Через полгода после этого разговора Скворцову совершенно случайно открылся смысл всего произошедшего с ним. К тому времени он узнал, что коттедж, в который его отвозили, построен одной из строительных фирм, принадлежащих Потапову, и что продан он высокопоставленному городскому чиновнику, который, конечно, и слыхом не слыхивал обо всем, что там происходит.
Но однажды, выйдя из своего кабинета в торговый зал универмага, Скворцов увидел расплачивающегося у кассы и мило беседующего с кассиршей молодого парня, в котором он признал человека, подвергнутого пыткам в загородном доме. Попрощавшись с кассиршей, парень, слегка прихрамывая, пошел к выходу. Директор устремился за хромоногим. Выйдя на улицу, он увидел, как парень сел в припаркованный на площадке перед универмагом «жигуленок» с инвалидным знаком на лобовом стекле.
«Все-таки сдержали слово, сволочи, купили калеке автомобиль», – подумал он про себя.
Возвращаясь обратно в свой кабинет, он подошел к кассе и спросил у кассирши:
– А этот молодой человек, который сейчас беседовал с тобой, твой знакомый?
– Саша, – сказала девушка, – да. Мы с ним учились в одной школе. Не повезло ему, бедняге. В Чечне на мине подорвался, ногу потерял.
– Как в Чечне? – не понял Скворцов, уставившись холодным взглядом на кассиршу.
– Ну да, полтора года назад, когда он в армии служил. По самое колено оторвало. Но он не унывает, – заверила директора кассирша. – Сейчас бизнесом занимается, взял кредит в каком-то банке, то ли «Диспут», то ли «Данком-банк».
«Дисконт-банк», – задумчиво проговорил директор.
– Вот-вот, именно он, – радостно заверещала кассирша.
В душе директора зародилось глубочайшее чувство негодования.
Он с ненавистью посмотрел на кассиршу и заорал:
– Ты работать будешь или нет, у тебя клиентов очередь! Разболтались тут все! Всех уволю к чертовой матери! – Он развернулся и быстрым шагом направился в свой кабинет.
Усевшись в кресло, схватил телефонную трубку, собираясь звонить высокопоставленному милицейскому начальнику. Но, поразмышляв несколько секунд, положил трубку на место.
«Ничего хорошего не будет из того, если в руководстве города узнают, что меня провели, как последнего мальчишку, раскрасив штанину инвалида клюквенным соком. К тому же, – подумал он, – эти люди, проявившие такую изобретательность, чтобы напугать меня, могут проявить не меньшую, чтобы по-тихому убрать меня, если я буду поднимать шум».
* * *
«Дисконт-банк», вернув свои активы и приобретя новые, стал одним из самых быстро растущих финансовых институтов города.
Но именно в борьбе за спасение своего банка Потапов столкнулся с другой серьезнейшей группировкой во главе с криминальным авторитетом Зубановым, известным больше под кличкой Зубан. Это было серьезное испытание на прочность для всей структуры Потапова, особенно для ее силовой части.
Во время этого конфликта Потапов снова встретился с человеком, который когда-то оказал влияние на его лагерную жизнь.
* * *
Конфликт разгорелся за право контроля над Родниковским рынком, одним из самых последних и крупных должников «Дисконт-банка».
Благодаря умелым финансовым махинациям и покровительству Зубана администрация рынка бесконечно долго тянула с возвратом кредита, и у Потапова и его помощников возникла полная уверенность, что родниковские торговцы не собираются отдавать деньги.
Когда Бойко провел экономическую разведку, выяснилось, что таких денег у рынка нет, из-за неэффективного управления предприятие было малорентабельным. Тогда Потапов предложил директору рынка Догилеву отдать часть акций банку «Дисконт» в счет непогашенного кредита. Вот тут-то конфликт и перерос в стадию обострения. Догилев обратился за помощью к Зубанову, и в один из осенних дней тот появился в кабинете Потапова.
