Барышня-воровка - Светлана Алешина 2 стр.


– Да, у меня запой! – словно прочел ее мысли блондин.

– Я совсем не то подумала, – смутилась Соня.

– Ах, так вы, наверное, подумали: как прекрасно ты выглядишь, парень! – съязвил странный молодой человек.

– О нет, мне просто показалось, что вы несколько не вписываетесь в этот интерьер… – начала было оправдываться Соня и осеклась, осознав, что сморозила глупость.

– Я не вписываюсь?! – вскипел блондин. – Да если хотите знать, я тут четыре года проработал!

– Кем?

Почему-то Соне подумалось, что сейчас мужчина назовет профессию уборщика или плотника.

– Актером!!!

– О-о! Везет вам.

– Уже нет. Сегодня я уволился.

– Так вы тот самый актер, который должен был сыграть Ромео?

– Именно! Владимир Светлинский.

– Красивая фамилия.

– Досталась от дворянских предков.

– У меня в родословной тоже что-то такое имеется, – сказала Соня и протянула Светлинскому руку. – Софья Невзорова.

– Очень приятно.

– А почему вы решили уволиться? Зарплата маленькая?

– Если бы! Я искупаю свою вину перед богом.

– Вину перед богом?

– Да. Я женился не по любви, и бог меня наказал.

– Каким образом?

– Мою жену убили.

– Какой ужас!

– Это как посмотреть. Знали бы вы, какой ужас был жить с ней!

– Она была такая злая?

– Злая и страшная. Как атомная война.

– А вы уверены, что это именно божья кара?

– Да. Потому что милиция подозревает меня. Они шьют мне дело. И если я не докажу обратное… К тому же они заставили меня действительно испытывать чувство вины, хотя я ни в чем, собственно говоря, не виноват. Ну не уследил немного… Так что, я должен был за этой бегемотихой всюду носиться, исполняя роль ее тени?

– Но вы на свободе, – заметила Соня.

– Только потому, что у меня есть алиби.

Соне вдруг стало необычайно интересно. В ней вновь проснулась та часть ее существа, которая любила поиграть в частных детективов.

– А вы не расскажете поподробнее свою историю? – спросила она у своего нового знакомого.

Светлинский сложил газету.

– Расскажу. Почему же нет? Может, вы сумеете дать мне дельный совет?

Соня ничего не ответила, но глаза ее ясно выражали, что она – вся внимание.

– Да, собственно говоря, рассказывать-то и нечего, – махнул рукой Владимир. – Пригласили меня на встречу однокашников. Напился я там. Пришел домой под утро, со своим другом Анатолием. А жена дверь изнутри на засов заперла, как обычно. Боится она одна спать. Мы стучимся, оба пьянючие, а она не открывает. Ну, мы, недолго думая, дверь и взломали. Проходим в квартиру, а женушка в постели валяется. Я над ней измываться начал, называть непристойными словами, предъявлять претензии к ее негуманному отношению к свободному творческому человеку. Понимаете, когда я пьяный, я смелый…

Светлинский призадумался.

– А жена что на это? – не выдержав, задала вопрос Соня.

– В том-то и дело, ничего. Никак не реагировала. Я ее тормошить начал, а она словно делает вид, что умерла. Она на самом деле умерла, но я тогда думал, что только делает вид. Я ведь пьяный был. Тогда Анатолий посоветовал по-другому пробудить ее к жизни. Он ведь тоже нетрезвый был. Он порекомендовал мне поцеловать ее взасос, а когда она растрогается и пошевелится, обматерить. Я ведь не знал тогда, что она умерла!

– Все ясно. Продолжайте.

– Ну, я и попытался это сделать. Смотрю, а губы-то – закоченевшие! Смотрю на шею, а там полоса синяя, и все тело тоже, неестественного какого-то цвета. Вот тогда у меня шок и случился. С тех пор психиатра посещаю. А жену мою задушили. Модным бюстгальтером, который она незадолго до смерти себе купила. Даже ни разу надеть не успела. Жалко было. Вот он все у кровати и лежал. Наверное, первое, что убийце под руку попалось.

Софья покачала головой.

– Какой кошмар!

– Это еще только начало. С тех пор, как мой дом впервые посетили работники правоохранительных органов, сплошным кошмаром стала вся моя жизнь.

