Ночью это, пожалуй, самое безлюдное место… Какого же черта она забрела туда, где вообще и днем-то с огнем никого не сыщешь, не говоря о ночи!
– И ничуть не ближе к выходу из парка, – сказала я задумчиво. – Так что мне совсем непонятно, как она там оказалась…
Решительно развернувшись, я быстро направилась именно туда.
– Сашка, я не успеваю за крутыми скачками твоих мыслей из стороны в сторону! – возмутился Пенс. – То мы собираемся посетить Валеру, то тебя несет в противоположную сторону, к контейнерам с мусором!
– Вот и я не могу ее понять, – проворчала я. – Почему она туда решила отправиться? Ведь не приволокли же ее туда силой!
– Могли напугать, – предположил Пенс.
– Ага, и по этой причине она побежала в самое безлюдное место? Логичнее было бы вырулить прямиком на проспект! По крайней мере там, если очень постараться, можно обнаружить ментов и пожаловаться им на преследование! Памятуя их безграничную запуганность нашим таинственным «душителем», они на все сто процентов не остались бы равнодушны к ее просьбе! А наша Лиза почему-то «гребет» к мусорке, как если бы она твердо решила для себя, что лучшего выхода, чем убийство, ей не светит! То есть получается, что она там назначила кому-то встречу?
– Почему ты думаешь, что она там назначила встречу?
– А что еще она тут забыла? Пошла собирать майонезные баночки, что ли? Может быть, мы имеем дело и с очень необычной дамой, я не спорю, но не до такой же степени! Ну-ка скажи – если бы тебе кто-то назначил встречу в таком жутком месте, в каком случае ты бы на нее отправился?
– Я бы вообще не отправился. Особенно ночью, – признался Пенс. – Если «кому-то» приспичило со мной поговорить о важном деле, пусть выберет место поприятнее, чем ночная мусорка! Даже если это часть парка. Это же все-таки далеко не лучшая его часть, согласись!
– А если он пообещал там ей объясниться в любви? – смело предположила я.
– У мусоросборника? – удивился Пенс. – Он что, панк? Нормальные люди вообще-то вряд ли захотят объясняться в любви в таком непрезентабельном месте.
– Ладно, – отмахнулась я. – Мог быть еще один вариант. Она шла к своей сестрице и вдруг увидела некую таинственную личность, которую мы обозначим «Х», с которой как раз была связана ее депрессия. Она его или ее видит и решает выследить. Предположим, она что-то такое подозревает. Скажем, что это маньяк. Давай так – мы ставим следственный эксперимент. Ты будешь этим таинственным маньяком, а я Лизой.
– Сашка, я не хочу.
– Чего ты не хочешь? – удивилась я.
– Быть этим твоим Х. Давай ты лучше пригласишь Донатовского. Он талантливый, а у меня никаких актерских данных! Я не справлюсь, честное слово! Бери с собой Донатовского, и разыгрывайте тут ваши «эксперименты»!
– Да я не могу, потому что он запросто может оказаться этим самым Х! Как ты не понимаешь?! Он же может войти в образ и задушить меня нечаянно! Тебе меня что, совсем не жалко?
Пенс долго смотрел на меня, как будто решал, жалко ему или нет. Потом решил, наверное, что все-таки ему будет меня недоставать, и махнул рукой.
Я уже обрадовалась, но не тут-то было!
– Все равно, – заупрямился он. – Пойдем к этой Валере, а потом уже будем думать! Может быть, она хоть немного прольет свет на эти туманные обстоятельства?
Спорить с Пенсом – занятие бессмысленное. Даже ради меня он не пойдет на уступки, особенно, если ему в голову втемяшится, будто он будет по-идиотски выглядеть. А это ему до ужаса не нравится.
Я с тоской осмотрела парк, поняла, что мой «эксперимент», увы, не состоится, и смирилась.
Как-то я сегодня часто смиряюсь, интересно – ведет ли это к самосовершенствованию?
* * *
Мысли мои все время вертелись вокруг Донатовского. Почему-то пришла на ум реплика из «Чайки».
«Однако он же не выбрал какую-нибудь обыкновенную пьесу, а заставил нас прослушать этот декадентский бред».
Почему наш Донатовский выдернул из пьесы этот устрашающий монолог Нины? Ну, про людей, зверей и куропаток, которые взяли да повымерли?
