– Это меня, пожалуй, заинтересует, – улыбнулась я, фокусируя внимание на терракотовой шифоновой кофточке и палевой в коричневых листьях длинной юбке к ней, – по-моему, очень стильно…
– У вас хороший вкус, – со знанием дела отметила блондинка, – а что вы скажете об этом?
Она перевернула страницу и деликатно постучала зажатым между указательным и средним пальцами карандашом по фотографии манекенщицы с высоко взбитыми черными волосами.
Простое темно-фиолетовое платье на тонких бретельках красиво облегало стройную фигуру девушки. Густой оттенок ткани выгодно подчеркивал прозрачную белизну рук и плеч модели.
– Чудесно, – улыбнулась я, – восхитительно!
Блондинка с некоторым недоверием посмотрела на меня, в то время как я всем своим видом изображала сумасшедший восторг.
– Но боюсь, что к моим каштановым волосам пойдет что-нибудь… Вот, какая замечательная модель!
Не заботясь о приличиях, я ткнула пальцем в другую фотографию, изображавшую не менее стройную и красивую девушку с меланхоличным, как мне показалось, взглядом ореховых глаз и блестящими, рассыпанными по плечам каштановыми волосами.
– Господи, – вздрогнула я, – да это же та самая ведущая, как ее… Киселева, да-да, Марина Киселева!
На ней была белая кофточка, открывавшая живот и завязанная спереди живописным узлом. Но изюминка туалета заключалась в том, что блузка выглядела как кофточка только спереди, сзади же вся спина была открыта. Блузка держалась на фигуре благодаря двум тонким перекрещивающимся на спине тесемкам. Брюки с разрезами до колен дополняли этот откровенный наряд.
– Мне кажется, это слишком… слишком… – Блондинка недовольно поджала губы. – Хотя, – вспомнила она о коммерческом интересе ателье, – в некоторых случаях ничего лучше и придумать нельзя. Ох уж эти мужчины…
Она снисходительно улыбнулась и покачала своей коротко стриженной головой. В этот момент дверь в правом углу комнаты распахнулась и на пороге появился светловолосый парень в джинсовом комбинезоне. В его левом ухе болталась серьга в форме католического креста, длинные барашки волос рассыпались по плечам. На ярко-синей майке виднелась часть какой-то английской надписи. Карие глаза парня удивленно уставились на меня.
– Валентина Дмитриевна, можно вас на пару слов? – обратился он к блондинке.
– Станислав, – всплеснула она руками, сразу лишившись маски злобного цербера и неожиданно обретя женственность, – как ты прошел, почему я тебя не видела?
– Света все рассказала мне, – с оттенком горечи в голосе сказал Станислав. – Но мне нужно кое о чем спросить вас тет-а-тет.
– Конечно, конечно, – засуетилась Валентина Дмитриевна. – Посмотрите пока сами, – извиняющимся тоном обратилась она ко мне, – я отойду на секундочку.
– Пожалуйста, пожалуйста, – отозвалась я, принявшись как ни в чем не бывало листать каталог.
Валентина Дмитриевна и Станислав торопливо прошли к секретарскому столу. Она села на свое место, он – по другую сторону овального гиганта, и они стали о чем-то напряженно и озабоченно шушукаться. Иногда до меня долетали отдельные слова, передававшие основной смысл разговора. Я примерно знала, о чем шепчутся «железная леди» и Станислав. Речь, вне всякого сомнения, шла о смерти Замуруева, человека, обеспечивавшего их хорошей работой.
Мне довольно часто попадались фото Киселевой на страницах каталогов. Больше всего ей шло выражение задумчивой грусти или вызывающей пристальности, с которой она порой буравила взглядом смотрящего на фото. Но когда эта красивая шатенка улыбалась, меня не покидало ощущение какой-то холодной фальши. В общем, она казалась то милой и печальной, то соблазнительно-инфернальной. Улыбка подобно ядовитой змее скользила по ее губам, и горящий взгляд исподлобья вкупе с ледяной угрозой, притаившейся в углах рта, придавал ей застывшее очарование женщины-вамп. Пикантно смотрелась родинка над верхней губой.
«С такой неординарной внешностью и умением быть всегда разной Киселева – находка для модельного бизнеса, – подумала я. – Такие красотки должны разбивать мужские сердца и править судьбами».
