– Мне восемь и еще двадцать, – с готовностью сообщила Лотта.
– А вот я слышал, что вам три и еще тридцать.
Она даже не пыталась скрыть свое раздражение. Сделав шаг назад, подхватила спасительную шаль, плотно закутавшись в нее, вновь скрыла от посторонних глаз свою пленительную наготу.
– Зачем же спрашивать, если вам известно? – огрызнулась она.
– А утруждать себя ложью? – парировал он.
– А затем, что миссис Тронг, не колеблясь, выгонит меня. Еще немного, и я окажусь на улице. Если мне удастся слегка оттянуть этот момент, то почему бы и нет?
Эван почувствовал прилив сострадания. В ней говорило не задетое самолюбие, а жестокий страх перед наступающим будущим. Это позволяло предположить, что она будет вынуждена согласиться на его условия. Она отчаянно пыталась избежать тирании, царящей в борделе, угрозы оказаться на улице, как те постаревшие проститутки, которые занимаются своим ремеслом за кусок хлеба в сточных канавах. Нужно признать, она низко пала.
Он занял прежнее место и, откинувшись назад, вновь принялся внимательно разглядывать Лотту.
– Так что же насчет моего предложения? Вы намерены принять его или нет? – спросил он.
Она сидела на самом краешке кровати, мерно покачивая ножкой, обутой в отороченную лебяжьим пухом туфлю.
– Как вы прямолинейны, – задумчиво произнесла она, глядя на него своими чудными выразительными глазами.
– Такое ясное предложение, – улыбнувшись в ответ, сказал он с подкупающей простотой. – Уверен, вы не в восторге от той жизни, в которую вынуждены окунуться. Я никогда ни одну женщину не затаскивал в постель силой. Так вот, – Эван пожал плечами, – если предложение вам не по вкусу, я могу пойти куда-нибудь еще.
Она использовала паузу, чтобы подумать. Он с уважением отнесся к этому. Правда, Эван совсем не ожидал от Лотты большого ума. Вряд ли женщина с интеллектом вообще способна попасть в подобную ситуацию, когда от нее отказываются семья и друзья, а деньги, доставшиеся в результате развода, уходят на уплату счетов от модисток и торговцев модных лавок. Он неспешно обдумывал, могло ли за всем этим скрываться что-то еще, но решил, что вряд ли. Тем не менее ее падение было быстрым и мучительным. Эвану нужна была женщина с полностью разрушенной репутацией, такая, чье имя ассоциировалось бы со скандалом. Лотта как нельзя лучше подходила. И он страстно хотел, чтобы она приняла предложение.
– Свободным пленникам разрешается содержать любовниц? – спокойно поинтересовалась Лотта. – Не подозревала, что вам предоставлено столько свободы.
– Я могу завести даже ручного льва, если пожелаю. До тех пор, пока у меня будет возможность его кормить и содержать в доме. Я обладаю всеми правами, кроме права распоряжаться собой.
Он вложил в эти слова всю горечь, которую старался никогда не выставлять напоказ. Подняв глаза, он заметил, что она смотрит на него с живым интересом, но с тем же отсутствием сострадания. Очень непривычно поменяться местами, почувствовать, что на тебя смотрят так же, как ты сам смотришь на всех. Эван вдруг почувствовал некое родство душ.
– В самом деле? Вы можете себе позволить дать кров и содержать меня? – спросила она, грациозно потянувшись, так что ее одежда вновь слегка обрисовала соблазнительные очертания.
Это было настолько эротично, что его тело немедленно отозвалось на призыв. Она, не таясь, проверяла, насколько им можно управлять.
– Должна предупредить, я вам обойдусь дороже любого другого домашнего питомца. У моего бывшего мужа сложилось мнение, что я обхожусь ему дороже породистой кобылы. – В голосе Лотты зазвучала нескрываемая неприязнь.
– Охотно верю, – понимающе улыбнулся Эван. – Я в самом деле богат, – прибавил он. – Достаточно богат для сына аристократа и циркачки.
Засунув руки в карманы камзола, он стал вынимать один за другим тугие мешочки с золотом и раскладывать их на столе. Она слушала их тихое позвякивание, и зрачки ее глаз начали расширяться. Видимо, молва не зря приписывала Лотте Пализер корысть и жадность. Это только на руку и означает лишь одно – ее можно купить, стоит только назначить правильную цену.