Может, ему это ближе, чем лаконичная ясность и простота?
«Ну, естественно, ближе, Саша, – ласково заметил мой внутренний голос. – Но ты найдешь массу людей, так же увлеченно выписывающих и повторяющих «словесные кренделя», исполненные, по их мнению, высочайшего смысла, но никто из них не бегает по мусоркам за девушками! Просто сидят себе спокойно и сходят с ума в одиночку! Так что оставь Донатовского на время в покое и сосредоточься, например, на грядущей встрече с Валерой».
Тем более что мы вышли из парка, и из тумана уже выплывал угол высотного здания, в которое, собственно, мы так стремились.
– Как ты думаешь, нам тут хоть немножечко повезет? – спросила я у Пенса, втайне надеясь, что в нем проснется Дельфийский оракул.
Он лишь пожал плечами, сильно при этом меня разочаровывая.
– Хотя бы честно, – приуныла я, открывая дверь в подъезд. – Но я бы предпочла нечестную поддержку…
* * *
Валера обитала на пятом этаже. Вот чего терпеть не могу, так это лифты! Мало того, что, пока тащишься в нем, он воет и дребезжит, как старая несмазанная телега, готовая вот-вот развалиться, так он еще и зависнуть норовит, как какой-нибудь «Windows»!
Перед остановкой он взвыл, как сирена, крякнул и нехотя притормозил. Дверь со стоном открылась.
– Кадавр, – не удержалась я, когда отошла от этого «чудовища» на безопасное расстояние. – Даже рычит, как ужасное, голодное чудовище с одним глазом!
Пенс засмеялся.
– Неуместно, – сухо молвила я. – Все равно обратно пойдем пешком. Между прочим, весьма полезно для стройности ног и профилактики варикозного расширения вен.
Я огляделась и присвистнула.
– Да, неплохо устраиваются в нашей стране мастерицы стриптиза!
– Пип-шоу, – поправил меня Пенс.
– Да хоть поп-шоу, – хмуро отозвалась я, рассматривая с некоторой завистью красивую плиточку, которой были выложены здешние стены. Правда, на стенках моего подъезда содержалась масса полезной информации про «Х-материалы», «Земляничные поляны навсегда», «Металлику» и «Таню-дуру», а тут было совсем нечего почерпнуть для развития ума и фантазии, кроме собственного отражения в чистеньких плиточках, но я уже достаточно развила свой интеллект, не правда ли?
– И как они умудряются поддерживать тут такую чистоту? – проворчала я, подходя к двери с номером «85».
Нажав на кнопку звонка, я стала ждать ответных действий со стороны невидимой обитательницы квартиры.
Никто мне навстречу с радостными объятиями почему-то не спешил.
Я снова нажала на звонок.
– Бесполезно, – сказал пессимистично настроенный Пенс. Наверное, на него все-таки повлияли декадентские настроения господина Донатовского. – Ее нет дома, я же тебе говорил.
По моим понятиям сдаваться было еще рано. Я с новой силой нажала на звонок.
– Сашка, – взмолился Пенс. – Пойдем, а? Ну, хочешь, я все-таки наступлю себе на горло и поучаствую в твоем «следственном эксперименте»?
Я окинула его презрительным взором. Вот чего, на мой взгляд, совершенно не хватает мужчинам, так это терпения.
И тут мое терпение было все-таки вознаграждено!
За дверью раздалось шлепанье босых ног, и женский голос поинтересовался:
– Кто там?
– Простите, нам нужна Валерия Ракитина, – бодро ответила я, сама удивляясь, почему мой голос стал таким «пионерским».
За дверью немного помолчали и осторожно спросили:
– А вы кто?
– Мы из частного сыскного агентства, – выпалила я. Сделала я это зря, поскольку женский голос тут же нагло мне соврал, что Валерии дома нет.
«Какая ложь», – мысленно возмутилась я, нимало не сомневаясь, что только что имела честь беседовать именно с Валерией.
Кровь тут же прилила к моим щекам, и я испытала такую обиду, что справиться с ней мне было трудно. Но я справилась.
– Валера, нам нужна ваша помощь, – взмолилась я.
Дверь приоткрылась.
Теперь в образовавшуюся щелочку мы имели возможность полюбоваться звездой стриптиза. Вернее, ее носом и опухшими от слез глазами.