Я незаметно повернула голову в сторону Станислава и Валентины Дмитриевны. Напряжение на их лицах уступило место какой-то туповатой рассеянности. По всей видимости, разговор подошел к концу. Пожав в очередной раз плечами и выпятив губы, Станислав встал с кресла и направился к двери, из которой появился. Проходя мимо меня, он одарил меня магнетически-вопросительным взглядом.
– Вы у нас что-нибудь заказываете? – спросил он.
– Именно, – суховато ответила я.
– И Валентина Дмитриевна снабдила вас всей этой белибердой, – улыбнулся он, обнажая в улыбке крепкие белые зубы.
У Станислава было скуластое лицо, крупный нос и волевой подбородок. «Такие, – подумала я, – должны нравиться неопытным смазливым дурочкам, но что касается меня… Мне подавай что-нибудь экзотическое!»
И все-таки в интересах дела я решила воспользоваться симпатией, которую вызвала у Станислава. Его мягкий взгляд красноречиво говорил об этом. То ли еще будет, когда я, например, встану и этот кудрявый блондин сподобится милости оценить мои длинные стройные ноги! Я слабо улыбнулась своим глупым мыслям и тут же подняла полный наивности взгляд на Станислава.
– А вы можете предложить что-нибудь лучше?
– Каталоги не дают полного представления о модели, – снисходительным тоном сказал он. – Картинки есть картинки…
– Ну, это ты зря, – расплылась в чарующей улыбке подоспевшая как раз вовремя Валентина Дмитриевна. – Конечно, всем мастерам свойственно это высокомерие…
Она заволновалась, кашлянула и кокетливо посмотрела на Станислава.
Как, эта конторская крыса ничем не отличается от молоденьких простушек? Ничем, что касается пристрастия к определенному типу мужчин? Я едва не засмеялась. Мне почему-то стало жаль Валентину Дмитриевну – такой несвоевременной и уязвимой показалась мне ее страсть… Нет, скорее любовь… или влечение, интерес к Станиславу.
– Валентина Дмитриевна, а что, если наша очаровательная клиентка пройдет в цех готовой продукции и на месте, как говорится, ознакомится с имеющимися в наличии моделями, а?
Станислав устремил на секретаршу жестокий по своей беззаботности взгляд. Надо было видеть, скольким трудам, какому героическому усилию воли была обязана ее вымученная улыбка, которую она все-таки сумела изобразить на своих изъеденных недовольством и скепсисом губах.
– Как вам будет угодно, – изображая безразличие, пожала она плечами.
Но голос выдал ее – он был обиженным и горьким.
– Вот и чудненько, – обрадованно всплеснул руками и растекся в сладкой улыбке Станислав. – Пойдемте.
Я понимала, что если поднимусь с кресла, то нанесу секретарше жестокий удар. Станислав тут же составит себе представление о моей классной фигуре.
Так и случилось. Едва я поднялась, Станислав прошелся по мне профессиональным взглядом. Валентина Дмитриевна, изобразив на лице холодное отчуждение, деловито и замкнуто собрала каталоги и вернулась на свое рабочее место. Я последовала за Станиславом, радуясь возможности поговорить о Замуруеве не с язвительной мымрой, которая сейчас пялилась на экран монитора, а с симпатизирующим мне молодым человеком.
У самой двери Станислав притормозил, галантно предоставляя мне право войти первой. Мы оказались в огромной, заставленной манекенами комнате. На манекенах были развешаны туалеты. У меня зарябило в глазах: разноцветные ткани, блестки, золотистые отделки, затканные серебром, усыпанные рубиновой и изумрудной крошкой лифы, сверкающие лазурью и жемчугом кофточки, металлические пряжки, украшенные драгоценностями аграфы, большие и маленькие брошки… Жалюзи были подняты, и все это великолепие, осветившееся невесть откуда появившимся солнцем, грозило ослепить меня.
Около одного манекена суетились и ворковали две девушки. Одна из них придерживала манекен за деревянный стержень, торчавший из его шеи, другая пыталась создать из складок тонкой розоватой материи чудо гармонии.