– Похоже, это золотые гинеи, – заметила Лотта.
– Так и есть, – бесстрастно откликнулся Эван. Потянув за шнурок, стягивающий один из мешочков, он позволил золотому ручейку вытечь на стол, внимательно наблюдая за выражением ее лица. Жадность, расчетливость, что еще? – Здесь вполне хватит на то, чтобы компенсировать миссис Тронг отказ от ваших услуг, приобрести для вас новые туалеты и оплатить проезд до Вонтеджа в почтовом дилижансе, скажем, в пятницу.
– Но до пятницы уже осталось слишком мало времени! Я могу не успеть купить все, что необходимо. Вы же знаете – подобные дела не терпят спешки…
– Вам придется покупать готовое платье, – улыбнулся Эван.
– Это вульгарно и отдает дешевкой, – нахмурилась Лотта.
– Но так нужно. Я обязан вернуться в Беркшир в двухдневный срок. У вас всего один день, после чего вы присоединитесь ко мне, – сказал он, обводя взглядом ее яркую клетку. – Я дам вам достаточно денег, чтобы оплатить гостеприимство миссис Тронг. Сомневаюсь, что она будет настаивать на том, чтобы вы остались, а уж вам-то этого хочется еще меньше, не так ли?
Лотта помолчала, задумчиво покусывая нижнюю губу белыми красивыми зубками.
– Значит, говорите, Вонтедж? – переспросила она, приподняв тонко прочерченные дуги бровей. – Моя семья живет неподалеку. Это такая глушь, совершеннейшее захолустье.
– Приятный маленький городок, хотя и провинциальный, – ответил Эван. – Теперь все зависит только от вас. Вы можете по-прежнему оставаться в этом лондонском борделе, отдаваясь каждому, кто склоняется в учтивом поклоне над вашей рукой в этом пестром будуаре, или стать моей любовницей, проводя свои дни в захолустном городке, но в конечном счете получив за это достаточно денег, чтобы устроить жизнь по своему вкусу.
Вновь на ее лице отразилось раздумье. Она продолжала взвешивать преимущества и недостатки предложения. Это были совершенно бесстрастные подсчеты, как и полагается женщине ее профессии.
Соскользнув с краешка кровати, Лотта подошла к столу. Она еще раз окинула Эвана испытующим взглядом, а затем быстро развязала пару мешочков, чтобы убедиться в их содержимом, и даже прикусила одну из золотых монет.
– Они не фальшивые. Не в моих правилах жульничать. Ну, теперь вы готовы довериться мне? – спросил он с улыбкой.
– Я не могу решить… Есть в этом нечто сомнительное, непонятное. Какой-то явный подвох, – с сомнением отозвалась Лотта.
Она ожидала, но Эван продолжал сидеть молча, не меняя своей непринужденной позы, с совершенно непроницаемым лицом. Будучи превосходным карточным игроком, он в совершенстве владел искусством скрывать козыри. Лотта права, в этом деле много сторон, о которых ей знать не обязательно. Более того, чем меньше она будет знать, тем лучше.
Лотта рассмеялась, разряжая неловкую тишину, повисшую в комнате.
– Что ж, можете не отвечать. Вы будете платить неплохие деньги, чтобы я вела себя смирно и не задавала лишних вопросов, при этом обслуживала вас в постели. Возможно, я поступаю крайне неосмотрительно, но обещаю держать язык за зубами, разумеется, за достойную плату.
– Это было бы идеально, – согласился Эван.
Лотта кивнула.
– Но зачем вам любовница? – поинтересовалась она без особого любопытства.
Эван ответил ей красноречивым взглядом, который вновь заставил ее покраснеть.
– Затем же, зачем она нужна и любому другому здоровому мужчине.
– Положим, существует много причин, по которым мужчины выставляют напоказ свои сексуальные амбиции, – заявила она с некоторым цинизмом. – Зачастую они терпят фиаско в интимных делах и им необходима помощь. Есть еще такие, кто предпочитает общество других мужчин, но, проводя время с женщинами, скрывает это, – сухо заметила она.
Замолчав, Лотта слегка пожала плечами, приглашая его ответить.
