– Что это? – спросил Булле, выйдя из ванной.
– Не знаю, – сказала Лисе. – Но почерк очень похож на почерк доктора Проктора.
– А вот это похоже на мотоциклетный шлем доктора Проктора, – сказал Булле, открыв дверь шкафа и обнаружив коричневый кожаный шлем. – И на его длинные белые подштанники.
Краснощекая и очень французская женщина защебетала что-то по-французски. Она драматически размахивала руками, без конца повторяла «Эвапоре!»[14] и один раз пальцами изобразила летящую птицу.
– Он исчез, – сказала Лисе.
– Я так и понял, – сказал Булле.
Румяная француженка, растопырив пальцы, вопросительно показала на Булле и Лисе, потом на свой рот.
– Как ты думаешь, что она спрашивает? – спросила Лисе.
– Сколько пальцев можно запихнуть в мой рот? – предположил Булле.
– Чушь. Она спрашивает, хотим ли мы есть.
Лисе низко поклонилась и кивнула, потом подтолкнула Булле, который тоже поклонился и кивнул.
Приветливая француженка отвела их на кухню и пригласила к столу, потом принесла им по куриной ножке, или куриному крылышку, или еще чему-то в этом роде. Главное, это было потрясающе вкусно. Булле так объелся, что даже – о ужас! – рыгнул. Он тут же вскочил и весьма учтиво раскланялся – он считал, что это ему очень здорово удается. Кроме того, он произнес длиннющее извинение в стихах, и женщина с мужчиной громко расхохотались, хотя вряд ли поняли хоть одно слово. Закончив речь, Булле зевнул, да так, что казалось, голова его развалится на две части.
Дама вышла и вернулась с двумя комплектами постельного белья, которые передала им вместе с ключом от номера доктора Проктора.
Пока Лисе и Булле разбирали свои постели, Булле сказал, что куриные ножки были такими маленькими, словно курицы были не курицы, а лягушки. Оба рассмеялись: ну кто же будет есть лягушачьи лапки?
– Гм, – сказал немного погодя Булле. – Почему твоя постель выглядит аккуратней моей?
– Потому что одеяло лучше заправлять в пододеяльник, а не в наволочку, – вздохнула Лисе и подошла к постели Булле, чтобы помочь ему.
Потом они отправились в ванную чистить зубы.
– Как нам найти профессора? – сказала Лисе.
– Я слишком устал, чтобы думать, – зевнул Булле, почти закрыв глаза, и отодвинул отвертку на полке, чтобы взять тюбик пасты. – Разберемся завтра.
– Но как мы сможем его найти, если никто не понимает, что мы говорим?
– А мы завтра выучим французский, – сказал Булле.
– Завтра? Это невозможно.
– Да что в этом сложного? Здесь ведь даже дети говорят по-французски.
Булле выдавил немного пасты из тюбика на зубную щетку и стал старательно чистить зубы.
– На это уйдут недели и месяцы, – сказала Лисе. – А как мне кажется, у нас нет этого времени.
– Мы запросто справимся, – буркнул Булле. – В понедельник у меня репетиция в оркестре.
– Перестань нести вздор, Булле. Я серьезно.
Она повернулась к своему другу. Булле улыбался ей, демонстрируя белые как снег зубы. Невероятно белые, по правде говоря. Лисе в жизни еще не видела у него таких белых зубов. Булле был не из тех, кто чистит зубы с утра до вечера.
– Булле, что случилось с твоими зубами? – спросила она. – Булле! Отвечай!
Но Булле продолжал улыбаться белозубой улыбкой, словно его нижние зубы приклеились к верхним. «Да ведь так оно и есть!» – поняла Лисе, заметив ужас в его глазах и то, как дико Булле размахивал зубной щеткой. Она взглянула на полочку с зеркалом. Тюбик с зубной пастой был по-прежнему закрыт, а колпачок с лежащего рядом тюбика клея снят.
Она схватила тюбик и громко прочитала:
– «Быстродействующий суперклей доктора Проктора». Булле, ты взял не тот тюбик!
Булле виновато пожал плечами, улыбаясь идиотской белозубой улыбкой.
Лисе вздохнула и стала копаться в своей сумочке, пока не нашла пилочку для ногтей.
– Стой смирно! – скомандовала девочка. – Помогай!
Булле обеими руками растянул губы, Лисе просунула пилочку в правый угол его рта и стала пилить. Булле напевал «Марсельезу», а Лисе медленно продвигалась слева направо, отделяя его верхние зубы от нижних.
– Ну и ну! – сказал Булле, когда она закончила и он посмотрел на себя в зеркало. – Ты только взгляни на мои белые зубы! Теперь они наглухо запломбированы, в них никогда не будет ни единой дырки, мамуля Лисе. Мне больше в жизни не придется ходить к зубному. – Он схватил тюбик клея. – Хочешь тоже попробовать?
– Спасибо, не надо. Как ты думаешь, зачем здесь лежит Быстродействующий суперклей доктора Проктора? Вместе с напильником и всем прочим?
– Элементарно, – сказал Булле. – Доктор ремонтировал ванну.
– Может быть, – зевнула Лисе. – На сегодня хватит размышлений.
Но когда они уже легли спать, Лисе долго не могла заснуть, прислушиваясь к тому, как в ванной падают капли. Они напоминали ей печальные вздохи. С улицы доносились далекий гул машин и звуки аккордеона. И еще какой-то скрип – то ли уличного фонаря, раскачивающегося на ветру, то ли роликового конька на деревянной ноге.
Хотя неудивительно, что в голову лезли странные мысли: вокруг сгустилась тьма, а Лисе была одна в большом незнакомом городе. Она посмотрела на Булле. Ну, все равно что одна.