Лица последней я не разглядела: копна черных волос скрывала его, смазливая мордашка той, что придерживала манекен, была замечательна разве только выражением бездумной наивности. На девушках были мини-юбки, дополнением к коим выступали на одной – твидовый пиджак, на другой – бархатное болеро.
– Наташа, Юля, – обратился Станислав к девушкам, которые при нашем появлении оторвались от своего занятия, – это наша будущая клиентка… – Он замялся, вспомнив, что не знает, как меня зовут.
– Ольга, – помогла я ему.
Он благодарно улыбнулся и вопросительно посмотрел на меня: – С чего начнем?
– Не знаю. – Я растерянно озиралась по сторонам, глядя на десятки манекенов. – Может быть, деловой костюм? Не слишком строгий и оригинальный.
– Конечно, – Станислав показал рукой в дальний конец зала, – давайте пройдем туда.
Станислав показал мне несколько костюмов, но я все отвергла.
– Может быть, что-нибудь из последней коллекции? – Я подняла на Станислава глаза.
– Конечно, конечно, – он замялся, – вообще-то с этим есть небольшая проблема…
– Я была на вчерашнем показе, – с сочувствием в голосе произнесла я, – так что в курсе ваших проблем.
– Вот как, – удивился он, – а я-то смотрю и думаю, где я мог вас видеть? Кажется, вы были с этим шикарным «Никоном», да?
– Я профессионально занимаюсь журналистикой, – кивнула я. – Вы читали «Свидетель»?
– А-а, о-о! – вырвалось у него несколько междометий. – Достойная газета… Вы там работаете фоторепортером?
– И по совместительству главным редактором, – скромно улыбнулась я, – только работа фоторепортера нравится мне больше. Честно говоря, мне кое-что приглянулось из последней коллекции Замуруева, и я действительно не прочь что-нибудь для себя заказать, но я гораздо больше буду вам благодарна, если вы поделитесь со мной кое-какими фактами из биографии вашего бывшего начальника.
– Хотите перемывать косточки покойному? – разочарованно хмыкнул Станислав.
– Если я и собираю сплетни, – я сделала вид, что обиделась на его последний вопрос, – то только для того, чтобы раскрыть очередное убийство. Если бы вы угостили меня кофе и ответили на несколько моих вопросов, то я была бы вам очень признательна.
– Ну конечно, пойдемте в мой кабинет. – Он, наверное, понял, что погорячился, и пытался загладить свою вину.
Что ж, тем легче будет вызвать его на откровенный разговор. Я прошла следом за Станиславом в комнату, которую он называл кабинетом. Там стоял длинный широкий стол, покрытый светлым пластиком, на котором лежали большие и маленькие лоскуты тканей самых разнообразных фактур и расцветок, огромные ножницы, портновские лекала и несколько видов пуговиц в прозрачных пластиковых пакетиках.
Станислав щелкнул рычажком электрочайника, стоявшего на широком подоконнике, сдвинул в сторону тряпки, лежавшие на столе, и поставил на освободившееся место две маленькие чашечки.
– Ой, да вы садитесь, – опомнился он, пододвигая мне стул. – А может, коньячку?
– Я за рулем, – ответила я, присаживаясь к столу. – Но если немного в кофе…
– Ага, я сейчас. – Он суетливо порылся в стенном шкафу, заваленном выкройками и лоскутами, и извлек оттуда трехзвездочный «Дагестанский».
Наконец, закончив мельтешить перед глазами, он сел за стол рядом со мной.
– Если вы не возражаете, начнем с вопроса: кому это было выгодно? – Я сделала глоток кофе и закурила.
– Если вы имеете в виду бизнес Замуруева, то скорее всего никому, – задумчиво произнес Станислав.
– А можно пояснее?.. – выпустила я тонкую струю дыма в потолок.
– Можно и яснее. – Он ненадолго задумался. – Этот бизнес, – он обвел рукой помещение, в котором мы находились, – требует довольно больших затрат, окупающихся очень нескоро, поэтому без спонсора здесь не обойтись. В данном случае нас спонсировал брат Лешкиной жены – Гришка Ложкин, слышали?
– Кажется, он занимается торговлей автомобилями, – вспомнила я.