– Со мной все гораздо проще. Мне скучно! В любом случае, пока военные действия не закончатся, я буду вынужден чем-то себя занять. Почему бы не любовью. В постели время летит быстрее, не так ли?
Для Лотты это в самом деле явилось убедительным аргументом, но она продолжала колебаться, устремив на него упорный взгляд, пытаясь проникнуть в самые тайные мысли.
– Почему выбор сделан в мою пользу? Что во мне такого особенного? Ведь вы сразу потребовали именно меня, – упорствовала Лотта.
– Так и есть, – спокойно заметил он, удивляясь ее умению запоминать и сопоставлять, казалось бы, незначительные детали. – У меня весьма скандальная репутация. Она просто требует, чтобы рядом со мной была очень яркая женщина, известная всему Лондону. – Он притянул Лотту ближе, слегка сжав тонкие запястья. – Мне нужна любовница, о которой станут говорить, вызывающая, шокирующая приличное общество и…
– Услужливая? – с полуулыбкой подсказала Лотта. От этой чудесной усмешки его сердце забилось чаще.
Темный жар разливался в ее глазах.
– Это все мне так знакомо, – сказала она голосом, в котором угадывалась скрытая пылкость.
– Я наслышан, – засмеявшись, произнес Эван.
Он провел пальцем по ее пухлым губам и почувствовал отклик во всем ее теле. Его тело уже решительно, плотно и твердо приникло к Лотте, охваченное желанием.
– Так что же, Лотта Пализер, – прошептал он, – вы ответите мне? У вас было время подумать над моим предложением.
– Да, – сказала Лотта.
Она больше не колебалась, хотя, возможно, стоило бы.
Что-то в истории Эвана Райдера не давало ей покоя, подсказывая, что она не знает всей правды, оставляя внутри ощущение затаившейся опасности. Но здесь так много золотых гиней, столько она не видела, наверное, никогда. Ей даже нравилось ощущение опасности и авантюризма, которое исходило от Эвана Райдера. Ему удалось зажечь желание в ее крови, которого она не испытывала уже многие месяцы.
– Я была бы законченной дурой, если бы отказала столь богатому джентльмену, променяв его на этот бордель и капризы множества гораздо менее богатых любовников.
– Какая восхитительная прагматичность, – улыбнулся Эван, блеснув ровными белыми зубами.
– Может быть, вы хотите… Может быть, нам стоило бы… – произнесла она, нерешительным жестом указывая на яркое ложе.
Она осознавала неуверенность, прозвучавшую сейчас в ее голосе. Легкий кураж уже пропал. Лотта чувствовала себя неловкой дебютанткой, которая не знала, что ей делать со своей девственностью. Совсем недавно затеять любовную игру казалось ей сущим пустяком. Она с горечью вспомнила о Джеймсе Делвине, своей последней любовной авантюре. С первого момента их знакомства все пошло как-то не так. Она поддалась обаянию Делвина, влюбившись в него, и это оказалось единственной и непоправимой глупостью, на которую она так опрометчиво пошла. Когда он оборвал эту связь, Лотта ощутила такую пустоту внутри, что стала искать утешения в объятиях других мужчин, не в силах унять свою боль. В свете Лотта ловила на себе постоянное пристальное внимание. Так, наверное, чувствует себя золотая рыбка в стеклянном аквариуме, где нет уголка, чтобы укрыться. Время шло, и теперь, возвращаясь воспоминаниями к тому времени, она понимала всю неосторожность и безнадежность этих попыток. То, что ей хотелось бы сохранить в тайне, стало достоянием толпы. И терпение Грегори наконец лопнуло.
Лотта слышала, что он собирается вступить в брак с одной из наиболее завидных невест сезона. Видимо, скандал, погубивший ее репутацию, никак не отразился на его положении. Что удивительного – имея деньги и связи, нетрудно выйти из любой ситуации незапятнанным. Его влияние было настолько велико, что, приди Лотте в голову мысль рассказать об истинных сексуальных наклонностях мужа, ее просто не стали бы слушать.
Она откинулась назад, чтобы взглянуть на Эвана Райдера. Несомненно, в нем присутствовала та мужская сила и внешняя привлекательность, к которой подмешана добрая толика чертовски опасного обаяния, всегда импонировавшего ей. Два года назад ей было бы достаточно одного взгляда, чтобы безоглядно отдаться страсти. Сейчас это заставляло ее нервничать. Все внутри трепетало. О боже, что же с ней произошло? Вероятнее всего, бракоразводный процесс не только разнес в клочья ее репутацию, но и все, что составляло ее прежнюю сущность. Она сильно переменилась. Растеряла где-то по пути последние иллюзии, а с ними и уверенность в своих силах, и самоуважение.
Лотта потянула за ленту, которая стягивала на талии ее кружевное одеяние, но Эван мягко положил свою теплую и твердую ладонь поверх ее трепещущих пальцев:
– Нет. Думаю, не стоит. Не здесь.
Лотта прикрыла глаза в знак согласия. Облегчение, смешанное с разочарованием, охватило ее. До чего же глупо раздражаться из-за того, что он отказался воспользоваться ею прямо здесь по первому ее зову, не дав проявить свой талант и проверить его. А может, он из тех, что и Грегори, а это всего лишь маскировка и любовница ему нужна, чтобы не отличаться от других мужчин. Грегори тоже нуждался в жене, которая сможет выполнять роль хозяйки дома и одновременно служить прикрытием для его истинных пристрастий. Нет, похоже, он не такой! Она же ясно почувствовала то горячее, острое желание, которое охватило Эвана, едва лишь он приник поцелуем к ее губам! Она совершенно точно знала, насколько сильно он хочет ее.
Он убрал пальцы с ее ладони. Придвинувшись плотнее, вдохнул запах ее волос, проведя губами по тонкой коже виска. Легкий озноб от этого прикосновения мгновенно обострил все ее чувства. Лотта вновь заглянула в его глаза и увидела в их глубине мерцающий тяжелый огонь желания.
– Здесь все просматривается и прослушивается, – тихо сказал он. – Нужно же убедиться в том, насколько добросовестно на этот раз вы выполняете свою работу.
Лотта невольно окинула взглядом обтянутые шелком панели, закрывающие стены ее будуара. Разумеется, за ними наблюдают через все эти глазки, щелки и замочные скважины, являющиеся неотъемлемой принадлежностью любого борделя и служащие удовлетворению низменного любопытства посетителей. Возможно, миссис Тронг уже продала Хагану возможность подсматривать за ними, пока он дожидается своей очереди. Она ощутила резкую и неожиданную боль от того, что никогда не задумывалась об этом прежде.
– Я не развлечение для толпы! – воскликнула она, дерзко вздернув подбородок.
Эван улыбнулся. Это резко обозначило лучи в уголках его глаз и складки на его худых щеках и подбородке, отчего выражение его лица стало только жестче, полностью стерев остатки добродушия.
– Если уж на то пошло, ко мне это тоже не относится, – сказал он и двинулся к выходу. – Переоденьтесь, мы уезжаем.
– Благодарю вас, – выдохнула Лотта.
Эван надолго задержал на ней внимательный взгляд.
Мимолетная улыбка искривила его губы. Жар разливался между ними, перехватывая дыхание Лотты. В этом таилось что-то опьяняющее. В следующее мгновение он повернулся к столу и ловко подхватил мешочки с золотом.
– Не стоит меня благодарить. Я всего лишь защищаю свои инвестиции, – заметил Эван без лишних эмоций. – Эта старая сводня обчистит догола, если я оставлю вас с ней хоть на минуту. Не хочется платить больше того, что обещано.
Лотта нырнула в большой платяной шкаф, который стоял тут же, в поисках подходящего платья и туфель. Все наряды, которыми ее снабжала миссис Тронг, были неприятно низкого качества. Их покрой был призван привлекать нескромные взгляды и вызывать нескромные желания, легко оголять нужные места при самом незначительном прикосновении. Среди всей этой мишуры нашлось лишь одно элегантное платье и накидка, оставшиеся Лотте в память о доме, прежней безвозвратно утерянной жизни. Она зажала сверток под мышкой. Из шкафа пахнуло застарелым, приторным запахом духов. С каким болезненным сожалением она вспоминала теперь о бесчисленных красивых флаконах и баночках, которые прежде так часто покупала в лучших магазинах Стренда, об ароматной роскоши от знаменитой компании Ривера и Риммеля. Перчатки, благоухающие цветочными духами, были в том недавнем прошлом ее любимым аксессуаром.