«Завтра, наверное, будет веселее», – подумала Лисе.
И как в воду глядела.
Глава 5. Канкан, улитки и Маргарин
Булле проснулся оттого, что Лисе трясла его за плечи.
Он заморгал от дневного света, лившегося в окно, и увидел, что она уже одета.
– Девять часов, – сказала она. – Я пойду искать библиотеку – хочу взять норвежско-французский разговорник.
– Что-что взять?
– Словарь с французскими и норвежскими словами, чтобы люди хоть немножко понимали, что мы говорим.
Булле сел на кровати.
– А как ты найдешь библиотеку?
– Буду спрашивать на улице. Библиотека и по-французски библиотека.
– Я так и думал, – сказал Булле. – А что у нас на завтрак?
– Ничего, – сказала Лисе. – На завтрак здесь подают только воздух и чуть-чуть кофе с молоком.
Я куплю тебе французский батон на обратном пути.
– Поторопись, – сказал Булле и спустил ноги на пол.
Ноги сами собой запрыгали по линолеуму, как будто проверяли, холодный ли пол.
Когда дверь за Лисе захлопнулась, Булле соскочил на пол – который оказался не холодным, а просто ледяным – и помчался в ванную. Вскарабкавшись на стул перед умывальником, он помахал в знак приветствия. Из зеркала ему улыбнулся и помахал в ответ чрезвычайно энергичный рыжеволосый молодой человек небольшого роста, но необыкновенного ума и привлекательности. Да, Булле остался очень доволен парнем в зеркале и решил подарить ему горячую ванну в это зябкое утро.
Булле открыл краны и посмотрел, как вода заполняет ванну, а потом стал искать мыло или пенку. Не найдя ничего, он вспомнил, что Лисе взяла с собой мыльную стружку. Он нашел ее рюкзак, а в нем рядом с двумя длинными носами-прищепками лежала, как он и думал, банка с этикеткой «МЫЛО ВРЕМЕНИ». Булле взял один нос и банку, подошел к ванне и насыпал в нее немного землянично-красного порошка.
«Времени или не времени – чепуха. Главное, это мыло!» – подумал Булле, глядя, как вода начала пузыриться, пока пена не заполнила всю поверхность. Булле разделся догола, взобрался на край ванны, нацепил на нос прищепку и завопил:
– Бабах!
В прыжке он обхватил колени руками и плюхнулся в пену. Получилось идеально, с максимальным эффектом: мыльная пена и вода брызнули на стены до самого потолка. Млея от удовольствия, Булле погрузился на дно и остался лежать и смотреть вверх. Поверхность воды была покрыта таким толстым слоем пены, что до дна доходил только слабый свет. В этом свете он увидел необыкновенно красивую радугу. Совсем как на афише с разноцветными танцовщицами, высоко взметнувшими ноги в канкане на сцене «Мулен руж» в Париже 1909 года. В том, который существовал тогда.
И в тот же миг ванна плавно закачалась, а поверхность воды стала вздыматься и опускаться, как будто пол крупно задрожал. Вот черт, неужели рушится дом? И откуда вдруг музыка?
Булле сел и поднялся из пены. И так и остался стоять – абсолютно голый, со стекающей с тела пеной. Пол больше не дрожал. Потому что длинная шеренга одетых в красное танцовщиц канкана остановилась. И уставилась на Булле в таком же изумлении, какое было написано на его собственном лице.
– Откуда он взялся? – услышал он шепот одной из танцовщиц.
– И откуда ванна? – прошептала другая.
– А что у него на носу? – вскрикнула третья.
– По-моему, он милашка, – хихикнула четвертая.
Булле заморгал от яркого света. А публика сидела в зале с открытыми ртами и изумленными лицами, словно присутствовала при немного неожиданной высадке человека на Луну. Булле не понял ничего. Кроме того, что он попал на сцену «Мулен руж».
Лисе шла по широкой улице с множеством модных лавок и парфюмерных магазинов, однако ни одной библиотеки ей пока не попалось. Перед выходом она хотела спросить румяную женщину в пансионе, но у стойки регистрации никого не было, если не считать похожего на гиппопотама мужчину в кресле, который недобро покосился на нее из-за газеты. Лисе шла по городу, и решимость ее все больше улетучивалась, потому что все, к кому она обращалась, тут же отворачивались, услышав, что она не говорит по-французски. Она поняла, что не все французы столь отзывчивы к нуждам иностранцев, как давешняя пара в пансионе «Пом фри». Ее взгляд скользил по витринам в поисках книжного магазина. Но почти везде продавали женские платья. Очень красивые, кстати сказать. Лисе остановилась посмотреть на одно совершенно фантастическое платье. И, стоя перед витриной, она вдруг заметила на другой стороне улицы женщину в длинном пальто и темных очках. Она была слишком далеко, чтобы Лисе могла ее рассмотреть, но казалась знакомой. И хотя Лисе еще не была уверена в том, кто эта женщина, она не сомневалась, что та наблюдает за ней.
Примечания
1
Гимн Норвегии. (Здесь и далее прим. пер.)
2
Картофель фри (фр.).
3
«Красная мельница» (фр.), знаменитое кабаре в центре Парижа.
4
«Лангфракк» в переводе с норвежского означает «длинное пальто».
5
Плеть из девяти ремней.
6
Парижский аэропорт носит имя Шарля де Голля.
7
Куда ехать? (фр.)
8
Что вы говорите? (фр.)
9
Пансион «Картофель фри» (искаж. фр.).
10
Fis по-норвежски – пукать.
11
Добрый вечер (фр.).
12
Ваш родственник? (фр.)
13
Говорите по-французски? (фр.)
14
Испарился (фр.).