Одоление врага под Коломной произошло в начале 1609 года – в январе или первой половине февраля, скорее в феврале. Точнее определить дату невозможно. А вот день, когда началась местническая тяжба, известен: Иван Пушкин подал жалобу 20 февраля 1609 года [48].
Скоро Дмитрий Михайлович получил новое поручение – в большей степени почетное, нежели боевое. Как видно, Василий Шуйский хотел показать свое благоволение Пожарскому. Не сумев защитить князя от местнических нападок, государь все же продемонстрировал милостивое отношение другими способами.
Весной 1609 года Россия подверглась страшному бедствию – массовому вторжению крымских татар. Смута ослабила способность страны оборонять южные рубежи. Крымцы почувствовали это: они и в первые годы правления Шуйского устраивали опустошительные набеги. Безнаказанность опьяняет, и вот отдельные набеги сменились чудовищным нашествием. Крымские полчища разорили Серпуховские, Боровские, Коломенские места, дошли до Тарусы, стояли в двух шагах от русской столицы. «Это не был набег, – пишет специалист по русско-татарским войнам А.А. Новосельский, – а настоящая война, длившаяся все лето и захватившая огромную территорию, почти до самой Москвы»[49]. Враг алчный и беспощадный громил области, и без того сильно пострадавшие от Смуты, а сил остановить его уже не было. Размеры катастрофы, разразившейся весной – летом 1609 года видны по воспоминаниям немецкого наемника Конрада Буссова: «В Россию вторглись… и татары с 40 000 человек и за три раза увели за рубеж бесчисленное множество захваченных людей и скота, не считая того, сколько они поубивали и побросали старых и малых, не имевших сил идти с ними… А об ужасном вреде, который они причинили стране поджогами, и говорить не приходится. В это время раздавались горестные стенания жителей, потерявших не только скот, но и людей, ибо многие жены лишились мужей, мужья – жен и детей, так что даже камень – и тот разжалобился бы»[50].
Требовалось договориться с татарами. Царь едва справлялся с «тушинцами» и поляками. От крымцев ему оставалось лишь откупиться. Особенно опасная ситуация сложилась в июле: войска крымских «царевичей» вышли на Оку и занимались грабежами в непосредственной близости от Москвы. Тогда «…от государя к царевичем за Оку з дары и с речью воевода князь Григорей Костянтинович Волконской, а велено ему царевичю объявить, что будут к ним от государя бояре и воеводы: князь Иван Михайлович Воротынской, да князь Борис Михайлович Лыков, да околничей Ортемей Васильевич Измайлов… А провожать послан воеводу князь Григорья Волконского с Москвы для воров с ратными людьми стольник и воевода князь Дмитрей Михайлович Пожарской»[51].
Смысл этой краткой записи в государственной документации того времени расшифровывается просто: дары – откуп, а охрана Волконского, едущего с дарами, – великая честь и неограниченное доверие. В сущности, полагаясь на преданность Пожарского, государь ставил на кон очень многое. Если бы Дмитрий Михайлович сплоховал, потерял драгоценный груз, или же решил присвоить его, то страшная крымская проблема не была бы решена, и юг России кровил бы еще очень долго…[52] Царь, по всей видимости, крепко верил: этот – не предаст!
Именно тогда, в разгар Смуты, самым очевидным образом проявляется воинское дарование Пожарского. Начав с коломенского успеха, Пожарский активно ведет боевые действия, защищая столицу от польско-литовских шаек и русских бунтовщиков. Вернувшись из ответственной «командировки» на Оку, Дмитрий Михайлович вскоре получил новое воеводское назначение.
Среди «тушинцев» появился дерзкий и энергичный полевой командир, некий «хатунский мужик» Сальков. Он собрал большое войско и перерезал Коломенскую дорогу, столь драгоценную для московского правительства. Лояльные государю Василию Ивановичу войска сталкивались с Сальковым неоднократно. Князь Василий Мосальский двинулся было под Коломну – собрать провизию для столицы, но в конце октября неподалеку от Бронниц подвергся нападению сальковских отрядов, поддержанных ратниками польского офицера Млоцкого[53]. Мосальский потерпел поражение и потерял обоз, столь необходимый царю Василию Ивановичу. Шуйский в ответ приказал строить «острожки» по Коломенской дороге. Но, видимо, гарнизоны этих маленьких укреплений не могли защитить обозы, шедшие в столицу: Сальков продолжал «чинить утеснение». Разорив коломенские места и не чувствуя должного отпора, Сальков двинулся ближе к столице. Он появился у Николо-Угрешского монастыря. Там его атаковал воевода Василий Сукин «со многими ратными людьми», однако разбить не смог. С большими потерями Сукин вытеснил Салькова с занимаемых позиций – в лучшем случае вытеснил, если только тот покинул их не по своей воле… Непобежденный Сальков стал серьезной проблемой для Москвы.
Примечания
1
В действительности это не совсем так. Каменная Казанская церковь возводилась по указу царя Михаила Федоровича и на казенные средства. Более подробно о ее судьбе рассказывается в главе о христианском мировоззрении князя Пожарского.
2
Год рождения Дмитрия Михайловича оспаривается историком-краеведом В.Е. Шматовым. По его словам, грамота на земли, доставшиеся Пожарскому от отца, датирована февралем 1588 года, и там сказано, что отроку уже 10 лет. А если он родился в 1578 году, к февралю 1588 года ему было бы менее 9,5 лет: следовательно, князь родился в 1577 году. См.: Шматов В.Е. О дате рождения князя Дмитрия Пожарского // Нижегородская правда. 2005. № 76. Случай спорный: девять лет и четыре месяца могли выдать за 10 – семья ведь стремилась сохранить за собой отцовские владения, а чем выше возраст отрока, тем больше шансов, что государь пойдет навстречу его роду, зная, что на службу юноша все равно выйдет несколько лет спустя. Итог: нельзя сказать стопроцентно твердо, в 1577 или 1578 году родился Дмитрий Михайлович. 1578 год приводится здесь как более традиционная дата.
3
Эскин Ю.М. Завещание князя Дмитрия Пожарского // Отечественная история, № 1. 2000. С. 150.
4
Курганова Н.М. Надгробные плиты усыпальницы князей Пожарских и Хованских в Спасо-Евфимьевом монастыре // Памятники культуры: Новые открытия. 1993. М., 1994.
5
Памятники истории русского служилого сословия. М., 2011. С. 69. Отца Дмитрия Михайловича прозывали иначе – «Глухой». Но это прозвище родовым не стало, оно, скорее, личное.
6
Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. М., 1998. № 230. Отец князя Д.М. Пожарского когда-то приобрел ее у дяди, П.Т. Пожарского.
7
Зимин А.А. Формирование боярской аристократии в России во второй половине XV – первой трети XVI в. М., 1988; Савелов Л.М. Князья Пожарские // Летопись Историко-родословного общества в Москве. М., 1906. Вып. 2–3. С. 36–37.
8
Ныне село Пожар не отыскать на карте России: оно исчезло. Однако его местоположение четко локализовано специалистами: в XV веке оно располагалось к юго-западу от Стародуба, близ села Осипова. Или, по другому мнению, речь идет не столько о конкретном селе Пожар (Погар), сколько о целой волости с таким названием, находившейся приблизительно в указанном месте. См.: Кучкин В.А. Формирование государственной территории Северо-Восточной Руси в X–XIV вв. М., 1981. С. 260–261.
9
Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 157–158.
10
Савелов Л.М. Князья Пожарские // Летопись Историко-родословного общества в Москве. М., 1906. Вып. 2–3. С. 5.
11
Платонов С.Ф. Очерки по истории Смуты в Московском государстве XVI–XVII вв. М., 1995. С. 347.
12
Российское законодательство X–XX вв.: в 9 тт. Т. 4. Законодательство периода становления абсолютизма. М., 1986. С. 58.
13
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 33.
14
Дворцовые Разряды. 1612–1628. Т. 1. СПб., 1850. С. 396–397.
15
Чертверть – мера площади пашенных земель. В XVI–XVII столетиях составляла чуть менее 0,505 га.
16
Акты служилых землевладельцев XV – начала XVII века. Т. I. М., 1997. № 219; Курганова Н.М. Надгробные плиты усыпальницы князей Пожарских и Хованских в Спасо-Евфимьевом монастыре // Памятники культуры: Новые открытия. 1993. М., 1994.
17
Акты Археографической экспедиции. Т. II. СПб., 1836. С. 44.
18
Сироткин С.В. заметки о биографии Дмитрия Михайловича Пожарского // Древняя Русь. Вопросы медиевистики. 2001. Вып. 1 (3). С. 108–110.
19
Возможно, опала была вызвана их родственными связями с Чепчуговыми-Клементьевыми, которые вызвали недоброжелательство со стороны всесильных Годуновых. См.: Кобеко Д.Ф. Щелкаловы и Чепчуговы // Русская старина. СПб., 1901. Вып. CV (XXXII год издания). С. 711–715.
20
Лукичев М.П. Д.М. Пожарский после 1612 г. // Лукичев М.П. Боярские книги XVII века. М., 2004. С. 244.
21
Разрядная книга 1559–1605 гг. М., 1974. С. 321; Эскин М.Ю. Местничество в России XVI–XVII вв. Хронологический реестр. М., 1994;. С. 117, 124; Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 166.
22
Маркевич А.И. О местничестве. Ч. 1. Киев, 1879. С. 278–284.
23
Эскин Ю.М. Опыт жизнеописания боярина князя Козьмы-Дмитрия Михайловича Пожарского // День народного единства: Биография праздника. М., 2009. С. 180.
24
Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 132, 133.
25
Российское законодательство X–XX вв.: в 9 тт. Т.4. Законодательство периода становления абсолютизма / Отв. ред. А.Г. Маньков. М., 1986. С. 56.
26
Разрядная книга 1559–1605 гг. М., 1974. С. 307, 314, 321; Станиславский А.Л. Труды по истории государева двора в России XVI–XVII веков. М., 2004. С.254, 260, 275, 354, 362, 387; Савелов Л.М. Князья Пожарские // Летопись Историко-родословного общества в Москве. М., 1906. Вып. 2–3. С. 16–19, 21; Павлов А.П. Государев двор и политическая борьба при Борисе Годунове. СПб., 1992. С. 110–111; Эскин Ю.М. Опыт жизнеописания боярина князя Козьмы-Дмитрия Михайловича Пожарского // День народного единства: Биография праздника. М., 2009. С. 170.
27
Акты Археографической экспедиции. Т. II. СПб., 1836. №№ 204, 208, 210 (апрель – июль 1612 г.).
28
Акты Археографической экспедиции. Т. II. СПб., 1836. №№ 203.
29
См., напр.: Акты Археографической экспедиции. Т. II. СПб., 1836. №№ 215, 216 (октябрь – декабрь 1612 г.).
30
Савелов Л.М. Князья Пожарские // Летопись Историко-родословного общества в Москве. М., 1906. Вып. 2–3. С. 14–22.
31
Назаров В.Д. Акты из архива Спасо-Евфимьева монастыря // Русский дипломатарий М., 1998. Вып. 4. С. 10–11, 15–16.
32
Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. М., 1998. №№ 96, 99, 130, 145, 146, 153, 155, 156, 166, 169, 180, 202, 230.
33
Вкладная книга Троице-Сергиева монастыря. М., 1987. С. 100; Черкасова М.С. Землевладение Троице-Сергиева монастыря в XV–XVI вв. М., 1996. С. 142–143.
34
Эскин Ю.М. Опыт жизнеописания боярина князя Козьмы-Дмитрия Михайловича Пожарского // День народного единства: Биография праздника. М., 2009. С. 170.
35
Назаров В.Д. Акты из архива Спасо-Евфимьева монастыря // Русский дипломатарий. М., 1998. Вып. 4. С. 12.
36
Продав вотчины на Стародубской земле и приобретя их на Суздальщине, Пожарские попали из огня в полумя. Область вокруг Стародуба принадлежала Великому княжеству Литовскому. А там в 1430-х годах шла гражданская война. Восточные области, а значит, и Стародуб, примкнули к великому князю Свидригайло Ольгердовичу. Он проиграл войну. Видимо Пожарские почувствовали себя не уютно после поражаения и решили перейти под власть великих князей московских. Перешли… А в то самое время и на землях Московского княжества шла большая внутрення война.
37
Акты Суздальского Спасо-Евфимьева монастыря 1506–1608 гг. М., 1998. №№ 11, 19.
38
Антонов А.В. Боярская книга 1556/57 года // Русский дипломатарий. Вып. 10. М., 2004. С. 88, 89, 100.
39
Малиновский А. Биографические сведения о князе Димитрие Михайловиче Пожарском. М., 1817. С. 5–6. Малиновский обнаруждил эти данные, исследуя книгу окладных выплат из Московского архива Коллегии иностранных дел, подчиненного МИД.
40
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 77, 81.
41
Ульяновский В. Смутное время. М., 2006. С. 55.
42
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 10.
43
Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 82.
44
Новый летописец // Полное собрание русских летописей. Т. 14. СПб., 1910. С. 98–99.
45
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 52.
46
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 52–53.
47
Маркевич А.И. О местничестве. Ч. 1. Киев, 1879. С. 279.
48
Ни в летописях, ни в разрядных записях того времени даты коломенского сражения нет. В исторической литературе закрепилась датировка – осень 1608 года, но она, по-видимому, неверна, хотя ее придерживаются крупные специалисты, например, Р.Г. Скрынников. См.: Скрынников Р.Г. Минин и Пожарский. М., 2007. С. 326. «Новый летописец» сообщает, что победа князя Д.М. Пожарского над поляками и литовцами под Коломной была одержана примерно в то же время, когда полевой командир Лисовский разорил Шую с Кинешмой, а документы говорят, что уже в июле 1609 года, явно позднее коломенского дела, Пожарский получил другую службу. Между тем, дата разгрома Кинешмы хорошо известна, это май 1609 года. Какая уж тут осень 1608-го! Дата начала местнического разбирательства, определенная еще историком XIX века А.И. Маркевичем, четко указывает на самое начало 1609 года. См.: Маркевич А.И. О местничестве. Ч. 1. Киев, 1879. С. 279.
49
Новосельский А.А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М., 1948. С. 70.
50
Буссов К. Московская хроника. 1584–1613. М.—Л. АН СССР. 1961. С. 157.
51
Белокуров С.А. Разрядные записи за Смутное время (7113–7121 гг.). М., 1907. С. 82.
52
Впрочем, Василий Шуйский попытался еще и превратить татар в друзей, чтобы направить их силу против «тушинцев». Эта принесла принелся ему больше неприятностей и разорения от дерзких «союзников», нежели пользы.
53
Дневник Яна Петра Сапеги. М. – Варшава, 2012. С. 173.