Зубан был высоким худым мужчиной лет сорока. Еще в Советском Союзе он получил срок и отсидел три года за хищение с запретом работать в сфере торговли, в которой он и работал до заключения. Выйдя на свободу, он уже в перестроечные годы, в отличие от других заключенных по экономической статье, не пошел в бизнес доказывать новой власти свою экономическую состоятельность, отвергнутую и осужденную старым режимом, а вместо этого он сколотил бригаду, состоящую в основном из своих новоявленных дружков, бывших зэков, и принялся потрошить бывших своих приятелей, знакомых торговцев.
Как человек, имеющий опыт в этой сфере, он знал, кто, где и сколько утаивает от государства, не выплачивая налоги, и к моменту встречи с Потаповым он являлся весьма влиятельным в районе авторитетом, имевшим славу жестокого и циничного бандита. Цинизм проявлялся хотя бы в том, что он обложил данью одного директора магазина, который по старой дружбе оплачивал адвокатов в период, когда Зубанова судили.
Войдя в кабинет к Потапову, он вальяжно уселся в кресле напротив него и произнес:
– Слушай, Крестный, это правда, что ты всех своих сотрудников крестил как крестный отец?
– Только пятерых, – ответил Потапов, – самых близких.
– Ну-ну, – усмехнулся Зубан, – а я уж думал, что ты взял отпуск и заделался попом.
– Давай к делу, мне базары пустые с тобой вести некогда, – спокойно, но все же грубовато, в тон зубановской манере разговора произнес Потапов.
– Ну давай и о делах перетрем, – зло протянул Зубан. – Мне Догилев сказал, что ты у меня рынок отжать хочешь. Так я тебе сразу скажу: ничего у тебя не получится. Хоть ты и покрутел за последнее время, но я не фраер, как Кривуля. Я поболее тебя зону топтал и братва у меня тоже зоной мазанная. Попробуй только сунься к нам, пожалеешь потом, что мама твоя выкидыш не сделала!
Лицо Потапова осталось невозмутимым после такого наезда, только глаза слегка потемнели и прищурились.
– Я с тобой, Зубан, на киче не встречался. Только могу тебе сказать, что многие, кто в лагерях каждому сундуку в пояс кланялся, потом на воле пальцы веером держат и понты кидают, точно так же, как ты сейчас тут!
– Ты что этим сказать хочешь? – Зубан медленно поднялся и сжал кулаки.
– Только то, что если ты о деле пришел говорить, так отбрось понты в сторону и говори по-деловому, – спокойно ответил Потапов. – Я всегда первым делом предлагал договориться миром. Вот и сейчас я это делаю. Родниковцы должны нам, и очень много. Денег у них нет, поскольку работать они не умеют. Им бы ларьком руководить, а не большим рынком. Я предлагаю отдать часть акций взамен долга. Родниковский станет нашей совместной с администрацией собственностью.
– Родниковский – это моя собственность. Я там хозяин, – Зубан весь напрягся и подался вперед, наклонившись над столом.
От его горящих ненавистью глаз, устремленных на Потапова, тряслась селезенка у многих мелких торговцев. Но Потапов спокойно пропустил мимо ушей эту тираду.
– Официально хозяевами рынка являются несколько человек, входящих в его администрацию. Но, в конце концов, мне наплевать, кто из вас, ты или Догилев, будет владельцем. Я хочу получить свое. Если бабок нет, отдайте собственностью… Пятьдесят процентов акций Родниковского рынка меня устроят.
Он спокойно посмотрел в глаза Зубана и произнес:
– В руководстве рынка нет грамотных людей, а у меня есть штат квалифицированных менеджеров. Они наладят работу рынка и сделают его рентабельным предприятием. И ты, и я будем с него прибыль получать, в то время как сейчас у этого рынка большие проблемы.
Потапов помолчал, а потом продолжил:
– А теперь скажи мне, в чем мои требования несправедливы, в чем я беспредельничаю?
Зубан несколько секунд помолчал, затем произнес, прищурившись:
– Нагреть меня хочешь, сука. Я таких, как ты, сразу раскусываю. Сначала влезешь в долю, а потом весь рынок отожмешь. Ни хрена ты не получишь, ни денег, ни акций. Занимайся своими делами и не лезь в чужую вотчину.
– Я от своих денег не отступлюсь, – медленно расставляя слова, произнес Потапов.