– Я не могу вам ничем помочь. Даже если бы и захотела, – произнесла она. – К тому же все, что знала, я уже рассказала этому рыжему менту. Оставьте меня в покое, а? В конце концов, погибла моя сестра. И мне не хочется об этом говорить, ей-богу!
– Вы не хотите найти ее убийц?
– Вы все равно ничего не сможете, – произнесла она едва слышно, одними губами. – А перемывать косточки моей сестре я не расположена.
С этими словами она захлопнула дверь.
– Та-ак, – протянула я. – Вламываться не будем?
Кажется, я его сегодня измучила своим нетривиальным подходом к делу! Он посмотрел на меня с таким испуганным и несчастным видом, что я тут же ответила:
– Ладно, не будем…
Пенс с облегчением вздохнул.
– Но есть смысл за ней последить.
– Зачем? – удивился Пенс.
– Она знает куда больше, чем рассказала, – сурово ответила я.
– А не проще поговорить с Ванцовым? – спросил меня Пенс.
– Нет, не проще, – отрезала я. – Ванцов становится ужасно вредным, когда я, по его мнению, начинаю своевольничать. Как и наш милый Андрей. Это же менты, а менты все довольно самолюбивые ребята.
– Как и ты.
– Я не самолюбивая! – возмутилась я. – Просто меня вся эта история ужасно заинтересовала. Как ты этого не понимаешь?
– Понимаю, – с готовностью кивнул Пенс. – Но все-таки почему бы нам не зайти к Ларикову? У него могут оказаться новые сведения о твоей Лизе Ракитиной. А последить за Валерой мы всегда успеем. И потом, – может быть, у нее сегодня такое настроение, а завтра она сама к тебе примчится, чтобы ты помогла найти убийцу ее сестры! Ты же сама любишь говорить, что сыщику необходимо прежде всего терпение!
Я задумалась. В конце концов…
– И потом, как мы будем следить за твоей Валерой в этаком туманище?
Последний довод был самым убедительным. Мне пришлось согласиться с ним, и я вздохнула.
– Ладно. Пошли к Ларикову. А то он, наверное, поднял на ноги Интерпол, пытаясь найти меня уже где-нибудь на Гаити! Они же с Ванцовым психи, им все время кажется, что за мной бегает толпа маньяков! Того и гляди, засунут меня в бочку с краской, чтобы перекрасить в негритянку!
Глава 8
Знаете ли вы, в чем прелесть любой непогоды, включая туман?
Вы почти целый день, продрогший и печальный, расхаживаете по городу, распространяя вокруг себя, как огни святого Эльма, мрачные мысли и безысходность, и только одна мысль греет вас на протяжении всей прогулки – где-то есть небольшая, уютная квартира. Там свистит чайник, из кухни уже доносится приятный запах кофе, а на кресле, поджидая вас, приютился теплый плед.
Миновав еще парочку темных и туманных улочек, мы оказались наконец-то прямо перед домом Ларикова, и я облегченно вздохнула.
– Пенс, иногда ты потрясаешь меня мудростью, – сообщила я. – Иногда твои идеи не лишены здравого смысла! Хотя следственный эксперимент нам все равно проводить придется, просто будем надеяться, что завтрашний день будет ясным и теплым.
Открыв дверь, мы вошли, и тут же встретились с суровой реальностью в образе разгневанного Ларикова.
Он стоял, загораживая проход в комнату, и смотрел на нас исподлобья.
– Ну-с? – спросил он, гневно раздувая ноздри. – Можно поинтересоваться, что все это значит?
– Что? – я постаралась, чтобы мой ответ прозвучал гордо и спокойно.
– Как это что?!
– Да, мне интересно, что ты имеешь в виду, – пояснила я, стаскивая с ног промокшие ботинки. – И, кстати, есть ли у нас горячий напиток? Кофе, глинтвейн, чай?
– Найдется, – хмуро кивнул Ларчик. – Но только после того, как ты мне объяснишь, где вы мотались.
– Культурные развлечения, друг мой, как мне внушала мама, являются неотъемлемой частью выходного дня интеллектуально развитой личности, – произнесла я. – А ты скучал без нас?
– Тебе же было сказано: не разгуливай по городу! – прошипел он.
– Я же не одна разгуливала, а с Пенсом! – возмутилась я. – Или мне теперь не выходить из дома вообще, пока вы не поймаете этого вашего любителя рыжеволосых женщин? А если вы его вообще не сможете поймать? Если он будет терроризировать Тарасов, пока я не состарюсь и не поседею? Может, мне лучше покраситься в серо-буро-малиновый цвет?
