– Ну что же, продажа «левой» водки – неплохой источник финансирования избирательной кампании, – прокомментировал Сергей. – Это правда, что Буковского поддерживает губернатор, отношения которого с мэром города в последнее время сильно испортились?
– Ходят среди нашего начальства и такие слухи, – ответил Горчаков.
– А что сам мэр, он как-то очень уж уверен в себе, – произнес Потапов. – Говорят, он большой оригинал, у него в городской администрации в секретариате работают одни юноши, молодые и симпатичные, – произнеся последнюю фразу, Потапов улыбнулся.
– То, на что ты намекаешь, в наше время уже не оригинальность, – заулыбался Виталий. – Что касается финансирования Стеклова, то избирательный фонд пополнили его давние дружки, директора крупных городских заводов. Они знакомы еще по советским временам. К тому же наш начальник городской милиции его протеже… Собственно, об этом я и хотел с тобой поговорить.
Горчаков бросил на Сергея быстрый взгляд и тяжело вздохнул:
– Поскольку Стеклов в дружеских отношениях с нашим руководством, то нам всем дано негласное указание не вредить мэру. Поэтому я в этих выборах не смогу быть тебе сильно полезен, если дело хоть как-то коснется Стеклова. Пойми меня правильно.
– Может, вы еще и охранять его возьметесь? – спросил Потапов.
– В этом нет необходимости, – ответил Горчаков, – его все время охраняют люди из агентства «Эфес». Директор этой конторы некто Бабаков, бывший майор милиции, давнишний приятель Стеклова.
– Ну что ж, спасибо, что предупредил, – хмуро произнес Потапов. – Буду иметь в виду, что на тебя не следует особенно рассчитывать.
– Мне пора, – произнес Горчаков, поспешно вставая с дивана, – звони, если что. Чем могу, помогу.
Виталий пожал протянутую руку Потапова и отправился к выходу.
– Кстати, – неожиданно произнес Сергей, – а что это за птица Караганов, что в вашем ведомстве про него знают?
Горчаков пожал плечами и произнес:
– Похоже на то, что он работает в паре с Буковским, на подстраховке. Если вдруг все соперники Буковского снимут свои кандидатуры, чтобы сорвать выборы, Караганов останется и таким образом выборы состоятся. А вообще он мелкая сошка, серый человек. Ничего особенного.
Глава 2
Черный джип «Гранд-Чероки» и следующий за ним седан «Опель-Омега» въехали на территорию заброшенного склада, расположенного на окраине города, и остановились у большого ангара, сделанного из металлоконструкций. Как и все складское хозяйство, он находился в запущенном состоянии – ворот нет, с крыши сорваны листы шифера, в стенах вместо окон зияют дыры.
Терентьич посмотрел на Потапова, сидевшего рядом с ним, потом на Титова и Дегтярева, которые расположились на заднем сиденье. Между ними сидела Юля Королева.
– Въезжать будем, – спросил шофер, – или все-таки пойдете посмотрите, что там.
– Езжай, Терентьич, – ответил Дегтярев, – все уже посмотрели. Я сюда за два часа до «стрелки» с Барыбой своих людей выслал. Они звонили и сказали, что все чисто… Пока чисто…
– Вот то-то и оно, что пока, – угрюмо проворчал Терентьич и, отвернувшись от Дегтярева, нажал ногой на педаль газа.
Джип заурчал и через раскрытые ворота въехал в просторное складское помещение. Следом за ним последовал и «Опель» с сидевшими в нем пятью охранниками. Обе машины прошли по бетонному покрытию и остановились в центре ангара. Потапов посмотрел на наручные часы – было без трех минут шесть. Встреча назначена на шесть.
– Могли бы уже и появиться, – произнес Терентьич, опершись обеими руками на рулевое колесо.
– Не волнуйся, – сказал Титов, – появятся. Я уверен, что они здесь недалеко сидят, попрятались по закоулкам. Просто ждали, когда мы проедем. Это их территория, поэтому места им хорошо знакомы.
– А на черта мы вообще назначили встречу на их территории, – проговорил Терентьич раздраженно.
– Да хватит тебе, Терентьич, волну гнать, панику подымаешь, – весело проговорил Костя. – Девчонку вон напугал, бледная сидит как мел.
Юля действительно сидела молчаливая и бледная.
Ближе к вечеру Потапов вызвал Юлю к себе в кабинет и предложил ей поехать с ним на какую-то встречу. Он не уточнил с кем, но сказал, что это очень важно, поскольку есть надежда, что на этой встрече будут присутствовать те люди, которые совершили нападение на нее и ее товарищей. Еще он добавил, чтобы она не удивлялась ничему тому, что на встрече будет происходить.
Поначалу предложение показалось ей интересным и даже немного романтичным. Однако сейчас, когда она оказалась в этом огромном, темном, сыром и слабоосвещенном ангаре, ей сделалось немного не по себе.
Но все же она не испугалась, поскольку присутствие рядом с ней Потапова и его людей давало ей ощущение защищенности. Она была уверена, что эти физически крепкие, уверенные в себе мужчины больше не допустят того, чтобы с ней случилось еще одно несчастье.
– Неправда, – сказала она, стараясь придать голосу как можно больше уверенности и оптимизма, – мне вовсе не страшно. Просто все это немножко… необычно.
– А для нас, – весело произнес Костя, – это уже давно обычное дело. Это на Западе люди устраивают переговоры только в офисах, а в России для этого приходится выезжать на природу или проводить встречи вот при таком антураже, – Костя засмеялся. – Специфика такая, российская.
– Тихо, – раздался голос Потапова, – вон они едут.
Действительно, в этот момент в ворота ангара один за другим стали въезжать автомобили. В джипе воцарилась тишина, которую снова прервал голос Титова.
– Ого, – удивился он, насчитав пять автомобилей, которые, въехав в ангар, остановились так, чтобы взять машины Потапова в кольцо.
Из машин стали выходить молодые парни. У двоих из них Потапов заметил бесприкладные автоматы Калашникова. Еще двое вооружены помповыми ружьями, похожими на те, что у охранников Потапова. У остальных пистолеты или пистолеты-пулеметы, видимо, были спрятаны под куртками и пиджаками.
– Так, так, так, – произнес Костя, – ну что же, господа гоблины, похоже, все в сборе. Боня здесь, вон его рыжая башка из-за бээмвухи торчит… Самурай тоже здесь. Это вон та разъевшаяся харя за рулем джипа. Самурай – правая рука Барыбы. Говорят, свою кликуху он получил в те времена, когда со стволами было туго. Поэтому он ездил на разборки с самурайским мечом. Где он достал этот ржавый полуметровый ножик, история умалчивает. В каком-нибудь этническом музее скоммуниздил, наверно… Так, ну а где же сам Барыба, неужели обосрался и не приехал? – Он замолчал на секунду и добавил: – В таком случае мне все это уже не нравится.
Дегтярев, молчавший все это время, положил руку на плечо Терентьичу и тихо проговорил:
– Терентьич, заведи мотор… на всякий случай…
После чего он взял с колен портативную рацию и, поднеся ее к губам, отдал распоряжение охранникам, находящимся в «Опеле»:
– Ребята, мотор не глушить. Слава и Андрей, вы у нас как ворошиловцы: глаз не спускайте с автоматчиков. Если что, по ним палите в первую очередь… Двое опытных автоматчиков нас тут всех могут положить.
В этот момент в ангар на большой скорости въехал серебристый «Мерседес» и, промчавшись в центр круга, резко затормозил.
Задняя боковая дверь машины открылась, и из нее медленно вылез грузный мужчина, одетый в трехцветное спортивное трико, красную майку и голубого цвета джинсовую куртку. У него был большой живот и практически отсутствовала шея. Поэтому создавалось ощущение, что его крупная, коротко стриженная голова с оплывшими щеками сидит прямо на плечах. Ниже головы висела крупная, толщиной в большой палец цепь, видимо, служившая указателем, где в случае необходимости у этого громилы можно найти шейные позвонки.
– А вот и толстожопый пожаловал, – весело произнес Костя Титов, которого эта ситуация больше забавляла, чем пугала. – Вы только посмотрите на него. Приехал на шестисотом «мерине». Да с его-то тушей и с его протокольной харей на грузовике ездить надо. Свою карьеру гоблина этот боров начинал в мясных рядах на рынке. Из мясников он и сколотил свою первую бригаду.
– Кончай базар, развеселился тут, – перебил Дегтярев, – смотри лучше, чтобы эти мясники нас не освежевали.
– Руки коротки, к тому же для этого еще и мозги нужны, – парировал Константин.
Видимо, это вообще была черта его характера: не унывать в тяжелых ситуациях. Он вынул из подплечной кобуры пистолет Макарова, снял его с предохранителя и, передернув затвор, положил его обратно, после чего подмигнул Юле, с ужасом смотревшей на эти движения.
– Ну что, пошли покалякаем с братками, – произнес он и стал вылезать из машины.
Дегтярев, скомандовав по рации: «Ребята, выходим!» – отправился вслед за ним.
Последним из машины молча вылез Потапов и, хмуро оглядевшись по сторонам, пошел к «Мерседесу», у которого стоял Барыба.
– О, Крестный! – воскликнул с деланой радостью Барыба, широко разведя руки.
Его толстая морда расплылась в лучезарной улыбке. И без того мелкие глазки скрылись в сощуренных от улыбки веках, явив миру две узенькие щелочки.
– Здорово, пацаны, – произнес он, кивая Дегтяреву и Титову. – Какие проблемы?
Потапов сделал вид, что не замечает протянутой для рукопожатия барыбинской руки и произнес:
– Мы с тобой, Барыбин, просто поговорить приехали. – Он оглядел по сторонам людей Барыбы, стоящих по кругу, после чего продолжил: – Но ты, похоже, даже поссать без охраны не ходишь, раз на «стрелку» всех своих быков притаранил. – Потапов снова оглядел вокруг себя людей Барыбина. – Человек, наверно, пятнадцать будет, не меньше.
Улыбка «стекла» с лица Барыбы куда-то вниз, щеки обвисли, на лице снова появились маленькие злобные глазки.
Он засунул ручищи в карманы спортивного костюма и булькающим голосом проговорил:
– Это, Крестный, не твое дело – сколько мне с собой стволов возить и сколько братвы с собой на стрелы брать.
Однако намек на трусость несколько смутил его. Он ухмыльнулся краем рта и сказал:
– Сам знаешь, времена нынче шебутные, беспредельщиков много и отморозков всяких. Передела хотят. То вы на мою территорию влезете со своими магазинами, а то вдруг Ахмедка осмелел со своей бригадой чехов и тоже в наших местах орудовать начал. И все мне свистят, что они бизнесом занимаются и на зубах клянутся, что на мое кровное претендовать не собираются.
– Мне плевать, что там у тебя за дела с Ахмедом и его чеченцами, – произнес Потапов. – Я к тебе о своих собственных проблемах поговорить приехал. А возникли они, как ты говоришь, на твоей территории. На днях двух моих людей в Заводском районе на улице Хвесина избили до полусмерти. А они никаким бизнесом не занимались и уж точно на территорию ничью не претендовали. Двое мужчин и девушка просто листовки расклеивали для избирателей. Наверно, слыхал об этом что-нибудь?
– Не-а, – еще шире расплывшись в улыбке, ответил Барыбин. – Меня листовки не интересуют. Вот если бы они лотки торговые поставили, я бы быстро узнал об этом.
– Странно это как-то, территория ведь твоя. Сам говоришь, – с деланым недоумением сказал Сергей.
– Ну моя, – с угрозой в голосе подтвердил Барыба, – и чо теперь, мне братва о каждом пердеже докладывать будет, что ли?
– Так ведь дело в том, что по имеющейся у нас информации и людишки, избившие моих агитаторов, тоже твои были, – спокойным, слегка насмешливым голосом произнес Потапов. – Этих героев, бивших старика и девчонку бейсбольной битой, приметили у тебя в бригаде.
– Треп бестолковый, – категорично заявил Барыба. – Тебе туфту гонят, а ты веришь.
– А мне сдается, что туфту гонишь ты сам, – повысив голос, ответил Потапов. – Твоих мордоворотов описала нам пострадавшая девчонка, и это описание очень подходит двум твоим браткам. К тому же она запомнила часть номера их машины. Ну что ты скажешь по поводу этих аргументов? – спросил Сергей.
К этому моменту лицо Потапова побледнело от ярости, глаза прищурились, взгляд буравил лицо Барыбы.
– Да я поссать хотел на твои аргументы! – резко ответил Барыба, тоже разозленный не на шутку претензиями Потапова. – Мало ли кто на кого похож. И вишневых «восьмерок», у которых часть номера совпадает, в нашем городе тоже до той самой страсти как много.