– В таком разе мне тебя жаль. Я своих соперников, в отличие от тебя, не вешаю, а в Волге топлю. Причем так, чтобы они не всплывали, – сказал Зубан и вышел из кабинета Потапова.
Но это был не последний их разговор. На следующий же день банк подал в суд. Дело было рассмотрено в кратчайшие сроки и выиграно. Через месяц в кабинете директора рынка Догилева Потапов снова увиделся с Зубановым. На сей раз он явился сюда с адвокатом ассоциации «Корвет» Троицким, в руках которого было судебное постановление на арест имущества и счетов Родниковского рынка.
Столь быстро полученное постановление суда, как и лояльность судьи, во многом были подкреплены не только законодательно, но и крупной суммой наличных, которые передал Троицкий судье в качестве взятки. Но даже в этой ситуации Сергей предложил Зубану и Догилеву договориться по-хорошему, но уже на более выгодных для себя условиях.
– Я по-прежнему предлагаю вам пятьдесят процентов акций, но директором рынка станет человек, поставленный мной. Догилев получит свой пай и, если хочет, может остаться в правлении, но уже на менее выгодных должностях. Практика показала, что руководитель он слабый.
– Да как вы смеете! – подал голос директор рынка, но Зубан тут же оборвал его.
– Ладно, хватит базары тут разводить, их время кончилось, – произнес Зубан, цыкнув на Догилева.
Потом он встал с кресла, в котором сидел до этого, и, подойдя к Потапову, произнес, глядя на него с улыбкой:
– О'кей, парень, мы принимаем твои предложения. Я понимаю, твое есть твое, и ты имеешь право его забрать. Мы не беспредельщики, и чужого нам не надо. Но нам нужно время, чтобы обмозговать все детали, подбить бабки, а то оставишь нас в дураках, – усмехнулся он под конец.
Сергей поймал удивленный взгляд Догилева, глядящего в спину Зубана, и произнес:
– Хорошо, даю вам три дня. Это достаточно для того, чтобы обсудить все детали предстоящей сделки.
– А ты отчаянный парень, – Зубан посмотрел на Потапова с насмешкой.
– Я знал, что мы договоримся, – сказал Потапов и, собираясь уходить, сказал:
– Встретимся через три дня.
– Да-да, – подтвердил Зубан, – нам хватит времени.
Бойко, который сопровождал Потапова во время этой беседы, спросил Сергея, когда они были уже в машине:
– И ты ему веришь?
– Ты что, меня за идиота держишь, – сказал Потапов, – конечно, нет.
– Значит – война.
Потапов ответил не сразу, но твердо и решительно:
– С Зубаном договориться невозможно, и на испуг его не возьмешь.
* * *
На следующий день после этой встречи произошли события, во многом изменившие дальнейшую жизнь Сергея. Недалеко от офиса ассоциации «Корвет» находился бар под названием «Полтава». В этом уютном заведении Потапов любил посидеть после работы с друзьями или партнерами по бизнесу в случае, если требовалось обсудить что-либо в неформальной обстановке. Так случилось и в этот день.
Вечером этого дня Потапов вместе с Бойко и Карповым сидели в одном из уголков бара, обставленном мягкой мебелью, и не спеша обсуждали свои проблемы. Народу в баре в этот раз было много. Места, где сидели Потапов и его друзья, считались привилегированными и закреплялись за ними, как за постоянными и наиболее уважаемыми посетителями. Вокруг беспечно веселилась компания молодых людей. Тихо играла музыка. Стоял приятный майский вечер.
Неожиданно Сергей, отвлекшись от беседы с друзьями, обнаружил, что вместо привычного и знакомого ему бармена за стойкой работает молодая и красивая девушка. На вид барменше было лет двадцать – двадцать два. Она была довольно высокого роста, шатенка с длинными волосами. Большие голубые глаза, тонкий с небольшой горбинкой нос, пухлые, плотно сомкнутые губы. Ее лицо и фигура вполне могли украсить собой более привлекательное место, нежели стойка бара. Однако он заметил, что девушка ловко обращается с шейкером и быстро обслуживает клиентов.
Сергею захотелось познакомиться с новенькой барменшей. Хотя он осознавал, что сегодня этого делать не стоит, он все же, поддавшись сильному, неожиданно откуда-то возникшему импульсу, поднялся и пошел к стойке.