– Вас сразу взяли?

– Ну как сразу? Мы сначала милицию вызвали, они приехали, сказали, что, мол, все ясно, ну и забрали нас.

Софья поморщилась.

– Понятно.

– Но знаете, был один таинственный момент во всем этом деле, – продолжал Светлинский.

Соня с любопытством вскинула брови.

– Как преступник мог покинуть квартиру на девятом этаже, если дверь была изнутри заперта на засов?

– А окно? Окно было открыто?

– Только форточка. Мы летом форточку всегда открытой оставляем. Только рамы с сеткой от комаров изнутри вставляем. Теоретически, конечно, можно раму внутрь продавить, в квартиру проникнуть, преступление совершить, а потом каким-нибудь необыкновенным образом, уходя, обратно вставить. Да только попробуйте все это провернуть на высоте девятого этажа! Да вы к этой форточке и не подберетесь! Вы бы видели стену в том месте! Выступы есть, но такие узкие, что человек за них не зацепится! Вот это все, кстати, нам в милиции и предъявили. На том, собственно говоря, обвинение и строится. Потому с нас и не снимают подозрение, несмотря на алиби. Говорят, дело, конечно, запутанное в любом случае, но проще разгадать тайну нашего алиби, чем тайну мистического проникновения преступника в квартиру. Тем более у меня были мотивы.

– А какое у вас двоих было алиби?

– Дело в том, что, пока мы с Анатолием сидели в кутузке, как подозреваемые номер один, медики провели экспертизу и вычислили, что жена моя была мертва задолго до того, как мы явились в квартиру. Смерть наступила еще до полуночи, а мы с Анатолием тогда находились на встрече однокашников. И тому есть множество свидетелей. Там мы были с восьми часов вечера и никуда более, чем на пять минут по нужде, не отлучались. Это также многие могут подтвердить. А в половине девятого мою жену видела соседка. Они поругались. Она случайно задела соседку… э… формами, а та назвала ее толстозадой курицей. Женушка не осталась в долгу и назвала ее курицей, только ощипанной. Таким образом, мнения разошлись, и возникла ссора.

– И поэтому вас с Анатолием отпустили.

– Отпустили, – усмехнулся Владимир. – Под подписку о невыезде.

– А самоубийством это не могло оказаться?

– Какое там самоубийство! На теле обнаружены следы насилия, синяки.

– Но все же вас отпустили. И то хорошо.

– Знали бы вы, что творилось в милиции!

– А что там было?

– Там был такой маленький толстенький следователь с жидкими усиками, похожий на хомяка. У него была очень необычная фамилия. Цереберов. Он постоянно ходил вокруг меня кругами, заглядывал в глаза и вопрошал таким гнусным блеющим голосом: «Почему жену с собой бухать не взял? Оч-чень подозрительно!» Я даже засек время. Эта фраза повторялась с периодичностью в пять минут.

– Действительно странно.

– Представляете, мало мне того психологического шока, когда я обнаружил, что жена мертва, так он еще в нагрузку сумел внушить мне, что я действительно поступил плохо, когда не взял жену с собой бухать.

– А почему вы ее не взяли?

– Да потому что она там на хрен не нужна!

– Ах да, вы говорили, что женились не по любви. Она что, достаточно богата?

– Да не в том дело. Просто моя жена…

– Погодите, – прервала я. – Вы ни разу не назвали ее по имени.

– Ее звали Нина. Мне приходилось звать ее Нинусик. Она меня заставляла так себя называть.

– Давайте же так и будем называть ее впредь. Я имею в виду, по имени, Ниной. А то все жена да жена.

– Так вот. У нас тогда был свой любительский театр, мы все хотели получить известность. А Нина как раз работала в крупном рекламном агентстве. Она могла помочь нам обрести популярность. И я решил сделать «ход конем», жениться на этой жирной стерве.

– Я вижу, вы совсем не любили ее.

– Не то слово! Прости меня, господи! – Светлинский набожно перекрестился. – Царствие ей небесное!

– Продолжайте.

– Короче, театр наш вскоре развалился, но некоторую известность мы приобрести успели. Самое главное, что Нинусик так и не провернула ни одной рекламной акции, пока я не взял на себя брачные обязательства. И тогда она связала меня по рукам и ногам. Договор был составлен столь хитрым образом, что подавать на развод вышло бы себе дороже. Но это всё юридические тонкости, и я думаю, не стоит в них вдаваться.

– Однако все эти обстоятельства наверняка позволяют милиции по-прежнему считать вас подозреваемым номер один. Они наверняка ведь уже в курсе ваших не слишком романтических отношений с Ниной?

– В том-то вся и беда! Об этом знают все, и до милиции эта информация дошла очень быстро. Мне крышка!

– Почему?

– Цереберов обязательно что-нибудь придумает! Знаете, что он мне заявил?

Софья промолчала, потому что не знала.

– Он сказал: «Преступление есть не только деяние, но и недеяние. Почему жену с собой бухать не взял? Оч-чень подозрительно!» Только чудо может меня спасти!

– Какого именно чуда вы ждете?

– Да ничего я не жду. Чудес не бывает! Я в этом не раз на личном опыте убедился. В детстве я мечтал подстеречь Деда Мороза, когда он под елкой подарки оставляет, и заказать ему на следующий год ровно один миллион рублей. С Дедом Морозом так и не встретился. Потом мечтал, чтобы меня захватили в плен ради эксперимента инопланетяне и наградили способностью творить материю из пустоты силой одного только желания. Так ни разу в своей жизни НЛО я и не видел. Когда женился, мечтал об ангеле-хранителе, который избавил бы меня от Нинусика. В конце концов, правда, последняя мечта исполнилась. Но ангел-хранитель ко мне так и не явился. Вместо этого в моей жизни появился черт-обвинитель с оч-чень необычной фамилией Цереберов. Эх-эх-эх… Ангелы-хранители…

Внезапно Софьей Невзоровой овладело жесткое желание взять на себя роль ангела-хранителя и помочь этому человеку. А потому она сказала:

– Считайте, что ангел-хранитель уже с вами! Вы просто еще этого не заметили!

– Где? – гаркнул Владимир и принялся озираться по сторонам, выпучив глаза.

– Здесь. Я имею некоторую практику частного детектива и готова распутать этот клубок от начала до конца.

Глаза Владимира вытаращились еще больше.

– Не может быть!

– Может!

– Но это, наверное, безумно дорого!

– Да нет. Мне просто интересно. Разумеется, расходы на расследование вам оплатить придется, но так… Конечно же, если в случае успешного завершения дела вы пожертвуете мне маленькое вознаграждение, я не буду против. Но повторяю, все это не обязательно. Я готова сыграть роль вашего ангела-хранителя.

– Силы небесные! – воздел руки к потолку Светлинский. Потом он задал конкретный вопрос: – Когда вы думаете приступить к расследованию?

– Прямо сегодня.

В этот момент появилась Люда.

– Соня! Я тебя обыскалась!

Софья вспомнила о братской любви и Атмане и сказала бывшей коллеге:

– Ты извини меня, что так все получилось…

– Я поговорила с Виктором Андреевичем. Он готов тебя простить!

– Люда, я уже нашла работу.

– Ты разговаривала с директором, пока я бегала в бухгалтерию?

– Нет. Я нашла работу в другом месте.

– Как в другом месте? В другом театре, хочешь сказать?

Софья слегка улыбнулась.

– Можно сказать и так. Я буду сотрудничать с этим человеком, – она кивнула на Светлинского.

– Он тоже ушел в другой театр?

– Можно сказать и так, – загадочно повторил Сонины слова Владимир.

– Ничего не понимаю! Ничего не понимаю! – затрещала, словно сорока, Люда. – Сонечка, объяснишь ты мне наконец, что тут происходит?

Светлинский посмотрел на часы, нахмурился и поднялся.

– Все. Перерыв в отделе кадров закончился, – сказал он. – Пойду заберу бумаги. Софья, вы подождете меня?

– Конечно.

Когда он ушел, Люда набросилась на подругу с утроенным рвением.

– Так ты расскажешь или нет? – не унималась она.

Соня не знала, как избавиться от назойливой Жульской.

– Мы с Владимиром решили основать клуб любителей медитации, – наконец сказала она.

– Медитации? – встрепенулась Люда. – Это, наверное, что-то чрезвычайно выгодное в коммерческом плане?

– И не только.

Далее, пока не пришел Светлинский, Соня подробно изложила Люде все тонкости познания мирового Атмана, о которых она думала утром.

Глава 2

Светлинский пригласил Софью осмотреть квартиру, точнее, место преступления. Оказавшись перед девятиэтажкой, годов восьмидесятых, Соня первым делом спросила клиента:

– А где ваши окна? Я хочу осмотреть подступы к ним.

– В окнах проку нет. На момент убийства все они были заперты изнутри на шпингалет. Надо обладать по крайней мере способностями привидения, дабы, уходя, привести все в прежнее состояние, – Владимир почесал затылок. – Но в этом случае окна и вовсе не нужны… Можно зайти и через дверь.

– Давайте забудем о привидениях, – предложила Соня. – Между прочим, я просто хотела посмотреть, как можно подобраться к вашей квартире, если, конечно, версия с форточкой справедлива.

– К этой квартире может подобраться только какая-нибудь обезьяна вроде зеленой мартышки.

– Почему именно зеленая мартышка, а не, скажем, западноафриканская макака?

Светлинский пожал плечами.

– Да так. Просто первое, что пришло на ум. Вон там мои окна.

Софья посмотрела наверх. Почему-то она совершенно отчетливо представила себя карабкающейся на высоту девятого этажа. У Сони даже закружилась голова. Но одно Соня определила точно. Если версия с форточкой верна – человек, совершивший преступление, ненормален. И привели ее к этому выводу следующие соображения. Обычный человек даже думать не стал бы о подобном штурме без альпинистского снаряжения и соответствующей подготовки. А альпинисту никогда в голову не придет идея подобного преступления. По крайней мере, так казалось Соне.

– Хорошо, а где форточка? – спросила она.

– С другой стороны. Пойдемте, покажу.

Форточка имела размеры гораздо меньшие, чем окна, а потому с того положения, где Софья находилась сейчас, ее невозможно было даже как следует разглядеть.

– Мне нужно осмотреть квартиру, – заявила Софья, и Светлинский кивком пригласил ее следовать за ним.


Беспорядок и неухоженность бросались в глаза. Батарея пивных, и не только, бутылок свидетельствовала о тяжелом характере запоя хозяина. Повсюду валялись носки, рубашки, майки, пустые сигаретные пачки и прочее. Софья поморщилась, но ничего не сказала.

Первым делом она решила осмотреть злополучную форточку. Однако ничего интересного разглядеть не удалось. Отверстие был чрезвычайно мало. Протиснуться, конечно, можно, но для этого где-то там, за окном, необходимо было проделать поистине акробатический трюк. Все это было довольно печально. Софья решила, что, если версия с форточкой действительно соответствует истине, преступник должен обладать весьма худосочной комплекцией. Всех толстяков можно отбросить сразу. Загвоздка заключалась в том, что принять этот вариант безоговорочно, по меньшей мере, неразумно. От внешнего мира эту потенциальную лазейку отгораживала вставная рама от комаров, и человек с заурядными способностями замести за собой следы не сумел бы при всем желании.

Соня приступила к проверке остальных окон. Все они оказались крепко запертыми на шпингалеты. Она проверила, хватит ли у нее силы, чтобы справиться с шпингалетами одним легким движением. Не хватило.

Тут Софья догадалась, что ведет себя в точности как один ее старый знакомый еще со времен работы в театре, некий Сережа Чуранов. Однажды он потерял свой костюм. После того как Сережа не обнаружил его в шкафу, поступки Чуранова начали отличаться некоторой странностью. Смирившись с отсутствием костюма на обычном месте, он принялся искать его по всей комнате, при этом заглядывая в самые загадочные места. То под половой коврик, то под томик Пушкина, небрежно валявшийся на письменном столе. Сторонний наблюдатель мог прийти в состояние крайнего удивления, созерцая действия Сережи. Почему-то тогда Соне все это безумие казалось вполне логичным и обоснованным. Справедливости ради надо заметить, что время от времени Чуранов приходил в себя и заглядывал в шкаф, дабы в очередной раз убедиться, что он продолжает пребывать в здравом уме и трезвой памяти. Ну да ладно, это так, некоторое отвлечение от темы.

Назад Дальше