– Я не отсталая. Любой курс начинается с повторения.
– Да что ты говоришь! – съязвил я. Потом принялся в общих чертах объяснять суть фотосинтеза и строение растительной клетки. Говорил долго и нудно, но Эбби слушала, не пропуская мимо ушей ни единого слова. Даже можно было подумать, будто я сам интересую ее не меньше, чем получение зачета. – Итак, липиды… Давай повторим, что это такое.
Голубка сняла очки:
– Сдаюсь. Я больше не могу запомнить ни одной макромолекулы.
Ну и хрен с ними, с макромолекулами. Пора спать.
– Хорошо.
Эбби вдруг забеспокоилась, и я почему-то воспринял это как обнадеживающий знак. Она осталась в комнате наедине со своими нервами, а я отправился в душ. Мысль о том, что голубка только что стояла голая на том самом месте, где сейчас стою я, возбудила меня, и, прежде чем вылезти, мне пришлось минут пять простоять под ледяной водой. Было не очень приятно, но без этого я бы не успокоился.
Когда я вернулся в спальню, Эбби лежала на боку с закрытыми глазами. Неподвижная, как доска. Я сбросил с себя полотенце, надел трусы, потом заполз в постель и выключил свет. Голубка не шевелилась, но я знал, что она не спит: каждый мускул ее тела был напряжен. Наконец она повернулась ко мне:
– Ты тоже будешь здесь спать?
– Ну да. Это же моя кровать.
– Я знаю, но… – Она осеклась, пытаясь найти какой-нибудь выход из положения.
– Разве ты не научилась доверять мне? Клянусь, я буду вести себя самым лучшим образом.
При этих словах я показал ей руку с тремя поднятыми пальцами: указательным, средним и мизинцем, – намекая на то, чего обещал не делать. Этот похабный жест был прекрасно известен моим «братьям» из Сиг Тау, но голубка его не поняла.
Разумеется, мне ужасно хотелось нарушить обещание, но делать глупости было рискованно. Эбби казалась одновременно твердой и нежной. Если бы я пошел напролом, она, пожалуй, начала бы вести себя как загнанный зверь и все бы пропало. Поэтому приходилось терпеть. К тому же в наших нынешних отношениях тоже была какая-то своеобразная острота. Они чем-то напоминали ходьбу по канату или экстремальную езду на мотоцикле.
Эбби отвернулась и принялась мутузить одеяло, подтыкая его под каждый изгиб своего тела. Снова расплывшись в улыбке, я наклонился к ее уху:
– Спокойной ночи, голубка.
Глава VI
Нагрузились
Я открыл глаза. Солнце только что взошло, и на стенах спальни появились первые тени. Спутанные волосы Эбби лежали у меня на лице. Я сделал глубокий вдох. «Боже мой, неужели все это происходит со мной, говнюком?» – подумал я и, перевернувшись на спину, еще раз потянул носом воздух. Голубка по-прежнему пахла шампунем и лосьоном.
Через несколько секунд заблеял будильник, и Эбби, проснувшись, откинула руку мне на грудь, но потом быстро ее отдернула.
– Трэвис, – сонно пробормотала она, – твой будильник!
Подождав с минуту, она вздохнула, с трудом дотянулась до пластиковой коробочки, стоявшей возле меня, и прихлопнула ее рукой. Звук прекратился. Эбби упала на подушку и облегченно выдохнула. Я усмехнулся и этим себя выдал. Голубка негодующе разинула рот:
– Значит, ты не спишь?
– Я обещал вести себя смирно и даже не возражал, когда ты легла на меня.
– Не ложилась я на тебя, я просто не могла дотянуться до часов. У тебя самый противный будильник, какой я только слышала. Как будто стонет раненое животное.
– Хочешь позавтракать? – спросил я, засовывая руки под голову.
– Нет, я не голодна.
Похоже, Эбби из-за чего-то разозлилась, но я делал вид, что все в порядке. Может, моя голубка просто не жаворонок и по утрам всегда бывает такая. Правда, днем и вечером она тоже не слишком-то приветливая. Видно, мне попалась та еще колючка. Что ж, прекрасно!
– А вот я напротив. Почему бы нам не доехать до какого-нибудь кафе?
– Вряд ли мне с самого утра захочется терпеть твои водительские навыки, точнее их отсутствие, – парировала она и, просунув в тапочки худенькие ступни, пошлепала к двери.
– Ты куда?
Эбби взорвалась:
– Одеваться и ехать на уроки. Тебе что, маршрутный лист сделать, пока я здесь?