Подойдя, он заказал себе коктейль и, наблюдая, как девушка делает его, спросил:
– Вы, наверно, новенькая?
– А вы, видимо, постоянный клиент, – сказала она, усмехнувшись, – раз спрашиваете.
– Да, – ответил Сергей, – я работаю здесь недалеко. Ловко у вас получается, – он кивнул на мечущийся в руках девушки шейкер.
– Стараемся, – ответила девушка, ставя перед Сергеем стакан с напитком.
Сергей положил на стойку бара купюру и через несколько секунд получил сдачу.
– Обычно сдача – калым бармена, – сказал, усмехаясь, Сергей, отодвигая деньги от себя.
Девушка пожала плечами и положила деньги в кассу.
– Возможно, мы с вами будем часто видеться, – сказал Сергей и тут же пояснил:
– Я здесь бываю почти каждый день. Может, есть смысл познакомиться? Меня зовут Сергей.
– А меня Марина, – ответила барменша и ушла в дальний конец стойки.
Через несколько секунд она вернулась, отпустив клиенту сигареты. Сергей собирался что-то сказать, когда сзади него раздался грубый мужской голос:
– Слушай ты, фраер, ты чего к моей бабе пристаешь?
Сергей развернулся и увидел стоящего перед ним высокого парня, небрежно одетого и в сильном подпитии.
– Во-первых, я ни к кому не пристаю, – ответил Сергей. – Во-вторых, я не знал, что это ваша супруга. И в-третьих, я вас самого здесь в первый раз вижу.
– А я тебе говорю, не лезь к моей жене, – снова упрямо проговорил пьяный, распространяя изо рта неповторимый букет зловоний.
Потапов поморщил нос и, повернувшись к барменше, с удивлением произнес:
– Он что, действительно ваш супруг?
– Увы, да, – произнесла Марина. – Три месяца его не видела. Откуда-то узнал, что я устроилась на работу, и пришел за деньгами, – ответила Марина, тяжело вздохнув.
– Ну что же, расторопный парень, – сказал Сергей, вновь взглянув на пьяницу, который, чтобы не упасть, оперся на стойку бара. – Но все равно извините, я действительно не знал, что это ваша супруга, – произнес он, уже обращаясь к алкоголику.
Марина вынула из кармана купюру в пятьдесят рублей и отдала своему супругу.
– Иди отсюда, не позорь меня на новом месте работы.
Тот, забрав небрежно деньги, произнес заплетающимся языком:
– Не смей больше приставать к моей жене!
– Я уже извинился, – сказал Сергей, – к тому же я ни к кому не пристаю.
Он уже собирался уходить, как алкоголик выкинул вдруг правую руку со сжатым кулаком, пытаясь ударить Сергея. Но с такой реакцией он мог попасть разве что в движущийся асфальтоукладочный каток. Потапов без труда увернулся от удара, перехватив руку нападающего.
В этот момент подскочили двое молодых людей, которые до этого беседовали с двумя приятельницами, и, без слов скрутив пьянице руки, выставили его за пределы бара.
Марина уставилась на Потапова удивленными глазами.
– Это что, ваши тайные доброжелатели? – спросила она, указывая на молодых людей.
– Это мои сотрудники, – произнес он лаконично.
– Ну, надо же, – сказала она, – судя по тому, как они резко бросились на вашу защиту, можно сделать вывод, что вы влиятельный человек.
– Наверно, но не все так считают, – ответил Сергей и пошел обратно к внимательно наблюдающим за ним Бойко и Карпову.
В тот момент, когда он усаживался на свое прежнее место, недалеко от входа в бар остановились три легковых автомобиля: два джипа и «Мерседес». Из машин вылезли семь человек, один из которых был Зубанов. Во главе с ним все приехавшие решительной поступью направились в бар.
Войдя, люди Зубана быстро рассредоточились по нему. Двое остались у входа. Один из вошедших занял позицию у стойки. Другой стал не спеша прохаживаться в проходах между столами. Зубан и двое его подручных прямиком направились к мягкому уголку, в котором сидели Потапов, Бойко и Карпов.