– Да, – кивнул Станислав, – так вот, со смертью Лешки мы получили двойной удар – потеряли нашего ведущего модельера, имя которого уже было наполовину раскручено, и спонсора, который вряд ли будет продолжать нас спонсировать после смерти своего родственника. Конечно, незаменимых людей нет, есть талантливые модельеры, может быть, и спонсор найдется, но к тому времени, как это произойдет, мы скорее всего просто перестанем существовать как Дом моделей.
Он грустно посмотрел в пустую чашку и, плеснув туда коньяку, залпом выпил его. Мне стало жаль его, и я попыталась его успокоить:
– Не стоит так отчаиваться, по-моему, у вас прекрасные сотрудники, выкрутитесь как-нибудь, всем сейчас не просто.
– А-а, к черту! – Он резанул воздух рукой. – Сдернуть бы из этой гребаной страны…
– Нет ничего невозможного, Станислав… – Я легонько похлопала его по плечу. – Так, значит, смерть Алексея была вам невыгодна, а врагов у него не было?
– Смотря кого считать врагами, – философски произнес Станислав. – Завистники, наверное, были, а явных врагов я что-то не припомню. Конечно, Ирке могло не нравиться, что Лешка погуливал от нее, но не настолько уж она ревнива, чтобы из-за этого пойти на убийство.
– Кстати, вы были вчера за кулисами перед выходом Алексея?
– Я следил за выступлением из-за кулис, Алексей там тоже суетился: то выбегал к сцене, то снова заходил в свою комнату.
– Говорят, что его отравили стрихнином, нашли ампулы.
– Слышал. – Станислав покачал головой. – Яд подсыпали в бокал с шампанским, Алексей к нему периодически прикладывался для снятия напряжения. Видно, кто-то зашел в комнату и вылил яд в бокал, когда там никого не было.
– Кто-то мог видеть, как убийца заходил в комнату…
– Да туда кто только не заходил.
– Станислав, а как вы думаете, Гриша Ложкин знал, что Замуруев изменял его сестре?
– Не знаю, он и его ребята периодически бывали здесь и о чем-то беседовали с Лешкой, но я ни разу не присутствовал при их разговорах и не знаю, что они обсуждали.
– Может быть, финансовые вопросы? – предположила я.
– Может, и финансовые. – Станислав налил себе коньяку. – Хотите еще кофе?
– Не откажусь.
Станислав подогрел воду и наполнил мою чашку.
– Пожалуйста. – Он добавил коньяку и пододвинул чашку ко мне. – Хотите еще что-нибудь узнать?
Я закурила сигарету и, закинув ногу на ногу, спросила:
– Ложкин был на вчерашнем показе?
– Конечно, он таскался на все Лешкины шоу и всегда сидел в первом ряду как спонсор, вы, наверное, видели его рекламу в зале.
– «Сервис-авто»?
– Ага, одна из самых крутых фирм в городе.
Он снова опорожнил свою чашку, глаза его немного затуманились.
– Может быть, перейдем на «ты»? – осмелев, спросил он.
– Не возражаю, – поддержала я его порыв, – если подскажешь мне, где я могу найти Ложкина.
– Его контора располагается на третьем этаже комплекса «Звездный», – Станислав предупреждающе посмотрел на меня, – но я бы тебе не рекомендовал соваться к нему с расспросами.
– Почему это? – с тревогой поинтересовалась я.
– Мафиози не любят, когда посторонние суют нос в их дела. Я Лешке давно советовал сменить спонсора, но он меня не послушал.
– Так ты все-таки считаешь, что Ложкин причастен к его смерти?
– Ничего я не считаю, но сам бы я такого спонсора иметь не хотел.
– Почему?
– Да что ты все заладила, почему да почему! – вспылил Станислав. – Потому что оканчивается на «у».
– Если бы ты мне высказал свои соображения по этому поводу…
– Ладно, – он резанул воздух рукой, – я тебе скажу. Если Ложкин причастен к смерти Замуруева и если он узнает, что ты копаешься в этом деле, он тебя даже предупреждать не станет, просто прикажет своим гоблинам грохнуть тебя и закопать где-нибудь на Кумыске. А мне бы этого очень не хотелось – ты хорошая девушка и, честно говоря, сразу мне понравилась. Так что подумай хорошенько, нужны ли тебе неприятности.