Кажется, она любит играть жестко. Ну ладно, пожалуйста. Я подошел и взял ее за плечи. Черт! Какая же она приятная на ощупь!
– Ты всегда такая ворчливая? Или это пройдет, когда ты поймешь, что я не строю изощренных планов залезть к тебе в трусы?
– Я не ворчунья!
Я наклонился и прошептал ей в самое ухо:
– Голубка, я не хочу спать с тобой. Ты мне слишком уж нравишься.
Она вся напряглась, а я отошел, не говоря больше ни слова. От радости победы я чуть не запрыгал на месте, но сдержался и, только выйдя за дверь, несколько раз торжествующе ударил воздух. Ее было нелегко смутить, но, когда мне это удавалось, я чувствовал, что на шажок приблизился… Стоп! Приблизился к чему? Этого я точно не знал, но, по-моему, все шло как надо.
Мы давненько не пополняли наши продуктовые запасы, поэтому завтрак получился не особенно изысканный. Хотя вполне съедобный. Я взбил в миске несколько яиц, добавил немножко лука, зеленого и красного перца и вылил эту смесь в сковородку. Эбби вошла и села за стойку.
– Уверена, что не будешь?
– Да, уверена, но спасибо.
Она еще не до конца проснулась, но уже выглядела потрясающе. Надо же! Вообще-то я догадывался, что в женщине, которая только встала с постели, может быть какая-то своеобразная привлекательность, и все равно не мог не удивиться. Раньше в это время суток я видел только девушек своего братца и старался их особенно не разглядывать.
Шепли достал тарелки и поднес их к сковороде. Я лопаточкой разложил яичницу. Эбби наблюдала за мной с некоторым интересом.
– Шеп, не смотри на меня так! Извини, но я действительно не хочу туда идти, – фыркнула Америка, когда Шеп поставил перед ней ее порцию.
Он уже несколько дней ныл из-за того, что она отказывалась пойти с ним на вечеринку для влюбленных. Я был согласен с Мер: эти вечеринки – сплошное мученье. Хотя большинство девчонок от них без ума и из кожи вон лезут, чтобы напроситься на приглашение.
– Детка, – простонал Шепли, – в «Доме» вечеринка для пар проводится лишь дважды в году. Еще целый месяц впереди. У тебя предостаточно времени на то, чтобы выбрать платье и сделать все, что вам, девчонкам, нужно.
Америка вроде бы не собиралась сдаваться, и я перестал следить за разговором. Вдруг до меня донеслось, что она согласится пойти на вечеринку, только если пойдет и Эбби. А чтобы Эбби могла пойти, ей нужен парень. Мер уставилась на меня. Я недоуменно приподнял бровь.
– Нет, Трэв не ходит на вечеринки для пар, – не раздумывая, отрезал Шеп. – Туда приводят своих девушек… а Трэвис… ну ты знаешь.
Америка пожала плечами:
– Мы можем найти ей кого-нибудь еще.
Я тоже хотел было высказаться, но Эбби меня оборвала: ей явно не понравилось, что мы пытаемся принять решение за нее.
– Вообще-то, я все слышу, – проворчала она.
Америка надула губки (на Шепа это всегда действовало безотказно):
– Эбби, ну пожалуйста. Мы найдем тебе отличного парня, веселого и остроумного. Я гарантирую, что он будет просто огонь. Обещаю, ты здорово проведешь время. И кто знает? Может, вы друг другу понравитесь!
Я нахмурился: Америка собиралась подыскивать голубке парня. Для вечеринки влюбленных. Из числа моих «братишек». Ну уж нет, хрена с два! У меня волосы встали дыбом, как только я подумал, что у нее с кем-нибудь (неважно, с кем) может что-нибудь получиться.
– Я не говорил, что не отведу ее на вечеринку, – выпалил я, с грохотом швырнув сковородку в раковину.
Эбби закатила глаза:
– Трэвис, не делай мне одолжений.
Я шагнул к ней:
– Голубка, я не об этом. Эти вечеринки для парней, у которых есть подружки. Всем известно, что не в моих привычках с кем-то встречаться. Но за тебя не стоит волноваться, ты же не будешь после ждать обручального кольца.
Америка снова надула губки:
– Эбби, ну пожалуйста!
Вид у голубки был страдальческий.
– Не смотри на меня так! Трэвис не хочет идти, я не хочу идти… ничего из этого не выйдет.