Потапов, услышав этот ответ, неожиданно ухмыльнулся и произнес:
– Эх, Барыба, в удельные князья метишь, а мозги-то у тебя, как у управдома… Про вишневую «восьмерку» я ведь тебе ничего не говорил. Ты сам раскололся.
На сей раз настала очередь Барыбы прийти в ярость от осознания того, что он «лопухнулся» в простой ситуации, выдав себя.
– Но ты, фраер недоношенный, ты эти ментяровские примочки брось. На понт меня взять хочешь?! – взревел он и подошел вплотную к Потапову.
– Да чего тебя брать-то, ты и так весь на понтах, – съязвил Сергей, – вырядился как петух, да еще цепняк с палец толщиной на себя навесил. Все атрибуты гоблинской романтики. Никакой солидности.
– Что?! – снова взревел Барыба и набычившись ринулся на Потапова. – Да я тебя, падла, урою сейчас здесь, ты у меня кровью всю жизнь ссать будешь…
В следующий момент случилось то, что удивило и напугало многих присутствующих, в том числе и Барыбу.
Потапов молниеносным движением схватил его за лацканы джинсовой куртки и с такой силой рванул на себя, что Барыба, потеряв равновесие, повалился на Сергея.
– Ты, урод! – прохрипел Сергей. – Кончай со мной «на бля буду» разговаривать. Я твою распальцовку вмиг прекращу и твоей жирной мордой всю свою машину вытру…
Очухавшись, Барыба утвердился на ногах и сам схватил Потапова, пытаясь его завалить. Но, несмотря на то что Барыбин весил килограмм на тридцать больше, ничего сделать с Сергеем не смог. Тот по-прежнему держал его железной хваткой.
Послышались резкие щелчки затворов, стволы взлетели на уровень прицела, но стрелять никто не стал. Во-первых, потому что опасались попасть в своих главарей, а во-вторых, потому что Барыба и Потапов почти одновременно крикнули своим людям: «Не стрелять!»
За всем этим с замиранием сердца следила из машины Юля Королева. В ее глазах можно было прочесть и страх, и некоторое недоумение от увиденного.
Когда началась драка, Юля невольно вскрикнула:
– Он же его задавит!
Шофер Терентьич, оценивающим взглядом оглядев соперников, протянул:
– Не-ет, Серега мужик здоровый и в хорошей форме, а этот уж больно рыхловат будет, разжирел на бандитских харчах.
– А почему он все время называет Потапова Крестным? Откуда это прозвище? – не отрывая взгляда от происходящего, спросила Юля.
– Долго объяснять, – отмахнулся Терентьич. Он сильно нервничал, постоянно оглядывался по сторонам и регулярно давил ногой на педаль газа. – Просто когда-то он выступал крестным отцом на крестинах своих друзей… Вот с тех пор и повелось за ним это прозвище.
– А где теперь эти его друзья? – спросила Юля.
– Одного убили, другой… тоже мертв, – коротко ответил Терентьич.
В этот момент помощники растащили Потапова и Барыбу. Терентьич быстро повернулся к Юле и сказал:
– Ну-ка, дочка, подай мне черную сумку, что сзади тебя в багажном отделении стоит.
Юля развернулась и, вынув сумку, передала ее водителю. Тот извлек из нее небольшую антенну, которую поставил на заднее сиденье рядом с Юлей. Затем Терентьич вынул из сумки прибор, напоминающий магнитофон. Во всяком случае, гнездо для кассеты в нем было и кассета стояла на месте.
Терентьич подсоединил провод антенны к прибору и включил запись. Валики кассеты закрутились. Терентьич вставил в ухо маленький микрофон, также подсоединенный к прибору, и стал слушать. Что именно, Юля не поняла, так как звук водитель не включал.
Барыба нервно одернул лацкан своей куртки и произнес, задыхаясь:
– Слушай сюда, Крестный. Ты, падла, себя больно крутым возомнил после того, как всякое старье тебя в воры короновало. К власти рвешься, в политику полез. Но сам того не знаешь, что перешел дорогу по-настоящему крутым людям. У тебя есть еще время подумать и свалить с выборов, пока не поздно, не то тебя раздавят, как щенка паровозом, пикнуть не успеешь… Я же тебя сам и раздавлю, – Барыба скривился в злорадной усмешке. – Считай, что я тебя последний раз по-хорошему предупредил.