Кажется, он сдался и признал мою правоту.
Что-то пробурчав, он удалился на кухню, и очень скоро мои мечты стали явью – всегда говорила, что надо мечтать о малом! – поскольку я устроилась в кресле под пледом, а передо мной дымился кофе и на фарфоровом блюдечке ожидали тосты с брусничным джемом.
Теперь, когда мое маленькое счастье состоялось, я могла приступить к интересующей меня теме.
– Ванцов, кстати, не звонил? – деланно-равнодушным тоном спросила я.
– Звонил, – кивнул Ларчик.
– Ну, и как? Удалось выйти на след этого Страшилы?
Я бросила неодобрительный взгляд на «настенного урода». Надо ж было так испортить мою жизнь своим существованием! Теперь я даже прогуляться одна не могу – только с вооруженным до зубов отрядом!
– Ничего, – пожал плечами Ларчик. – Как всегда. Но с Лизой, похоже, тот же случай… По крайней мере, какой-то старикан, выгуливающий там своего мопса, видел как раз этого типа.
* * *
Вот уж поворот так поворот!
Я этого абсолютно не ожидала…
У меня уже было выстроилась теория – ну, хорошо, хорошо! Еще не выстроилась… Но уже близка к выстраиванию!
Можно, конечно, продолжать упорствовать, даже если я пребываю в заблуждении. Тем более что именно так я и поступлю! Ведь это мог быть подслеповатый старикан?
– Может, он плохо видел, твой старикан? – произнесла я последнюю мысль вслух.
– А ты, стало быть, в таком случае плохо слышишь, – усмехнулся Ларчик.
– Не вижу логической связи, – отпарировала я.
– Тише, – заметил из угла Пенс. – Ребята, последнее время вы только и делаете, что изображаете из себя врагов. Я от этого уже утомился.
– Тогда объясни своей подруге, что незачем вешать на неизвестного преступления, совершенные маньяком! Плюс к этому, вразуми ее еще и относительно того, что совсем небезопасно в данный исторический момент шляться по улицам!
– Ничего себе историк! – возмутилась я. – Конечно, иногда нашу историю делают маньяки, не спорю, но не этот же!
Мы были близки к настоящей схватке! Ларчик набычился, а я вся раскраснелась, и в моих глазах сверкал радостный блеск, как у Орлеанской девственницы перед схваткой.
И все-таки я взяла себя в руки и, переведя дух, сказав себе магическую формулу: «Саша, этот человек недостоин такого пыла», – спросила:
– А кто давал показания первым?
– Не знаю. У Ванцова спроси, – ответил Лариков, тоже присмиревший.
Не удивлюсь, если и он сказал себе, что «Саша недостойна этакого возмущения!»
– Ладно, – вполне миролюбиво спросила я. – Тем более Ванцов мне так и так нужен. Потому как чертова Валера ничего нам с Пенсом не сказала, отправив нас за информацией именно к нему.
* * *
– Что?! – взревел Лариков. – Значит, ты, презрев мои запреты, занималась подпольным расследованием?
Ничего себе… Значит, «подпольщица Саша», да?
Прямо какие-то «вихри враждебные» получаются!
– Почему подпольным? Меня совершенно открыто, официально попросили о помощи. Могу отослать тебя к Рите, которая, собственно, и является в данный момент моим клиентом. Так что давай не будем сотрясать воздух воплями возмущения и обзывать меня нехорошими словами!
– Саша, когда в деле появляется некий господин, называемый «маньяком», частным детективам надо отойти в сторону! Маньяками, к твоему сведению, могут заниматься только государственные органы! Тебе перечислить, что входит в нашу работу?
– Ах, надо отойти в сторону? – возмутилась я. – Тогда какого черта ты-то не отходишь в сторону? Отойди! Но, как я поняла, ты помогаешь Ванцову и никуда не собираешься отходить! Это первое. А второе… Вы меня еще не убедили, что Елизавета Ракитина – жертва маньяка! И не убедите! Хоть целые лекции мне прочтите, я в это не поверю никогда! По одной простой причине…
– По какой еще причине, Саша? Его видели, ты это понимаешь? Или просто не желаешь понимать? Но деться-то некуда… Ви-де-ли!!!