А мне эта идея нравилась все больше и больше. Я сложил руки и, прислонившись к раковине, произнес:
– Я не говорил, что не хочу идти. Мне кажется, будет весело, если мы пойдем вчетвером.
Все вопросительно посмотрели на Эбби. Она поежилась:
– Почему бы нам просто не потусить здесь?
Эта мысль мне, кстати, тоже понравилась.
Америка разочарованно вздохнула, а Шепли наклонился к голубке, продолжая ее уговаривать:
– Эбби, я должен пойти. Я первокурсник, и мне придется следить, чтобы все шло как по маслу, у всех были напитки и все такое прочее.
Эбби казалась совершенно подавленной. Ей ужасно не хотелось идти, но она не могла отказать Америке. А тут еще Шеп, который рад наболтать чего угодно, лишь бы его девушка составила ему компанию. Вот это меня и напрягало. Если Эбби пойдет не со мной, она проведет вечер, а может и ночь, с кем-нибудь из моих «братишек». Они неплохие ребята, но я много раз слышал, как они хвастаются друг перед другом своими победами. И я не допущу, чтобы они точно так же трепались о голубке.
Я подошел к Эбби и обнял ее за плечи:
– Да ладно тебе, голубка. Ты пойдешь со мной?
Она посмотрела сначала на Америку, потом на Шепа. Это длилось всего несколько секунд, но мне показалось, что прошло черт знает сколько времени. Наконец Эбби подняла глаза на меня, и я понял: сдалась.
– Да, – вздохнула она.
В ее голосе не было энтузиазма, но сейчас это не имело значения. Главное, я знал, что она пойдет со мной, и мог дышать спокойно.
Америка завизжала, как делают все девчонки, захлопала в ладоши и принялась душить Эбби в объятиях. Шепли благодарно улыбнулся: сначала мне, потом голубке.
– Спасибо, Эбби, – сказал он, кладя руку ей на спину.
Я еще ни разу не видел, чтобы девушка так неохотно соглашалась идти на свидание со мной. Но, опять же, это ведь не я был ей противен, а сама вечеринка.
Мер и Эбби быстро собрались и уехали на восьмичасовое занятие. Шеп принялся убирать посуду, страшно довольный, что вышло, как он хотел.
– Спасибо, чувак. Я уж думал, Америку не уговорить.
– Слушай, какого хрена вы пытаетесь свести с кем-то голубку?
– Это Мер, я тут ни при чем. А тебе не все равно?
– Нет.
– Ах, вот оно что!
– Просто… просто не надо этого делать. Я бы не хотел застукать Эбби в темном углу с Паркером Хейсом.
Шепли кивнул, соскребая со сковородки остатки яичницы:
– Или с кем-нибудь другим.
– Да.
– И долго ты собираешься продолжать в том же духе?
– Не знаю. Чем дольше, тем лучше. Не мешай мне, и все.
– Трэвис, ты ее хочешь или нет? Это же свинство: ты и сам вроде как не с ней, и с другими она встречаться почему-то не должна!
– Мы просто друзья.
Шепли с сомнением усмехнулся:
– Друзья могут спать с кем угодно и спокойно это обсуждать. По-моему, у вас не так.
– Нет. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями.
– Еще как значит, старик.
Пожалуй, он не так уж и ошибался, но мне не хотелось это признавать.
– Просто… – Я замолчал, изучая лицо Шепа. Он меньше, чем кто угодно другой, был склонен меня осуждать, но все равно я боялся проявить слабость, рассказав ему, как много думаю об Эбби. Шепли, скорее всего, поймет меня, но почувствую ли я себя лучше, если выскажу свои мысли вслух? – В ней есть что-то такое, чего мне всегда не хватало. Вот и все. При этом я вижу, какая она клевая, и не хочу ни с кем ею делиться. Стремно, да?
– Ты не можешь ею делиться или не делиться, если она не твоя.
– А что я знаю о том, как ухаживать за девушками, Шеп? Мой единственный пример – это ты и твои пассии, с которыми у тебя были самые запутанные, болезненные и обременительные отношения! Если она начнет с кем-то встречаться, я ее потеряю.
– Ну, так встречайся с ней сам.
Я покачал головой:
– Мы не готовы.
– Это еще почему? Ты боишься? – спросил Шеп, бросив мне в лицо кухонное полотенце.
Оно упало на пол, я наклонился, поднял его и принялся изо всех сил скручивать то в одну, то в другую сторону.
– Она не такая, как все, Шепли. Она хорошая.
– Ну и чего же ты ждешь?
