогу ли я, – смущенно выдавила она из себя.
– Примерно в семьдесят первом – семьдесят втором году здесь отдыхала очень известная ныне в городе актриса Горецкая, – Лариса внимательно посмотрела на Марью Федоровну. – Причем приезжала она сюда не одна, а с одним чернокожим другом. Мне сказали, что вы работаете здесь с момента основания санатория. Так что вы должны помнить этот эпизод.
И вдруг заметила, как плотно сжались губы горничной.
«Значит, помнит», – промелькнуло у Ларисы в голове. Она замолчала, давая горничной переварить информацию.
Женщина тяжело вздохнула, присела на диван и, подняв глаза на Ларису, спросила:
– И что же вас интересует?
– Все, что связано с этой парой. Чем тогда они занимались, какие отношения между ними были и все такое прочее.
Марья Федоровна внимательно посмотрела на Ларису и спросила:
– А вы нам, правда, поможете?
– Я вам говорю это абсолютно точно, – прижала руки к груди Лариса. – У меня есть свой ресторан, к тому же, если я вам помогу, у меня уменьшатся налоги. Так что это выгодно и мне.
Последний довод убедил горничную окончательно, и она, еще раз вздохнув, заговорила:
– В каком году это было – я уже не помню. Но Горецкую я запомнила очень хорошо. Такая эффектная женщина! И вдруг – с этим негром. Впрочем, он тоже был ничего себе, симпатичный, высокий такой. Она поселилась здесь и прожила довольно долго, примерно месяца три. Горецкая практически никуда не выходила, а негр – тот пробыл один день и пропал, только в конце приехал на машине. Они еще спорили и ругались.
– А вы не в курсе, по поводу чего?
– Не знаю. По-моему, она его обвиняла и говорила, что это он во всем виноват. А он ее успокаивал.
Горничная замолчала, раздумывая, стоит ли говорить дальше.
– И что же? – настаивала Лариса.
– Да вам лучше к бабке одной обратиться, – неожиданно сказала Марья Федоровна. – Она все это лучше знает. Она тут недалеко живет, в Поливановке. Адреса у меня нет, но как ее найти – я вам скажу.
– А что за бабка-то?
– Она часто к ней приходила. Акушерка она.
– Что? – не поверила своим ушам Лариса. – Акушерка? Так, выходит, Горецкая была беременна? И как раз в этом обвиняла негра?
Марья Федоровна молчаливым кивком подтвердила слова Ларисы.
– Да, но это тайна. И я ее сказала вам только потому, что рассчитываю на вашу помощь моей внучке, – покраснев, сказала горничная и опустила голову.
– И что же, она родила? – продолжила спрашивать Лариса.
– Этого я не знаю, но, скорее всего, да. Меня не было неделю, я в отпуск уходила, а когда вышла на работу, ее в санатории уже не было.
– Очень интересно, – пробормотала Лариса. – Вы мне очень помогли.
– А зачем вам это? – спросила горничная.
– Да так, просто интересно, – уклонилась она от ответа и протянула Марье Федоровне свою визитку. – Вот мой телефон и адрес. Деньги я перечислю на ваш счет в Сбербанке. У вас ведь есть сберкнижка?
– Конечно, есть, – суетливо подтвердила горничная.
– В таком случае я жду вашего звонка с тем, чтобы вы назвали мне номер вашего счета.
– Хорошо. Я только вас очень прошу – помогите мне! – в глазах пожилой горничной застыла мольба.
– Я держу свое слово, – несколько сухо сказала Лариса, предотвращая попытки Марьи Федоровны удариться в сентиментальность.
Та молча кивнула, с благодарностью посмотрев на Ларису. Та же, в свою очередь, возвратила горничную к своим проблемам. Марья Федоровна быстро объяснила Ларисе, как и где можно найти акушерку – бабу Глашу.
На этом разговор между Ларисой и Марьей Федоровной закончился. Через полчаса Лариса уже направлялась пешком в сторону поселка Поливановка, находившегося в двух километрах от санатория.
Она быстро нашла нужную ей улицу и медленно пошла по ней, всматриваясь в номера домов. В конце улицы она заметила какое-то оживление. Там стояла толпа людей.
«Может быть, свадьба? – подумала она. – Да вроде бы нет, сегодня же не пятница и не суббота».
Все ближе подходя к толпе, Лариса начала понимать, что людское оживление имеет место как раз около нужного ей дома. Подойдя к дому, она услышала причитания и увидела на глазах собравшихся слезы. Толпа состояла в основном из бабулек.
– Что случилось? – спросила она у одной из старушек. – Мне бы бабу Глашу увидеть…
При последних словах Ларисы старушка начала вытирать платочком глаза.
– Нет больше нашей Глаши, – скорбным голосом поведала она Ларисе. – Вот только что Нюрка в овраге ее нашла мертвую.
Внутри Ларисы растеклись одновременно и жалость, и досада.
– Годков-то немало ей было, – вступила в разговор другая старушка, – да только бегала она не хуже молодой. А вот ведь как бывает – голову ей кто-то пробил, а потом в овраг сбросил.
– Да кто же такое сделал? – удивилась Лариса.
– А кто знает, – развела руками старушка. – Вон хулиганья сколько развелось!
И снова стала всхлипывать. Тут в начале улицы показалась милицейская машина, и Лариса поспешила ретироваться. Вступать в контакт с правоохранительными органами у нее не было на этот раз ни малейшего желания.
Глава 5
Было двенадцать часов ночи, когда Анастасия Николаевна Горецкая входила в подъезд собственного дома. Она уже с улицы услышала оглушительный рев рэп-музыки, доносившийся из окна.
«Все понятно, молодежь веселится», – подумала она. Войдя в подъезд здания, где располагалась ее фешенебельная квартира, она наткнулась на почти снисходительную улыбку человека в омоновской форме, который охранял покой знатных обитателей подъезда.
– Ваши сегодня гуляют, – полувопросительно– полуутвердительно заметил светловолосый здоровяк.
– Да, у Дашеньки сегодня день рождения, – улыбнулась Горецкая.
– Ну-ну, – промычал тот. – Опять не работает лифт. Вы уж извините, все работники пьяные. У них тоже, наверное, день рождения…
– И это называется элитным домом, – покачала головой Горецкая.
И, вздохнув, направилась пешком по лестнице на четвертый этаж. Однако, когда она подошла к двери своей квартиры, ее охватило какое-то неприятное предчувствие. То ли это была своеобразная реакция на странные крики, доносившиеся из квартиры, то ли на подозрительный сладковатый запах, который разносился по лестничной площадке.
Вообще-то Горецкая не должна была возвращаться домой, так как первоначально решила переночевать с мужем на даче. Но по дороге между супругами случилась небольшая размолвка из-за пустяка, и Анастасия Николаевна, резко развернувшись, направилась обратно.
Ее муж – депутат городской думы Иван Клубнев – был человеком крутого нрава. Это осталось у него с армейских времен, потом он вышел на гражданку в звании полковника. Поэтому в скандалах Клубнев, как правило, жене не уступал. Своенравная по натуре жена, однако, тоже не могла смириться с проявлениями примитивного патриархата.
Горецкая быстро вытащила ключ из кошелька. Но руки почему-то предательски задрожали – ключ не входил в замочную скважину. Она стала сильно тарабанить руками и ногами по двери, как будто торопила судьбу дать ей увидеть худшее.
Дверь открыли не сразу. Стучать ей пришлось минут пять. Горецкая уже истошно кричала, да так, что приоткрылась дверь напротив. Анастасия Николаевна даже угрожала вызвать милицию. Но музыка по-прежнему оглушительно ревела, и истеричные женские голоса кричали что-то нечленораздельное.
Наконец дверь соизволили открыть. Глазам ошеломленной Горецкой предстала впечатляющая картина.
На пороге стояло рыхлое, толстое и высокое существо среднего рода, в комбинации, из-под которой торчали жирные волосатые ляжки, а вместо пышного бюста наружу пробивалась обезьянья щетина.