Я пожал плечами:
– Нужен хотя бы еще какой-то повод.
Шеп состроил недовольную гримасу и запустил посудомойку. Раздался шум машины, смешанный с шумом льющейся воды.
– Скоро у нее день рождения. Мер собирается это отпраздновать, – сказал Шепли, направляясь к себе в комнату.
– День рождения Эбби?
– Да, где-то через неделю.
– Тогда, конечно, нужно что-то организовать! Ты знаешь, что она любит? У Мер уже есть какие-то мысли? Наверное, я должен что-то купить. Черт, что же мне ей купить?
Шепли остановился на пороге своей спальни и улыбнулся:
– Успеешь придумать. Лекция через пять минут. Поедешь со мной?
– Нет. Лучше попытаюсь еще раз усадить Эбби на свой байк. Для меня это единственная возможность оказаться у нее между бедрами.
Шеп рассмеялся. Дверь его комнаты захлопнулась. Я пошел к себе, натянул джинсы и футболку. Телефон, кошелек, часы. Бедные девчонки! Им по полжизни приходится заниматься фиг знает чем, чтобы только выйти из дома. Я бы так не смог.
Долбаная лекция все никак не кончалась. Со звонком я выскочил из корпуса и рванул через весь кампус к Морган Холлу. Эбби стояла на крыльце с парнем. Как только я их увидел, кровь у меня вскипела. Но потом я облегченно вздохнул: это был Финч. Он курил, а она слушала его болтовню и смеялась. Он бурно жестикулировал (видимо, как раз дошел до кульминации очередной своей потрясающей истории), изредка переставая размахивать руками, только для того чтобы поднести ко рту сигарету.
Когда я подошел, Финч подмигнул Эбби. Мне показалось, это хороший знак.
– Привет, Трэвис! – пропел он.
– Финч, – быстро кивнул я и тут же переключился на Эбби: – Голубка, я еду домой. Тебя подбросить?
– Я как раз собиралась в общагу, – улыбнулась она.
У меня похолодело в желудке, и я, не успев подумать, брякнул:
– Так ты сегодня не остаешься у меня?
– Почему же, остаюсь. Мне просто нужно взять кое-какие вещи.
– Например?
– Мой станок, во-первых. А тебе какое дело?
«Черт! Я от нее тащусь!» – подумал я, а вслух сказал:
– Ага, как раз пора побрить ноги. А то они уже стали царапаться.
У Финча глаза чуть не вылезли из орбит. Эбби нахмурилась.
– Вот так рождаются слухи! – проворчала она и, повернувшись к своему приятелю, добавила: – Я сплю в его кровати… просто сплю!
– Хорошо-хорошо! – осклабился Финч.
Не успел я опомниться, как Эбби уже топала по лестнице в свою комнату. Прыгая через ступеньку, я догнал ее:
– Не бесись. Я просто пошутил!
– Все и так считают, что мы переспали. А ты только масла в огонь подливаешь!
Заняться с ней сексом было бы неплохо. Но если раньше я смутно надеялся, что она этого хочет, то теперь вопрос отпал. Черт возьми, Эбби действительно не собиралась со мной спать!
– Кого волнует, что думают все?
– Меня, Трэвис, меня!
Она распахнула дверь своей комнаты и принялась метаться из угла в угол, открывая и закрывая ящики, хватая какие-то вещи и бросая их в сумку. А я вдруг остро почувствовал, будто потерял что-то дорогое. В таком состоянии хочется либо плакать, либо смеяться, и я усмехнулся.
Эбби посмотрела на меня потемневшими глазами:
– Ничего смешного. Ты хочешь, чтобы вся школа считала меня одной из твоих шлюх?
Моих шлюх? Они не были моими. Как раз потому, что были шлюхами. Я взял сумку у нее из рук. Дело плохо: знаться со мной, не говоря уж о том, чтобы быть моей девушкой, для Эбби это означает запятнать свою репутацию. Раз так, то почему она до сих пор не отказалась со мной дружить?
– Никто так не считает. А если это правда, пускай молятся, чтобы я ничего не услышал.
Я открыл дверь, Эбби выскочила в коридор, я за ней. Вдруг она резко остановилась. Я замер, еле удерживая равновесие, чтобы не налететь на нее. Дверь за моей спиной захлопнулась, и я от неожиданности дернулся: избежать столкновения все-таки не удалось. Эбби вскрикнула. Сначала я подумал, что ей больно, но, когда она обернулась, на ее лице был только испуг. Через секунду она опять заговорила: